Врач, возглавлявший медчасть брестского СИЗО, — о том, как политзаключенные адаптируются к жизни после освобождения

5 июля 2024 в 1720160700
Deutsche Welle

В Беларуси каждый четвертый осужденный по приговору суда отправляется в места лишения свободы, среди политзаключенных эта цифра еще выше. С какими психологическими проблемами сталкиваются осужденные, проверяют ли сотрудников тюрем на садистские наклонности и можно ли забыть о заключении? Об этом DW узнало у психиатра Павла Перелкина, который восемь лет возглавлял медчасть СИЗО в Бресте.

Какие проблемы бывают у заключенных?

DW: Павел, расскажите, с какими психологическими проблемами сталкиваются люди в заключении?

Павел Перелкин: Человек находится в довольно жестких условиях, которые часто не соответствуют его представлениям о базовых нормах. Заключенный не может помыться, когда он хочет, даже в туалет сходить проблема: унитаз находится в той же камере, просто отделен перегородкой. Там ты не выбираешь свое окружение. Нахождение в таком коллективе исключает приватность, которая нужна каждому из нас, и это может приводить к конфликтам, из которых сложно найти выход.

Еще одна проблема - изоляция от внешнего мира, даже письма от родных идут неделю, редкие свидания тоже не закрывают потребность общаться с близкими. Это способствует росту напряжения, тревожности и ощущения бессилия.

Отдельно стоит сказать об успешных людях. Для них заключение является шоком не только в силу изменения условий жизни, но и их статуса. Появляется реакция отрицания: «Этого не должно было произойти», «Мне здесь не место». Такие люди буквально с первых часов заключения становятся завсегдатаями медчасти.

Сложности адаптации могут привести к депрессивной и тревожной симптоматике, перестройке мотивационной сферы. А в перспективе - к изменению ценностей. С этим часто сталкиваются те, кто неоднократно попадает в места лишения свободы, формируется тюремный менталитет. В целом у заключенных могут обостряться хронические заболевания, появляться психогенные соматические симптомы.

- На какую реальную психологическую помощь они могут рассчитывать?

- В исправительных учреждениях работают психологи, но реальная помощь затруднена по ряду причин. Во-первых, психолог - это сотрудник органов внутренних дел. Естественно, это вызывает у заключенных недоверие и мешает рассказывать о своих переживаниях. Вместо чувства безопасности человек постоянно себя контролирует, чтобы не сболтнуть лишнего.

Во-вторых, психологи загружены работой, которую вообще не должны выполнять, - например, заступают в конвой, занимаются бумажной волокитой, в итоге основные обязанности исполняют просто «для галочки». Практически во всех учреждениях есть врачи-психиатры, которые могут назначать уже медикаментозное лечение расстройств. Кроме того, если требуется психиатрическое лечение, которое невозможно оказать в условиях заключения, человека должны направить в гражданскую больницу.

Чем обусловлена жестокость сотрудников тюрем?

- Правозащитники фиксируют случаи бесчеловечного обращения со стороны сотрудников исправительной системы. Насколько важно психологическое состояние работников? И могут ли люди с явными садистскими наклонностями оказаться в системе?

- Я наблюдаю кадровый голод в МВД с 2010 года. Невозможность полностью укомплектовать штат во многом связана с тем, что многие соискатели не могут пройти военно-врачебную комиссию, которая включает и психологическое тестирование. Большинство из тех, кого отсеяли, не смогли пройти именно его.

Но думаю, что факты жестокости, а порой и зверства, которые мы наблюдаем с 2020 года, обусловлены не садистскими наклонностями или психопатологией, а безнаказанностью. Как минимум до 2019 года сотрудники постоянно чувствовали контроль со стороны всевозможных служб - КГБ, Управления собственной безопасности, инспекции по личному составу, собственного руководства. Это касалось не только коррупции, превышения полномочий, но и вообще всей работы. Контролеры цеплялись за малейшее нарушение, работали на показатели. Заключенного с незначительной ссадиной спешили доставить в медчасть, брали у него показания, чтобы, не дай бог, сотрудников не обвинили, что это они его избили. Если в СИЗО поступал задержанный с повреждениями, это заносили в специальный журнал, чтобы застраховать себя от возможных обвинений. Что будет, если после такого тотального контроля объявить безнаказанность? Феномен, который можно назвать «спустить с поводка». А если к этому добавить еще и создание образа врага, легко получить агрессию любой степени.

- А психологи работают с сотрудниками тюрем?

- В небольших учреждениях один психолог может заниматься и заключенными, и личным составом. В учреждениях побольше может быть несколько психологов, обязанности которых могут быть разделены. Но проблемы все те же. Работа по большей части ведется формально, результативность определяется толщиной написанных бумаг. Если в отношениях заключенный - психолог присутствует недоверие, то в паре сотрудник - психолог это конфликт интересов, потому что они выполняют совместные служебные задачи, лично знакомы. Но сотрудники могут получить психологическую помощь вне работы, хотя в обществе все еще много стереотипов, и сотрудники могут опасаться, что это может вызвать проблемы на службе.

Как помочь бывшему заключенному?

- Какой срок меняет психику человека?

- Все индивидуально, но даже непродолжительное нахождение в условиях заключения может привести к изменениям психики, в том числе необратимым. Чем больше срок, тем выше такая вероятность. В тюрьме меняются ценности. Человек больше не может сам выбирать, что делать: ему говорят, когда спать и есть, куда идти и где стать, даже как «правильно» себя называть. Отклонение от распорядка наказуемо. Даже оказавшись на свободе, человек будет так или иначе тяготеть к такой модели, она знакома и проста. Высокий процент рецидива в Беларуси обусловлен в том числе особенностями самой пенитенциарной системы (каждый третий осужденный повторно попадает за решетку. - Прим. ред.).

- Что могут сделать близкие, чтобы помочь бывшему заключенному быстрее адаптироваться? И как много времени на это потребуется?

- Опыт нахождения в заключении нельзя просто забыть. Да, наверное, и не нужно пытаться это сделать. Так или иначе это часть жизни, опыта человека. Но без профессиональной помощи этот опыт может оставаться травматичным.

Для адаптации может потребоваться разное время, это зависит как от личностных особенностей человека, так и от его окружения. Нужно помнить, что адаптации может и не произойти вовсе. Поэтому любой освободившийся - не важно, пробыл он там один день или 20 лет, - должен иметь реальную и безопасную возможность получения психологической помощи.