«Теперь страшно, когда тишина, а не когда стреляют». Как живут в Николаеве под обстрелами и любят ли своего губернатора Кима

24 апреля 2022 в 1650780060
«Зеркало»

С самого начала войны в Николаеве, как говорят местные, напряженная обстановка. Военная статистика подтверждает это: с 24 февраля - 87 жертв и 399 раненых среди гражданских. 4 марта в город даже заходили российские войска, но военным Украины удалось отбить атаки, они до сих пор защищают весь регион. А на юге - оккупированный Херсон, а на востоке - больше чем на половину захваченная Запорожская область, недалеко и бои на Донбассе. Спросили жителей города, как они второй месяц живут под регулярными обстрелами и как относятся к губернатору области Виталию Киму. Кажется, порой они не менее позитивны, чем их известный чиновник.

«Как начались эти прилеты ночью, во дворе просто белый день стоял»

Сообщение в одном из николаевских чатов за 20 апреля: «Хочу выехать из Николаева. Подскажите, пожалуйста, как это можно сделать. Мне очень страшно». Его написала 32-летняя Ольга. Родственники женщины уехали, а ее почему-то не забрали. Теперь она живет у кумовьев, только они, говорит, и поддерживают.

- Моя семья уехала на запад Украины, мне даже никто не предложил уехать, я и осталась. Мы тут живем в частном секторе в Варваровке (часть Центрального района Николаева. - Прим. ред.). Днем в городе последние четыре дня была тишина. Но еще же ночь впереди! В четверг я вышла на улицу покурить в 21.00, и как начали стрелять! Думала, сердце остановится: начало трусить, я вся побледнела. То прилеты, то отлеты, то ракеты, то еще что-то - ужас просто, - эмоционально и устало рассказывает Ольга. - Мы не прячемся, потому что тут некуда. Страшно, а что делать? Главное - не стоять возле дверей или окон.

Не стоять у окна Ольгу научили не интернет и рекомендации чиновников, спасателей, а один из тех самых «прилетов» в середине марта. Тогда женщина была в селе Прибугское, в 33 км от областного центра, где четыре месяца назад купила дом. Село, говорит, хата за хатой разбили.

- Я продала все, что было, чтобы купить этот дом - теперь моей хаты уже нету. Поначалу бои были за селом, а потом 15 марта заехали вояки, наши, их начали российские войска бомбить. Мы были у бывшей свекрови, когда в ее огород прилетела кассетная бомба - мы как раз выбегали в погреб, чтобы спрятаться, а тут как посыпались окна! Спасло, что на них была клеенка, а так бы нас засыпало осколками. Когда в селе было тихо, выходишь на улицу - то там хата горит, то там. Только 17−18 марта начали вывозить людей, - рассказывает женщина, как лишилась жилья и попала в Николаев.

Когда спрашиваем о губернаторе Киме, Ольга передает трубку своему куму, Николаю.

- У нас отличный губернатор! Никуда не убежал, держит оборону, помогает бойцам всем, чем может. Я его один раз видел на каком-то празднике, но лично не общался, в интернете смотрю… Конечно, если еще где-то увижу - подойду и скажу спасибо за то, что он во всем помогает. Он пытается людям воду питьевую завезти. Вот буквально час нет водовозок, а так - постоянно, днями из ближайших сел, где есть скважины, они ездят на Николаев. Очереди за этой водой, конечно, сумасшедшие стоят…

Николай рассказывает, что в городе бывают перебои со светом и газом. Но это мелочи, с ними люди научились жить. Самая большая и нерешаемая проблема - обстрелы.

- Вот был прилет кассетный где-то недалеко - так «гепнуло», что аж дом наш лопнул. Еще таких пару прилетов, и он рассыпется. Как начались эти прилеты ночью, во дворе просто белый день стоял. Я стою, в доме свет потушен, а в нем светло. Но страшно, когда обстрел, было поначалу. Теперь страшно, когда тишина, а не когда стреляют. Почему? Да потому что это неизвестность: где стрельнет и куда прилетит?

