«Никто меня отсюда не выкурит». Истории главных редакторов, которые не собираются уезжать из Беларуси

13 июля 2021 в 1626188040
«Зеркало»

За последний год в Беларуси журналистов задерживали сотни раз, десятки новостных независимых сайтов были заблокированы, в офисах редакций проходили обыски, на редакторов и сотрудников заводили уголовные дела, издательства отказывались печатать негосударственные газеты, а монополист на рынке распространения периодической печати - доставлять их читателям. Десятки журналистов были вынуждены покинуть страну и продолжают работать из-за рубежа. Но есть и те, кто при ежедневном риске быть задержанным и отправленным за решетку не намерен уезжать. Поговорили с главредами, которых «никто из Беларуси не выкурит».

Главред БелаПАН: Мой план Б? Остаюсь дома

Ирина Левшина - генеральный директор и главный редактор информационного агентства БелаПАН. В 2018 году ее задерживали по «делу БЕЛТА». Так что она хорошо знает, что такое обыск, знакома с условиями на Окрестина и работой белорусских органов внутренних дел с подозреваемыми и свидетелями по уголовным делам. За последний год журналистов БелаПАН задерживали не один раз. В начале 2021-го в офисе редакции силовики провели обыск, по официальной информации, он проходил в рамках расследования уголовного дела медиаменеджера Андрея Александрова (уголовное дело против него изначально было заведено по ч. 1−2 ст. 342 УК (организация групповых действий, грубо нарушающих общественный порядок и финансирование такой деятельности). В конце июня ему предъявили новое обвинение - по ч. 1 ст. 356 УК (измена государству). По второму обвинению Александрову грозит до 15 лет лишения свободы).

В период очередной волны репрессий против журналистов Ирина Левшина заявляет: она не намерена покидать страну.

- Не знаю, какие у властей планы на БелаПАН, но нас пока никто не закрывал. Компания продолжает работать, в стране остается основная часть сотрудников. Могу ли я, директор и главный редактор, все бросить и уехать? Это во-первых, - перечисляет она причины, по которым не собирается паковать чемоданы. - Во-вторых, я очень не люблю, когда кто-то диктует мне условия. Только я буду решать, где мне работать. Никто меня отсюда не выкурит: я не доставлю им такого удовольствия.

Часть сотрудников информагентства на время уехала из страны. Это значит, что даже если компанию закроют, «белапановцы» найдут, каким образом распространять новости. Это будет запасным планом на случай невозможности работать в Беларуси.

Про свой план Б собеседница говорит коротко: «Остаюсь дома». Страха обыска и задержания, рассказывает Ирина, у нее уже нет.

- Страх [что могут прийти] давно вытеснила злость на тех, кто превратил нашу страну в концлагерь. Злость, гнев, презрение - что угодно, только не страх. И я уже давно готова к тому, что за мной могут прийти. Конечно, неприятно ощущать тревогу, услышав шум за входной дверью, но я фаталист: делаю, что считаю нужным, - и будь что будет, - говорит она.

Главред БелаПАН говорит, что старается жить как раньше. Встречаться с родными, смотреть хорошее кино, слушать музыку под бокал вина.

- Как бы психологически тяжело ни было, я сравниваю свою жизнь с жизнью тех, кто сейчас в изоляторах, и понимаю, что падать духом нельзя.

Много лет каждый день рядом с Ириной был ее верный друг - собака Бруклин, которую она называет антидепрессантом. Бруклин показывал, как даже в сложные времена можно наслаждаться простыми вещами: первым (как вторым и десятым) снегом, неспешной прогулкой, изучением природы парков и скверов.

- Бруклина просто дичайше не хватает. Не хватает наших долгих прогулок. Иногда отправляюсь гулять перед сном по ближайшим скверам. Стала ходить пешком на работу - дорога занимает примерно час. Все еще тяжело смотреть на собак, на лабрадоров - особенно. Когда наша жизнь вернется в нормальное русло, я обязательно обзаведусь новой собакой. Но у меня еще две кошки есть - те еще антидепрессанты! - делится Ирина Левшина.

Сейчас, говорит, ей помогает внутренняя гармония: как только разложила в голове «все по полочкам», сразу стало спокойно.

Главред «Новага Часу»: Я готова к тому, что очередь дойдет до нас

В Беларуси изданий на родном языке меньше, чем на русском. Одно из них - газета «Новы Час». В последний год она стала чуть ли не единственным вестником новостей (за исключением госТВ) для лишенных свободы. Однако в какой-то момент политзаключенные стали говорить, что газету им передавать перестали, несмотря на оплаченную подписку. Потом главред издания получила два предупреждения: сначала от Мининформа, а потом от Генпрокуратуры. А «Белпочта» исключила газету из подписного каталога на второе полугодие 2021-го.

