В последние несколько недель в Беларуси были уничтожены или осквернены сразу несколько захоронений польских солдат середины прошлого века. 1 июля польский МИД рассказал об уничтожении надгробий и памятников сразу в нескольких деревнях Гродненщины. 4 июля стало известно, что могилы польских солдат Армии Крайовой (АК) сровняли с землей и в деревне Микулишки (а МИД Беларуси заявил, что захоронений поляков там не было). 8 июля было разрушено захоронение у села Качичи, в тот же день снесли надгробие солдат АК в Волковыске. 12 июля жительница города рассказала, что в планах местных властей был снос и другого мемориала. Явление становится массовым и широко поддерживается как госСМИ, так и властями — к примеру, еще в мае генпрокурор Беларуси Андрей Швед назвал Армию Крайову «нацистскими преступниками» и рассказал о расследовании фактов проведения ей геноцида белорусов. Разбираемся, чем на самом деле была АК.
От борьбы с коммунистами к дружбе — и обратно
1 сентября 1939 года нацистская Германия напала на Польшу — и в течение нескольких недель оккупировала большую часть страны. 17 сентября к Гитлеру присоединился СССР — он ввел войска на входившие в состав Второй Речи Посполитой земли Западной Беларуси и Западной Украины, чтобы «взять под свою защиту жизнь и имущество [местного] населения» (так это объяснялось в ноте, направленной польскому послу). На самом же деле раздел страны был заранее оговорен с нацистами в секретном приложении к так называемому пакту Молотова-Риббентропа.
В ту же ночь, с 17 на 18 сентября, польское правительство бежало из страны, чтобы не быть плененными и избежать капитуляции. Представители властей перешли границу с Румынией, однако поляков под давлением Германии, которая была союзником Бухареста, поместили в специальные лагеря. Те передали свои полномочия политикам, которые успели перебраться в дружественную Польше Францию. Таким образом, в Париже было сформировано польское правительство в изгнании. Его на правах премьера возглавил военный министр и министр внутренних дел Владислав Сикорский.
Позднее, когда нацисты вторглись во Францию, правительство в изгнании переместилось в город Анже, а затем — по приглашению британских властей — в Лондон. Основной его задачей стала организация вооруженного сопротивления Германии — как за границей, так и на территории самой Польши. Практически весь период оккупации в стране действовало нелегальное «подпольное государство», фактически заменившее собой многие институты Второй Речи Посполитой. Оно организовало тайную систему образования и медицинской помощи, подпольные СМИ и издательства, структуры исполнительной, законодательной и судебной властей и даже секретные театры.
Но, безусловно, главным направлением работы оставалось военное сопротивление. Практически сразу была создана «Служба победе Польши» — военизированная организация, состоявшая в основном из кадровых офицеров и офицеров-отставников. В ноябре 1939-го ее преобразовали в Союз вооруженной борьбы (СВБ) — уже гораздо более широкую и массовую организацию, напрямую подчинявшуюся правительству в изгнании. СВБ удалось организовать свои подразделения практически на всей бывшей территории Польши, сформировать структуру подчинения и связи и даже наладить подпольное производство отдельных видов оружия (например, гранат). Главной целью было возрождение Польши в ее довоенных границах.
Правда, на серьезные военные операции ресурсов у СВБ все еще не хватало. В основном Союз сконцентрировался на диверсионной и разведывательной деятельности в немецком тылу. Полякам удалось собрать одни из первых данных, касавшихся деятельности концлагерей, организованных нацистами на оккупированных территориях, определить месторасположение стратегических заводов и других военных объектов Германии в Польше, провести ряд акций саботажа. Также СВБ наладило обучение разведчиков, командиров, диверсантов и радиотeлеграфистов в Великобритании с последующей заброской их на территорию Польши (так называемых «тихотемных»).
Структуры организации действовали и на территории СССР (здесь существовало даже отдельное подразделение «Вахляж» — веер), вступая в противостояние с советскими властями, которых польское правительство в изгнании небезосновательно считало оккупантами. Однако уже к лету 1940 года польское подполье в Советском Союзе было почти полностью разгромлено — в частности, за счет депортаций и репрессий в отношении бывших польских военных, живших на этих землях.