Мужчина говорит, в округе большинство жителей уехали - остались, по его словам, процентов 20. Сам он отправил 11-летнюю дочку к родителям в деревню - тоже на Николаевщине, но там «меньше гепают». С женой собирается оставаться в городе.

- А куда я буду ехать? Я жду, когда придут и скажут: «Надо служить». Автомат в руки - и вперед защищать Родину. Дома сидеть не буду - пойду за жену и детей. Я пытался в армию попасть, но мне сказали, что нужны люди с боевым опытом, служившие, а у меня не получилось раньше в армию пойти. Видел в соцсетях, как наши беженцы живут за границей в подвалах сырых. Я лучше у себя тут дома умру, чем где-то от голода.

Под Николаевом - оккупированные Херсон и практически вся Херсонская область. Восточнее - Запорожская - тоже больше чем на половину сейчас занята российскими войсками. В некоторых населенных пунктах ведутся бои. Спрашиваем собеседника, не боятся ли жители его города наступления и ухудшения ситуации.

- Ну, как не переживать? Переживаем. Ждем. Если будут наступать, будем подниматься, брать в руки, что есть, и гнать их. Им тут никто не рад. Я боюсь только за свою жену и за детей, а мне уже нестрашно - я просто возьму вилы и пойду рассказывать им, чтобы они возвращались туда, откуда пришли. Но пишут, что ничего не будет… - надеется Николай. - Мы же к ним не лезем, чего они к нам полезли? Вот у нас разрушений много в городе. В некоторых районах, я посмотрел, ни школ, ничего - просто руины. Есть такие села вокруг Николаева, что их просто стерли с лица земли. Очень долго это будет восстанавливаться. Кем? Все, кто останется жив и кто вернется с фронта.

- Как думаете, почему Николаеву и области так достается?

- Не знаю. Может, им понравился город или наши николаевские девчата? Они у нас красивые! Ну, а что еще им в Николаеве надо? - шутит Николай, который считает, что по жизни без юмора никуда. - Не надо плакать! Зачем ходить унывать? Нужно жить дальше, потихоньку, это же не конец жизни. И во Вторую мировую люди жили. Рано или поздно будет у нас победа! А слезами тут ничего не сделаешь - надо быть позитивным и надеяться на лучшее.

«То, что пишут русские, что мы черпаем воду из лужи и пьем, - просто идиотизм»

Не без позитива отвечает практически на любой вопрос и николаевский поэт, 41-летний Макс Айдахо. Мужчина родился в Херсоне, когда ему был год, семья переехала в Николаев. Там он вырос, женился, у него родился ребенок. Новости о происходящем что в Николаеве, что в остальных городах страны, собеседник воспринимает, признается, не без слез.

- Сейчас все тяжело - что Херсон под оккупацией, что мой город обстреливают, что я вижу слезы своей жены; тяжело от того, что говорят по телевизору. Это все ужасно и несправедливо - в 21-м веке делать такую х****. Жители Николаева могут день в тишине провести, а могут - под залпы и прилеты. Или еще может быть так, что где-то рядом разорвались «смерчи», и вокруг вас умирают люди. Районы обстреливают хаотично, от этого никто не застрахован. Обстреливают «смерчами», кассетными снарядами - разрывается и шрапнелью все разбивает. Иногда еще, сволочи, авиацией. Вот я сейчас с вами разговариваю, но шрапнель может прилететь мне в окно, пробить трубку телефона и застрять в моей голове, - спокойно рассуждает собеседник. - На моих глазах снаряд от смерча залетел в школу и пробил крышу, не разорвался. По центру на днях влупили, сволочи, и нашу любимую надпись «Я люблю Николаев» повредили. И вот так всю неделю. Погиб паренек, который играл с моим сыном в баскетбол, ему было 19. А так пока из моих знакомых, слава Богу, все живы. Почему-то пока в моем мире умирают только неизвестные мне люди…

Власти Николаева заявляли, что из города уехало около 40−50% населения, некоторые возвращаются. Остальные продолжают жить, как могут, - работать и зарабатывать. По словам Макса, помимо продуктовых магазинов, средний бизнес тоже пытается остаться наплаву, чтобы не умереть, хотя на улицах опасно.

