«Белорусы — мирные люди?!» Репортаж Zerkalo.io, написанный по дороге из Киева до польской границы

27 февраля 2022 в 1645974960
«Зеркало»

По данным верховного комиссара ООН по делам беженцев Филиппо Гранди, уже более 368 тысяч человек покинули Украину после вторжения России. Одной из них была журналистка Zerkalo.io, которую война застала в Киеве. И это ее репортаж от первого лица.

В четверг утром 24 февраля, к тому моменту как война в Украине шла уже часа три, моя подруга Ульяна вышла на балкон покурить. Во дворе ее дома на Подоле все было спокойно. О том, что в городе и стране трагедия, с виду подсказывало лишь одно: периодически из подъездов семьями выходили соседи. Лица спокойные, в руках - пакеты и рюкзаки. Люди загружались в легковушки и уезжали - одни, как потом я прочла в новостях, из города, другие - из страны. Точно так же, но уже вечером, с коллегами эвакуировалась и я.

Мы собрались около 15.00 по Минску с чемоданами, куда уместили то, что смогли, и ждали свой автобус. Наверное, каждый из нас оставил часть вещей в Киеве - кто-то еще надеется, что сможет вернуться обратно. Автобус не приезжает, и нас разбивают на группы, будем ехать на такси. Первые ребята уезжают через пару часов, дальше - наша группа, на часах около 19.00.

Конечная точка - пункт пропуска Рава-Русская, на границе с Польшей. Google-карта показывает, что до него где-то 600 километров. Рассчитали время: до границы - восемь часов. Кто-то прикинул, если ехать 150 км/ч, можно добраться быстро. Уже на окраинах Киева понимаем: о такой скорости можно забыть. Местами, кажется, двигаемся буквально на метр-два в час. Никто не возмущается. Ты едешь от войны и этому рад. Если едешь чуть быстрее, ты уже очень рад.

По трассе из окон видим, как, параллельно машинам, некоторые люди покидают столицу пешком. На остановках и вблизи заправок встречаем женщин лет 50−60 с клетчатыми сумками, непонятно: они кого-то ждут или пытаются словить попутку. Да попутки, кажется, и не останавливаются: многие заполнены людьми и завалены вещами, кто-то просто едет мимо. На все это тяжело смотреть.

Первый крупный город на нашем пути - Житомир. Доехать до него сложно: движение идет очень медленно. Иногда наш водитель находит проселочные тропы, которыми можно эти пробки объехать. Тогда машина совещается, поедем или нет: а вдруг там боевые действия? Есть еще один вариант сэкономить время - встречная полоса, по которой в сторону Киева чаще всего никто не едет. Многие авто сворачивают туда. Сначала это страшно, потом - единственное спасение: кажется, за 10 минут можно проехать пробку, в которой стояли бы не меньше часа-двух.

В середине ночи нам с коллегами удалось уснуть. Разбудил громкий разговор нашего водителя с мужчиной из соседней машины. Оказалось, мы застряли в пробке теперь уже и на встречке. Стоит вся дорога и кажется, это не закончится никогда. Наш товарищ по несчастью из местных рассказывает, что до развязки, где машины смогут разъехаться, 30 километров.

- Доедешь через два дня, - нервно шутит мужчина. Он тоже следует из Киева, едет один, возвращается к себе домой.

- Я уже был на войне, - говорит он. - У меня сестра в военкомате работает, сейчас приеду, к утру пойду туда, получу форму, оружие - и воевать.

Еще проезжаем вперед, возвращаемся в свою полосу и на свой страх и риск сворачиваем в лес. Ночью, когда видишь вдали свет фар, начинаешь думать, что это может быть чей-то танк. В остальном в дороге спокойно: понимаешь, что тут бомбить не будут. Хотя, скорее, надеешься. Давит ситуация на заправках: часто на них или нет нужного вида топлива, или громадные очереди.

Последняя долгая пробка ждет нас в Ровенской области, дальше путь вдруг становится свободен. Движение резко ускоряется, как и потоки новостей о событиях в Украине, которые мы читаем без конца: что происходит в Киеве, где мы еще недавно спокойно жили, что в других городах, что с военными. Несколько раз по пути попадаются небольшие колонны украинской техники. На рассвете нас догоняют еще четверо коллег - это большая радость, дальше едем вместе.

