В 1944 году немецкие военные попытались убить Гитлера — и у них почти получилось. Вспоминаем, как это было

Биография редкого диктатора обходится без участия (или хотя бы соучастия) в войне. Очевидно, что тяготы и лишения, которые в это время несет страна, не могут не сказываться на поддержке властей народом и элитами. Это в свою очередь нередко приводит к попыткам насильственного свержения таких правителей и покушениям на их жизнь. Не исключение и один из главных диктаторов в мировой истории — лидер нацистской Германии Адольф Гитлер. За время своей политической карьеры он пережил несколько десятков попыток убийства (по некоторым сведениям, около 40). Самой же близкой к успеху была операция «Валькирия», осуществленная немецкими военными на излете войны — 20 июля 1944 года. Рассказываем, что тогда произошло и чем все закончилось.

Почему немецкие военные захотели убить Гитлера

В глазах многих людей нацистский режим, правивший в Германии с 1933 года, обычно отождествляется с немецкой армией того периода. Это неудивительно: за десять с лишним лет Адольф Гитлер и его соратники осуществили целый ряд военных операций (аннексий, вторжений), что в конце концов привело ко Второй мировой войне, жертвами которой стали десятки миллионов людей. Все эти действия проводила армия (вермахт) — а потому она выглядит неотъемлемой частью нацистского режима.

Отчасти это справедливо — тем более что многие важные посты в немецкой армии после прихода нацистов к власти действительно заняли люди из окружения Гитлера. Так, второй человек в НСДАП Герман Геринг возглавлял люфтваффе — то есть ВВС. И все же в целом немецкая армия даже при нацистах оставалась наследницей предыдущего строя — вполне демократической Веймарской республики, а большинство ее военачальников построили карьеру задолго до появления Гитлера на политической сцене.

Более того, многие военные, да и в целом силовики, совсем не поддерживали Гитлера в тот момент, когда он приходил к власти. Так, пивной путч нацистов в 1923 году был разгромлен силами полиции Мюнхена, а генерал рейхсвера Ханс фон Сект, командовавший сухопутными войсками, также отдал приказ на силовое подавление мятежа — правда, участие военных тогда не понадобилось.

Главной силовой опорой нацистов на первых порах были собственные военизированные отряды: СА (буквальный перевод — «штурмовые отряды», создавались с 1921 года из числа бывших военных для запугивания противников нацистов) и СС (перевод — «отряды охраны», изначально создавались в составе СА как личная охрана Гитлера, затем стали отдельной организацией). В 1932 году в СА входили 400 тысяч немцев, а к моменту захвата власти Гитлером в начале 1933 года суммарное число членов СА приближалось к 2 миллионам человек — то есть в 20 раз больше, чем могла по Версальскому мирному договору насчитывать регулярная немецкая армия.

После захвата власти казалось логичным, что Гитлер попросту заменит рейхсвер лояльными ему штурмовиками — как писал в своей книге «Взлет и падение Третьего рейха» американский журналист и историк Уильям Ширер, существовал даже проект новой народной армии, по которому ту должны были сформировать из частей СС, СА, рейхсвера и объединений фронтовиков Первой мировой. Командовать этими вооруженными силами должен был единый министр обороны — этот пост планировал занять руководитель СА Эрнст Рём.

«Ничего более отвратительного, чем эта идея, офицерский корпус не мог себе представить, — писал Ширер. — Его старшие чины не только единодушно отвергли это предложение, но и обратились за поддержкой к [президенту Германии Паулю фон] Гинденбургу. Рухнули бы все традиции военной касты, если бы армия вдруг оказалась под контролем хулигана Рёма и его неотесанных коричневорубашечников. В добавление ко всему генералов потрясли слухи, получившие широкую огласку, о коррупции и оргиях гомосексуалистов, практиковавшихся среди окружения шефа СА».