- Последние недели только темнота - и внутри все начинает сжиматься. Начинаются разрывы - ты или понимаешь, что где-то рядом, или звонишь друзьям, пишешь в чаты: где, что? Мы уезжать пока не собираемся. Уезжают в основном женщины и дети, мужчины остаются - надо все-таки кому-то город защищать. Вот если начнут город бомбить, как Дрезден во время Второй мировой войны, тогда будем или по подвалам прятаться, или уходить. Но большинство людей уже перестало прятаться - люди остаются подальше от окон, в коридоре, за двумя стенами.

- Николаев очень старый город. Изначально это был город кораблестроения, поэтому центр [при строительстве] был поделен на квадраты, чтобы было удобно везти древесину. Многие дома - 19-начала 20 столетия, старый город очень красивый, уютный. У нас прекрасная набережная, замечательные мосты, которые сейчас заминированы на всякий случай. Слава Богу, это пока не разрушено. Хотя не надо говорить слово «пока».

Макс подробнее рассказывает о том, как николаевцы живут без центрального водоснабжения. Ночью 13 апреля в Херсонской области в зоне боевых действий повредили трубу, туда коммунальники добраться не могут, поэтому пока город без воды.

- Недавно наткнулся на брехню, которую пишут российские журналисты, что у нас тут гуманитарная катастрофа (в публикации говорится о возможной эпидемиологической катастрофе. - Прим. ред.) На самом деле питьевая вода людям развозится везде. Те, у кого есть скважины, делятся ею в своих микрорайонах, нам Одесса очень помогает. В очереди за водой в самом начале можно было простоять и два часа, сейчас люди уже запаслись, я вот сходил набрал за 10 минут. Страшно ли стоять ждать? Страшно. А скажите, что еще делать?

- Техническую воду, чтобы мыться и смывать в туалете, мы уже набираем сами. Вот четыре дня шел дождь - люди понабирали тазики, ведра. Еще есть источники. Ну и город стоит на двух реках, поэтому кто живет возле берегов, набирают там, на машинах люди туда приезжают. Я не вижу тут проблемы. То, что пишут русские, - что мы черпаем воду из лужи и пьем, - просто идиотизм. Никогда такого не было. Думаю, власти скоро починят трубу или примут другие решения.

С самым главным чиновником в области, уже теперь знаменитым губернатором Виталием Кимом, Макс учился в одной гимназии, но общаться с ним мужчине не доводилось.

- Он на два года младше, но как человека я его не знаю. Мне, если честно, кажется, что он много болтает ненужного. Во время войны позитив - это хорошо, но шутки, когда гибнут люди, неуместны. В областной государственной администрации погибло много людей. Я считаю, что во время войны не надо было такое скопление людей там устраивать. Но это мое личное мнение. А кто Кима любит - девушки, которые хотят на нем жениться? - отшучивается горожанин. - Что-то делается в городе, что-то не делается. Как губернатор, думаю, он интереснее, чем предыдущий. Ну, и область в безопасности - уже плюс.

Утром 29 марта Россия нанесла ракетный удар по зданию областной госадминистрации Николаева (сокращенно ОГА). Пока данных о последствиях не было, ее глава Виталий Ким в видео пошутил: «Развалили полздания, в кабинет попали ко мне, сволочи, весь запас айкосов потерял. По людям, по жертвам: ходим под Богом. Большинство вышло, спаслось, чудом, непонятно как. Сейчас восемь гражданских, под завалами которые, надеемся, вытащим, ищем. Больше 50−100 вышли. Трое военных тоже ищем». Вечером, когда из-под завалов достали раненых и погибших, глава области извинился: «Я прошу прощения за утреннее видео… Очень верил, что не будет жертв. Шутка про айкос отстой». В тот день погибли 36 человек.

Сам Макс Айдахо издал книгу, победил рак, теперь, как может, пытается бороться с войной - волонтерит в проекте «МрійДій».

