Президент Таджикистана Эмомали Рахмон 14 октября лично обратился к главе РФ Владимиру Путину с просьбой не вести политику в отношении стран Центральной Азии как к бывшему Советскому Союзу. Любопытно, что в начале 1990-х многие республики этого региона не стремились к независимости, да и после ее внезапного обретения не давали поводов сомневаться в их лояльности Кремлю. А как на самом деле Москва относится к этому региону и что поменялось в 2022-м? Рассказываем, как и почему Центральная Азия попала в состав России, какая политика там проводилась во времена Российской империи и Советского Союза, а также есть ли на что сейчас жаловаться Рахмону и его коллегам.
Из ханств — в состав империи
Центральная Азия (в советское время использовался термин «Средняя Азия») — это пять стран: Казахстан, Узбекистан, Туркменистан, Кыргызстан и Таджикистан.
К началу XIX века на их территории существовали четыре ханства:
- Казахское — на территории современного Казахстана;
- Бухарское (более правильно называть его Бухарским эмиратом) — на территории Узбекистана, Таджикистана и части Туркменистана;
- Хивинское (оригинальное название — Хорезм) — на территории Узбекистана и части Туркменистана;
- Кокандское — на территории Узбекистана, Таджикистана, Кыргызстана и южного Казахстана.
На протяжении XIX века все они в результате российской экспансии полностью вошли в состав Российской империи.
Действия Петербурга по захвату этих земель объяснялись, как минимум, двумя причинами.
Во-первых, мышлением типичной колониальной державы. Империя хотела максимально расширить свою территорию, подчинить кочевые народы, чтобы превратить их земли в рынок сбыта своих товаров, а также получить доступ к ресурсам — например, центральноазиатскому хлопку.
Во-вторых, Россия хотела опередить Великобританию. Геополитическое соперничество между Лондоном и Санкт-Петербургом за Южную и Центральную Азию, проходившее в XIX–начале XX веков, получило название «большая игра». Результатом стало появление на карте фактически буферного государства — Афганистана.
Никаких новых национальных образований в Центральной Азии российские власти не создали. Наоборот, сохранили старые: ханства продолжили существование и стали протекторами в составе империи. Весь регион вошел нее на правах двух генерал-губернаторств: Степного (часть Кыргызстана, Казахстана и России) со столицей в Омске, а также Туркестанского со столицей в Ташкенте (туда вошла вся остальная, большая часть пяти республик).
В 1917-м в далеком от Центральной Азии Петрограде (так переименовали столицу Российской империи во время Первой мировой) грянула революция. Установление советской власти в отдаленном от столицы регионе проходило не так уж гладко. Имели место и локальные восстания, и антисоветское движение, известное как басмачество — борьба с его представителями, действовавшими на территории всех пяти республик, продолжалась на протяжении всех 1920-х (а в отдельных регионах — и еще позже).
Утвердив свою власть, большевики начали проводить в регионе антиколониальную политику. В отличие от царских времен, когда местные жители практически не допускались к управлению, теперь представителям коренного населения выделялось гарантированное число рабочих мест в промышленности и административных структурах. Проводились кампании по эмансипации женщин, борьбе с безграмотностью и закреплению советской идеологии.
Началось создание центральноазиатских республик. Сначала появились две автономные республики в составе РСФСР: в 1918-м — Туркестанская, спустя два года — и Киргизская, позже переименованная в Казахскую.
В 1924-м первая из них прекратила существование — из ее состава выделили Узбекскую и Туркменскую ССР — то есть уже полноценные союзные (а не автономные) республики. В 1929-м из состава последней выделили еще и Таджикскую ССР.
Наконец, в 1936-м из состава РСФСР выделили еще две республики: Казахскую (о ней мы уже говорили выше, до этого она имела статус автономной) и Киргизскую. Появились границы, сохранившееся до наших дней.
Центральная Азия — главная опора Союза
Именно советский период во многом заложил фундамент развития современных независимых государств Центральной Азии.
Среди плюсов периода исследователи называют всеобщую ликвидацию безграмотности, организацию сравнительно эффективной системы здравоохранения, развитие сети железных дорог, большую степень гендерного равенства, чем во многих других странах исламского мира, появление высокообразованного и высококвалифицированного городского населения. В каждой из республик появились университеты, библиотеки, театры, Академии наук. То есть советская власть много делала для развития государственности и национальной идентичности.