В то же время сам Гитлер, вероятно, понимал, что штурмовики были хороши для захвата власти внутри страны, но в большой войне с другими государствами толку от них мало — нужны образованные офицеры, знающие основы военной науки. Да и лояльность СА не была такой уж неоспоримой — отряды то и дело выходили из-под контроля, устраивая кровавые расправы безо всякой на то команды и нередко выставляя требования самому фюреру. Еще хуже отношения между Гитлером и штурмовиками стали после отказа от проекта «народной армии».

Все закончилось событиями, известными как «ночь длинных ножей». 30 июня 1934 года были схвачены и убиты лидеры СА, а также симпатизировавшие им члены НСДАП и противники нацистов — всего от 150 до 200 человек. Расстреляны были Эрнст Рём и главный оппонент Гитлера по партии Грегор Штрассер. Все это подавалось пропагандой как разгром антиправительственного заговора. После этих событий роль СА резко упала, а их место фактически заняла СС, которую возглавлял Генрих Гиммлер. Позднее она частично срастется с регулярной армией — к 1940 году возникнут войска СС (Waffen-SS), дивизии которых будут подчиняться сухопутным войскам вермахта.

Таким образом Гитлер, казалось, примирился с офицерами, принеся им в жертву людей, которые сыграли огромную роль в его приходе к власти. Но окончательно конфликт разрешен не был — в стране по-прежнему существовали неподконтрольные военным вооруженные отряды нацистов, что лишало армию ее «силовой монополии». Также во время «ночи длинных ножей» погибли и некоторые настроенные антинацистски генералы. Кроме того, многие военные искренне считали политику Гитлера ошибочной и были убеждены, что тот ведет Германию к национальной катастрофе (как покажет время, они были правы).

По этим и по ряду других причин в рядах офицеров вермахта (так был переименован в 1935 году рейхсвер) то и дело зрели заговоры. Изначально это почти никак не проявлялось — генералы не решались выступить против фюрера в момент, когда тот победоносно шел по Европе. Германия вернула себе Рейнскую зону, аннексировала Австрию и Судетскую область Чехословакии, затем разгромила Польшу и Францию, захватила контроль над рядом других территорий. Пытаться свергнуть крайне популярного Гитлера в такой момент было бы самоубийством. Но как только дела нацистов стали ухудшаться, планы военных по устранению диктатора и мирным переговорам с союзниками становились все более реальными.

Неудачные попытки

Первой серьезной попыткой свержения Гитлера военными Уильям Ширер называет заговор, который возник к моменту кризиса по поводу Судетов — области Чехословакии, которая была населена преимущественно этническими немцами. Некоторые представители вермахта, многие крупные немецкие бизнесмены и политики были уверены, что в случае нападения Германии на Чехословакию в ситуацию вмешаются Великобритания и Франция — а это приведет к войне, которую Берлин несомненно проиграет. Ситуация усугубилась после того, как Гитлер уволил ряд крупных военачальников, выступавших против вторжения.

Фактическим лидером этого сопротивления военных стал Людвиг Бек — ветеран Первой мировой, генерал-полковник вермахта, руководивший генштабом и подавший Гитлеру прошение об отставке в 1938 году (как раз из-за проблемы Чехословакии). Еще одним присоединившимся к заговору высокопоставленным военачальником был генерал-полковник Франц Гальдер — именно он заменил Бека на посту главы генштаба. Другой известный участник оппозиции — генерал-фельдмаршал Эрвин фон Вицлебен — в 1938 году он командовал одной из армий вермахта. Также среди оппозиционеров были известные гражданские: министр финансов Пруссии Йоханнес Попиц, банкир Яльмар Шахт и другие.