- Вообще я менеджер, в компании попросили помочь - я отозвался. Тут я грузчик - мы разгружаем еду, воду, вещи, потом это развозится людям. Так я понимаю, что помогаю - себе, другим семьям, пенсионерам, области, нашим ТРОшникам (бойцам сил территориальной обороны. - Прим. ред.), воинам. Моя работа - маленький винтик в огромном механизме, но чувствую, что это когда-то мне зачтется. Да, денег тут не дают, но дают пайки - можно накормить семью. Единственный минус - у меня ипотека, в долларах. Если война затянется? Работы нет, деньги имеют свойства испаряться - даже не знаю, как платить. Но мы наперед не загадываем. Два месяца прожили - уже хорошо.

Макс шутит весь разговор, серьезно говорит лишь о погибших, постоянном риске для жизни, без которого никуда в городе под обстрелами, и о взаимопомощи николаевцев.

- Люди, которые остались, поддерживают друг друга всем - одеждой, продуктами, морально. Такой вот у нас менталитет. Мы никакие не нацисты, не бандеровцы - просто хотим жить в мире, чтобы от нас все отстали. Я вот, помимо поэзии, увлекаюсь историей. Люблю металлоискателем находить монеты - меня в коллекции красивейшие греческие монеты 4 века до нашей эры, шикарнейшие наконечники. Война мне перечеркнула весь копательный сезон! - снова смеется Макс. - Да и на годы, думаю. Но тут у многих вообще ничего не осталось - к нам приехали люди, у которых хаты разбомблены, они просто просили еду и вещи. Теперь кто еще в доме, квартире живет - это элита. Но у нас остаются вера, надежда и любовь. Любовь к городу, вера в лучшее и надежда на наши ВСУ.

«Некоторые делают длинные ногти, хоть и война. Говорят: «Если умру, то красивой»

В рабочем инстаграм-профиле 25-летней Александры, мастера по маникюру, - ни одного поста про войну. Разве что фото патриотичных дизайнов для ногтей на выбор клиенткам. 13 марта девушка вернулась в работу.

- Жизнь у нас в городе есть, но она такая, знаете, на дне (смеется). Потихонечку пытаешься работать, влиться в нормальную жизнь, но не получается. С каждым взрывом ты возвращаешься к этой отправной точке - жизнь уже никогда не будет такой, как раньше. Я вернулась в работу, потому что выбора нет: папа без зарплаты, потому что на его объект прилетело и его отправили домой. А на гуманитарку мы не претендуем, раз можем зарабатывать. Поэтому маленького ребенка я оставляю родителям, а сама иду делать ногти. Да, это опасно - ходить по улице, принимать людей (девушка временно живет у родителей, а с клиентами работает на своей квартире. - Прим. ред.) Ким сказал: «Надо поднимать экономику», - смеется Саша. - Со своего заработка я отчисляю деньги то на ВСУ, то на гуманитарку, то на приюты - везде по чуть-чуть. Добро ведь возвращается, как говорится.

Первые две недели, не без удивления рассказывает Саша, проработала без выходных.

- Запись была очень плотной. Оказалось, сфера маникюра очень востребована даже в войну: все мастера уехали, а ногти растут! Ногти, ресницы, волосы. Девочки продолжают быть девочками и продолжают все это делать, - шутя рассказывает Саша. - Некоторые делают длинные ногти, хоть и война. Говорят: «Если умру, то красивой».

Рабочий стол Саши стоит возле окна.

- В ОГА прилетело на моих глазах - здание видно из окна. Что делаем, если тревога? Продолжаем делать маникюр, прятаться у нас тут негде. У меня обычно громко играет музыка, работает вытяжка, фрейзер, и это не так слышно. Страшно, когда вокруг начинаются взрывы, но ты продолжаешь работать, потому что тебе за это кушать и жить. Никто не отменял коммуналку, налоги, с которых тоже идут отчисления на армию. Да, когда [звуки взрывов] где-то очень близко и вибрирует весь дом, мы останавливаем процесс, чтобы я человеку ноготь не пропилила. Ну или когда руки начинают трястись от паники, ждем, пока все пройдет. Окна вибрируют настолько, что все время кажется, будто они вылетают.