Главный редактор газеты «Новы Час» Оксана Колб признает, что работать сейчас непросто, но говорит, что продолжит это делать из Беларуси, пока будет такая возможность.

- Не понимаю, почему я должна уезжать, когда здесь мои предки, мои корни. Это моя страна. Это прозвучит пафосно, но я считаю, что не имею права уезжать, в первую очередь потому, что это несправедливо по отношению к моим предкам. Мой дед вынес гораздо больше, чем я: Первую мировую войну, польско-большевистскую войну, Вторую мировую войну. Он прятался в лесах от НКВД, он потерял все, что нажил за свою жизнь, и тем не менее остался здесь. Он жил здесь и верил, что рано или поздно его дети, внуки, правнуки смогут жить в нормальной стране, - говорит главред «Новага Часу».

Вероятно, было бы безопасней уехать и работать за пределами Беларуси, это позволило бы писать что-то более острое, рассуждает собеседница. Но добавляет: если все уедут, то кто сделает так, чтобы можно было вернуться. Кроме того, выпускать печатную версию газеты из-за границы, признает главред, невозможно.

- Если кольцо совсем сузится, возможно, кто-то из редакции уедет. Но я однозначно переезжать не собираюсь, хотя понимаю, что в какой-то момент могу разделить участь коллег из «Нашай Нівы». Пока, думаю, еще не наша очередь. А если в стране что-то поменяется в ближайшее время, эта очередь и не придет. Но если ситуация затянется, знаю, что дойдет и до нас. Я к этому готова.

Оксана Колб говорит, что как такового страха, что к ней домой придут из силовых структур, у нее нет, хотя она вполне осознает высокую вероятность такого исхода.

- Да, каждый вечер я говорю сама себе: «Как хорошо, что я засыпаю в своей кровати». Да, утром ты прислушиваешься к шагам за дверью - а не пришли ли? Но это не страх, а скорее желание успеть предупредить друзей, знакомых, коллег, - рассуждает она. - В то же время каждый такой день заставляет по-другому посмотреть на то, что происходит, и ценить каждый момент, успеть сделать как можно больше, сказать кому-то слова, которые должен сказать, но иногда откладываешь, потому что ты не знаешь, что будет завтра. Я, наконец, стала жить сегодня. Как-то по жизни было так, что живешь либо вчера, либо завтра, а сегодня всегда ускользало. Вот теперь живешь сегодня и пытаешься в это «сегодня» сделать все, что можешь.

Независимые издания продолжат работать, несмотря на репрессии

Несмотря на репрессии и блокировки, белорусские независимые медиа продолжают выполнять свою работу, подчеркивает Ирина Левшина, а читатели за последний год научились получать доступ к искусственно ограниченной информации.

- Нас стало меньше, но мы работаем в прежнем формате. Более того, даже новые проекты появляются. Например, еженедельное шоу на youtube-канале Naviny.by. Оно так и называется - «Пока свободны». Очень символично, мне кажется, - говорит главред БелаПАН. - Источников информации [у белорусов] предостаточно. Прогрессивная часть общества уже давно читает новости в телеграм-каналах и пользуется VPN. Но, конечно, безумно жаль тот же TUT.BY в прежнем формате - мощный портал, который готовила большая команда, и где можно было найти информацию на все случаи жизни. Безусловно, журналистика потеряет в качестве, пока лучшие авторы будут сидеть за решеткой. Но зато потом нас ждет медиавзлет и даже, я бы сказала, медиавзрыв. Будет круто, очень круто. А сколько книг будет издано, сколько фильмов снято!

Главред «Новага Часу» смотрит на ситуацию с давлением на негосударственную прессу в Беларуси с оглядкой на примеры истории.

- СССР с его пропагандистской и репрессивной машиной сумел продержаться всего 70 лет. В плане человеческой жизни 50−70 лет это много, но в плане развития общества это мелочь. Жаль, что историю либо забывают, либо вообще многие не учат в школе. Наверное, тогда было бы меньше ошибок, жертв и раскаяний, - рассуждает Оксана Колб.

Она считает, что те, кто читал негосударственные газеты и сайты, найдут выход на источники информации, которые заслужили доверие. «Можно закрыть абсолютно все информационное пространство. Но это не значит, что люди начнут верить пропаганде, особенно после того, что было сделано и сказано», - добавляет она.