После пожара, случившегося 26 сентября 2022 года, минский костел Святых Симеона и Елены (более известный как Красный костел) остается недоступным для верующих. Власти Минска определили объем необходимых восстановительных работ, а вот сроки восстановления — кажется, нет. Хотя священники, которых допускали в закрытое здание, утверждают, что внутри тепло, есть горячая и холодная вода и почти нет следов возгорания. В советские времена власти поступали похожим образом: под надуманными предлогами забирали храмы у церкви на различные нужды. Вспоминаем самые яркие примеры.
В Минске — киностудия и бар на цокольном этаже
Первый в списке как раз Красный костел, ставший знаковым архитектурным проектом для Минска. Его назвали в честь Симеона и Елены — умерших в раннем возрасте детей мецената Эдварда Войниловича. В 1897 году скончался 12-летний сын, а в 1903 году, не дожив день до своего 19-летия, — дочь. Согласно легенде, красный облик костела умирающей Елене явили во сне Дева Мария и ангелы. В итоге именно Войнилович спонсировал строительство храма.
Но все же исторические факты разбивают эту легенду. Решение строить костел приняли спустя год после смерти Елены. Но главное, что почти точно такой же костел Святой Эльжбеты находится в польском городе Ютросин (это недалеко от Познани). Войнилович увидел гравюру с его изображением и попросил архитектора Томаша Пайздерского возвести аналогичное здание в Минске. По правилам того времени последний как гражданин Пруссии не имел права работать в Российской империи. Поэтому официально архитектором минского костела значился другой человек.
При советской власти в середине 1920-х костел полностью разграбили, а в 1932-м — закрыли. Сначала в здании разместился Государственный польский театр БССР. Вдобавок костел использовали как рекламно-агитационную площадку: на здании висел портрет Владимира Ленина, красный флаг и лозунг «XV год савецкай уладзе».
Во время немецкой оккупации в костеле вновь шли службы, а затем здание опять передали киностудии «Беларусьфильм» (киношники стали хозяевами здания еще до войны). Здание переоборудовали, воздвигнув второй этаж. На нем находился павильон, где снимали картины «Часы остановились в полночь», «Миколка-паровоз», «Девочка ищет отца» и многие другие, на первом этаже осуществлялась озвучка.
Красный костел неоднократно хотели снести. Тогдашний руководитель БССР Кирилл Мазуров увидел в Москве панорамный кинотеатр и решил построить такой же на месте костела. Но финансирование так и не было получено, а самого Мазурова вскоре перевели на повышение в Москву.
В 1968-м здесь разместился Дом кино. В здании костела проходили заседания Союза кинематографистов БССР, полузакрытые показы западных фильмов, а также премьеры белорусских картин — например, именно здесь впервые показали культовые «Приключения Буратино». В цокольном этаже работал бар.
А еще в этом здании произошли исторические — без преувеличения — события. В 1988-м в его стенах состоялось учредительное собрание организации «Мартиролог Беларуси», задачей которой было изучение политических репрессий в Беларуси и увековечение памяти их жертв. На той же встрече создан организационный комитет Белорусского народного фронта «Адраджэнне» — знаменитого БНФ.
На рубеже восьмидесятых — девяностых годов верующие начали бороться за возвращение костела. «Помню, начало было интересное, мы ведем заседание и вдруг слышим тихое церковное пение у нас под окнами, правление Союза кинематографистов БССР не понимает, я подхожу к окну, верующие стоят напротив окон и тихо поют молитвенные песни. <…> Потом это стало повторяться», — вспоминал Евгений Огурцов-Кржижановский, тогда бывший секретарем Союза кинематографистов.
Противостояние с властями, включавшее в себя даже голодовки, завершилось победой верующих. Постановлением правительства от сентября 1990-го им отдали здание. Но существовал нюанс: это было безвозмездное пользование без передачи храма в собственность прихода, хотя в свое время государство забрало здание у церкви. Позже это вызывало конфликты между государством и церковной общиной, связанные с выставленными счетами по налогам.
На данный момент противостояние продолжается: по неофициальной информации, верующим обещают вернуть Красный костел при условии отставки настоятеля Владислава Завальнюка — ему уже ищут замену.
Снова Минск — бокс, тир и зал для занятий таэквондо
Архикафедральный костел Пресвятейшей Девы Марии построили в центре Минска в ХVIII веке. Фундамент заложили в 1700-м, спустя десять лет храм освятил виленский епископ. Кстати, первая служба прошла в честь Игнацио Лойолы, основателя иезуитской организации — здание принадлежало этому монашескому ордену. Но достройка и отделка костела, построенного в стиле виленского барокко, продолжалась еще долгие годы.
Иезуитам тогда принадлежал целый комплекс зданий в центре современной белорусской столицы. Рядом с костелом к 1747 году возвели двухэтажное здание коллегиума (тип среднего учебного заведения) и примыкавшую к нему трехъярусную башню.