Ситуация коренным образом переменилась в 1941 году, когда Германия атаковала Советский Союз. Уже в июле советские представители вышли на связь с Польским правительством в изгнании и договорились о совместной борьбе с немцами. Сикорский и посол СССР в Великобритании Иван Майский 30 июля подписали соглашение о возобновлении дипотношений, один из пунктов которого предусматривал создание польских воинских частей в Союзе, которые были бы в подчинении Москвы. Для этого предполагалось, что всем захваченным в 1939-м в плен польским военным будет объявлена амнистия (в Лондоне еще не знали, что большинство захваченных польских офицеров уже год как расстреляны в Катыни и других местах).
Тем не менее, многие поляки все еще находились в тюрьмах, лагерях и ссылках — из их числа была сформирована «Армия Андерса» (по имени командира, генерала Владислава Андерса). Оружие новому подразделению передавали как СССР, так и западные союзники. Правда, в боях на территории Советского Союза «Армия Андерса» участия так и не приняла — уже в 1942-м ее вывели в Иран и фактически передали британцам (кремлевские власти констатировали антисоветские настроения в польских подразделениях, а также испытывали проблемы с их обеспечением). Позднее Андерс и его солдаты воевали с нацистами на Ближнем Востоке и в Италии.
Несмотря на неудачу с «Армией Андерса», отношения между СССР и польскими эмигрантами оставались относительно неплохими. Сторонам удалось договориться о проведении совместных операций против немцев на оккупированных территориях. Тем более что у поляков для этого уже имелась структура — СВБ. В феврале 1942-го Союз реорганизовали в Армию Крайову (буквальный перевод — «Отечественная армия»), которая начала уже более активно противостоять немцам как в центральной Польше, так и в Западной Беларуси и Украине.
Что же собой представляла эта организация? По сути, АК была масштабным партизанским движением. Точная ее численность неизвестна: в 1944 году в официальных донесениях руководители называли цифры до 380 тысяч и даже более бойцов, однако это опровергали другие члены организации, которые говорили о завышении цифр. Наиболее объективной может считаться оценка немецкой разведки, которая говорила о 100−200 тысячах солдат. При этом подавляющая их часть никогда не имела оружия — известно, что в 1944 году им были обеспечены лишь 12,5% «аковцев». Наличие пулеметов в соединениях АК было редкостью, хотя во время масштабных операций некоторые крупные отряды имели в распоряжении даже артиллерию.
По своей структуре АК строилась по образцу довоенной польской армии, хотя армией в полноценном смысле не являлась. В нее не было призыва — основную часть бойцов составляли добровольцы. Значительная часть бойцов не принимали активного участия в ее деятельности и находилась «в режиме ожидания», готовясь присоединиться к операциям в случае их объявления позднее.
Состав Армии Крайовой был максимально пестрым как в национальном, так и в политическом смысле. В составе АК воевали как поляки, так и белорусы, украинцы и представители других национальностей. В Беларуси, к примеру, действовало три округа АК: Виленский, Новогрудский и Полесский. Отдельные исследователи утверждают, что в Новогрудском подразделении только православных белорусов было около 40%, а с учетом белорусов-католиков наших соотечественников в этой структурной единице могло быть и вовсе более половины. По другим данным, во всех подразделениях АК, действовавших на территории нынешней БССР, белорусы составляли 30−40% личного состава. Были примеры, когда одна часть деревни вступала в АК, другая — в советские партизанские отряды.
Что касается политических взглядов, то среди «аковцев» были как польские националисты, так и социалисты, и анархисты. Однако наиболее значительную часть движения составляли крестьяне, многие из которых не умели даже читать и писать, и, соответственно, политической ориентации у них не было.
Что касается отношения немцев к Армии Крайовой, то оно было ровно таким же, как и к советским партизанам — против них проводились карательные акции и операции. Польские источники говорят о примерно 100 тысячах погибших и замученных за время войны «аковцев», однако цифру с учетом завышения численности самой АК и приписывания в ее состав вообще всех польских повстанцев можно назвать спорной.
Известные операции АК и конфликт с СССР
Чем же занималась Армия Крайова в период своего существования? На первом этапе она сконцентрировалась на борьбе с немцами. Насколько активно, судить трудно из-за все тех же статистических расхождений: АК сообщала о многочисленных операциях против нацистов, однако позднее эти цифры нередко не подтверждались немецкими документами. И все же известно о совершавшихся бойцами Армии Крайовой налетах на немецкие гарнизоны и места содержания заключенных, нападениях на немецкие заставы, стычках с коллаборационистскими подразделениями (белорусскими, украинскими, литовскими). Также «аковцы» вели «рельсовую войну»: пускали под откос поезда и нападали на эшелоны с возвращавшимися с фронта солдатами вермахта.