Около 11.00 по Минску мы еще в пути: до погранпункта 28 километров. Наш водитель не спал 29 часов, но оптимизм не потерял. Говорит, нам повезло: объезжаем пробки проселочными дорогами и не стоим снова. В одной из приграничных деревень встречаем украинский танк.

«Знаете, очень паршиво себя чувствуем - словно мы предатели»

Подъезжаем к приграничному городку Раве-Русской. Где-то за 7 км до Польши начинается очередь из авто с бегущими от войны людьми. Нас тут же разворачивают мужчины в форме: «В конец очереди!» Мы решаем идти пешком, прощаемся с водителем, часть нашей команды остается ждать других коллег. Небольшой группой выдвигаемся с чемоданами и рюкзаками вперед, проходя мимо, кажется, бесконечного ряда машин.

По пути замечаю авто с открытой дверью, возле нее стоит мужчина лет 35-40 и придерживает детскую люльку на заднем сидении. Когда подхожу, мужчина не произносит ни слова, к разговору подключается его 31-летняя жена Элеонора. Говорит, семья с утра 24 февраля едет из-под Киева. Им удалось встроиться ближе к началу очереди - из-за маленьких детей.

- Одной девочке полгода, второй нет двух лет. Военные нас пропустили. Они помогают, как могут (плачет). Мы жили под Киевом, выехали вчера (24 февраля) в 19 вечера, - сумбурно рассказывает женщина и вспоминает. - Над нашим домой летели самолеты и вертолеты. Было очень страшно. Каждый раз, когда летел вертолет, я падала на пол своего дома и закрывала собой детей. Это ни одна здоровая психика не выдержит.

- Как будете выезжать? Ваш муж за рулем, но Украина не выпускает мужчин от 18 до 60 лет.

- Надеемся, они войдут в наше положение. Я не работаю, у меня в понедельник должна была быть операция (плачет). Предраковое состояние, оперировать нужно в любом случае. Если я за границей лягу в больницу, не на кого будет оставить детей. А если мужа не отпустят, я его тут не брошу, я останусь! Его брат остался, он в отряде самообороны и пошел защищать город. И мы, знаете, очень паршиво себя чувствуем - словно мы предатели. Надо оставаться. И мы не хотели бежать, но у нас нет выбора.

- А ще людину можете взяти? - обращается к Элеоноре женщина лет 70 с небольшой сумкой в руках. Но машина заполнена детьми, места нет, и она идет спрашивать других водителей.

Пенсионерка приехала на такси из Червонограда, это в 57 км отсюда. Она не знает, на чем добраться до погранперехода, где в Польше ее должен встретить зять.

- У меня дети за границей. Плачут, хотят, чтобы я ехала к ним. А с кем мне тут оставаться, что делать одной? - говорит собеседница и добавляет, что пешком дойти до границы не сможет.

Впереди замечаю девушку-водителя с красными глазами то ли от слез, то ли от усталости и отсутствия сна. Стучусь в окно, представляюсь журналистом из Беларуси и спрашиваю, откуда она и ее попутчики:

- Меня зовут Лида, со мной мама, бабушка, мой брат-подросток, кошка и собака. Мы выехали из Ровенской области вчера в семь утра, сюда приехали к 21 часу и стоим. Не спали всю дорогу. И устали, и сложно сдерживать эмоции: уезжать не хочется, хотим домой. Тут остаются друзья, думаю про наших ребят в армии. Нам-то чего за себя бояться - кто будет бомбить польскую границу, где мы все стоим? А вот за хлопцев в армии невозможно не переживать. Некоторых наших знакомых забрали воевать.

- Где вы собираетесь жить в Польше?

- Снимем номер где-нибудь в отеле на пару дней. У нас есть знакомые в Кракове, в Чехии, но мы еще не определились, что будем делать дальше. Может, получится вернуться на днях, - надеется 28-летняя Лида.

