Мы рассказывали об украинских спортсменах, которые выступали за сборную Беларуси, добивались высоких результатах, но после начала войны никак не отреагировали на события на родине. Среди этих атлетов и уроженец Ровенской области, олимпийский чемпион 2014 года по фристайлу Антон Кушнир, который давно обосновался в Минске. Мы решили поговорить со старшей сестрой Антона. Надежде Карунас 40 лет, она дизайнер, основатель своего бренда одежды. Спросили, как она воспринимает позицию брата. Узнали, как они ладили в детстве. Выяснили, что она думает про белорусов и нынешние события в Украине.
Паника, Ровно, геноцид
— Когда и как узнали, что война пришла в Украину?
— 23 февраля я была в Киеве на съемках. Ночью вернулась в Ровно. А утром проснулась от sms… Стало понятно, что началась война. С тех пор как в тумане. Первое состояние — паника. Одышка, руки трясутся, ноги не идут — раньше я не знала, что это такое. Страх, боишься за детей. Не сразу понимала, что делать, ведь особо не сообщали, куда бежать, где прятаться. Никто не верил, что случится подобное. Накануне, как уже говорила, я была в Киеве в командировке, все спокойно. Люди беззаботно гуляли по центру города.
— Что было дальше?
— Еще больше осознала реальность войны, проснувшись утром 25 февраля от взрывов, когда в Ровно бомбили аэропорт. Это в 5 км от дома. Постоянные сирены воздушной тревоги. Прятались. Мы живем на четвертом этаже и спускались в подвал. Бывало, и по семь раз за день. Никакого тревожного чемоданчика не было. Это в Харькове знакомые больше готовились к войне, обучались первой помощи. Но на западе Украины было иначе. Что ж, пришлось собраться. Уехала с детьми через неделю. Психика не выдерживала — постоянная тревога. Жили месяц в Польше, сейчас в Германии. Недавно к нам приехала мама. Она работает заведующий в садике. Хочу, чтобы ненадолго отвлеклась. У нас давно были куплены билеты на 10 дней в морской круиз. Должен был ехать муж, но, понятно, его не выпускают. Поменяли билеты на маму. В Украине, кроме супруга, остался младший брат. Нас трое детей в семье. Мирослав в Ровно. У него проблемы со зрением, поэтому пока не призвали.
— Собираетесь возвращаться?
— Нет. Особенно если все перерастет в затяжную стадию и у нас будет второй Израиль. Мама вернется в любом случае, а я не готова. Хотя в Украине свое жилье, бизнес. У нас и подешевле, чем за границей. Да и дом — это дом. Но, когда есть дети, то мыслишь иными категориями. Себе не принадлежишь. У меня два мальчика: 16 и 12 лет. Не готова отдавать их на войну. Почти у всех есть знакомые, которые уже погибли. До сих пор не могу поверить в эти ужасы. Оголенный нерв. Ничего хуже в моей жизни еще точно не было. Сложно не пропускать через себя весь этот геноцид украинского народа.
Здоровье, Сочи, пенсия
— Антон полностью представляет, что происходит?
— Конечно, он в курсе ситуации, все понимает. У него друзья по всей Украине, наверняка переживает. Просто сегодня он выбрал такую позицию — не высказываться публично.
— Это правильно?
— Нельзя никого осуждать. Меня этому научила война. Надо еще понимать, что у Антона два года назад случились проблемы со здоровьем. Серьезные проблемы. Не хочу вдаваться в подробности — раз брат пока не афишировал, то и я не буду. Это была большая семейная трагедия. И вот, представьте, жена, четверо детей, родственники. Ты молодой, красивый, привык быть сильным, а здоровье не позволяет. Хотя Антон — олимпийский чемпион, им гордились и в Беларуси, и в Украине. Как я гордилась! Видела в Сочи его победу — незабываемые мгновения! А после карьеры почти никому не нужен. Система использовала — до свиданья. Суровая правда жизни. Насколько знаю, в Беларуси нет и пенсии для олимпийских чемпионов. Антон никогда не жаловался. Но я же хорошо понимаю, как ему непросто. Поэтому до тех проблем со здоровьем он решил стать тренером-консультантом сборной Казахстана — в Беларуси не было хороших вариантов. Наверное, все эти обстоятельства влияют на картину мира.
