Указом Александра Лукашенко почетное звание народного писателя Беларуси присвоили Николаю Чергинцу, бывшему председателю Союза писателей, автору милицейских детективов. Рассказываем, чем известен этот человек, о чем его произведения и в каких скандалах он был замечен.
Футболист и начальник уголовного розыска
Николаю Чергинцу 84 года. Он родился в Минске в октябре 1937-го. В семье Чергинцов было семеро детей, отец вернулся с фронта на костылях и работал строителем. Жила семья бедно. В школу будущему генералу доводилось ходить босиком.
«Запомнил День сталинской конституции 5 декабря: солнце светит, небо голубое, земля уже замерзла, льдинки на лужах. А ты идешь в школу босиком, потому что брат стырил чуни (обувь из автомобильной камеры. — Прим. ред.), которые у нас были одни на двоих. Придешь в школу — ноги грязные. Учителя отправляют домой обуться. Уходишь из школы и идешь гулять, „шлеить“ (прогуливать. — Прим. ред.) у нас это называлось», — рассказывал Чергинец TUT.BY.
По словам будущего писателя, в школе он учился посредственно. Ему хорошо давалась арифметика, а вот с немецким и русским языками были проблемы.
После семи классов Чергинец пошел работать на прополку и уборку овощей, а по вечерам учился в школе рабочей молодежи, где закончил еще три класса. Во время учебы увлекался футболом, затем стал вратарем юношеской сборной БССР.
«Мое детство закончилось, когда меня взяли в юношескую сборную, и я домой принес 800 рублей. Отец прорабом получал 1100 рублей. Как мать плакала тогда от счастья, что еще один кормилец появился», — рассказывал писатель.
Николай стал профессиональным футболистом. В 1958-м он присоединился к новообразованной команде «Локомотив» из украинской Винницы, выступавшей в классе «Б» (вторая по силе лига в СССР), и забил первый гол этой команды в истории. Правда, после 12 матчей на счету нападающего было лишь два забитых мяча. Но этого оказалось достаточно, чтобы перейти в клуб «Молдова», игравший уже в классе «А». Затем были выступления в белорусских «Урожае», «Беларуси» (теперь это минское «Динамо») и СКА. Всего в высшей лиге футболист провел 27 матчей, голами не отметился и уже в 1962-м завершил карьеру.
Затем Чергинец окончил Высшую школу футбольных тренеров при Минском институте физкультуры. Он мечтал стать спортивным журналистом, а потому поступил на журфак БГУ. Но уже год спустя пошел на работу в милицию и получил высшее образование уже на юрфаке.
В органах правопорядка карьера сложилась куда успешнее, чем на футбольном поле. Чергинец вышел в отставку в звании генерал-лейтенанта внутренней службы, был начальником управления уголовного розыска МВД БССР.
Милицейский детектив и общение с Василем Быковым
После окончания футбольной карьеры Чергинец стал писать первые журналистские тексты, а затем занялся и написанием детективов. В 1973-м вышла его первая повесть «Четвертый след». За ней последовали «Тревожная служба» (1975) и «Следствие продолжается» (1977). После этого Чергинец решил стать членом Союза писателей.
Как писал литератор Михась Скобла — со ссылкой на дневники поэта Нила Гилевича — во время обсуждения кандидатуры милиционера выступил прозаик Иван Пташников. «Я вельмі паважаю міліцыю і вельмі люблю чытаць дэтэктывы, але вось гэта „никакого касательства к литературе не имеет“», — сказал писатель, специально окончив фразу по-русски и бросив на стол детектив милиционера.
Удивительное совпадение: уже в независимой Беларуси Пташников, никогда открыто не критиковавший власть, должен был получить звание народного писателя. Были собраны все документы, но дело сорвалось. «Хадзілі чуткі, што перашкодзіў добрай справе нейкі ўплывовы чалавек ва ўладным атачэнні», — писал Скобла.
Сам же Чергинец позже со второй попытки вступил в Союз и продолжил оперативно выпускать детективы: «Финал Краба» (1979), «Служба — дни и ночи» (1981). Затем появились первые романы: «Вам — задание» (1982) и «За секунду до выстрела» (1983).
Книги выходили почти каждый год: «Приказ № 1» (1985), «Тайна Черных Гор» (1987), «Сыновья» (1989) и так далее. Творчеству не помешала и командировка в Афганистан: Чергинец успел послужить советником в этой стране, куда вторглась советская армия.