«К концу августа у заговорщиков созрел план, согласно которому надлежало захватить Гитлера сразу после того, как он издаст приказ о нападении на Чехословакию, после чего он должен будет предстать перед учрежденным им же народным судом по обвинению в безрассудной попытке вовлечь Германию в европейскую войну, — писал Ширер. — Там он будет объявлен несостоятельным как глава государства. В течение некоторого периода в стране будет существовать военная диктатура, после чего будет сформировано временное правительство во главе с известным и уважаемым гражданским лицом. Со временем в стране будет избрано консервативное демократическое правительство».

Заговорщики были готовы действовать: Гальдер договорился, что ему сообщат об окончательном решении Гитлера напасть на Чехословакию за сорок восемь часов до старта операции. Тогда у него было бы время не только для того, чтобы арестовать фюрера, но и чтобы предотвратить вторжение немецких войск и начало войны (и ответ Лондона и Парижа). Остальное было за Беком — тот должен был убедить оставшихся генералов в правильности таких действий.

Но все планы разрушились в один момент — когда стало известно, что на переговоры с Гитлером по Судетскому вопросу отправились лидеры Великобритании и Франции. Позднее это приведет к заключению соглашения, которое иногда называют Мюнхенским сговором — фактически союзники Чехословакии отдали Гитлеру ее земли в обмен на мир с Германией. Это выбило у немецких заговорщиков почву из-под ног: их аргумент о начале войны, которая станет катастрофой для Германии, просто рассыпался. Более того, это же лишило генералов решимости уже через год, когда дело действительно дошло до войны, — многие из них до последнего верили, что союзники не вступятся и за Польшу, как не вступились за Чехословакию.

В следующий раз дело дошло до серьезной попытки военных устранить Гитлера лишь в 1943 году — правда, сохранять фюреру жизнь в этом случае уже никто не собирался (заговорщики опасались, что набравшие к тому времени силу отряды СС окажут сопротивление). Дела на фронте у Третьего рейха шли плохо: были проиграны битва за Москву и Сталинград, итало-немецкие войска почти проиграли сражение за Северную Африку. В этих условиях к заговорщикам присоединились многие командующие, в том числе с проблемного восточного фронта: заместитель начальника управления вооружений сухопутных войск Фридрих Ольбрихт и начальник штаба группы армий «Центр» Хеннинг фон Тресков. К поддержке заговорщиков склонялся и командующий группой армий «Центр» Гюнтер фон Клюге.

На сей раз военные хотели подстроить несчастный случай, чтобы убийство Гитлера не вызвало негативной реакции нацистов, — и после этого захватить власть. Любопытно, что вероятным местом гибели диктатора мог стать Минск — вернее, небо над ним. План операции «Вспышка» был очень простым: выманить фюрера на фронт, а на обратном пути подложить в его самолет бомбу. Вывезти Гитлера из его ставки в штаб группы армий «Центр», располагавшийся тогда в Смоленске, было непростым делом. Тот несколько раз отменял визит, но в итоге все же прибыл на оккупированную территорию СССР 13 марта 1943-го.

Во время визита фон Тресков передал сопровождавшему Гитлера полковнику из генштаба сухопутных войск взрыв-пакеты, которые замаскировали под две бутылки коньяка, попросив того передать «подарок» одному из генералов в ставке. Тот без лишних вопросов согласился. «Бутылки» передали на борт, активировав часовой механизм: офицер раздавил ампулу с кислотой, которая в течение получаса должна была разъесть проволоку, а та в свою очередь спустить боек, ударявший по детонатору. Самолет с Гитлером поднялся в воздух, а взрыв должен был произойти примерно в момент пролета над Минском.

Заговорщики в Берлине были предупреждены и готовились к захвату власти сразу после появления новости об авиакатастрофе — борт фюрера сопровождали истребители, которые должны были сообщить о случившемся. Но спустя два часа поступило обычное сообщение: самолет сел в Растенбурге, где располагалась ставка. Теперь опасность грозила уже самим заговорщикам — если бы была обнаружена бомба. Путем обмана им удалось заполучить «бутылки коньяка» и разобрать взрывное устройство. Оказалось, что проволока была разъедена, пружина спущена, боек пробил капсюль — но детонатор не воспламенился.

