Супруга президента Украины Елена Зеленская стала одним из героев проекта Би-би-си «100 женщин», который рассказывает о самых влиятельных и вдохновляющих женщинах по всему миру. В подробном интервью дипломатическому обозревателю Би-би-си Лиз Дюссет первая леди Украины рассказала о том, насколько сильно жизнь ее семьи изменилась с началом войны, как ей удается побороть страх во время выступлений перед мировыми лидерами и спорит ли она со своим мужем. Приводим самые интересные выдержки из этого интервью.
О войне, украинцах и цене победы
«Знаете, за эти месяцы у нас было уже столько испытаний… Столько страшных испытаний, столько жертв мы видели, столько разрушений что, честно говоря, блэкаут — это не самое страшное, что с нами может произойти. Мы становимся находчивее, мы пытаемся сделать все дела, которые важно сделать со светом. Когда есть свет, на потом ничего не откладываем.
Могу поделиться своими впечатлениями. Недавно, буквально на прошлой неделе, закончилось социологическое исследование — спрашивали украинцев, сколько еще они могут терпеть. В этих условиях, без света, без тепла. Мы знаем, что зима может стать для нас еще одним испытанием, если в наших домах не будет тепла. И украинцы в большинстве, это было больше 90% опрошенных, ответили, что они готовы это терпеть два, три года, если они видят перспективу нашего членства в ЕС. Они хотят быть в этой европейской семье на равных. Мы знаем, ради чего: ради победы, ради чувства собственного достоинства, ради того, что нас ждет эта демократическая семья — и мы хотим быть в ней наравне с другими. Украинцы готовы это терпеть. Мы с оптимизмом смотрим на эти вещи».
«Я думаю, что все украинцы станут сильнее из-за этой войны. И я искренне верю в такую штуку, которую психологи называют посттравматическим ростом. Я очень хочу верить, что он существует, что мы можем стать из-за всех этих испытаний лучшими — все общество».
«Мы считаем, что не можем предать тех, кто сейчас на оккупированных территориях. Мы не можем их бросить. Это люди, которые ждут освобождения. Мы не можем. Это означает, что мы предадим тех, кто уже погиб на этой войне. Это будет означать, что они погибли не за что. Это аморально. Поэтому все так к этому относятся. Это не политическая позиция президента или правительства. Это позиция украинцев. Которую выражает президент в том числе», — сказала Елена Зеленская, отвечая на вопрос о возможности заключения мира в обмен на часть украинской территории.
«[Мир] будет обязательно. Обязательно будет, и очень скоро. Поэтому мы уверены в своих силах, и мы правы. У нас нет вопроса с верой в победу. Каждый, кто сейчас на фронте. Каждый, кто воюет в Вооруженных силах Украины. Они воюют, зная, за что, они воюют без пропаганды. У нас нет пропаганды в Украине. У меня есть много знакомых, родители которых на фронте, это мужчины, которым больше 50 лет. Это мужчины, у которых уже есть свое место в жизни, и они воюют за своих внуков. Они воюют за то, чтобы вернуться и дать им возможность расти. Они каждый день перед тем, как идти в бой, смотрят видео со своими внуками, как они играются. Это их вдохновляет, потому что они знают, за что воюют. Молодежь воюет за свое будущее. Мы воюем за свою страну, поэтому у нас нет вопросов с тем, что победа будет. И будет мир».
О себе в политике
«Разумеется, я могу сказать, что я этого не выбирала, как и не выбирала быть первой леди с самого начала. Но не всегда нам достаются роли, которые мы выбираем. К сожалению, просто так происходит. Я могу сказать, что когда выступаю на публике, я всегда говорю от чистого сердца, и поэтому мне легко. Я не манипулирую. Я не играю роль. Я говорю только те вещи, в которые я верю. Поэтому в этом смысле мне легко».
«Да, было так [Зеленская говорила, что предпочитает «оставаться за кулисами"], но я зашла [в эту реку] . И тут уже надо или плыть, или идти назад. И я уже так далеко заплыла, назад возвращаться нет смысла. Мне кажется, да, я изменилась. Я только надеюсь, что изменилась в лучшую сторону. Очень надеюсь».
«Он [Владимир Зеленский] мне никогда не диктует, ни одну из ролей, и в этой ситуации никогда не заставляет меня что-то делать. Он может мне посоветовать или сказать «было бы неплохо, чтобы ты это сделала». Но я могу спорить. «А я не хочу». «Я боюсь, я не хочу».
«Но у него всегда есть возможность меня [даже] не уговорить — он меня подбадривает».