Комплекс дожил в целостности до ХХ века, но Вторая мировая война стала для него роковой. Бомбардировки не пощадили башню и здание коллегиума. Первоначально их собирались восстанавливать, но в 1951-м все же снесли. Позже на этом месте построили здание, где теперь находится французское посольство.
Костелу посчастливилось уцелеть. Но в 1948-м его закрыли и превратили в Дом физкультурника (точнее, там находились республиканский и областной советы ДСО «Спартак»). Но главное, что костел обезобразили: в 1951-м у него снесли две башни, ликвидировали все внутрихрамовое убранство, добавили перекрытия, чтобы сделать этажи, и в таком изуродованном виде внесли в список памятников культурного наследия. Здание так изменилось, что, глядя на него, сложно было представить, что когда-то это был костел.
В одном из помещений в советское время занимались баскетболом, в других — боксом, волейболом, борьбой, в подвале обустроили тир для стрелков. В годы перестройки появилось еще и таэквондо. Занятия проходили как раз на месте алтаря.
«Накануне по телеку в программе „Взгляд“ показывали таэквондо. А тут как раз тренер Боткин объявил открытый набор в группы. Естественно, весь Минск приехал на площадь Свободы, 9 записываться. На входе стояли крепкие ребята и говорили, что внутри будет экзамен. Какой — не говорили. Но через какое-то время первые „проэкзаменованные“ стали выходить на улицу. У кого глаз подбит, у кого оба. Посмотрев на них, мы решили, что это не совсем наш вид спорта, и пошли пить пиво», — вспоминал музыкант Евгений Виданов.
В годы перестройки верующие стали просить вернуть им храм. Первые службы, которые проводил упоминавшийся выше ксендз Владислав Завальнюк (позже он долгие годы был настоятелем Красного костела), проходили прямо на улице, на крыльце — там ежедневно в любую погоду молились несколько десятков человек. «Мы и мокли, и снег, и троллейбусы сигналили из-за того, что мы стояли на крыльце. Ксендз Владислав в шапке, рукавицах, потому что мороз», — вспоминала одна из прихожанок.
Их борьба дала свои результаты: в начале 1990-х верующих пустили в храм: службы стали проходить на третьем этаже, под самыми сводами. В декабре 1993-го здание наконец-то полностью передали церкви. Начались сложные реставрационные работы, ведь надо было восстановить фрески да и в целом вернуть костелу первоначальный вид. Четыре года спустя состоялось торжественное переосвящение храма, но лишь в 2005-м в обновленном костеле освятили главный алтарь. Теперь это главный католический храм Беларуси.
В Бобруйске — бассейн и сауна
Свято-Николаевский (другое название — Свято-Никольский) кафедральный собор в Бобруйске построили в 1892–1894 годах в ретроспективно-русском стиле. После прихода к власти большевиков его закрыли, церковное имущество конфисковали. Во время нацистской оккупации собор снова открылся — и продолжил свою работу после освобождения. Новое наступление на религию случилось в шестидесятые: прихожанам пришлось «добровольно» отдать здание государству под обсерваторию.
«Обсерваторию [в здании тогда] не сделали, видимо потому, что нужно было покупать телескоп, нужно было разбирать крышу. Наверно, это было дорого делать, — рассказывал иерей Алексий Болотов, клирик собора. — Размер позволял переоборудовать храм в бассейн, который было сделать проще. В городе на тот момент бассейна не было».
Для соревнований на короткую дистанцию длина бассейна должна была составлять 25 метров. В Бобруйске как раз сделали такую дорожку, поэтому в храме тренировались пловцы. Слева от входа появился маленький бассейн — его засыпали при восстановлении. На втором этаже находились сауна и тренерская, выше — спортивный зал, где работали секции по другим видам спорта.
Любопытно, что такая ситуация имела место не только в советские атеистические годы, но и в девяностые, когда произошло возвращение к религии. Лишь в 2002-м церкви отдали одно из помещений, где начали проводить литургию.
«На момент возврата храма церкви собор находился в аварийном состоянии. Спортивных секций там уже не было, действовал только бассейн. Мы совершали богослужения, а в это время люди плавали в бассейне и слышалась музыка», — рассказывал священник.
Служба во время тренировок или отдыха тоже нравилась не всем посетителям здания, имевшего двойное назначение. От бассейна помещение, где проходила служба, отделяла только шторка. Отдельные отдыхающие — то ли из вредности, то ли ради забавы — брызгали священнику под ноги воду.
Но уже в августе 2003-го церкви отдали полностью все здание. Спустя четыре года произошло освящение храма, теперь он вновь открыт для верующих.
В Гомеле — музей и планетарий
Идея о размещении в бобруйском соборе обсерватории не была необычной для СССР того времени. В некоторых белорусских храмах в советское время появились планетарии. Среди них был Свято-Михайловский собор в Лиде и Петропавловский собор Гомеля (собор святых Петра и Павла). О последнем поговорим отдельно.