Уильям Ширер упоминает в своей книге еще три «шинельные» попытки покушений на Гитлера — речь о ситуациях, когда немецкие офицеры должны были сыграть роль смертников, спрятав взрывные устройства в карманах формы и взорвав себя рядом с фюрером. Однако все они закончились неудачно — чаще всего причина заключалась в том, что Гитлер неожиданно менял свои планы.

Кратко упомянем и еще одну известную попытку убийства Гитлера, которая была близка к успеху — правда, совершили ее не военные, а одиночка по имени Иоганн Эльзер. Ежегодно нацистская верхушка собиралась в мюнхенском пивном зале «Бюргербройкеллер», с которого в 1923 году началась уже упоминавшаяся неудачная попытка путча. Обычно там был и Гитлер, который выступал перед ветеранами НСДАП.

Антифашист Эльзер в 1939 году поселился в Мюнхене и устроился работать на каменоломню, откуда похищал шашки с динамитом. Каждый вечер он приходил в пивную ужинать и перед закрытием прятался в подсобке. Затем ночью выходил в пустой зал и выдалбливал углубление в колонне, рядом с которой обычно устанавливали трибуну для фюрера. Чтобы его не услышали, мужчина работал только в моменты, когда в туалете срабатывала автоматическая система спуска воды — этот шумный процесс повторялся каждые 10 минут. Утром он прятал следы ночной работы и вновь шел в каменоломню.

В ночь перед визитом Гитлера Эльзер установил в колонну динамит, замаскировав его. По задумке мужчины взрыв должен был раздаться на середине двухчасовой речи фюрера — исходя из этого, он и установил таймер. Однако на сей раз начало выступления перенесли на полчаса раньше, а саму речь фюрер сократил до часа. Закончив говорить и еще некоторое время пообщавшись с нацистскими ветеранами, Гитлер покинул «Бюргербройкеллер» — а спустя несколько минут прогремел взрыв. Несмотря на то, что зал уже был почти пуст, погибли семь человек, несколько десятков были серьезно ранены. Сама пивная была сильно повреждена — в следующие годы празднование годовщины путча даже пришлось отмечать в других заведениях.

Эльзера поймали на границе со Швейцарией, найдя у него открытки с изображениями пивной. На допросах он сознался в подготовке покушения. Его поместили в концлагерь, где они и пробыл почти до конца войны. В апреле 1945-го, за три недели до освобождения лагеря, Георга расстреляли. Среди прочего этот факт наталкивал многих исследователей (в том числе упомянутого Ширера) на то, что покушение могло быть подстроено самим Гитлером для увеличения его популярности — якобы нацисты не хотели, чтобы правда об этой операции вскрылась, и потому убили свидетеля.

На сцене появляется Штауффенберг

Выше мы упоминали Фридриха Ольбрихта, бывшего заместителем начальника управления вооружений сухопутных войск. Летом 1943 года в его распоряжение поступил 35-летний офицер с непростой судьбой — полковник вермахта Клаус фон Штауффенберг. Именно ему будет суждено сыграть главную роль в будущем покушении на Гитлера.

Штауффенберг происходил из аристократической южногерманской семьи и воспитывался в христианских традициях. Отслужив, продолжил военную карьеру — с отличием закончил школу рейхсвера, затем академию генштаба. Все это время оставался искренним сторонником нацистов и поддерживал Гитлера. Участвовал в оккупации Судетской области, а во время кампании в Польше писал жене следующее: «Население — невероятный сброд. Много евреев и полукровок. Этим людям хорошо, когда ими управляешь кнутом. Тысячи заключенных пригодятся для сельского хозяйства Германии. Они трудолюбивы, послушны и нетребовательны».

