«Вышел за хлебом — оказался под Мариуполем». Как устроена принудительная мобилизация в армии непризнанных ДНР и ЛНР

18 мая 2022 в 1652896020
BBC News Русская служба

Жители непризнанных республик прячутся по квартирам от тотальной мобилизации. Их матери недоумевают: Россия хотела освобождать Донбасс, а в итоге бомбит Киев и Одессу и захватывает Херсон. Мобилизованных бросают в самые горячие точки без подготовки, хорошего вооружения и достаточного снабжения. Военные голодают и несут большие потери. Власти самопровозглашенных ЛНР и ДНР говорят: массовая мобилизация остановлена еще в конце февраля. Би-би-си рассказывает, как воюют жители Донбасса.

*Все имена героев изменены по их просьбе в целях безопасности и известны редакции.

«Эй, парень, ты как сюда попал?»

6 мая Денис Пушилин, глава самопровозглашенной Донецкой народной республики, вместе с одним из руководителей «Единой России» Андреем Турчаком встречались в оккупированном Херсоне со свеженазначенным военными властями «главой местной администрации» Владимиром Сальдо.

На этой встрече, в кабинете под портретом Владимира Путина, Пушилин, посмеиваясь, заметил, что в Донецке и Луганске ждут «знаменитые херсонские арбузы». Турчак, в военизированной куртке с Z-символикой и тельняшке, в очередной раз заверил, что «Россия здесь навсегда».

Дальше в программе был осмотр достопримечательностей города и возложение цветов к Вечному огню.

В тот же день 20-летний житель Донецка Сергей сидел на крыльце ростовской больницы с пластиковым пакетом, в который помещались все его вещи. В эту больницу его привезли с «первой линии» под Херсоном - провоевать после своей спешной мобилизации он успел неделю.

Сергей утверждает, что он ни разу не стрелял - зато получил тяжелое осколочное ранение. Как его увезли через Крым в больницу Ростова, он толком не помнит, а как добираться после выписки домой, ему никто не сказал.

Ростовские врачи сказали: «ты тут вообще без документов лежишь, мы, как тебя выписывать-то, не понимаем», а никакой связи со своим командованием у него не было.

С одним паспортом непризнанной Донецкой народной республики, кнопочным телефоном и полным отсутствием денег, он пытался дозвониться до матери. Звонок на украинскую симку не проходил, они стали плохо работать с началом войны. Сергей уговорил прохожего дать ему смартфон с приложением «ВКонтакте» - и написал матери, что встречать его нужно на погранпункте со стороны ДНР.

«Просил денег на маршрутку, как бомж последний, - вспоминает Сергей, - Я к людям подхожу, форма оборванная, рожа до конца не зажила, они от меня шарахаются».

На границе с самопровозглашенной «республикой» российские пограничники, как говорит Сергей, смотрели на него, «как на привидение». «Спрашивают: эй, парень, как ты вообще сюда попал? А я говорю, это вы у своих спросите, а то мне, когда вывозили, говорили вопросов не задавать».

«Что вы делали восемь лет?»

«Пока наши мальчики на передовой гибнут, Пушок (прозвище Дениса Пушилина - его часто употребляют в донецких группах в соцсетях - Би-би-си) то в Мариуполе бегает, то теперь в Херсоне, а вообще говоря, Херсон это не Донбасс», - говорит Лилия, мать Сергея.

Она полтора месяца пыталась узнать что-то о судьбе своего ребенка, с другими матерями и женами и отдельно писала всем - от руководителей ДНР до президента Путина и блогера Юрия Подоляки.

«Из администрации нашей позвонили мне на работу - и сказали начальству, чтобы меня как-то заткнули, начальник вызвал, говорит, Лиль, я ж тебя уволить буду должен, если ты продолжишь в этом духе, а у меня и так людей нет. С сайта российского президента пришел вежливый ответ - вы другое государство, это ваше внутреннее дело. Я не понимаю, Россия с нами или нет? Мы Донбасс освобождаем или Киев бомбим?» - говорит Лилия.

Когда объявили мобилизацию (в самопровозглашенных ДНР и ЛНР это произошло 19 февраля, еще до признания независимости «республик» Москвой и начала войны), Сергей даже не думал, что ему придется воевать.