Но одновременно она же многое делала и для разрушения последней. В регионе проводилась русификация, шли репрессии, насильственная коллективизация (создание колхозов). «Трансформация большей части Узбекистана, Таджикистана и Туркменистана в гигантскую хлопковую плантацию, обеспечивающую нужды российской промышленности, стала очень напоминать классическую колониальную систему, особенно когда ирригационные нужды плантации привели к высыханию Аральского моря», — отмечал историк Александр Моррисон. Также он говорил о радиационном загрязнении территорий республик вследствие ядерных испытаний (наиболее известные проводились в казахстанском Семипалатинске), растущем засолении почв и прочих формах хронического загрязнения окружающей среды.
Как бы то ни было, в советское время республики Центральной Азии не доставляли Москве особых проблем. Да, в самом начале перестройки, в 1986-м, случился «Желтоксан» (в переводе с казахского — Декабрьское восстание). Во время него молодежь вышла на протесты в Алма-Ате, выступив против назначения на пост первого секретаря местной компартии русского чиновника, не знавшего местного языка.
Но продолжения не последовало. За независимость боролись страны Балтии и Закавказья, за свободу выступала Украина. Но Центральная Азия вместе с Беларусью оставались островками стабильности.
Крайняя неразвитость институтов гражданского общества (даже по сравнению с другими советскими республиками СССР) предопределила пассивность большей части местного населения и относительную слабость местных национально-демократических движений. В 1989-м в СССР прошли первые альтернативные выборы в парламент. На его заседаниях была создана Межрегиональная депутатская группа — первая легальная парламентская оппозиция. Среди белорусов в ее составе были писатели Алесь Адамович и Василь Быков, будущий глава страны Станислав Шушкевич, Александр Добровольский (будущий советник Светланы Тихановской) и другие. А вот вся Центральная Азия (напомним, пять республик) была представлена в этой группе лишь одним депутатом — кинематографистом Давлатом Худоназаровым.
Номенклатура же Центральной Азии рассматривала союзный центр как гарант собственной стабильности, а потому в большинстве своем выступала за сохранение СССР. В итоге в регионе практически не возникло массовых движений, участники которых выступали за независимость от Москвы.
Весной 1991-го все республики региона участвовали во всесоюзном референдуме, где высказались за сохранение Союза (страны Балтии, Грузия, Армения и Молдова отказались). Они же стали участниками Новоогаревского процесса (заседания проходили в резиденции Ново-Огарево под Москвой) и были в авангарде процессов по преобразованию Союза. 20 августа 1991 года договор о создании Союза советских суверенных республик (та же аббревиатура СССР) должны были подписать РСФСР, Казахстан и Узбекистан, а через некоторое время и другие республики.
«Новый СССР» абсолютно устраивал и Москву, и местную номенклатуру. По договору Центр продолжал контролировать внешнюю политику, внешнеэкономическую деятельность, денежную эмиссию, армию, внутренние и пограничные войска, а также спецслужбы. В остальных вопросах (например, в сфере образования, культуры, социальной политики и частично экономики) республики получали большую самостоятельность. Кроме того, к лету 1991 года удалось выработать и согласовать общий региональный механизм перехода к рынку, при котором местные компартии оставались главными собственниками приватизированного имущества. По сравнению с жестким и почти унитарным Союзом можно было говорить о более мягком варианте Федерации.
Именно поэтому позиция республик во время ГКЧП (попытки госпереворота) оказалась двойственной. Они ориентировались на Москву, но одновременно боялись отмены договоренностей, полученных в результате Новоогаревского процесса. Поэтому практически вся элита выбрала позицию ожидания: путч осудил лишь первый президент Кыргызстана Аскар Акаев. Его позицию поддержало и большинство демократических организаций во всех центральноазиатских странах.
У власти — бывшие коммунисты
После поражения путчистов узбеки и кыргызы уже 31 августа 1991-го объявили о своей независимости. В сентябре того же года это же сделали таджики, а в октябре — туркмены. А вот Казахстан стал последней республикой, объявившей о выходе из СССР (даже позже России) — это произошло 16 декабря.
Но при этом уходить на свободу они не спешили. В октябре центральноазиатская пятерка подписала с Михаилом Горбачевым договор об Экономическом сообществе — на это тогда пошли лишь Армения, Беларусь и Россия. Одновременно последний советский президент сделал ставку на скорейшее подписание политического Союзного договора. В ноябре была достигнута договоренность о создании Союза Суверенных Государств (ССГ). В декабре соответствующий договор были готовы подписать восемь республик: все среднеазиатские, а также Россия, Беларусь и Азербайджан.
Речь шла о создании конфедерации. Выходит, что кроме республик Центральной Азии, России, желавшей сохранить свои «владения», консервативной Беларуси и одной из республик Южного Кавказа «новый Советский Союз» уже никому не был нужен.