Какими-либо серьезными художественными достоинствами произведения Чергинца не выделялись. Язык был достаточно простым, бесхитростным, хотя его книги действительно читались. Вот небольшая выдержка из романа «Вам — задание»:
Алексей считал себя самым счастливым человеком на земле. Отслужив в пограничных войсках, он закончил офицерскую школу милиции и был направлен в Гродно. Так он стал оперуполномоченным уголовного розыска. В то время Алексей встретил Надю Кирьянову и подружился с ней. Девушка закончила медицинское училище и работала в Гродно. Оказалось, что они с Надей из одной деревни. И не были знакомы только потому, что родители Алексея переехали туда сравнительно недавно, когда Алексей служил в Красной Армии. Шло время. Вскоре они оба поняли, что встретились с любовью.
И вот сегодня свадьба. Алексей уже в который раз рассматривал себя в старом, побитом ржавыми пятнами, еще, наверное, дореволюционном, зеркале, стоявшем в доме его родителей.
Черный коверкотовый костюм, белая рубашка очень шли ему. Алексей озорно подмигнул себе и выглянул в окошко: как бы не испортилась погода, ведь свадьбу решили гулять прямо в саду. Удовлетворенно хмыкнул: «Порядок! Погода как по заказу, специально для воскресного дня».
При изложении же исторических событий Чергинец опирался на стандартные шаблоны. В том же романе «Вам — задание» положительный главный герой, работавший в органах, накануне войны попадал в Западную Беларусь, где боролся с бандой «плохого» поляка.
Впрочем, на том этапе Чергинец и не претендовал на что-то серьезное. Перспективный высокопоставленный сотрудник милиции, он в это время общался с Василем Быковым, которого позже называл своим другом. Приятельство между ними безусловно было. Но творчество Чергинца тот оценивал спокойно.
«Як правіла, аўтар шчасліва пазбягае многіх яўных і таемных пастак, нарыхтаваных асаблівасцямі дадзенага жанру. Мы амаль не знойдзем тут аблегчаных рашэнняў, халастых захадаў і прыёмаў дзеля цікавасці», — писал Василь Владимович о романе «Финал Краба». «Як правіла» и «амаль» свидетельствуют, что эти недостатки в произведениях как раз таки присутствуют. Учитывая, что этот текст был написан для предисловия — априори комплиментарного жанра — наверняка их по мнению Быкова было куда больше.
Сенатор и глава СПБ
Ради объективности заметим, что Чергинец действительно дорожил общением с Быковым. В десятые годы — уже после смерти классика белорусской литературы — он неоднократно обращался во всевозможные инстанции (в том числе писал Александру Лукашенко), предлагая переименовать одну из минских улиц или присвоить новой магистрали имя Василя Быкова, а также установить писателю памятник. На практике лишь в сентябре 2020-го на доме, где жил Василь Быков, появилась мемориальная доска. Со времени смерти писателя к тому моменту прошло 17 лет.
Причина — Василь Быков оставался неугодным властям. В конце 1980-х он поддержал создание Белорусского народного фронта и курс страны на независимость, позднее отрицательно отнесся к политике Лукашенко. Эти события окончательно развели его с Чергинцом. Тот стал верным сторонником действующей власти.
Кстати, на первых президентских выборах Чергинец — тогда председатель комитета по социальной защите военнослужащих, ветеранов войны и увековечения памяти погибших — работал в команде премьер-министра Вячеслава Кебича. А уже затем перешел к Александру Лукашенко. Точнее, сначала его взял к себе в помощники Иван Титенков — руководитель Управления делами, который после референдума 1995 года о смене госсимволики порвал национальный бело-красно-белый флаг.
В 1996 году в нарушение Конституции был распущен законно избранный парламент — Верховный Совет. По референдуму, прошедшему с многочисленными нарушениями, Лукашенко получил неограниченные полномочия. В стране появился двухпалатный парламент. Палату Представителей сформировали из лояльных Лукашенко депутатов. Совет Республики — из представителей «вертикали», а также лиц, напрямую назначенных Лукашенко. Одним из них стал Чергинец, приглянувшийся политику. Генерал работал по его квоте в верхней палате трех созывов, возглавляя в ней комиссию по международным делам (1996−2008).