И он, и Лилия считали, что он полностью защищен от мобилизации: студент дневного отделения вуза, единственный сын у матери, со слабым здоровьем - врожденный порок сердца, зафиксированный в документах.

В институте собрали список людей, которым полагалась «бронь» от мобилизации, на следующий день людей из списка попросили зайти в военкомат «подписать бумажки». В военкомате без медицинской комиссии Сергею сказали, что он годен, забрали телефон, записали добровольцем и отправили «обучаться».

По словам Сергея, всех, кто был в списке «броней», забрали без исключений, включая его однокурсника с эпилепсией.

Обучение проходило ровно три дня в полузаброшенном здании на территории одного из городов Донецкой области. Спали, говорит Сергей, ночью по очереди, потому что наспех сколоченных нар на всех не хватало.

Никого с военным опытом в их группе не было, утверждает он: «Студенты, кого на улице заловили, мужики были еще взрослые с предприятий. Может, тех, кто в 2014 году воевал, в какие-то отдельные подразделения направляли, но с нами таких не было».

В первый день новобранцев учили строиться. Второй - разбирать и собирать автоматы. Сергей говорит: «Я все это военное не очень, меня клинит, я запомнить ничего не могу - на меня орут, все вообще перед глазами плывет».

На третий день им сказали, что повезут на стрельбище учить обращаться с пулеметом. Новобранцев погрузили в крытые военные грузовики. Что они едут не на стрельбище, стало понятно часов через пять.

На одной из коротких остановок на «покурить и оправиться» командир произнес речь про защиту родной земли от «хохлов и стран НАТО». Вопросов сказали не задавать, куда их везут - тоже не сказали. Сергея и остальных высадили в Херсонской области.

«Там стояли русские, они говорят, ну что, хлопцы, помогать нам приехали? Я говорю - да помогать-то помогать, только я ж не умею ничего. Он заржал и говорит "А чего приехали тогда? Что вы делали там восемь лет? На х** вы нам нужны?". Я говорю, мне восемь лет назад 12 лет было!»

«Вы здесь до конца»

Рассказы мобилизованных в самопровозглашенных «республиках» и их близких совпадают до деталей: быстрая насильственная мобилизация, запись «добровольцами», обрубленная связь с близкими, очень короткое обучение - и на передовую.

«Нас в марте высадили под Мариуполем, показали здание, русский командир говорит - штурмуйте, - говорит один из них, 25-летний Николай, - А мы все оружие увидели позавчера, я вообще ни *** не понимаю, что значит "штурмуйте здание", слово само понятно, а как это делать - нет».

Николай, в обычной жизни владелец двух палаток на рынке без малейшего военного опыта, выжил в Мариуполе, а потом, из-за того, что мобилизованные ночевали на голой земле в окопах, заболел воспалением легких. Он считает, что ему сильно повезло - из-за этого его убрали «с передка».

На вопрос, стрелял ли он в людей, Николай молчит, а потом говорит: «следующий вопрос».

Жены и матери рассказывают, что мобилизованные буквально голодают. «На "передок" мой попал в марте, а продукты им стали привозить в середине апреля, - рассказывает Елена, жена еще одного "добровольца", мобилизованного военным патрулем в Донецке по пути с работы домой. - До этого питались тем, что нашли. С нашими, слава богу, стояли крымчане, что-то отдавали им со своих сухпайков. Орехи гнилые собирали. Ели хлеб месячной давности, делали из чая самокрутки и курили, муж похудел на десять килограмм».

Недавно муж Елены, тоже находящийся под Херсоном, впервые за все это время увидел своего командира и спросил, планируется ли ротация.

«Ему ответили грубо с матами, что никакой демобилизации не будет, вы отсюда уже не уедете, вы здесь до конца», - говорит Елена.

«Я понимаю, что раз идет война за Донбасс - наши должны, наверное, но не с таким отношением, не так, - рассуждает она. - Почему их посылают в Херсон, почему под Изюм, если мы говорим про освобождение Донбасса. Я просто уже не знаю, чем ему помочь. Воевать должна армия, а не люди, которым неделю назад автомат всунули, а еды дать забыли».

«За три месяца не видел ни копейки»

Формально армии у самопровозглашенных ДНР и ЛНР нет - вооруженные силы там называют «народной милицией», хотя в их состав входят и подразделения, вооруженные бронетехникой и крупнокалиберной артиллерией.