- Если это происходит ночью, ты просыпаешься от вибрации, которая идет по земле, - под тобой трусится диван, по всему телу идет этот импульс. Гул, звук от окон - не передать, насколько это страшно. Многие мои знакомые спят в коридорах или в подвалах, бомбоубежищах, некоторые из них так и не выходили. Кто-то уже поехал крышей, стал невменяемым, делает странные вещи. Это от бессилия: мы ничего не можем сделать - сидим ждем непонятно чего.

Пока делается маникюр, девушки общаются. Есть две темы, говорит Саша.

- Это или война, или семейные драмы, отношения. Я тут подрабатываю личным психологом, - снова шутит девушка. - Большинство моих клиенток сейчас - девочки из Херсона, Харькова, есть из Мариуполя, нашей области, это беженки, у которых нет ничего и никого. На их глазах происходили бомбежки, они видели смерти сплошь и рядом, хоронили своих родных где-то во дворах, над их головами летало. Они уже ничего не боятся, но то, что они рассказывают, - страх и ужас, я не понимаю, как они это выдерживают. Самое печальное - что у всех есть родственники в России, которые им все равно не верят.

- Мне тяжело все это потом переваривать, у нас же тоже в городе люди погибают. Был обстрел по жилому району, остановке, рынку - много людей погибло (4 марта, помимо этих объектов, обстреляли и детскую больницу; погибли 12 человек, в том числе ребенок, еще 61 получил ранения. - Прим. ред.). Когда это произошло, я шла с работы и все слышала. По пути мне встретилась женщина, невменяемая абсолютно, она попала под обстрел. Видимо, ее это настолько шокировало, что она потерялась, не знала, куда ей идти, чтобы доехать домой. Я проводила ее до остановки - человек видел, как умирают люди, валяются в крови с дырками в теле - кто бы из нас был в адеквате после этого? По вечерним обстрелам уже можно сверять часы. У нас разрушены школы, больницы, гостиница. Все уничтожают под чистую. Если смотреть на нашу ОГА, на эту дыру, - становится грустно, потому что такая же дыра у тебя в сердце от этого всего. Тебе каждый день страшно за свою жизнь - за ребенка, за близких. Мы до сих пор живем в феврале, мы там остались.

14 марта ребенку Саши исполнился год, семья не отмечала - праздновать решили, когда закончится война. С мужем девушка в разводе, он госслужащий.

- Когда летят «грады», «смерчи», он всегда где-то рядом с этим. Такая у него работа, - не называя должностей, рассказывает николаевчанка. - Он очень переживает, что любой день может стать последним, что что-то может произойти как с ним, так и с нами - мы ведь на войне все в одинаковых условиях. Приходит к сыну каждый день, старается максимально быть с ним.

Напоследок про известного губернатора спрашиваем и Сашу. Она тоже честно говорит: в городе к нему относятся по-разному.

- Одни его любят за позитив, за то, что он их вытаскивает из подавленного состояния. Других он этим позитивом раздражает, особенно когда умирают люди, а он продолжает шутить. Я понимаю, что у человека такой тип личности, он так переживает стресс, мне он нравится. Но его до войны особо никто и не знал - это теперь он почему-то взлетел, его по всей Украине знают, с ним делают мемы, шутки, в TikTok - видео, его крашем называют (краш на молодежном сленге - предмет обожания, привлекательный человек. - Прим. Ред.) Мы тут в Николаеве к нему поспокойнее относимся. Моего папу с ним путают - он тоже немного похож на корейца (смеется). У нас, кстати, больше не любят Александра Сенкевича, мэра - он более депрессивный, говорят. Хотя мне он нравится, его я знала и раньше: он говорит по факту, очень спокоен. Выходит в эфиры в соцсетях, отвечает на вопросы граждан, записывает проблемы, а на следующий день рассказывает, что решил. Сенкевич и Ким очень много сделали для города и делают.

На вопрос, боится ли Николаев наступления, у Саши короткий ответ:

- Ну, мы к этому готовы. По крайней мере, Ким говорит так, а мы ему верим. Все надеются на лучший исход событий - для нас это не быть под Россией, естественно. А другой исход - что все будет очень плохо, и к такому мы не собираемся готовиться.