Однако со временем его отношение к фюреру стало меняться — считается, что на это повлияли массовые убийства гражданского населения на оккупированных немцами территориях (в частности, в СССР, где служил офицер). В 1942 году Штауффенберг впервые связался с заговорщиками. В начале 1943-го, когда происходили описанные выше события с попыткой взрыва самолета Гитлера, офицер был в Северной Африке. Там он попал под британский авианалет и был тяжело ранен. Мужчине ампутировали правую руку и несколько пальцев на левой, удалили левый глаз, также пострадали ухо и колено.

Однако Штауффенберг после того, как хирурги спасли ему жизнь, сохранил решимость — он научился писать левой рукой и уже через несколько месяцев вернулся в строй. «Я чувствую, что должен теперь что-то предпринять, чтобы спасти Германию, — говорил он жене, матери четырех маленьких детей, когда она приехала в госпиталь навестить его. — Мы, офицеры генерального штаба, обязаны взять на себя свою долю ответственности».

В октябре 1943-го он занял должность начальника штаба общевойскового управления — это предполагало работу как в Берлине, так и визиты в ставку Гитлера.

Во время встреч с Ольбрихтом и фон Тресковым Штауффенберг занялся разработкой операции под кодовым названием «Валькирия». Формально это был план по противодействию возможным внутренним беспорядкам в самой Германии на фоне поражений на фронте, бомбардировок немецких городов союзниками и недовольства людей, привезенных в Германию в качестве рабов, — документы утверждал сам Гитлер. На деле же к плану были добавлены несколько секретных приказов, которые по сути делали его проектом государственного переворота.

По плану заговорщиков, после убийства Гитлера планировалось обвинить в этом партийную верхушку и сразу же арестовать лидеров НСДАП, СС и гестапо. Власть должна была перейти к военным, которые и договорятся о мире с антигитлеровской коалицией. Германию должен был возглавить Бек, командовать вермахтом — фон Вицлебен.

Первую попытку убийства Гитлера Штауффенберг, которого нередко вызывали в ставку Гитлера в Растенбурге, совершил еще в декабре 1943-го. Он пронес на встречу с фюрером бомбу, но тот уехал отмечать Рождество. Однако решительности офицера это не отняло — в это время он стал фактическим лидером и главной движущей силой заговора.

В июне 1944 года союзные войска успешно высадились в Нормандии — стало ясно, что Германия обречена на поражение в войне. Это вселило в заговорщиков уверенность — их главный аргумент о спасении страны от полного краха вновь работал. Еще более их воодушевило то, что в начале года к заговору примкнул фельдмаршал Эрвин Роммель — один из самых известных и успешных немецких командиров.

В первой половине июля заговорщики несколько раз планировали начать операцию «Валькирия» — в это время Штауффенбергу дали звание полковника, назначив в подчинение командующему армией резерва, и он стал часто приезжать в ставку Гитлера. Однако в планы постоянно вмешивались обстоятельства, мешавшие осуществить задуманное. Очередная попытка была назначена на 20 июля.

Заговор 20 июля, или Операция «Валькирия»

Значительную часть войны Гитлер провел в ставке «Волчье логово» в Восточной Пруссии неподалеку от города Растенбург (сейчас — польский Кентшин). Там для него и его соратников был построен целый комплекс бункеров с системой строжайшей охраны. Именно в этом месте разыгрались основные события операции «Валькирия».

В общих чертах план заговорщиков заключался в следующем: Штауффенберг должен был пронести бомбу на совещание генералов с Гитлером, затем незаметно удалиться, а после взрыва проинформировать других участвовавших в операции офицеров в Берлине, чтобы те начали операцию «Валькирия». После успешного покушения на фюрера (организаторы также надеялись, что вместе с ним погибнут и другие приближенные нацисты, такие как упоминавшиеся Геринг и Гиммлер) офицер должен был незаметно скрыться из ставки и прилететь на самолете в столицу Германии, чтобы присоединиться к оставшимся заговорщикам, которые к тому времени уже введут в город войска (стоявшие неподалеку части резервной армии), арестуют оставшихся нацистов и захватят власть.