«Вы знаете, все коллеги, с которыми я постоянно на связи, — я не чувствую, что они от нас устали. И действительно я за это благодарна, потому что все они понимают, что это не просто война в Украине, это война глобальная, это война мировоззрений. И тут каждый выбирает, с кем он. И они со мной. Они с нами. Все мои коллеги по саммиту [саммит первых леди и джентльменов, который Елена Зеленская придумала и организовала еще до войны], мы много чего делаем вместе. И, честно говоря, у нас уже сложился с некоторыми из них такой тесный контакт, что мы можем во время встречи пропускать формальные десять минут на приветствия — и сразу начинать говорить о наших проектах. Проектов очень много гуманитарных — это гуманитарная помощь, это эвакуация наших детей. С первых дней мы начали эвакуацию детей с онкологическими заболеваниями, и тут огромную роль сыграли мои коллеги из других стран. Это госпожа Агата Дуда [супруга президента Польши], и Брижит Макрон [супруга президента Франции], и первая леди Германии Эльке Буденбендер. И мы продолжаем это.
Что изменилось в президентской семье
«Мы почти не видимся все вместе вчетвером, потому что я живу отдельно с детьми, муж живет на работе. Когда у нас бывают такие очень короткие моменты, этого мало. Этого мало детям. Мы за этим соскучились, наверное, больше всего. Мы соскучились за такими простыми вещами. Посидеть, не обращая внимания на время — столько, сколько нам хочется. Поговорить обо всех больших и маленьких вещах, которые происходят в семье. Конечно, мы об этом говорим, но это только телефон, видеосвязь. Мы постоянно на связи. Просто иметь это время, столько, сколько тебе захочется, — этого нет. К сожалению».
«Нам повезло, что мы с ним не просто семейная пара. Я могу сказать смело, что мы лучшие друзья. И поэтому получать и давать поддержку в такой ситуации — это легко, это естественно. Это не требует от тебя усилий. К счастью, у нас так сложилось. Мне кажется, что никто бы не хотел переживать эти времена в нашей ситуации. Но у нас есть, что есть, как говорят у нас в Украине. Я надеюсь, что нас это только сплачивает. Потому что действительно мы видимся очень редко, но тем больше у нас есть что друг другу рассказать, когда видимся».
— Как справляются ваши дети?
— Это испытание и для них. И действительно сложными, мне кажется, были для дочери последние месяцы. Она закончила школу и поступила в университет. И вообще это такой возраст, когда девочке трудно особенно, трудно в таких условиях, которые ей сейчас предлагаются, — безопасность и так далее. Так что сначала мы переживали об окончании школы, о всех экзаменах, которые она должна была сдать. Успешно сдала! Потом нервничали с точки зрения, как она поступит. Наконец, поступила! И она очень переживала, как ее воспримут в университете. Она переживала потому, что поняла, что все будут понимать, кто ее папа. И я очень счастлива, что у нее это напряжение спало буквально за первые дни, и она нашла себе друзей — и как-то так с вдохновением начала учиться. То есть у нас был очень напряженный период несколько месяцев, он даже был бы таким и не в связи с войной, но война все еще больше обостряет. Эмоциональное давление вчетверо больше, и, наконец, мы поняли, что это было не зря, и она прошла этот трудный период. Сыну наверное сейчас труднее, чем два года назад, потому что он взрослеет, и он понимает все вызовы, которые стоят перед его отцом.
Раньше он им просто гордился. Знаете, когда Владимир стал президентом, он выиграл выборы, сын был самым счастливым человеком в нашей семье, потому что он просто это воспринимал, как «папа — чемпион», то есть лучший. И не задумывался над тем, что после этого будет. Он не знал, что папы потом не будет почти никогда дома, что будет труднее с ним общаться. Сейчас он все это почувствовал, понял. И кроме того, что мы все хотим, чтобы война закончилась как можно скорее, мне кажется, они также ждут, когда работа, дела и война в том числе отпустят их папу больше домой, к семье.
— Вы часто говорите как мать. Что бы вы сказали российским матерям?
— Это очень трудный вопрос. У меня несколько раз уже об этом спрашивали. Я не знаю, какие слова найти. Пыталась несколько раз об этом думать. Особенно, когда это только началось, мне казалось, что кто-то может что-то услышать. Сейчас мы видим, что никто ничего не слышит. Поэтому придумывать какие-то разные речи для тех, кто тебя не услышит, — это даром тратить время. Это фантазии. Они нас никогда не услышат, потому что они закрыты в своем информационном пространстве, и они там закрыты не просто так. Это нужно их руководству, чтобы люди не выходили из этого, знаете, вакуума информационного. Чтобы они не получали ничего лишнего для них. Тогда это будет такая толпа, которой можно руководить. И, к сожалению, все в этой стране такие, и мамы. К сожалению, мамы солдат, которые у нас воюют, тоже такие.
