«Вся Беларусь, по сути, в тюрьме. Людям нужна поддержка». Жена Беляцкого о состоянии мужа, премии и приговоре

17 марта 2023 в 1679038380
Елена Доронина, Deutsche Welle

Белорусский правозащитник, глава правозащитного центра «Весна» Алесь Беляцкий был удостоен Нобелевской премии мира в 2022 году, уже находясь в заключении. Премию в Осло получала его жена. Наталья Пинчук произнесла сильную и трогательную речь о том, ради чего почти три десятка лет работал Беляцкий - о свободе, демократии и правах человека в Беларуси. Через три месяца, 3 марта 2023 года, 60-летний правозащитник получил 10 лет колонии, его коллеги по правозащитному центру «Весна» Валентин Стефанович - 9 лет, а Владимир Лабкович - 7 лет. DW поговорила с Натальей Пинчук о приговоре мужу, Нобелевской премии, войне, репрессиях, ее нынешней жизни и надежде.

Правозащитников обвинили в «контрабанде» денег на правозащитную деятельность и в «финансировании протестов». Беляцкий и его коллеги по правозащитному центру «Весна» оказывали поддержку задержанным во время протестов против сфальсифицированных президентских выборов 2020 года. Международное и правозащитное сообщество назвало суд политически мотивированным, а приговоры - «оскорблением правосудия».

- Как вы лично переживаете происходящее?

- Приговор я восприняла тяжело - я осознаю, в каких условиях находится Алесь и другие политзаключенные. Опыт первого ареста Алеся (правозащитнику в 2011 году дали 4,5 года колонии, отсидел 3 года, выпущен Лукашенко под давлением Запада. - Ред.) скорее усугубляет ситуацию. Знаешь, что стоит за этим.

10 лет - это огромный срок. В Беларуси тем, кто выступил против власти, дают до 25 лет… Для некоторых людей это срок до конца жизни, учитывая возраст и невыносимые условия в тюрьмах. Срок в 10 лет направлен на подрыв здоровья и уничтожение человека, воспринять его спокойно невозможно.

- Как вы думаете, на приговор повлияла Нобелевская премия?

- Открытый процесс - скорее всего, ответ на присуждение премии, стремление показать, что для властей она ничего не значит, бросить вызов Западу. Власти стремились выставить правозащитников уголовниками, показать приговор не политически мотивированным, а привязать к контрабанде… Им не удалось.

- Изменила ли что-то премия в отношении Беларуси?

- Главное - премия привлекла внимание к тому, какие страшные вещи происходят в Беларуси. Ежедневный террор, репрессии, которые не заканчиваются с 2020 года, людей сотнями сажают в тюрьмы, каждый день - задержания. Полторы тысячи политзаключенных - мизер по сравнению с реальным количеством, о многих мы не знаем.

«Приходится как-то выстраивать жизнь. Я пока не в Беларуси»

- Вы можете рассказать о том, как сейчас живете?

- Сейчас надежд на освобождение Алеся и его коллег из «Весны» нет. Женам, и мне в том числе, приходится как-то налаживать жизнь. Мы прожили с Алесем 35 лет, тяжело не иметь его рядом. Я пока нахожусь не в Беларуси, на какой период времени - сказать трудно. Пока ситуация такова.

- Что помогает справляться?

- Когда Алеся впервые арестовали, у меня появились новые друзья, хотя и по несчастью - сидели их сыновья, мужья. Мы не потеряли связь, и когда опять пришло время испытаний, стали еще ближе. Это мама Игоря Олиневича, жена Николая Статкевича… Я им благодарна безмерно.

- Вы называете фамилии, и я понимаю, что сейчас все они - снова политзаключенные. В 2021 году анархист Игорь Олиневич получил 20 лет колонии, политик Николай Статкевич - 14 лет…

- Да, опять в тюрьмах и сыновья, и мужья.

- Как в таком случае выстраивать жизнь? На что надеяться?

- Бедная надежда, мы ее всегда душим. Тяжело, если она не оправдывается. Стараемся жить одним днем, не думать о хорошем, пусть оно само придет.

- У вас есть информация о муже?

- Есть переписка, но не все его письма приходят ко мне, а мои - к нему. Адвокаты молчат, потому что могут лишиться лицензии или сесть в тюрьму. Один из адвокатов Алеся уже получил большой срок, другого лишили лицензии.

«Премия будет ждать выхода Алеся из тюрьмы»

- От имени мужа вы получили нобелевскую медаль. Также часть награды - деньги, треть от 900 тысяч евро. Где сейчас медаль и что с деньгами?

- Да, я символически приняла медаль и диплом, они пока хранятся у знакомых. Что касается денежной части, то она не принята. Ее принять может только Алесь, когда выйдет из заключения. Премия будет ждать, когда он окажется на свободе.

- Есть ли у вас контакт с другими лауреатами премии - российским «Мемориалом», Центром гражданских свобод из Украины?

- Непосредственного контакта нет, но поддержка Алеся чувствуется, особенно украинской стороной, я очень им благодарна. То, что Беларусь считают страной-соагрессором, ухудшает положение белорусов, хотя в данной ситуации белорусы как народ - без вины виноватые. В большинстве своем они поддерживают украинцев, это нужно помнить. Белорусы - не русские, не имеют имперских амбиций, им не нужна война. Нужно отделять позицию властей и то, за кого народ. 24 февраля в Минске вывесили украинский флаг. По нынешним законам люди рисковали жизнями, чтобы показать поддержку Украине.

«Вся Беларусь, по сути, в тюрьме. Людям нужна поддержка»

- В 2020-2021 годах о Беларуси много говорили, но на фоне войны в Украине она отошла на второй план. У вас было такое ощущение?

- Да, было заметно, что Беларусь ушла из фокуса. Я ощутила эту забытость. До Нобелевской премии внимание мира было направлено в другую сторону… Премия вернула Беларусь в фокус. Важно, чтобы в мире понимали, что белорусы готовы сражаться за свои взгляды, но сейчас вся Беларусь, по сути, в тюрьме.

- Чего бы вы сейчас ждали от международного сообщества, европейских политиков?

- Чтобы солидарность выражалась в конкретных действиях. Люди в заключении - это удар и по их семьям, им нужна помощь, чтобы поддержать родных в тюрьмах и себя. Многие вынуждены эмигрировать, им нужна помощь, хотя бы пока не найдут работу.

В Беларуси проходят «чистки», всех, кого посчитают нелояльными к власти, выгоняют с работы. Устроиться на другую практически невозможно. В этом я вижу возможность для ЕС поддержать людей, дать возможность выстоять.

- А политзаключенные? Раньше людей выпускали в обмен, например, на ослабление санкций. Сейчас одни родственники и сами политзаключенные за это, другие - против.

- Думаю, не всегда можно озвучивать те шаги, которые могли бы способствовать выходу политзаключенных. Иногда в тишине работа делается лучше… Есть надежда, что политики ЕС сумеют найти возможности сделать шаги, которые помогут.