Белорус вернулся в Ирпень и рассказывает, каким его увидел

3 июня 2022 в 1654255920
«Зеркало»

За время войны в Ирпене уничтожили и повредили сотни зданий. Многие жители были вынуждены эвакуироваться. Сейчас же люди начинают возвращаться в город и приводить его в порядок. Как это происходит и что они при этом чувствуют - в рассказе живущего там белоруса Евгения Олейника.

Из Ирпеня, расположенного в 10 километрах от Киева, я уехал вместе с семьей 25 февраля. По дороге слышал взрывы, однако никаких разрушений не видел. В моей памяти городок остался ухоженным, современным, с детскими и спортивными площадками во дворах жилых домов, с зелеными парками, по которым гуляют молодые пары с колясками. Оказавшись в Польше, я продолжал следить за происходящим в Украине. Практически каждый день видел фото знакомых домов Ирпеня - правда, уже обгоревших. Мой товарищ, который остался в городе, рассказывал, что он очень сильно изменился, и вряд ли я его узнаю. Он часто повторял: «Ирпень осквернили».

В мае, наконец, появилась возможность вернуться домой. Всю ночь перед поездкой не спалось. В голове крутились фотографии разрушенных зданий вперемешку с воспоминаниями о любимой, уютной квартире, в которую хотелось побыстрее вернуться. К тому времени между Киевом и Ирпенем вновь курсировали желтые маршрутки «Богданчики», по традиции забитые до отказа пассажирами. Люди возвращались с баулами вещей, от этого в салоне автобуса было еще теснее. Я стоял с тяжелым рюкзаком в одной руке, второй держался за поручень. Сидевший передо мной парень предложил поставить мою сумку себе на колени, чтоб мне было легче.

На выезде из Киева, на блокпосту, полицейский проверил у всех пассажиров документы. Он внимательно изучил мое свидетельство на временное проживание, в котором значилось, что я белорус и сказал:

- Калиновці (полк имени Кастуся Калиновского. - Прим. ред.) ваші - молодці, а цей вусатий, як там його, Янкі, взагалі красень.

На проверку автобуса ушло где-то минут пять-десять, еще через десять мы оказались на въезде в Ирпень. Справа - совсем новый супермаркет, который открыли в прошлом году. Черный, покореженный от обстрелов. Слева православная церковь со следами от осколков на стенах. Рядом с ней - памятник погибшим во Второй мировой войне. Бронзовый советский солдат с флагом присел на левое колено и опустил голову, будто ему было стыдно за своих потомков.

Мост через речку Ирпень разрушен. Тот самый мост, под которым ирпенчане прятались от обстрелов и фото которого облетело все мировые СМИ. Пассажиры тут же стали обсуждать последние новости о нем. Одни говорили, что мост вот-вот отремонтируют, другие - пророчили ему будущее в качестве своеобразного мемориала. Рядом проложили временную асфальтированную дорогу. По ней мы заехали в город.

По пути «Богдана» постоянно попадались дома с выгоревшими рамами, в некоторых отсутствовали стены и было видно почерневшие от сажи комнаты. Встречались и полностью уничтоженные постройки, в основном в частном секторе.

В центре города дорогой моему сердцу ЗАГС, где мы с женой расписывались, отделался легким испугом и разбитыми панорамными окнами. А вот жилому дому, в котором он находился, досталось от «освободителей» больше: разрушенные кирпичные перегородки, развороченные балконы.

Ирпень потихоньку отходит от пережитого. В районе городского совета я насчитал с десяток людей, которые сидели на лавочках, что-то обсуждали и ели пиццу, купленную в местном продуктовом магазине. Об этой пицце я неоднократно думал после эвакуации из Ирпеня. Прямо представлял, как вместе с семьей буду также сидеть на лавочке и наслаждаться сочной «карбонарой» с охотничьими колбасками, грибами, помидорами, балыком, пармезаном и чесночным соусом. Если у вас есть любимый магазин, в который вы каждый день ходили за продуктами, а потом вам пришлось куда-то переехать, вы меня поймете.

Так как семья осталась в Польше, то свою маленькую мечту с пиццей я отложил. Вместо этого купил в своем магазинчике кофе с молоком, который раньше пил практически ежедневно. Чуть не прослезился.

В моем квартале с большего навели порядок. Покореженную военную технику и автомобили вывезли, баррикады разобрали, лишь на некоторых перекрестках остались окопы. Железная ограда вокруг моего жилого комплекса, которую оккупанты снесли, была восстановлена. На мини-футбольном поле кричали: «дай пас», - мужики играли в футбол. В близлежащем парке «Мамы» тракторы подстригали траву, дети катались на самокатах, мамы толкали перед собой коляски. Приезжий человек никогда бы и не подумал, что еще где-то месяц назад на краю этого небольшого парка находились две могилы: матери и ребенка, которые погибли здесь во время эвакуации. Тела, по всей видимости, перезахоронили.

Большинство магазинов закрыты. Их витрины заставлены фанерными листами. Посмотрев на них, подумал, что неплохо было бы иметь такие листы в хозяйстве до начала войны. Лично мне они бы сэкономили 15 тысяч гривен (около 400 долларов), - столько попросили стекольщики за полную замену окон в спальне и частичную на кухне. Их разбило осколками после прилета мины на детскую площадку. И мне, надо сказать, еще очень повезло, так как у моих соседей перебило вообще все стекла и им выставили счет в размере 60 тысяч гривен (около 1600 долларов).

В свою очередь мои соседи также считали себя счастливчиками, потому как у отдельных жильцов комплекса вообще были разрушены внешние стены квартир. Чтобы как-то закрыть жилье от внешнего мира, они натягивали там клеенку. И даже в такой ситуации люди не унывали. Один такой знакомый даже пошутил, что «всегда мечтал о панорамных окнах».

Отмечу, что в Ирпеньском городском совете пообещали восстановить дома жителей. Однако для этого нужно подать заявку, подождать месяц комиссию, которая бы зафиксировала повреждение дома, а потом еще «невідомо скільки часу» - строителей, которые бы провели ремонтные работы. Поэтому при незначительных повреждениях люди предпочитали делать все за свой счет.

Еще одна проблема, с которой я лично столкнулся по возвращению, - испорченные продукты. Вонь в квартире стояла такая, что меня чуть не стошнило. Ушло полдня, чтобы вынести продукты на мусорку, помыть посуду, почистить холодильник, убрать лужу от потекшего мяса из морозилки и протереть все хлоркой несколько раз. Слава Богу, что с ковидных времен у меня остался респиратор.

Потихоньку привел квартиру в порядок. Потихоньку в порядок приводят и город. Потихоньку в него возвращаются местные жители, и я не только про людей. Основной достопримечательностью парка «Мамы», а точнее - его душой были черный мохнатый дворовой пес по кличке Бородач, он же Черныш, он же Байрактар, и его дама сердца Джульетта.

В парке у них была своя будка со всем необходимым. Жильцы очень любили эту пару, но после начала войны четвероногие куда-то исчезли. С болью в сердце я подумал, что они погибли. Но выяснилось, оккупацию Бородач и Джульетта пережили в Украинской библейской церкви и буквально на днях они вернулись домой.