«Расстреляют или отпустят». История программиста, которого задержал ГУБОПиК по заявлению бывшей жены

18 июня 2022 в 1655567760
«Зеркало»

Программиста из Минска Алексея Ковалевского задержали в декабре 2021 года за участие в акциях протеста в августе 2020 года - по заявлению бывшей жены. После четырех месяцев в СИЗО его осудили на два года «химии» по «народной» 342-й статье УК. Алексей попробовал нелегально уехать в Литву, однако столкнулся со спецоперацией КГБ по делу «рельсовых партизан» и директора Виленской типографии Алеси Буневич. Мужчина рассказал правозащитному центру «Весна», как прошел через избиения, допрос в лесу, изоляторы Гродно и Могилева и в итоге оказался в безопасности.

В 2020 году Алексей Ковалевский принял участие в протестных митингах 9 и 16 августа, попал в драку с бойцами ОМОНа, где ему разбили лицо. Через полгода после событий он начал выезжать за границу, однако об эмиграции навсегда не думал - в Беларуси у Алексея ребенок от первого брака, которого мужчина периодически навещал.

В последнее время программист жил в Одессе с женой-украинкой, однако в декабре 2021 года приехал к ребенку и был задержан - потом понял, что заявление на него написала бывшая жена. По его словам, заявления она написала в несколько разных инстанций: милицию, КГБ, ГУБОПиК. Видео с мужчиной появилось в провластном телеграм-канале с подписью о том, что «укрнацист приехал делать Майдан в Беларуси», а также, что он «не платит алименты и не следит за ребенком».

9 декабря 2021 года Алексея задержали сотрудники ГУБОПиК, потом он оказался в ИВС на Окрестина. По словам программиста, задерживали его без щитов и оружия, представились милицией и подписали его на несколько «экстремистских» телеграм-каналов, пугали оружием и электрошокером, чтобы получить признание, что он был подписан на план «Перамога». В итоге, говорит, ему пришлось подписать бумагу с признанием.

После допросов, угроз и записи покаянного видео программиста отвезли в СК, а оттуда в ИВС. Сначала он провел сутки в камере с «антисоциальными» людьми, задержанными по «наркотической» статье, и с бездомными - пятиместная камера и даже матрас. Следующие восемь суток Алексея вместе с еще 12 «политическими» провели в двухместной камере.

- Когда мы все ложились спать на пол, нам физически не хватало места, - рассказывает программист, - Вы сажаете в камеру 13 человек - это же неадекватно, это реальные пытки, но зачем тогда вы нас кормите, например?

После того, как Алексею предъявили обвинение, его отвезли в СИЗО-1 на Володарского. По словам айтишника, у всех сидящих есть некие стадии - сначала человек приезжает и думает, что все скоро закончится: «Сейчас разберутся, я ни в чем не виноват». Затем начинает интересоваться Уголовным кодексом и смотреть, что ему светит, затем наступает принятие.

- За все время, что я был в СИЗО, я не видел ни одного человека, которого бы совсем сломали, все более-менее держатся. У всех время от времени бывает плохое настроение, но это волнами, - говорит Алексей.

За время отсидки мужчина успел встретиться в камере с Алексеем Гамезой, задержанным по делу «Буслы ляцяць», Геннадием Можейко, бывшим корреспондентом «Комсомольской правды», Алексеем Головко, которого обвиняют в создании экстремистского формирования, активистом-дальнобойщиком Денисом Кравчуком и Андреем Скурко из «Нашай Нiвы».

24 февраля 2022 года Алексей из телевизионных новостей узнал о начавшейся войне.

- Было сложно. У меня жена из Украины, мы там жили, у нас там хозяйство, - передает его слова «Весна». Как и остальным белорусам, мужчине вскоре заблокировали все украинские счета.

31 марта 2022 года Алексея осудили по ч. 1 ст. 342 УК (Участие в действиях, грубо нарушающих общественный порядок) за участие в акциях 9 и 16 августа и приговорили к двум годам ограничения свободы с направлением в учреждение открытого типа («химия»). Дело вел судья Дмитрий Остапенко. После того, как программиста отпустили, он решил сразу же покинуть Беларусь и на следующий день отправился в Гродно, чтобы выехать из страны. Но все закончилось не так, как он ожидал.

- Почему-то человек, который мне помогал, решил организовать группу, чтобы я переходил границу не один, а с другими людьми. В итоге мы должны были пересекать границу втроем. И вот я сажусь в машину к людям, с которыми собирались переходить границу. Мы только отъезжаем от Гродно - нас сразу максимально жестоко принимает КГБ. Машину только останавливает ГАИ, водитель не успел затянуть «ручник», уже открываются двери - мне прилетает удар по челюсти и люди стоят тычут пистолетами. Сразу - «мордой в пол» и куча ударов, которые не сосчитать. Потом нас с водителем везут в багажнике в лес, там достают и избивают, в том числе бьют электрошоком. В лесу проводят допрос с пистолетами. Сотрудники были в штатском.

Оказалось, в группе Алексея переходить границу могли «рельсовые партизаны» из Бобруйска. По его словам, их задержали задолго до этих событий. А вместо людей, которые якобы собирались переходить границу вместе с Алексеем, были сотрудниками КГБ.

- Вся эта спецоперация была, чтобы поймать человека, который помогает с переходом границы. К нам в лес на допрос потом привезли Алесю Буневич (девушку задержали 4 апреля, когда она приехала в Беларусь на годовщину смерти матери, и обвиняют по ч. 2 ст. 289 УК. - Прим. ред.), - передает слова Алексея «Весна».

После допроса в лесу, говорит Алексей, его пять часов допрашивали в КГБ. Затем он на двое суток оказался в ИВС Гродно, где сидел с «подсадным заключенным», который пытался выяснить какую-то информацию. После гродненского изолятора вместе с Алесей Буневич программиста отвезли в Могилев, так как дело бобруйских «рельсовых партизан» ведет могилевский КГБ.

Там Алексей узнал, что ему инкриминируют соучастие в терроризме (статьи 16 и 289 УК). ИВС Могилева айтишник называет адом даже по сравнению с Окрестина: «Там такая атмосфера, что ты как будто осужден на смертную казнь». По словам мужчины, там у него были только две мысли: расстреляют или отпустят и как убежать из страны.

Но мужчину отпустили из ИВС, взяв подписку о неразглашении и невыезде. Тем не менее, мужчина смог уехать из Беларуси, как утверждает, через официальный пункт пропуска в России после пятичасового допроса ФСБ.