В Донецке до 2018 года существовало «министерство обороны ДНР», которое управляло военными подразделениями и даже имело военное училище, где готовили офицеров, но затем все это заменили «народной милицией».

Подписанные в 2015 году Минские соглашения предусматривали вывод всех иностранных вооруженных формирований и военной техники, а также «разоружение всех незаконных групп» в Донецкой и Луганской областях.2

По данным украинской разведки, в 2017 году общая численность военных подразделений ДНР и ЛНР составляла 50 тысяч человек. В Киеве отмечали, что эти формирования по сути представляют собой армейские корпуса, подчинявшиеся командованию Южного военного округа вооруженных сил России.

С 2015 по 2022 год призыва на срочную службу на территории ДНР и ЛНР не было, в военизированных структурах служили контрактники. Но, достигнув возраста 18 лет, все мужчины, проживающие на территориях самопровозглашенных «республик», должны пройти медкомиссию и встать на воинский учет. Возможность мобилизации и службы по призыву в законах «республик» предусмотрена.

Объявления о наборе в военные подразделения постоянно публиковались на официальных ресурсах ДНР и ЛНР и в группах сторонников непризнанных «республик» в соцсетях. Требования для заключения контракта были минимальными - опыт службы не был нужен, достаточно было только собрать документы, пройти медкомиссию и проверку у психолога.

После 24 февраля жителей Донецка стали бомбардировать смсками разные ведомства с призывом поступить на службу. Особенно, по словам дончан, усердствовал местный ФСИН.

На службу в военные структуры Донецка и Луганска идут не только местные жители, туда всегда активно приглашали и россиян. В группах, где публиковали вакансии военизированных подразделений ДНР и ЛНР, всегда приводились не только местные, но и российские номера телефонов для связи.

Би-би-си проверила два таких номера - они зарегистрированы на оператора связи в Московской области. Судя по сообщениям в профильных группах в социальных сетях, часто устроиться на службу в Донецк и Луганск хотят те, кто не может стать контрактником в России - например, из-за наличия судимости или задолженности перед судебными приставами.

По оценке разведки Украины,"народные милиции ДНР и ЛНР" на 40% комплектуются теми, кто по своей инициативе приезжает служить из России. Еще 25% состава «народных милиций», по мнению Киева, составляют кадровые российские военные, которые, по сути, руководят и тренируют подразделения самопровозглашенных «республик».

Москва всегда отрицала прямое участие в конфликте на востоке Украины, но признавала, что там находятся российские военные советники.

На начало февраля 2022 года рядовому «народной милиции ДНР» предлагали зарплату от 24 тысяч рублей в месяц (с учетом боевых выплат можно было получить до 37 000), сержантам - от 28 тысяч рублей в месяц.

В апреле этого года жены двух контрактников, служащих в подразделениях ДНР, написали, что их мужья получили за месяц более 70 тысяч рублей. В то же время в группе «Армия ДНР. Советы добровольцам» появилось множество сообщений о путанице и проблемах с выплатой зарплат.

«Нахожусь в госпитале в Ростове после операции, поймал пулю в печень под Азов-сталью, операцию сделали в Донецке и эвакуировали в ростов так как россиянин, за три месяца не видел не копейки» - написал пользователь Константин Данченко. На его странице 7 мая была опубликована фотография раненого человека в больничной одежде, а ранее - несколько фотографий с оружием и в военной форме.

Сергей говорит, что никаких денег не получал, потому что его записали добровольцем, а придя в военкомат «узнать что к чему», услышал только «предложение, которое предложением не было - заключить контракт».

«Они мне говорят: ты человек теперь опытный, у нас каждый на счету, я показываю справку из ростовской больницы, говорю, да я контуженый - а они «Родину защищать - вы все контуженные».

Сергею удалось отговориться от повторной немедленной мобилизации, он сменил сим-карту и уехал к бабушке в деревню. Из дома старается не выходить, связь с внешним миром держит Лилия. Она не открывает дверь на звонки в их донецкой квартире и не отвечает на звонки с незнакомых номеров.

Лилия говорит, что случаи повторной мобилизации настолько часты в их окружении, что она не намерена куда-то выпускать сына «до конца войны».