До 1943 года АК тесно взаимодействовала с советскими партизанами: они обменивались информацией, проводили совместные акции. К примеру, в районе Нарочи действовал один из отделов Виленского округа Армии Крайовой под командованием Антония Бужиньского. Там же дислоцировалась партизанская бригада под руководством Федора Маркова (позднее — Герой Советского Союза). Оба подразделения проводили совместные операции, однако летом 1943-го советские партизаны получили команду на разоружение поляков. Прибывшего на переговоры о совместной акции в Мяделе Бужиньского и его помощников взяли в плен, а затем, вероятно, расстреляли. На отдел АК совершили нападение, убив около 60 человек. Часть из уцелевших согласилась сформировать отряд под советским командованием, но большинство бойцов вскоре сбежали и присоединились к 5-й Виленской бригаде АК под руководством Зыгмунта Шендзеляжа (псевдоним — Лупашко) — о нем мы еще вспомним ниже. Были и другие примеры совместных акций АК и советских партизан.
Похожая ситуация произошла во время операции АК под названием «Острая брама». В июле 1944 года Армия Крайова получила приказ о взятии Вильно — целью было сделать это быстрее Красной Армии, чтобы обозначить польские претензии на город и регион. 7 июля поляки предприняли попытку штурма, но безуспешно — для плохо подготовленной операции удалось мобилизовать всего несколько тысяч «аковцев», тогда как немецкий гарнизон состоял из почти 20 тысяч солдат вермахта. После отступления бойцы АК штурмовали город уже вместе с подошедшими советскими войсками. 13 июля Вильно освободили от немцев. В течение двух дней поляки вместе с советскими солдатами патрулировали улицы города, однако затем все изменилось. Приглашенных на встречу командиров подразделений АК арестовали, 8 тысяч бойцов разоружили. Части из них дали возможность вступить в контролируемое СССР Войско Польское (было создано из числа поляков, остававшихся в Советском Союзе после передачи «Армии Андерса» британцам), остальных вывезли на восток и затем сослали в лагеря.
Что стало причиной перемен? Их несколько.
Во-первых, с 1941 года польское правительство в изгнании настойчиво пыталось узнать у Кремля о судьбе плененных в 1939 году офицеров. Сталин на встречах с Сикорским отвечал, что эти люди были отпущены на свободу, и предполагал, что они могли сбежать (озвучивалась даже версия о Манчжурии). Но немцы во время наступления на Москву случайно обнаружили захоронение в Катыни, и в апреле 1943 года опубликовали эту информацию. СССР назвал сообщение ложью, однако запретил приехать на место событий миссии Красного Креста. После этого дипотношения с польским правительством в изгнании были вновь разорваны. Поляки смогли прилететь на место на самолете люфтваффе и принять участие в эксгумации. Всего было обнаружено более 4 тысяч трупов, большинство из них были идентифицированы как пропавшие польские офицеры. Естественно, что все это не только привело к разрыву отношений между Москвой и правительством в Лондоне, но и к жажде мести за гибель соотечественников со стороны поляков из АК.
Примерно с середины 1943 года Армия Крайова начала проводить операции против советских партизан и регулярных воинских соединений Красной Армии. Случались даже стычки с другими польскими военизированными формированиями — например, Народной Гвардией, которая подчинялась социалистической Польской рабочей партии. В конце того же года было зафиксировано несколько фактов сотрудничества АК с немцами — в частности, в вопросе поставок оружия. Однако известно, что это было сделано в разрез с приказами командования, которое запрещало любые контакты с нацистами.
Второй причиной конфликта между АК и подконтрольными СССР силами были разные взгляды на будущее самой Польши. Правительство в изгнании настаивало на послевоенной стране в границах 1939 года — то есть, с Западной Беларусью и Западной Украиной. Москва даже слышать об этом не хотела, но поляки рассчитывали на помощь западных союзников. Существовало множество сценариев, которые, как им казалось, помогут добиться такой цели. Считалось, например, что ослабленная войной с нацистами Красная Армия не сможет противостоять АК и та возьмет довоенные польские земли под контроль. Второй вариант — Польшу освободит не советская армия, а союзники, которые и помогут решить вопрос с восточной границей. Из-за этого Армия Крайова с 1943 года почти полностью перестала проводить операции против немцев в надежде, что те задержат советское контрнаступление. Существовал даже план «Барьер», по которому поляки должны были задерживать Красную Армию, разрушая железные дороги.