- Мы очень переживали за белорусский народ, за все, что у вас происходит! - подключаются к разговору ее бабушка, которой на вид больше 70 лет, и мама. - И сейчас переживаем, вы ведь, по сути, уже оккупированы и как будет дальше, неизвестно (речь о том, что на территории Беларуси находятся российские войска. - Прим. Zerkalo.io).

- Мы вас очень любим и понимаем! - громче говорит Лида, отстегивая ремень безопасности в машине. - Можно я вас обниму?

Девушка крепко меня обнимает со слезами и произносит: «Пусть вас бережет Бог».

В этом приграничном городке люди, кажется, спокойны. Кто-то идет с пакетами из магазинов, кто-то закупается в аптеке всем, что только может пригодиться, работает даже магазин «Мобилочка». Паники ни у кого нет. Мы прошли метров 400, и все мои собеседники остались далеко позади: авто двигаются очень медленно. Многие из них полностью забиты вещами, во многих дети, пожилые люди, домашние животные. Некоторые едут уже без мужчин. К концу населенного пункта очередь из машин заканчивается - это точка, откуда всех медленно пропускают вперед, что-то вроде блокпоста. Дальше - пустая дорога. Пешеходов никто не останавливает и не проверяет. Наша группа следующие пару километров почти не встречает пешеходов. Идем молча, стараемся помогать друг другу, решаем остановиться передохнуть на заправке.

К нашему приходу тут пара пассажирских автобусов, заполненных людьми, несколько авто. Две молодые женщины пытаются разобраться с кофейным автоматом. Видно, что нервничают:

- Семнадцатый час, как мы едем. В машине - я с ребенком, моя сестра со своими тремя детьми, одному из них - пять месяцев. Я сама за рулем, своих мужей мы оставили дома. Как думаете, каково это?

В другом конце зала стоят с небольшими сумками и портфелями две молодые девушки. На разговор с журналистами идут неохотно, но все же представляются - 20-летняя студентка Юля и ее подруга 22-летняя Оля из Львовской области. Рассказывают, что их к приграничью привезли родители. Девушки пошли пешком, а те поехали обратно.

- Моя мама очень плакала, когда мы прощались. Папе 63 года, он не видит смысла куда-то убегать и остался в деревне, как и вся семья, - спокойно рассказывает Оля.

- Моя не поехала, потому что не хочет оставлять папу, а его не выпустят. Да и дома дедушка старенький, собака. У нас тут более-менее спокойно, хотя ночью страшно: не знаешь, что будет утром, - добавляет Юля и говорит, что многие мужчины из ее городка собираются воевать. - Все, кто может, идут на Восток страны или в местные отряды территориальной самообороны. Многие знакомые за свои деньги купили оружие, боеприпасы и пошли. Одногруппник воюет где-то в Киеве, Олины друзья поехали в Харьков навестить близких и остались там - защищать город.

- Простите за вопрос. Вы улыбаетесь все время, пока мы говорим, и кажетесь очень спокойными.

- Мы еще не понимаем, что происходит! Ну, мне 20 лет, я никогда не могла подумать, что буду бежать от войны и жить где-то неизвестно где, сама, работать. Я еще даже нигде не работала. И страшно, и смешно. Мы сами не понимаем, что происходит, - отвечает Юля.

- В Польше нас ждет моя одноклассница, она поможет устроиться на какую-то ферму или убирать в домах, чтобы мы могли зарабатывать хотя бы на продукты, - растерянно добавляет ее подруга и говорит, что с собой у них только вода и печенье. - Больших денег, конечно, тоже нет. Да и вещей брали мало: документы, лекарства, повседневная одежда. Мы не знаем, как будет дальше, может, придется и родных вывозить. Но хотим вернуться в Украину, как только будет такая возможность. Не хотим быть в Польше или где-то еще.

- Мне 40 лет. Если надо будет воевать - пойду. В армии служил, с оружием немного обращаться умею. Мне не страшно, - сухо и, кажется, со смущением рассказывает мне сотрудник заправки.

Он говорит, что местные пока не паникуют - вокруг «тишина». Сам мужчина домой сходил только переночевать. По его словам, до границы остается километр. Мы снова распределяем вещи и идем вперед. Стоят фуры, прибывают пассажирские автобусы, открыты небольшие домики, где оформляют страховку, меняют деньги. Возле одного из таких встречаем двух мужчин, которые бодро шагают обратно в город.

