Удар по штабу Черноморского флота России мог стать примером блестящей украинской операции, но вызвал лишь опровержение официального Киева. Подобный странный случай уже имел место более 35 лет назад, когда в мае 1987 года прямо в центре Москвы приземлился небольшой одномоторный самолет Cessna 172 Skyhawk. Его пилот, 19-летний гражданин ФРГ Матиас Руст, смог пролететь в столицу СССР из Финляндии, минуя советские системы противовоздушной обороны. Это стало поводом для отставки всего руководства Министерства обороны СССР — возможно, что-то подобное и стоит за взрывами в Севастополе. Вспоминаем, что тогда произошло.
Разозлился на президента США
1987 год — время перестройки в СССР. Страна стремительно менялась, но конца холодной войне все еще не было видно. О том, что спустя всего несколько лет Советский Союз перестанет существовать, никто не мог и подумать.
За год до этого, осенью 1986 года, в исландском Рейкьявике прошла встреча между лидерами СССР и США Михаилом Горбачевым и Рональдом Рейганом. Ключевой момент этой встречи — попытка обсудить вопрос о значительном сокращении ядерных арсеналов обеих стран. Переговоры Горбачева и Рейгана тогда ни к чему не привели — оба лидера до конца друг другу не доверяли.
То, что Горбачев и Рейган так и не смогли договориться, огорчило многих. В их числе был и молодой немец Матиас Руст. Он вспоминал, что разозлился на реакцию президента США, настолько сильно не доверявшего советскому руководству. Именно поэтому он решил действовать самостоятельно: в его голове появилась идея полета в Москву, прямо через железный занавес. Руст считал, что таким образом он докажет, что нормальный диалог с СССР возможен.
«Как мог бы Рейган продолжать говорить, что СССР — это империя зла, если бы я смог на маленьком самолете пролететь прямо туда и остаться целым и невредимым?» — говорил Руст в 2005 году. И хотя идея полета в Москву казалась безумной, он решил действовать.
Сплошное везение
Опыта полетов у Руста было мало: к весне 1987 года он налетал всего около 50 часов. Свои шансы добраться до Москвы он лично оценивал примерно в 50%, помня, что за несколько лет до того, в 1983 году советский военный самолет сбил южнокорейский пассажирский самолет, случайно залетевший на территорию СССР. Тогда погибли все 269 человек, которые были на борту.
Для полета Руст на три недели арендовал в своем аэроклубе одномоторный самолет. Он убрал два из четырех пассажирских кресел, заменив их дополнительными топливными баками. С собой взял небольшой чемодан, сумку с картами и принадлежностями для планирования полета, спальный мешок, 15 литров моторного масла и спасательный жилет. В качестве последней меры предосторожности Руст захватил с собой мотоциклетный шлем на случай аварийной посадки.
Однако парень не сразу отправился в Москву. Чтобы убедиться в своих навыках полета, сначала он полетел из Гамбурга в Исландию — к тому самому месту, где прошли безуспешные переговоры Горбачева и Рейгана. Маршрут пролегал над водой, без каких-либо видимых ориентиров, и Руст посчитал, что такой полет будет проверкой его способностей. В Исландию он в итоге успешно долетел и провел там несколько дней. После он отправился в Финляндию. К началу своего полета в Москву Руст полностью убедился в том, что способен его осуществить.
Свой полет Матиас Руст начал днем 28 мая. Он взлетел из аэропорта в Хельсинки, перед этим сообщив, что отправится в Стокгольм. По этому маршруту он и начал движение, однако вскоре сделал поворот влево и взял курс в направлении Москвы.
Финские диспетчеры заметили смену курса и попытались связаться с самолетом, но средства связи Руст предварительно отключил. А вскоре его самолет пропал с радаров. В Финляндии даже успели начать поисково-спасательную операцию, которую прекратили, как только узнали новости о приземлении в Москве.
Тем временем Руст продолжал путь в столицу СССР. Его самолет появился на радарах в латвийском городе Скрунда. Так как полет не был запланирован, в состоянии боевой готовности привели три советских дивизиона ПВО. Однако сбивать самолет они не стали. Тем не менее советские диспетчеры и военные постоянно наблюдали за Рустом. С аэродрома Тапа в Эстонии поднимали истребители, которые смогли обнаружить нарушителя: один из военных пилотов ошибочно предположил, что им может быть советский самолет типа Як-12, напоминающий Cessna. Никаких действий против него военные предпринимать не стали.
Вскоре после этого Руст снизился, чтобы не лететь через низкие облака. Из-за этого его самолет пропал с советских радаров, однако когда он снова набрал высоту, отметка вновь появилась. Тогда в воздух снова подняли истребители. Позже Руст рассказывал, что пилот одного из них подлетел к нему вплотную и некоторое время находился рядом. Он предположил, что советский летчик безуспешно пытался связаться с ним по радио.
Истребители — быстрые самолеты, и сопровождать одномоторный Cessna на низкой скорости для них сложно. Поэтому очень скоро советские пилоты просто улетели. Но они не могли не понять, что перед ними — иностранный самолет. На нем была наклейка с флагом ФРГ и зарубежный регистрационный номер. Маршал Сергей Ахромеев, начальник Генерального штаба СССР, в 1990 году предположил, что пилоту истребителя либо не поверили, либо посчитали информацию незначительной, поэтому информацию о нарушителе никуда не сообщили.