Однако большая политика рассудила иначе. Союзники по антигитлеровской коалиции не хотели портить отношения с СССР и на многочисленных встречах, где обсуждалось будущее Европы, согласились с тем, что восточная польская граница должна пройти примерно по линии Керзона — то есть этнической границе поляков с белорусами и украинцами. Уже в 1943 году союзники уведомили правительство в изгнании, что освобождением земель Польши будет заниматься Красная Армия, а им стоит согласиться на предложенную границу, иначе в послевоенной стране будет сформировано просоветское правительство — причем без участия эмигрантов.
В ответ в АК разработали план под названием «Буря». Суть его заключалась в следующем: по мере отступления немцев «аковцы» должны были занимать города, принадлежавшие ранее Второй Речи Посполитой, и быстро воссоздавать там аппарат власти, поддержанный вооруженными формированиями. Таким образом вступающие в них советские войска уже встречали бы на месте людей, которые представлялись бы легальными польскими властями. Упомянутая выше операция «Острая брама» была как раз частью «Бури».
В 1944 году СССР удалось получить удобного переговорщика по польскому вопросу — Крайову Раду Народову под руководством Болеслава Берута, состоявшую в основном из социалистов и также претендовавшую на представление интересов польского народа. К тому времени существовала и просоветская польская армия — Войско Польское, позднее объединенное с подчинявшейся КРН Армией Людовой. Крайова Рада вскоре была переформатирована в Польский комитет национального освобождения (ПКНО) — именно его представителям передавалась реальная власть после вступления советских войск на территорию Польши. Многочисленные обращения правительства в изгнании к англичанам и американцам результата не дали. Более того, Уинстон Черчилль и вовсе был раздражен действиями поляков, считая, что их действия дискредитировали Великобританию перед союзниками. На конференции в Тегеране было решено, что взамен потерянных восточных земель Польша получит ряд бывших немецких территорий на западе.
Последней попыткой польских эмигрантов спасти ситуацию (и, фактически, последней крупной операцией АК) стало Варшавское восстание. Замысел был тем же, что и во время операции «Буря» — советские войска в столице Польши должны были встретить выбившие немцев представители лондонского правительства, которые вынудили бы Москву признать их законной властью в Польше. В случае несогласия предполагалось держать в городе оборону с целью расколоть союзников по вопросу Варшавы и дождаться поддержки с Запада.
Восстание началось днем 1 августа 1944 года, когда советские войска были уже в предместьях польской столицы. Несмотря на слабую подготовку операции (повстанцы имели в своем распоряжении в среднем одну единицу стрелкового оружия на семь человек — многим пришлось сражаться «коктейлями Молотова», подручными средствами или даже голыми руками; а немцам было известно о восстании еще до его начала, благодаря чему они заняли боевые позиции), полякам удалось героическими усилиями частично овладеть центром города. Однако на дальнейшее наступление ресурсов уже не было — они перешли к обороне. Тем временем немцы подтянули к Варшаве резервы, танки, тяжелую артиллерию и авиацию — и начали методично уничтожать повстанцев, фактически, вместе с самим городом. Преимущество нацистов по огневой силе было огромным, они наносили полякам ужасающие потери. Однако польское сопротивление продолжало удерживать отдельные районы в Варшаве под своим контролем.
Дальнейший ход событий вызывает множество дискуссий. Точно известно одно — Красная Армия не стала сразу входить в город и остановилась на подступах к нему. Было ли это спланированным решением, чтобы не вступать в конфликт с Армией Крайовой и ее западными покровителями, или совпадением — спорный вопрос.
Как бы то ни было, СССР полякам в августе не помог. Лишь 10 сентября советские войска и подчиненное ПКНО Войско Польское предприняли попытку переправиться через Вислу к центру города, но потерпели неудачу и с потерями отступили. В итоге 2 октября командующий Армией Крайовой капитулировал перед немцами. Всего за два месяца погибли около 20 тысяч бойцов АК и еще 200 тысяч мирных жителей, примерно полмиллиона варшавян изгнали из города, а практически весь центр сровняли с землей. Красной Армии удалось освободить столицу Польши только в январе 1945-го.