В 2001-м Чергинец даже был доверенным лицом Лукашенко на президентских выборах. Они прошли с многочисленными нарушениями, что ставит под сомнение объективность их результатов. В том же году милицейский генерал отрицал причастность высших чиновников к исчезновению оппозиционных политиков, пропавших при невыясненных обстоятельствах.
Спустя четыре года, в 2005-м, произошло важнейшее событие в жизни Чергинца — он возглавил Союз писателей Беларуси. К тому времени отношения Лукашенко с лучшими отечественными литераторами окончательно испортились. Руководство Союза белорусских писателей (СБП) — старейшей организации в стране, основанной еще в середине 1930-х — выступало против его политики русификации. У СБП сначала забрали литературные издания, основателем которых являлся Союз, а затем и Дом литератора, построенный в том числе за писательские деньги по поручению лидера БССР Петра Машерова. Когда эти действия ничего не дали, единый СБП решили расколоть, создав параллельно с ним СПБ.
Борьба с «Логвінавым» и конкурентами
Чергинец получил кабинет в Доме литераторов, профильные издания также передали его Союзу. Но большинство лучших отечественных авторов его объединение проигнорировали. Причина не только в обстоятельствах создания СПБ. Новый председатель Союза регулярно позволял себе высказывания, направленные на «закручивание гаек» в сфере культуры.
В начале десятых издательство «Логвінаў» лишили лицензии: государство назвало экстремистским выпущенный им альбом Belarus Press Photo 2011. Чергинец всячески поддерживал это решение.
«Я думаю, от этого Беларуси стало лучше, — говорил генерал в интервью БелаПАН. — То, что они писали… Нет, они издавали некоторые книги — ничего, но то, что они опускали книгу, как говорится, ниже плинтуса, издавая чепуху, позорящую даже человека, что говорить на тему, правильно или неправильно их лишили возможности издавать, не стоит».
Между тем, «Логвінаў» был авторитетным издательством, публиковавшим независимых белорусских писателей (от Андрея Ходановича до Ольгерда Бахаревича).
«А вообще я считаю, что Логвинову нужно было извиниться как мужику перед людьми за эти стишки, признать свою ошибку и пообещать, что такого больше не повторится, — говорил Чергинец в интервью TUT.BY в 2015-м (он имел ввиду не альбом, а другую книгу издательства). — И я бы тогда сказал, что пусть издает хорошие книги, ведь он и наших классиков печатал. Но он же на дыбы встал, мол, какое имеете право. Имеет государство и общество право».
В 2016-м Чергинец заявил на очередном съезде своей организации, что «продукция издательства „Логвінаў“ — это пошлятина», а писатели Владимир Орлов и Василь Яковенко «приветствуют фашизм». Глава СПБ рассказал, что эти люди «хотят переименовать улицы именами фашистов, в том числе Кубе» (Вильгельм Кубе, гауляйтер Беларуси в годы нацистской оккупации. — Прим. ред.). Эти обвинения не соответствовали действительности.
Заметьте, как эти обвинения рифмуются с теперешними. Разница лишь в том, что тогда их позволял себе один Чергинец, теперь — практически все пропагандисты.
«Тайна Овального кабинета» и другие «шедевры»
В годы независимой Беларуси Чергинец продолжал писать новые книги. Но обстоятельства изменились. В советское время существовала цензура, вместе с «идеологически неправильными вещами» вырезавшая из книг фривольности. Имелись и качественные редакторы, улучшавшие произведения.
В постсоветское время эта система исчезла, после чего романы писателей стали приходить к публике в «первозданном виде». Например, в 2001-м Чергинец выпустил детектив «Русская красавица». Вот выдержка из него:
Было заметно, что Светка защищает свои бастионы только для вида. Вот она капитулировала — позволила сорвать с себя халатик и раскинула руки, будто поплыла по мерцающим волнам ночника, замерла, бессильная и во всеоружии, потому что нагая женщина вооружена красотой своего тела. А потом она бесстыдно раздвинула ноги. Ах, сука…
В 2002-м вышел новый роман генерала «Тайна Овального кабинета», отсылавший к секс-скандалу с участием президента США Билла Клинтона и сотрудницы Белого дома Моники Левински. Там были такие диалоги:
— Так вот. Эта сучка хочет рассказать, какой у тебя на вкус член.
— Кому рассказать, тебе?