Винтовки Мосина и советские каски

Основные подразделения «народных милиций» ДНР и ЛНР устроены так же, как военные части армии России: такая же структура, идентичные уставы, практически одинаковая форма (незначительно отличаются символика и мелкие детали).

Как рассказывал Би-би-си в 2014 году боец одного из спецподразделений ДНР, российские генералы и полковники «все решали» при планировании и проведении военных операций в непризнанных «республиках».

«Народную милицию» критикуют даже пророссийски настроенные блогеры и военные. «Когда организовывались корпуса, получилось так, что упор делался не на их боеспособность, а главным считали наведение армейского порядка и установку жесткой дисциплины. При этом подготовка к реальным боевым действиям велась спустя рукава», - говорил известный блогер Владлен Татарский, сам воевавший в «4-й бригаде разведки ЛНР».

Он отмечает, что на службу принимались «лица с низким морально-психологическим уровнем», а на офицерские позиции назначались люди без боевого опыта.

Собеседники Би-би-си из оккупированной Херсонской области и города Изюм и его окрестностей, где сейчас идут бои, говорят о том, что поведение подразделений «народной милиции» отличается от регулярных войск - за ними особенно замечались мародерство и отсутствие дисциплины.

«Русским командиры могут что-то запретить делать, некоторые из них даже вежливо разговаривают - а эти на блокпостах ведут себя как рэкет, отжимают деньги, вещи и разговаривают как со скотиной», - рассказывает один из жителей Изюма, выехавший в Россию через блокпосты непризнанной ДНР и оккупированный российскими войсками Бердянск.

«Состояние войск, особенно пехотных подразделений - удручающее, из-за низкой боевой готовности, неукомплектованности личным составом, из-за плохого состояния боевой техники», - резюмировал в 2021 году Татарский.

Тех, кто заступает на службу, предупреждают о том, что часть снаряжения и формы придется покупать самостоятельно. «Выдают не все. К примеру, берцы не дадут, только кирзачи. Термобелье не дадут. Разгрузку вряд ли. Летнюю форму - один комплект на год, и может не найтись нужного размера», - писали в группе «Армия ДНР. Советы добровольцам».

На фотографиях, опубликованных бывшим «министром обороны ДНР» Игорем Стрелковым с подписью «мобилизованная пехота Донбасса» видно, что бойцы одеты в форму не своего размера, а также каски образца 1968 года, на ремне у каждого - советский подсумок 1970-х годов.

На фотографиях и видео людей, мобилизованных после 19 февраля, встречаются винтовки Мосина образца 1891/44 года производства и раритетные пистолеты-пулеметы Судаева 1944 года выпуска.

Понять, что на самом деле происходило все эти годы с армиями непризнанных «республик», довольно сложно - работа иностранных и независимых СМИ тут прекратилась давно, им с 2015-2016 гг. перестали выдавать аккредитации. С 2019 года на трудности в работе стали жаловаться даже сотрудники российских государственных телеканалов.

Корреспонденту «Вестей» канала ВГТРК Александру Сладкову и другим журналистам запретили работать на линии соприкосновения. Вместо этого разрешали снимать только «солдат в чистенькой форме (причем в качестве формы может быть только уставной камуфляж), в черных начищенных берцах, чтобы был выбрит наголо и говорил красивыми заученными фразами в шлеме, застегнутом на подбородке», - рассказывал автор документальных фильмов из Донецка Сергей Белоус.

К началу войны армии ДНР и ЛНР оказались не готовы, поэтому кампания по мобилизации велась любой ценой.

На улицах появились военные патрули, а в «Телеграме» - многочисленные группы, где люди обменивались опытом, как им не попасться.

Мобилизовывали бюджетников - учителей, работников госпредприятий. Мобилизовали Луганскую филармонию - и московский рэпер Хаски снял про это патриотический клип. Про Донецкую филармонию клипов уже не снимали - а только пересказывали сообщение омбудсмена Верховной рады Людмилы Денисовой, что музыкантов мобилизовали обманом.

Вскоре под Мариуполем погиб известный джазмен, лауреат международных конкурсов и пианист Донецкой филармонии Николай Звягинцев.