Однако и этим планам не суждено было сбыться. После подписания Беловежских соглашений и отставки Горбачева республикам Центральной Азии ничего не оставалось, как реально строить независимые государства.
Правда, демократических традиций в регионе не было. Не удивительно, что в четырех случаях из пяти власть сохранили прежние руководители, установившие свои авторитарные режимы.
Лидером Туркменистана остался Сапармурат Ниязов, возглавлявший его с 1985 года. В 2006-м после смерти его сменил Гурбангулы Бердымухамедов, передавший в этом году власть своему сыну Сердару.
Во главе Узбекистана остался Ислам Каримов, лидер страны с 1989-го. В 2016-м он умер, страну возглавил Шавкат Мирзиёев.
В том же 1989-м лидером Казахстана стал Нурсултан Назарбаев. В 2019-м на президентских выборах с его «благословения» победил Касым-Жомарт Токаев. Но первый президент страны потерял реальную власть лишь после массовых протестов этого года.
Единственным новичком в этой когорте оказался Эмомали Рахмонов (Рахмоном он стал позже). После распада Советского Союза в Таджикистане вспыхнула гражданская война: коммунистам и неокоммунистам противостояла пестрая объединенная таджикская оппозиция (демократы, националисты и исламисты). Это разделение также имело регионально-клановый и частично этнический характер. В ноябре 1992-го Рахмонова как компромиссную фигуру избрали председателем Верховного Совета страны. Спустя два года он победил на первых президентских выборах и с того времени бессменно остается у власти.
Наконец, единственной страной, где власть регулярно менялась, оказался Кыргызстан. В 1990-м президентом стал ученый — доктор физико-математических наук, академик Аскар Акаев, тогда руководивший Академией наук республики. Новичок в политике быстро вошел во вкус и руководил страной в течение 15 лет. Он дважды выигрывал выборы, а еще дважды продлевал свои полномочия через референдумы. Но затем его свергли. Этот путь повторили некоторые его предшественники. Теперь страной руководит уже шестой по счету президент.
Чисто психологически вчерашние первые секретари не были уверены, что распад Союза окончательный, поэтому не знали, как себя вести.
Например, первой реакцией Ниязова на известие о распаде Союза стал призыв к руководителям центральноазиатских республик встретиться в Ашхабаде, чтобы объединиться. «Понимаете, он боялся взять ответственность на себя», — вспоминал Нурмухамед Ханамов, который в начале 1980-х работал с Ниязовым в аппарате ЦК, затем был послом Туркменистана в Турции.
По словам дипломата, во время визита в Китай Ниязов предложил его руководителю: «А давайте-ка с вами объединимся. Вы для нас будете лидером, мы на вас равняться будем!» Тот, разумеется, ответил отказом. Аналогичные предложение президент Туркменистана делал и Турции.
Ханамов считает, что «уверенно и свободно» Ниязов почувствовал себя лишь после октября 1993-го, когда в Москве произошел расстрел парламента: «Тогда он понял, что дороги назад нет».
Туркменистан действительно остался единственной центральноазиатской страной, немного дистанцировавшейся от России. Москва продолжала воспринимать регион как свою сферу влияния.
Характерна история, случившаяся в 1992-м, когда Ельцин совершил первый визит в Кыргызстан. Во время неофициальной программы президенты выпили, и российский лидер сыграл ложками на голове Акаева. «Причем сначала Ельцин ударял по своей ноге, как и положено, а затем с треском лупил по голове какого-нибудь подчиненного, — вспоминал охранник российского президента Александр Коржаков. — Пару раз ударил ложкой он и по акаевской голове. Для киргизского президента это обернулось одним большим синяком на лысине, вряд ли сам Акаев помнил этот позорный момент, ведь он был в состоянии полной анестезии». Этот эпизод показывает, что у Москвы отношение к лидеру независимой страны было как к подчиненному.
В 1992-м была создана Организация договора о коллективной безопасности (ОДКБ) — с момента основания в нее вошли Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан. Ниязов демонстративно не стал туда вступать. Да и в составе СНГ статус страны в составе оказался неопределенным. Туркменистан так и не ратифицировал устав организации и в конце концов получил в ней лишь статус ассоциированного члена-наблюдателя. Это было сознательное решение Ниязова, сделавшего ставку на полное обособление. Благо, огромные запасы газа позволяли ему так поступать.
Запрет «Z» и «V», или Как война повлияла на регион
Долгие годы Россия воспринимала Центральную Азию как безальтернативную сферу своего влияния. Но со временем ситуация стала меняться. Тем более, в изоляцию ушел лишь Туркменистан.