Ни военных, ни политических целей восстание не достигло, а для правительства в изгнании стало огромным ударом и ввергло его в кризис. Тем не менее, оно стало символом мужества и решительности Польши. Что касается АК, то для организации после поражения в восстании сложились крайне неблагоприятные условия. Во-первых, ее члены подвергались репрессиям со стороны советских властей и ПКНО, а партизанская борьба становилась крайне затруднительной. Во-вторых, лондонское правительство после неудачи в Варшаве растеряло как поддержку значительной части населения, так и западных союзников. В-третьих, сами поляки устали от продолжавшейся уже семь лет войны, превратившей их страну в руины. В итоге 19 января 1945 года последний командующий Армией Крайовой Леопольд Окулицкий издал приказ о ее роспуске.
Часть бойцов АК присоединилась к новым силовым структурам социалистической Польши, часть — создала антикоммунистическое подполье, действовавшее в некоторых регионах до середины 1950-х.
«Отверженные (или проклятые?) солдаты» и Беларусь
Именно с деятельностью бывших подразделений АК уже после окончания войны связаны наиболее спорные эпизоды в истории этих формирований. Причем многие из них иначе как преступлениями назвать нельзя. Хотя наиболее известные факты убийств мирного населения Армией Крайовой произошли еще в 1943—1944 годах. Речь в первую очередь о противостоянии с украинскими националистами, вылившееся в такие трагедии, как Волынская резня. Несмотря на то, что ключевыми противниками обеих сторон были советские власти и нацисты, это не привело к объединению движений, а, наоборот, к их кровавому противостоянию.
Началом конфликта обычно считают конец 1942 года, когда немецкие власти стали выселять с территории польско-украинского пограничья поляков и заселять ее украинскими крестьянами. Тогда АК провела несколько карательных акций против украинцев. В ответ Организация украинских националистов (ОУН) начала ужасающие по своему масштабу этнические чистки польского населения на Волыни. Бойцы Украинской Повстанческой Армии (УПА) входили в деревни и уничтожали всех жителей-поляков, в том числе женщин, детей и стариков. Некоторые населенные пункты сжигали целиком вместе с жителями. Способы убийства тоже были ужасающими: людей рубили топорами, резали ножами. К акциям нередко присоединялись и гражданские — об этом говорит частое использование в качестве орудий убийства вил, лопат и другого крестьянского инвентаря.
Пика нападения украинцев достигли летом 1943-го, а завершились лишь после взятия региона под контроль Красной Армией. Всего за время резни на Волыни погибло, по разным подсчетам, от 50 до 100 тысяч поляков. Однако не менее ужасными были и ответные действия Армии Крайовой. Несмотря на то, что АК изначально сосредоточилась на противостоянии с вооруженными бойцами УПА, случаи уничтожения ими гражданского населения тоже были нередки. Это зачастую происходило во время рейдов поляков в села для пополнения запасов. А после того, как стало широко известно о преступлениях УПА против польского населения летом 1943-го, АК также начала проводить целенаправленные акции против гражданских. В итоге число погибших украинцев оценивается меньшей, но все равно ужасающей цифрой в 20 тысяч человек.
Уничтожение гражданских во время Волынской резни было, скорее, исключением для Армии Крайовой. Совсем иначе ситуация стала выглядеть после расформирования АК и начала борьбы бывших ее членов с коммунистическими властями. В историю вооруженные подразделения поляков, противостоявших коммунистам, вошли как «проклятые» или «отверженные» солдаты (по-польски — Żołnierze wyklęci). Изначально они вступали в стычки с регулярными советскими подразделениями и армией социалистической Польши, но летом 1945-го Красная Армия, НКВД и СМЕРШ совместно с польской армией и милицией провели ряд масштабных операций по ликвидации вооруженного подполья. Они проводили облавы на поляков, которых подозревали в участии в борьбе с коммунистами и, вероятно, их последующие внесудебные казни.