Взаперти

Многие жители Донецка, наслушавшись историй о мобилизации всех подряд, стали прятаться от армии и властей. «В первые дни после 24 февраля было много информации, в том числе не только городских слухов, но и конкретных ситуаций с конкретными знакомыми, которых хватали и увозили на войну», - рассказывает Евгений.

Вот уже два месяца он почти безвылазно находится в своей квартире на окраине Донецка, опасаясь попасть под мобилизацию. «Останавливали маршрутку и всем мужчинам командовали на выход, пересаживали в свой автобус, и когда он наполняется - увозят. Хватали на перекрестках, у магазинов, на рынках, да везде, где есть скопление людей или эффект «бутылочного горлышка», - говорит он.

Евгений рассказывает про своих знакомых: один из них неделями на мартовском холоде жил посреди поля вместе с другими призывниками, «спали на деревянных поддонах под открытым небом, их ничему не учили, оружия не давали, кормили очень скудно».

Он считает, что этим призывникам еще повезло: «Знаю людей, которые вышли на работу, а потом рыли окопы под Херсоном, прыгая от мин в неровности земли. Одним моим знакомым пришла вообще похоронка на сына студенческого возраста. Причем он погиб под Сумами. Когда родители пытались выяснить, как он там и зачем оказался, все ничего не могут ответить, кроме того, что попал туда с территории РФ».

Наслушавшись этих историй, Евгений решил засесть дома насовсем - и не он один. «Донецк превратился в город женщин, на заводах, за рулем, на предприятиях. Я впервые в жизни увидел женщину, ковыряющуюся в лифтовой», - рассказывает он.

Евгений сменил симку местного оператора на оформленную на другого человека, запасся продуктами, договорился с родственниками, что они будут приносить ему воду и иногда вывозить помыться и постираться - с начала войны в его микрорайоне, всего в 10 километрах от линии соприкосновения, не было воды.

Евгений говорит, что многие его знакомые ведут такой же образ жизни, засев в своих квартирах (или у родственников, чтобы не нашли по прописке), причем бытовые проблемы решают по-разному. Например, один из них знакомится с девушками в дейтинговых приложениях и соцсетях и уговаривает их приехать к нему домой - «теперь не только ради веселого времяпровождения, но и еды привезти».

Другой знакомый Евгения сделал в фотошопе фальшивую повестку с близкой датой - и патрулям, чтобы не забрали в армию по-настоящему, показывает ее, каждую неделю аккуратно исправляя дату на более свежую.

«Со временем пришло понимание, как с большей долей вероятности, выйдя за хлебом, не оказаться под Мариуполем», - говорит он. Евгений перечисляет способы:

«Во-первых, это блат - если ты силовик или у тебя брат силовик, или ты передвигаешься по городу с силовиком или военным, то риски у тебя небольшие. Военные сейчас хозяева города».

Велосипед или автомобиль - гаишники не вручают повестки, а только проверяют документы. Одинокие пешеходы тоже меньше рискуют. «Однажды я видел, как патруль бежал за пешеходом, но через 100 метров устал и бросил эту затею», - рассказывает он.

Самый опасный способ, по мнению Евгения, - это передвигаться на маршрутке. «Если военные остановили маршрутку и скомандовали всем мужчинам выйти, то у тебя нет возможности даже бежать, ты в ловушке», - говорит он, замечая, что также ловят людей, которые ждут на остановках довольно редкого общественного транспорта.

Евгений почти не выходит из дома - только на машине с родственниками, но однажды он не выдержал однообразного распорядка своей жизни. «Я из-за одной и той же еды сорвался и психанул. Пошел в гипермаркет - это километра полтора. Выдался какой-то очень боевой день, каждые тридцать секунд мимо меня ехали колонны военных машин. Тот еще трип: сирены, блатные на отжатых крузаках, раненые в скорых, на билбордах разные «герои погибшие» типа Жоги и призывы «защищать Родину».

Он говорит, что в огромном гипермаркете почти не было людей, в основном военные, «один на протезе». Больше он решил таких путешествий не предпринимать.

«Дело не в том, что я и другие прячущиеся боятся умереть, - говорит он. - Боевые действия 2014−2015 года показывают, что люди не боятся. Даже когда окна в квартире разлетаются, мало кто в подвалы бежит. Многие не хотят умереть за ДНР, насильно служа под дулом «ополченца». Это самый нелепый итог жизни, мне кажется».