Утром 20 июля Штауффенберг, взяв с собой бомбу, сел на самолет из Берлина в Растенбург, а по прилете направился в ставку. Его без дополнительных проверок пропустили через тройную систему досмотра, так как офицера вызывал на доклад лично фюрер. Уже внутри Штауффенберг встретился с еще одним участником заговора Эрихом Фельгибелем — начальником службы связи ставки. После покушения тот должен был сообщить об этом в Берлин, а затем изолировать ставку от внешнего мира, отключив все средства связи (чтобы другие нацисты не передали соратникам информацию о покушении).

В тот же день в ставку на переговоры прибывал Бенито Муссолини, а потому встречу Гитлера с военными перенесли на более ранний срок — 12.30. Идя на встречу вместе с фельдмаршалом Вильгельмом Кейтелем, Штауффенберг на минуту отпросился, сказав, что забыл фуражку, и незаметно с помощью единственной изувеченной руки раздавил во взрывном устройстве ампулу — схема бомбы была аналогична той, которую закладывали в самолет в Смоленске. До взрыва с этого момента оставалось около 10 минут.

Штауффенберг и Кейтель вошли в конференц-зал, где проходило совещание — к тому моменту оно уже началось. Гитлер находился на месте. Зал был небольшим — примерно 9 на 15 метров, а все окна из-за жары были открыты. Это могло уменьшить эффект от взрыва. Посреди помещения стоял массивный дубовый стол, который опирался не на ножки, а на две толстые тумбы. В центре спиной к дверям и сидел фюрер, всего же в помещении было больше 20 представителей вермахта. Шел доклад одного из командующих — Гитлер поприветствовал Штауффенберга и сказал, что тут будет выступать следующим.

Офицер занял место напротив Гитлера и поставил на пол свой портфель с бомбой, а потом подтолкнул его ногой поближе к фюреру так, чтобы он прислонился к внутренней стороне тумбы — примерно в двух метрах от нацистского лидера. Было 12.37 — до взрыва оставалось около пяти минут. Пока офицеры продолжали слушать доклад, то и дело склоняясь над картой боевых действий, Штауффенберг незаметно встал и вышел из комнаты.

В этот момент, по одной из позднейших версий, произошло решающее событие. Увлеченный докладом полковник вермахта Хайнц Брандт (по иронии судьбы именно он должен был передать в Берлин «коньяк» из Смоленска годом ранее) склонился над столом, чтобы лучше видеть карту — но ему мешал стоявший под столом портфель. Тогда он переставил его на обратную от тумбы сторону — и теперь между бомбой и фюрером находилась массивная преграда.

Тем временем Кейтель заметил, что Штауффенберга нет на месте. Он вышел в приемную, чтобы найти его, но там сказали, что офицер поспешно вышел из здания. Фельдмаршал в смятении вернулся назад — предыдущий доклад заканчивался. В этот момент, в 12.42, прогремел взрыв.

Штауффенберг стоял снаружи от здания вместе с Фельгибелем и видел, как части конструкции конференц-зала взлетают на воздух, а из окон взрывной волной выбрасывает тела нескольких человек. Оба были уверены, что все находившиеся в помещении погибли. Заговорщики попрощались — Фельгибелю, как мы помним, следовало сообщить в Берлин об успехе покушения и заблокировать связь, а сам Штауффенберг должен был выбраться из ставки.

Сразу после взрыва все КПП на выезд из «Волчьего логова» были заблокированы. Однако Штауффенберг использовал блеф — во время проверок он отходил к телефону, делал вид, что с кем-то разговаривает, и, возвращаясь, говорил, что ему разрешено следовать. Хорошо знавшие его охранники без проблем пропускали офицера. Уже вскоре он был на аэродроме и вылетел в Берлин — следующие три часа ему суждено было находиться без связи.