После этого «отверженные солдаты» окончательно перешли к партизанской борьбе. В противостояние с регулярными военными соединениями они вступали редко, а вот мирное население от них значительно пострадало — в том числе и белорусское. Наверное, самый известный эпизод связан с деятельностью отряда Ромуальда Райса по кличке Бурый. Во время войны он командовал одной из штурмовых рот Армии Крайовой и принимал участие в освобождении Вильно, а уже после роспуска АК присоединился к 5-й Виленской бригаде под командованием упомянутого выше Зыгмунда Шендзеляжа. После облав лета 1945-го тот принял решение распустить соединение, но Райс не подчинился приказу и примерно с двумя сотнями солдат ушел в леса в районе Беловежской пущи.
В январе 1946-го солдаты Бурого начали нападать на белорусские деревни, жителей которых подозревали в симпатиях к коммунистам. 28 числа они оказались возле деревни Лазица и задержали несколько десятков человек, которые ехали в лес заготавливать дрова для местной школы. Католиков отпустили, а православных заставили перевозить обоз подразделения. На следующий день отряд совершил успешный налет на советский гарнизон в Гайновке, убив нескольких солдат и отобрав у других оружие. Еще через день в Красном Селе Бурый сменил часть захваченных ранее кучеров. Отряд двинулся к деревне Залешаны, приказав жителям собраться в одном из домов. За отказ сотрудничать с «аковцами» двоих мужчин вывели во двор и расстреляли, остальных пришедших на собрание заперли в постройке и подожгли. Людям удалось вырваться из пылающего дома — по убегающим начали стрелять. После этого Райс приказал поджечь деревню целиком — всего в огне или от пуль погибли 16 человек, в том числе женщины и дети.
На следующий день отряд оказался в лесу рядом с деревней Старые Пухалы. Там Бурый приказал убить белорусских кучеров, отпустив только тех, кто умел молиться по-польски. 30 человек были убиты обухами топоров или расстреляны. 1 февраля «аковцы» пришли в деревню Волька Выгоновская и после отказа помогать расстреляли двоих мужчин, а затем подожгли сараи. 2 февраля были сожжены деревни Зани (24 погибших) и Шпаки (9 погибших). Белорусский журналист и литратор Ян Максимюк записал воспоминания одной из бывших жительниц Заней, бывшей в момент нападения отряда Бурого ребенком.
«Я ляжала ў тым куратніку на курыным памёце ў адной кашулі. Сястра мне казала не варушыцца. Сама была ля дзвярэй. Я чула, як яна дрыжыць і трасецца. У вёсцы стралялі, я цераз пазы бачыла, што на загуменні стаялі іхнія падводы, чакалі, аж тыя ў вёсцы паб’юць людзей і папаляць. Яны збіраліся потым вельмі доўга. Уранні сястра знайшла брата Янака, і ён перанёс мяне ў клуню, якая не згарэла. Сама я ісці не магла. Тады ён адвёз мяне ў Свірыды да сваякоў. Вясною я вярнулася ў Зані да бабкі. Зані пасля пажару апусцелі, людзі хаваліся ў іншых вёсках, доўга не варочаліся. Тата, як вярнуўся ў нядзелю ранкам, то ўбачыў, што мама згарэла разам з хатаю, засталіся толькі адны костачкі. Тата пазбіраў іх у палатно, збіў з дошак труну і хаваў разам з іншымі пабітымі, за вёскай, у супольнай магіле», — говорила она.
Всего же за несколько дней января-февраля в околицах Гайновки отряд Бурого уничтожил 79 человек. Весной того же года подразделение было разбито войсками социалистической Польши. Райсу удалось бежать на запад страны, где он смог устроиться в администрацию одного из районов. Бывший «аковец» даже купил прачечную, которой управлял вместе с женой. Однако в 1948 году его арестовали по обвинению в совершении военных преступлений. 1 октября 1949 года суд в Белостоке приговорил Бурого к расстрелу, 30 декабря приговор привели в исполнение.
После установления в Польше демократии все приговоры в отношении репрессированных, действовавших в интересах польского государства, были отменены — к их числу отнесли и Ромуальда Райса. В 1995-м военный суд в Варшаве реабилитировал отряд Бурого с формулировкой «состояние наивысшей необходимости вынудило их принимать решения, которые не всегда были этически однозначными», а наследникам командира выплатили компенсации. Также дело Бурого долгие годы рассматривалось Институтом национальной памяти Польши, который в 2005 году пришел к выводу, что расправы отряда над мирными жителями белорусских деревень были преступлением с признаками геноцида. Однако в 2019-м ведомство пересмотрело свою позицию — и заявило, что Райс «не действовал с намерением уничтожить белорусскую или православную общину, проживающую на нынешней территории Польши». Фактически, решение означало полное оправдание отряда и его действий. Из-за этого даже разразился скандал между МИДами Беларуси и Польши.
