«Шила ширинки для новой формы МЧС». Экс-политзаключенная рассказала, как работала в колонии на швейном производстве
1 марта 2023 в 1677693900
«Зеркало»
В понедельник, 27 февраля, мы опубликовали фото новой формы белорусских спасателей. Одна из экс-политзаключенных узнала комплект - его шили в исправительной колонии №4, где девушка отбывала наказание. Поговорили с ней о тяжелом и низкооплачиваемом труде в колонии и о том, для кого еще там приходилось шить одежду.
Имя собеседницы изменено в целях безопасности. Ее данные есть в редакции.
«Больше была похожа на форму ОМОНа»
Анастасия - экс-политзаключенная, которая провела в гомельской исправительной колонии №4 чуть более года. Там девушка работала в «брючной» бригаде, где шили штаны для сотрудников различных ведомств. С ней трудились еще 25 осужденных.
- Когда увидела фотографию новой формы МЧС, то сразу узнала эти штаны, - говорит девушка. - Просто помню все эти детали, фасон, кармашки. Плюс когда нам делают какой-то заказ, то дают модель, и на этом образце обычно есть этикетка с минимумом пояснений. К этим штанам написано было «штаны спасателя». Тогда это нам показалось очень странным, потому что они такие черные, брутальные, в стиле милитари. Больше были похожи на форму ОМОНа. Потом уже увидели у бригады, которая шьет куртки, верх комплекта, там были буквы МЧС на спине.
По словам нашей собеседницы, бригаде никогда официально не поясняли, для кого они шьют одежду. Кратко просочиться такая информация могла лишь от бригадира или контролеров, которые принимают продукцию.
- Могли сказать что-то типа: «Вот с этими штанами нужно быть аккуратными, они должны быть идеальными, потому что мы их шьем для сотрудников колонии». А особо любопытные из нас могли максимум информации узнать из справочек на образцах. Помню, что были штаны для КГБ, работников метрополитена, - вспоминает девушка.
«За брак могут отправить в ШИЗО»
Помимо «брючной» в ИК-4 есть бригады, которые шьют кителя, шапки, куртки, есть многозадачные бригады и носочно-чулочный цех. Процесс создания той или иной вещи заключенным объясняют технологи. Большинство осужденных, говорит Анастасия, впервые сели за швейную машинку в колонии.
- Я, например, шила ширинки. Технолог мне объяснял, как правильно все настрочить и приделать. Иногда могли помочь и те, кто давно уже в колонии и хорошо разбирается, - делится Анастасия. - Часто, конечно же, бывает брак продукции. Тогда контролер возвращает вещь, и тот, кто «накосячил», должен переделать ее. Бывает и такое понятие, как массовый брак, когда ошибка не в одном изделии, а в пяти, например. Тогда начинается скандал, могут заставить писать объяснительную и даже отправить в ШИЗО. Никого не волнует, если тебе не объяснили правильно, как шить, ты просто виноват, и все.
Отношение бригадиров и мастеров к осужденным, по словам Анастасии, отличается в зависимости от бригады. Девушка называет это «человеческим фактором»: где-то встречаются более адекватные бригадиры, где-то могут возникать конфликты. Ее основная претензия была к режиму работы.
- Мы работали шесть дней в неделю по шесть часов в день, единственный выходной - воскресенье. Плюс к этому существует еще такое понятие, как разнарядки. Это как бы добровольное должно быть желание - чтобы пошить, заработать побольше. Но по факту на осужденных навешивали много процессов, и получалось, если не успеваешь, то должен записываться в разнарядки. Отказаться не можешь, потому что будут угрожать вообще всем на свете, - описывает Анастасия.
У политических заключенных, по ее словам, разнарядки в рабочие дни были запрещены. Это задумывалось для того, чтобы они не могли пообщаться между сменами во время перерыва, объясняет наша собеседница.
- С воскресеньями ситуация немножко другая: в колонии решили, что в этот день политические могут выходить на работу, они регулировали смены. Заставляли, получается, работать в единственный выходной. У меня не было никакого желания, я чувствовала и так большую усталость. Приходилось в буквальном смысле сражаться за воскресенье, проходить все ступеньки ада, - вспоминает девушка. - Сначала идти к мастеру, потом к начальнику цеха, отстаивать свою точку зрения, сталкиваться с угрозами, потом уже до начальника отряда доходило. Это был дикий стресс - отстоять законное воскресенье. Единицы так делали.
«Их одежда пропитана болью - и они ее причиняют другим»
За такой тяжелый труд Анастасия получала зарплату, которая варьировалась от 20 до 60 рублей до уплаты налогов. По ее словам, на эту сумму влияло много факторов: себестоимость конкретного изделия, которое заказали, количество сделанного за месяц, личный опыт работы.
- Например, первые два-три месяца находишься в статусе ученика, поэтому мало процессов и зарплата меньше. Стоит понимать, что от этих 20−60 рублей 75% уходит на твое содержание, и на руки ты получаешь 25%. Если у тебя имеются иски, или ущербы по делу, или алименты, то еще минус 15%, и на руки ты получишь только 10%, - поясняет наша собеседница. - В целом я была не самым активным работником, на мне были один-два процесса, разнарядки были запрещены. Чистыми на руки я получала в месяц рублей 10−12.
Нормально закупиться на такую зарплату в любом магазине невозможно. Анастасия вспоминает, что заключенные, у которых не было денежных переводов от родственников, могли купить за заработанное разве что самые необходимые предметы гигиены и сигареты.
Несмотря на то, что труд был низкооплачиваемым и что шить одежду приходилось для силовиков, Анастасия говорит, что переносила такую работу спокойно и иногда даже с юмором.
- Я, противник насилия, шью одежду для силовиков - в этом много юмора и символизма. Парадокс же в том, что силовики ходят в форме, которую шили непрофессиональные швеи, которую перешивали по 100 раз, с огромным количеством косяков и браков. Сколько слез было пролито над ней? И кто знает, может, именно потому, что их одежда пропитана болью, они ее и причиняют другим? Такой вот замкнутый круг, - резюмирует девушка.