Казахстан и частично Кыргызстан сделали ставку на многовекторную политику, не отрицая тем не менее роль России. Поэтому они могут позволить себе больше, чем соседи. Особенно это стало заметно после нападения России на Украину, когда российские элиты позволили себе ряд скандальных заявлений. Например, в конце марта депутат Московской городской думы Сергей Савостьянов предложил включить в зону «денацификации» Польшу, страны Балтии, Молдову и Казахстан. Учитывая, что конфликт со странами НАТО на том этапе не предполагался, одним из объектов такой угрозы являлся как раз Казахстан — однозначный лидер среди государств Центральной Азии.
Позже в июне, депутат Госдумы Константин Затулин предупредил о потенциальных «территориальных вопросах», касающихся северных областей Казахстана. Это случилось после того, как Токаев отказался признать оккупированные Россией территорий Украины.
В свою очередь в 2022-м Казахстан начал оказывать гуманитарную помощь Киеву. Страна не признала самопровозглашенные ДНР и ЛНР. Вместо акции «Бессмертный полк» в Казахстане прошло шествие «Поклонимся героям». Использование букв «Z» и «V» — символов российского вторжения в Украину — всячески пресекается.
Официальный Бишкек также отмежевался от российской символики. Госкомитет нацбезопасности Кыргызстана призвал не сдавать в прокат военную форму с символом «Z», а также не надевать такие костюмы во время празднования 9 мая. Сотрудники спецслужбы отметили, что ношение одежды со знаком «Z» на шествии «Бессмертного полка» (его разрешили, а вот парад проводить не стали) может способствовать разжиганию межнациональной розни.
Но главное для Казахстана — сохранить территориальную целостность государства. Особенно учитывая, что на севере страны преобладает русскоязычное население. Для Кыргызстана же Россия — основной торговый партнер. На территории страны находится российская военная база, а сотни тысяч кыргызских мигрантов живут и работают в России. Поэтому обе страны придерживаются политики нейтралитета.
Действия Узбекистана называют «конъюнктурной политикой внешнеполитического заигрывания». Действительно, в 1999-м страна покинула ОДКБ, затем вернулась в 2006-м и окончательно вышла из военного блока в 2012-м. Теперь эта страна не находится ни в каких политических или экономических союзах с Россией. Но ссориться с Москвой там тоже не захотели, поэтому Ашхабад лишь признал целостность Украины и запретил СМИ освещать конфликт.
А вот Таджикистан сделал акцент на стратегическом партнерстве с Россией. Другого выхода у него не было. В 2011-м денежные переводы таджикских мигрантов, работающих в России, составили 47% от ВВП страны. Можно с уверенность утверждать, что за прошедшие годы это процентное соотношение не сильно изменилось. Спустя десять лет в РФ проживали более 2 млн зарегистрированных мигрантов из Таджикистана. Нелегальных, по мнению экспертов, — около 500 тысяч. Еще 500 тысяч получили гражданство России. Соответственно, общее количество таджиков в РФ может достигать 3 миллионов. В стране также находится российская военная база — дополнительная гарантия от неспокойных талибов. Поэтому сотрудничество с Москвой для Рахмона действительно важно.
Тем не менее Узбекистан, Кыргызстан и Таджикистан предупредили граждан об ответственности за участие в иностранных конфликтах и предостерегли трудовых мигрантов в России от отправки на фронт в Украину. Президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев позволил себе в сентябре резкие замечания касательно русского империализма.
Кыргызстан в октябре отказался принять военные учения ОДКБ, по иронии судьбы названные «Нерушимое братство-2022». В результате этот военный блок оказался под угрозой развала — вспомним его демонстративное невмешательство в армянские дела.
Что же происходит?
Как отмечают эксперты «Радио Азаттык», «Россия всегда была очень популярна в Центральной Азии, а сейчас ситуация меняется». Москва все еще имеет рычаги воздействия на Центральную Азию. Но «есть спрос на роль США в регионе», ощутимы попытки Турции укрепить связи с регионом. Таким образом страны Центральной Азии хотят сбалансировать Россию и Китай и не хотят оказаться внутри конкурентной борьбы между ними за влияние. Можно говорить о том, что речь идет о региональных государствах со своей политической повесткой, правом принимать собственные решения и делать выбор. Это дает им огромное количество рычагов воздействия как на Китай, так и на Россию. Поэтому прежней ситуации, когда Россия играла решающую роль в Центральной Азии, больше не будет.