Единого мнения по поводу деятельности отряда Бурого нет как среди историков, так и в польском обществе в целом. «Отверженные солдаты» героизируются польскими националистами, другие слои общества относятся к ним неоднозначно. Тем не менее, в Польше существует официальный день их памяти, который отмечается с 2011 года. Во многих городах есть улицы, названные именами как отдельных командиров отрядов, так и «отверженных солдат» в целом.
Отметим также, что преследованиям со стороны бывших «аковцев» подвергались не только белорусы, но и представители других меньшинств в Польше, да и сами поляки. Уже упоминавшийся Зыгмунд Шендзеляж в 1944 году со своим отрядом уничтожал мирное литовское население в деревне Дубинки, а в мае 1945-го (уже после расформирования АК) ворвался в деревню Бочка, где было убито четыре советских офицера и четверо солдат. Бойцы разгромили отделение милиции, а затем, в присутствии принудительно согнанных жителей поселка, расстреляли 14 человек, в том числе 11 милиционеров. Шендзеляжа арестовали в 1948-м, в 1950-м — приговорили к расстрелу.
Так герои они или преступники?
Как это часто бывает, одного справедливого ответа на этот вопрос нет. С точки зрения Польши, Армия Крайова, безусловно, герои — ее бойцы с оружием в руках защищали страну от агрессии нацистов, а затем пытались помешать установлению коммунистического режима. Многие из них отдали за свою родину жизни. Слова генпрокурора Беларуси Андрея Шведа о том, что бойцы АК были «нацистскими преступниками», историческими фактами не подтверждаются — организация проводила множество операций против немцев, в том числе и совместно с советскими партизанами.
В то же время в истории Армии Крайовой были и неприглядные страницы: участие в Волынской резне, убийства мирных жителей (в том числе белорусов), грабежи и насилие, а также другие эпизоды, которые однозначно можно назвать военными преступлениями. Здесь стоит отметить, что АК в этом смысле не была уникальной — во время Второй мировой войны подобные истории происходили повсеместно.
Важно также учитывать, что Армия Крайова не являлась регулярным воинским формированием, а была, фактически, партизанским движением, что не могло не накладывать на ее деятельность свой отпечаток. Многие бойцы не имели военного образования, серьезного отбора в ряды АК также не было, у командования не всегда получалось управлять разрозненными подразделениями из центра. Несомненно, что «аковцы» зачастую действовали по собственной инициативе и без серьезной ответственности перед начальством. Все это делало некоторые подразделения похожими на обычные вооруженные банды. Однако это же справедливо и в отношении других партизанских движений — например, советского, в истории которого героизм также нередко соседствовал с неоднозначными эпизодами.
Что же касается роли Армии Крайовой для Беларуси, то она также неоднозначна. При этом важно понимать, что АК была одним из множества формирований времен Второй мировой, в которых служили белорусы. Напомним, что в действовавших в БССР подразделениях «аковцев» многие бойцы были нашими соотечественниками. Поэтому когда сейчас власти разрушают памятники и сносят могилы солдат Армии Крайовой на Гродненщине, то с большой вероятностью они оскверняют память о самих белорусах — причем боровшихся с нацизмом.
Преступление, совершенное отрядом Бурого, — это, скорее, исключительный эпизод, но не проявление системной политики АК или отрядов «отверженных солдат» по уничтожению белорусов. Важно не забывать об этой трагедии, однако экстраполировать ее на всю деятельность Армии Крайовой несправедливо. Более того, к моменту совершения этих преступлений сама АК уже год как не существовала.
Но главное, что нужно отметить в нынешней ситуации с Армией Крайовой и отношением к ней белорусских властей, — никакие причины не должны становиться основанием для осквернения могил погибших людей. Здесь сложно не согласиться с опубликованным на днях заявлением Белорусского исторического общества в Польше.
«В нашей цивилизации принято за норму уважать не только своих, но и чужих солдат, и даже врагов. Это также означает заботу об их достойном погребении. Нынешнее уничтожение польских могил — это крайнее варварство», — написал президент организации, профессор Олег Латышонок и подчеркнул, что целью этих действий он считает разжигание вражды между поляками и белорусами.