Его заложили в 1809-м, когда гомельским имением владел граф Николай Румянцев. Строительство, осуществлявшееся за его деньги в стиле классицизма (архитектор Джон Кларк), завершили спустя десять лет. Кстати, когда Румянцев умер, его — по завещанию — похоронили в этом же соборе.
У верующих здание забрали в конце 1920-х годов. Сперва в соборе разместился отдел исторического музея, затем — будто в издевку — антирелигиозный отдел. Во время немецкой оккупации собор открыли, он действовал до 1962 года. Тогда в здании разместили планетарий — первый и, как оказалось, крупнейший в БССР. За год до этого в космос полетел Юрий Гагарин, немного ранее был запущен первый искусственный спутник, поэтому интерес к этой теме был огромный.
В брошюре «Звездный дом. История гомельского планетария (1962–1988)» — ее составитель Владимир Ларионов работал в этом заведении — говорится, что в здании установили единственный в республике маятник Фуко (устройство, демонстрирующее вращение Земли вокруг оси. — Прим. ред.) с длиной нити 18 метров. В центре зала, который мог одновременно принять до 130 посетителей, был установлен изготовленный в ГДР (Восточная Германия, находившаяся под контролем СССР. — Прим. ред.) фирмой «Карл Цейсс» аппарат «Малый планетарий». Он проецировал на белый купол картину звездного неба. Картина могла вращаться не только в соответствии с изменением времени (вечер, ночь, утро, день), но и с учетом широты местности (зрители могли побывать на экваторе или Северном полюсе).
Как писал Ларионов, «посетители планетария могли узнать об условиях наблюдения в Гомеле Луны, планет Солнечной системы, комет и астероидов, побывать в африканской пустыне или во льдах Северного Ледовитого океана, полюбоваться полярным сиянием, увидеть полет искусственных спутников Земли и, наконец, под чарующую музыку Чайковского к балету „Лебединое озеро“ встретить восход Солнца над Гомелем на фоне круговой панорамы областного центра. И, конечно, вопросы, вопросы…, но уже после окончания лекции-сеанса».
В планетарии рассказывавали об астрономии, космонавтике, физике, науках о Земле, а также научном атеизме, работали астрономические кружки, школа юного геолога и атеиста.
В 1985-м планетарий из храма выселили, но еще четыре года он стоял без хозяина, начав ветшать. Местные жители стали собирать подписи за возвращение здания верующим. Но городские власти отказались под тем предлогом, что в здании собора решено разместить концертный зал с органом. Тогда к кампании по возвращению собора подключили тяжелую артиллерию — интеллигенцию и депутатов. Знаменитый ученый Дмитрий Лихачев, классик белорусской литературы Василь Быков, певица Людмила Зыкина и многие другие направляли письма руководству БССР. Скорее всего, инициатором обращения был первый из них — он возглавлял фонд культуры, одним из сооснователей которого была Раиса Горбачева, жена генсека. Так что отказать ученому было нельзя.
Никакой торжественной передачи собора не произошло. В сентябре 1989 года в Гомельский облисполком вызвали протоиерея Федора Харика, которому просто отдали ключи от храма. «Открывал в большом волнении двери собора и чуть не упал в обморок от затхлого запаха. Шагнул вперед и споткнулся о ворох пивных бутылок. Кругом битый кирпич, осыпавшаяся штукатурка, разлагающиеся кошачьи трупы, полов нет, окна выбиты», — вспоминал последний.
Начался долгий процесс восстановления. Но уже 7 января 1990 года на Рождество в соборе прошла первая литургия.
И другие примеры
Судьбу названных выше храмов разделили десятки сооружений по всей стране. Например, в знаменитом храме в Видзах сперва сделали зернохранилище, затем спортзал местного профтехучилища.
Издание Tribuna приводило список храмов, которые на какое-то время становились местами для спортивных тренировок. Такая же судьба была у Спасо-Вознесенского храма в Копыле, храма Вознесения Христова (ранее костела Благовещения Девы Марии) в Клецке, храма великомученика Димитрия Солунского в Щорсах Новогрудского района, Свято-Александро-Невского собора в Мстиславле, костела Рождества Девы Марии в Борисове, Свято-Богоявленского собора в Полоцке, Свято-Воскресенской церкви в Клецке, костела Святой Терезы Авильской в Щучине и других.
Некоторые из зданий так и не вернулись бывшим хозяевам. ДЮСШ Ивьевского района до сих пор работает в здании бывшей синагоги, в аналогичном храме Слонима теперь находится спортзал местного медицинского колледжа. Холокост времен Второй мировой войны, а затем и советская антисемитская политика, вызвавшая массовую эмиграцию в Израиль, привели к тому, что возвращать иудейские здания зачастую некому.
Но в чем-то названным выше храмам даже повезло. Десятки других зданий были просто снесены в атеистические годы. Перепланировка, пусть и вынужденная, позволила части церковных зданий сохраниться и дождаться лучших дней.
Читайте также