— Перестань шутить, Джон! Это весьма серьезно. Серьезнее тех мелких попыток отдельных дамочек в штате Арканзас, которые пытались привязать тебя к своим колготкам. Стоит этой Монике только раскрыть свой рот, состоящий не только из перламутровых зубов и пухлых губ, но еще и с запасом слов, и сообщить о твоих штанах, где водится далеко не маленький член, как вопрос об имидже Президента встанет ребром.
***
— И что, он набросился на вас, пытался изнасиловать?
— Господи! Да лучше бы он совершил это!
— А что он сделал?
— Как только я вошла, он тут же замкнул дверь, взял меня под руку и усадил в кресло. Затем, ни слова не говоря, расстегнув брюки, спустил плавки и обнажил свой член и, гадко улыбаясь, предложил: «Ну что, дорогая, начнем с минета?» Я растерялась и испугалась. Хотела что-то сказать и взглянула в его глаза. На лице — улыбка, а глаза холодные, даже пугающие. Казалось, ему хотелось, чтобы я занималась его членом, а он, наверное, смотрел бы в окно.
На фоне этого Чергинец не оставлял попыток прославиться, что несколько раз приводило к странным ситуациям. На его сайте до сих пор содержится информация, что генерал внесен в Книгу рекордов Гиннеса «за разноплановые достижения в области культуры и науки». Но запрос показал, что в базах премии отсутствует упоминание об этом.
Также на сайте писателя утверждается, что он был удостоен звания «Международный профессионал 2005 года», присуждаемой Международным биографическим центром в Кембридже (Англия). Но последнее звание может получить любой человек за соответствующую сумму денег.
Если бы Чергинец остававался милицейским генералом, балующимся литературой, то, вполне возможно, сохранил бы свою нишу и даже определенную аудиторию. Но государственная критика попыталась сделать главу прогосударственного союза едва ли не классиком белорусской литературы, что создало комичный эффект.
«Народный» писатель
В марте 2022 года 84-летнего Чергинца отправили на пенсию, сделав почетным председателем Союза писателей Беларуси. Саму организацию вместе него возглавил экс-министр информации Александр Карлюкевич.
А уже спустя несколько месяцев генерал стал народным писателем Беларуси. Если бы Чергинец получил это звание в прошлом десятилетии, новость вызвала бы возмущение в литературной среде. До этого звание народного присваивали девяти писателям, «народного поэта Беларуси» — восьми. Творчество не всех из них прошло испытание времени. Но все из них были крупными фигурами, личностями, повлиявшими на развитие белорусской культуры. Произведения Янки Купалы, Якуба Коласа, Максима Танка, Пимена Панченко, Ивана Мележа, Василя Быкова, Янки Брыля и их коллег до сих пор актуальны. Все они писали на родном белорусском языке.
За 28 лет, пока Лукашенко находился у власти, звание народного присвоили лишь один раз — в 1995-м Ивану Науменко. Затем о звании фактически забыли. Тем более, что лояльные Лукашенко творцы на него откровенно не тянули.
Но события после 2020 года внесли в этот процесс свои коррективы. Теперь признание Чергинца воспринимается абсолютно логично. Ведь он:
- русскоязычный писатель — власть продолжает бороться с нелояльной ей белорусскоязычной литературой;
- политически лояльный — в 2015-м в интервью TUT.BY называл Лукашенко «самым значимым минчанином в истории», хотя тот даже не родился в белорусской столице;
- идеологический подкованный. На вопрос «кто оказал на вас наибольшее влияние как на личность, на человека?» Чергинец вторым назвал Иосифа Сталина: «Не потому, что он был жесткий правитель. А потому что в сложнейших ситуациях он находил разумные решения, выход. Мне импонирует его взвешенность во многих вопросах. А самое главное — его имя стало символом Победы. Для людей моего поколения это свято. И потом посмотрите, как он относился к писателям. С величайшим вниманием и почтением». Чергинец, правда, забывает, что тысячи писателей при Сталине были расстреляны или погибли в ГУЛАГе;
- автор «легкого чтива» и одновременно патриотически правильных книг.
В условиях, когда в стране ликвидирован независимый Союз белорусских писателей, закрываются независимые издательства, признаются экстремистскими книги, Чергинец символизирует представление власти о том, какой должна быть литература. Поэтому свою награду он точно заслужил.