- Вас не пустили к границе?

- А мы и не спрашивали, пустят ли. Я вывозил жену и ребенка, ему 2,5 года. А это мой отец. Вот возвращаемся. Все будет хорошо, - бросает молодой отец напоследок.

На дороге как раз начинается новая длинная очередь из машин: фуры и легковушки, они уже стоят на въезд. Мое внимание привлекает мужчина в ярко-зеленой куртке - он крепко обнимает женщину. Та плачет. Возможно, это его жена или сестра. Женщина садится в машину, за руль - девушка помоложе, а мужчина уходит обратно, не оглядываясь и, кажется, не отрывая глаза от асфальта. Дальше они поедут без него.

«Представляете, человек прилетел покататься на лыжах и остался на войну»

Около 13.30 по Минску мы приближаемся к пункту пропуска. До него остается метров 400, тут нас встречают пограничники с автоматами и небольшие группы людей, в основном иностранцы. Украинские силовики говорят с ними на русском и украинском, объясняют, что без визы их не пропустят, те не понимают ни слова.

«Я из Бразилии, мне не нужна никакая виза, что они от меня хотят?!» - громко возмущается парень, он приехал в Украину на четыре дня по работе. Рядом с ним стоит студент из Ирака, успевший отучиться в стране два месяца. В толпе коллеги знакомятся с семьей, которая неделю назад впервые прилетела отдохнуть в Буковель. Сегодня должен был быть обратный рейс, вместо этого они стоят на границе с Польшей.

- Мы живем в Великобритании. Я с дочкой - из Казахстана, а мой муж мой - литовец, - говорит Елена. - Знаете, Великобритания сразу предупредила, что эвакуировать не будет, сказали лишь подальше отойти от окон.

- Почему вы решили лететь именно сейчас? Ведь западные страны много говорили о возможной войне в последние месяцы.

- Знаете, а мы не верили! Думали, все только на Донбассе, а мы летим на другой конец страны. Да и посольства переезжали во Львов. Рейс тоже не отменили, вот мы и полетели, - говорит женщина.

- Вы кажетесь очень спокойными. Или это сейчас уже так?

- Да, это мы спокойные уже, потому что стоим в очереди, о нас знают, куда-то вроде бы поведут - уже не так страшно. А до этого плакали каждый по очереди, чтобы внуков не пугать. Еще одного нашего друга не выпускают, потому что у него украинское гражданство. Представляете, человек прилетел покататься на лыжах и остался на войну.

Рядом с нами стоит молодая пара, пограничники просят парня вернуться:

- Вас не пропустят, - говорит такой же молодой парень в форме и с автоматом.

- Пустите провести жену, она на 9-м месяце беременности, ей рожать на днях. Парни, ну поймите, как ей одной идти?! - просит украинец. Для будущего отца сделали исключение. Пара молчит и лишь обнимает друг друга.

Так мы стоим около часа, потом нас все-таки ведут к шлагбауму, где снова нужно ждать. Потом - ждать уже в помещении паспортного контроля, там хотя бы тепло. Рядом с нами - десятки женщин с маленькими детьми, колясками, есть и мужчины. А сколько еще осталось на улице, сколько стоит в городе и сколько еще едет? Здесь, кажется, нет войны - есть только люди, которые от нее бегут.

К шести часам вечера мы прошли паспортный контроль. Снова еще полчаса ждать, пока нас отведут к польской границе. Там еще час под местным шлагбаумом. За нашей группой - несколько женщин с детьми в колясках под пледами или полотенцами. В Польшу пускают только на транспорте, но машины никого не подбирают - лишь двое водителей сами предложили помощь и перевезли нескольких человек. Впереди нас - измученная худенькая киевлянка с тремя детьми. Когда ее сын в разговоре слышит, откуда мы, задает моей коллеге вопрос: «Белорусы - мирные люди?!» На вид мальчику лет 12.

Мы проходим. В Польше нас должны встретить. Тяжело думать о коллегах, которые еще не с нами, об украинцах, которые боятся оставаться в своей же стране.

Я прохожу с чувством вины и стыда.