На протяжении полета Русту не раз везло. На одном из участков пути он вошел в зону учений, где тренировались советские пилоты на самолетах, которые на радарах очень похожи на Cessna. Его приняли за студента-летчика и даже обозначили на радарах как своего. В целом полет Руста выглядел очень безобидно: если бы он попытался уклониться от курса, его, вероятнее всего, попытались бы остановить. Однако он вел себя спокойно и не вызывал подозрений. А после случая с южнокорейским пассажирским самолетом в СССР были отданы строгие приказы не предпринимать враждебных действий против гражданских самолетов, если только приказ не исходил от самых высоких чинов советских вооруженных сил.
К 16.00 по московскому времени Руст пролетал озеро Селигер (около 350 километров от столицы СССР). Там его снова обнаружили системы слежения, и в воздух вновь отправили истребители. Однако в условиях низкой облачности они не рискнули снижаться через облака на малой высоте, и визуально самолет Руста снова не обнаружили. А в районе города Торжок его приняли за вертолет из поисково-спасательной группы (за день до этого в районе произошла авиакатастрофа).
Командир Ленинградского округа ПВО доложил в Московский округ о нарушителе режима полетов на легкомоторном самолете, при этом назвав его советским. Это сообщение не вызвало тревоги.
В итоге для Руста полет шел безупречно. Около 18.00 он добрался до окраины Москвы и, пролетая над городом, начал глазами искать Красную площадь. Сначала Руст хотел сесть внутри стен Кремля, но подумал, что его могут слишком быстро арестовать, и никто не узнает о его полете. Поэтому для приземления он выбрал Большой Москворецкий мост, на котором как раз было мало автомобилей. Он успешно приземлился, докатился до собора Василия Блаженного и покинул кабину самолета.
«Вокруг меня собралась большая толпа, — вспоминал Руст. — Люди улыбались и подходили, чтобы пожать мне руку или попросить автограф. Там был молодой русский парень, который говорил по-английски. Он спросил меня, откуда я родом. Я сказал ему, что я с Запада и хочу поговорить с Горбачевым».
Скандал в ВС СССР
Спустя примерно час к самолету прибыли советские военные. Они оттеснили очевидцев, а Руста увезли трое мужчин, один из которых был переводчиком. Он оказался в Лефортовской тюрьме, пока советские власти вели официальное расследование. По его итогам Руста обвинили в хулиганстве, нарушении авиационного законодательства и незаконном пересечении советской границы. Сам он настаивал, что полет был «призывом к миру». Однако это ему не слишком помогло: Руста признали виновным и осудили на четыре года тюрьмы. В заключении у него были некоторые привилегии: ему разрешалось работать в саду и каждые два месяца встречаться со своими родителями. Полный срок Руст так и не отбыл: его освободили спустя 432 дня в качестве «жеста доброй воли». Он вернулся в ФРГ.
Для советских военачальников последствия полета Руста были плачевными. Власти обрушились с критикой на Вооруженные силы СССР и войска ПВО. Должностей лишились министр обороны, маршал Сергей Соколов и главнокомандующий войсками ПВО Александр Колдунов. Уже к 10 июня 1987 года в войсках ПВО привлекли к ответственности 34 офицера и генерала. Впоследствии было заменено все руководство Министерства обороны до командующих военными округами включительно.
В то время в историю Руста о мирном полете поверили не все, и даже сегодня есть мнение о том, что это была спланированная провокация для того, чтобы бросить тень на Вооруженные силы СССР. А в 2001 году Вольтер Красковский, бывший командующий войсками ракетно-космической обороны писал, что «пролет Руста до Москвы носил явно провокационный характер», а полет «заблаговременно планировался, о чем свидетельствует выбор опытного летчика, его программа целеустремленной подготовки по приборам на максимальную дальность, тщательное изучение особенностей предстоящего маршрута над территорией СССР». Он утверждал, что «Руст положил начало падению престижа службы в Вооруженных силах, которое продолжается до наших дней».
Подозрительной называли и выбор дня полета: 28 мая в СССР отмечался День пограничника, и Руст якобы специально прилетел в Москву в эту дату, чтобы еще больше дискредитировать СССР. Эти обвинения он отрицал, заявляя, что вообще не знал о таком празднике.
Скорее Горбачев использовал его полет, чтобы снять со своих постов военачальников, мешавших его политике сближения с США.
После освобождения и возвращения в ФРГ жизнь Руста была непростой. В 1989 году в западногерманской больнице он с ножом напал на отвергнувшую его женщину, за что на 15 месяцев был лишен свободы. В 1996 году он принял индуизм, в 2001-м получил штраф за кражу свитера, а в 2005-м — штраф за мошенничество. Одно время Руст заявлял, что зарабатывал игрой в покер, а в 2012 году он назвал себя аналитиком инвестиционного банка в Цюрихе. Тогда же он высказался и о своем полете в Москву, назвав его безответственным.
«С сегодняшней точки зрения, конечно, я вижу вещи по-другому. Я бы точно не стал делать этого снова и больше не считал бы свои планы реалистичными… С сегодняшней точки зрения это было безответственно», — заявил он.