Пять тысяч «смертных»

По данным самопровозглашенных властей Донецка, с 1 января по 13 мая 2022 года погибло 1713 вооруженных сторонников ДНР. Из них только четверо погибли до 24 февраля - дня начала российского вторжения на территорию Украины.

В публикациях властей самопровозглашенной ЛНР о посмертном награждении военных Би-би-си нашла 30 фамилий. «Народная милиция ЛНР» ничего не сообщает о потерях в своих рядах, хотя до 23 февраля этого года регулярно сообщала о гибели среди своих военнослужащих.

Общие потери военнослужащих «народных милиций ДНР и ЛНР» явно превышают цифры, озвученные в Донецке. На данный момент Би-би-си обнаружила в соцсетях посты о гибели 1112 человек, воевавших в рядах «народных милиций» с 24 февраля 2022 года. Это лишь немногим меньше, чем цифра, озвученная властями самопровозглашенной ДНР.

Но, помимо этого, Би-би-си обнаружила еще более 2100 сообщений и постов людей, которые ищут своих родственников мужского пола, оказавшихся в рядах «народных милиций» и давно не выходивших на связь. Несколько таких сообщений ежедневно появляется в группах сторонников сепаратистов во «ВКонтакте» и «Телеграме».

В марте 2022 года власти «республик» утвердили выплату в пять миллионов рублей для родственников погибших военнослужащих «народной милиции», МВД и МЧС. Но для ее получения надо собрать целый пакет документов, включая ходатайство с печатью и подписью командира части или извещение из военкомата.

Получить эту бумагу родственники некоторых погибших сейчас не могут. В военкоматах ссылаются на неразбериху военного времени и на то, что многих мобилизованных еще не успели поставить на учет или оформить должным образом. Откуда непризнанные республики возьмут такие деньги, неизвестно. Скорее всего, это будут деньги российского бюджета: в России называют ту же сумму выплат.

В итоге оказанием помощи вдовам погибших занимаются волонтеры, собирая деньги в соцсетях. Так, житель Донецка Евгений Скрипник уже несколько лет регулярно выкладывает у себя во «ВКонтакте» отчеты о том, как передает 10 тысяч рублей той или иной вдове военного в ДНР и ЛНР.

Фотографии женщин с грустными лицами, держащих купюры в руках, недавно вызвали бурное обсуждение в соцсетях. В своих последних постах Скрипник сообщал, что вдовам стали вручать меньшую сумму - пять тысяч рублей.

***

Евгений продолжает сидеть в своей квартире. Он надеется, что «санкции и все возможные невоенные меры смогут пошатнуть трон диктатора и РФ станет либеральной страной, и все изменится».

Пока ста тысяч, нужных на взятку для выезда в Россию - единственный способ сейчас покинуть территории непризнанных ДНР и ЛНР для мужчин до 55 лет - у него нет. Он говорит, что и гарантий, что действительно вывезут, а не сдадут на первом блокпосте, тоже нет.

Сергей живет в деревне у бабушки, Лилия ищет те самые сто тысяч и нужных людей для «вывоза ребенка в Россию». Родственников и возможностей устроиться у них там нет - все близкие в Украине.

После начала войны, говорит Лилия, неделю они не знали, что сказать друг другу. Потом все-таки списались. Двоюродная сестра Лилии осталась в Чернигове, сильно разрушенном в ходе войны.

«Я не знала, как ей сказать, что Сережу забрали воевать, - но она сама спросила. Порадовались, что не на том направлении, все время спрашивала, как он, что он».

Племянник Лилии ушел в украинскую тероборону, хотя вся семья всегда была скорее пророссийская по взглядам.

На вопрос, как Лилия оценивает действия России, она пишет: «Два из десяти. Я не понимаю, почему нельзя было просто присоединиться к России как Крым - если нас хотят защитить, почему Херсон? Откуда Чернигов? Почему студенты и пенсионеры сидят в окопах? Почему Донецк обстреливают так, как с первой войны не обстреливали, а наше руководство памятники открывает и таблички в разрушенной Волновахе на новые меняет? Ничего хорошего ни сейчас, ни впереди я уже не вижу».