— Почему он не уезжает из Беларуси?
— Это взрослый человек, который сам принимает решения. Да, он мой брат, но не могу и, наверное, не имею права на него влиять. К тому же сколько семей на фоне войны переругались! Дети с родителями перестали общаться.
Владыка, патриоты, хейт
— Вы связывались после начала войны?
— Да. Брат сказал: «Приезжайте в Беларусь».
— А вы что?
— Спасибо, Антон, но туда мы точно не поедем. Не знаю, что там им в новостях рассказывают, но в нынешней ситуации это невозможно, ведь в Беларуси находятся российские войска. Не говоря уже о том, что в Украине со времен оранжевой революции реальная демократия, а в Беларуси ее никогда не было. И не факт, что будет. Люди очень добрые и привыкли быть ведомыми. Боятся пикнуть, как в СССР. Лукашенко до сих пор является владыкой государства. Не знаю, готова ли небольшая страна ценой крови своих детей поменять этот режим, как в Украине. Наша молодежь ехала на Майдан и ничего не говорила родителям. И сейчас самопожертвование нового поколения вызывает огромное уважение.
Никого не оправдываю, но и, повторюсь, не сужу людей, которые молчат. До войны я тоже была далека от политики — хватало иных забот. Творческая профессия, семья… У многих украинцев открылись глаза только что, хотя все тянется еще с 2014 года. Потому что по нам начали бомбить! Но все мы разные. Есть патриоты, которые готовы защищать родину, а есть те, кто не брал и не возьмет оружие в руки. Плюс пропаганда, русские новости. Поверьте, для некоторых украинцев Путин — реально освободитель. Причем были ситуации, когда люди живут в Киеве, вокруг бомбят, а они смотрят русские каналы и говорят: «А кто вам сказал, что это Путин?»
— Алла Цупер тоже из Ровно и тоже никак не отреагировала на российское вторжение.
— Мы знакомы, но не близко. Опять же: не собираюсь давать оценки. Возможно, у нее свои обстоятельства.
— Встречали хейт по отношению к брату, мол, он псевдоукраинец?
— Было немного в Facebook. Но люди не знают Антона, его жизненную ситуацию. Брата призывали высказаться и после выборов в Беларуси в 2020 году. Скажу так: то, чего Кушнир и Цупер добились в спорте, нельзя перечеркнуть в любом случае.
Брат, чемпион, дети
— Когда Кушнир был в Украине в последний раз?
— Он, кстати, собирался приехать перед самой войной, но не пустили. Простоял на границе и развернули. А так мы виделись полтора года назад на свадьбе младшего брата.
— Каким Антон был в детстве?
— Он младше на 2,5 года. Помню, защищал меня, как мужчина. Мы дружили. Рос спортивным парнем, активным, сильным, выносливым. Вместе бегали, закалялись через обливания холодной водой. Папа уделял серьезное внимание профилактике нашего здоровья. Еще Антон был покладистый. С ним было несложно работать — брат доверял тренерам, прислушивался. Возможно, и по этой причине показывал хорошие результаты.
Человек с 10 лет занимается профессиональным спортом. Это две тренировки в день, принесение в жертву всего остального. Брат рано стал добиваться успехов, его брали на сборы. Еще был добрым, отзывчивым. Но при этом с внутренней харизмой, целеустремленный. Как-то к нам пришел в гости друг папы с видеокамерой. И спросил, кем хочет быть Антон. Тот сказал в импровизированном мини-интервью: «Олимпийским чемпионом». Видите, как все вышло. До сих пор где-то есть это видео. Потом вспоминали этот случай после победы в Сочи.
— Когда брат уехал в Беларусь, как отреагировали?
— Нормально. У нас папа сам играл в футбол, с юных лет находился вне дома. Родители с пониманием отнеслись к переезду Антона. К тому же с ним отправилась его тренер (Галина Досова. — Прим.Ред.). Кажется, у нее в Украине были конфликты с руководством сборной, а в Беларуси предложили хорошие условия.
— Чем сейчас живет Антон?
— Мы меньше стали общаться в последнее время, все-таки находимся в разных странах, у каждого своя семья. Но, думаю, ответ очевиден. У брата четверо детей. И он их безумно любит.