Однако Гитлер не погиб — и даже не получил серьезных ранений. Он отделался лишь ожогами, ссадинами, временным параличом руки и лопнувшими барабанными перепонками. Из горящих обломков в превратившемся в клочья мундире фюрера вынес также чудом выживший Кейтель. Несколько других генералов, находившихся на том конце стола, где Штауффенберг поставил бомбу, умерли от ранений. Так, случайно спасшему Гитлера Брандту оторвало ноги — он скончался на следующий день.

Из-за неразберихи про Штауффенберга сразу никто и не вспомнил. Однако вскоре его не нашли в списке других присутствовавших на встрече офицеров, доставленных в госпиталь. Спустя два часа после взрыва стало известно, что одноглазый полковник, оставивший в конференц-зале свой портфель и спешно покинувший совещание, сразу после взрыва прошел через КПП и покинул Растенбург. Гитлер распорядился его арестовать — правда, приказ до Берлина сразу не дошел: Фельгибель все еще блокировал связь.

Судьба заговора и заговорщиков

Прилетев в Берлин, Штауффенберг к своему ужасу обнаружил, что никаких действий по реализации заговора еще не совершено. Из полученного от Фельгибеля путанного сообщения Ольбрихт понял, что взрыв произошел, но так и не знал, мертв ли Гитлер. А потому приказы из плана «Валькирия» так и оставались в его сейфе. Бек и Вицлебен, которые должны были взять на себя управление государством, издать первые указы и выступить по радио, пока даже не появились в столице. В итоге несколько часов суматохи в ставке Гитлера, когда она была отрезана от мира, так и не были использованы. Среди причин этого Уильям Ширер особо выделял предыдущие неудачные покушения — генералы боялись действовать, не будучи уверенными в гибели Гитлера, чтобы не выдать себя — такое уже чуть не случалось ранее.

Однако прибытие Штауффенберга и его уверенность в гибели фюрера побудили заговорщиков к действиям. По телефону и телетайпу начали передавать приказы с шифром «Валькирия».

«Согласно первому приказу, войска в Берлине и вокруг него поднимались по тревоге, согласно второму, подписанному Вицлебеном как главнокомандующим вермахтом и заверенному графом фон Штауффенбергом, по радио передавалось официальное сообщение о том, что Гитлер умер и что Вицлебен „вручает исполнительную власть командующим военными округами в рейхе и армиями на фронте“, — писал Ширер. Правда, обеих главных фигур заговора все еще не было в Берлине — за ними пришлось посылать. Действовать медленнее, чем в этот роковой день действовали два высших в заговоре генерала, было просто невозможно».

На этом моменте заговорщиков ждал еще один провал. Ольбрихт направился к командующему армией резерва Фридриху Фромму, чтобы убедить его взять на себя руководство «Валькирией» (до сих пор неизвестно, был ли Фромм частью заговора). Однако тот, прежде чем отдавать приказы, потребовал доказательств, что Гитлер действительно мертв.

Будучи уверенным в гибели фюрера и в том, что связи со ставкой нет, Ольбрихт предложил ему позвонить в «Волчье логово». Тот так и сделал — трубку внезапно для заговорщиков снял Кейтель. Дальнейший диалог приводил в своей книг Ширер:

— Что случилось в ставке? По Берлину ходят страшные слухи, — спросил Фромм.

— А что могло случиться? Здесь все идет своим чередом.

— Я только что получил известие, что фюрер убит.

— Чепуха. Верно, было предпринято покушение, но, к счастью, оно не удалось. Фюрер жив, он лишь слегка ранен. Где, кстати, ваш начальник штаба, полковник граф Штауффенберг?

— Штауффенберг еще не вернулся.

Услышав этот разговор, Ольбрихт сбежал из здания. Прибыв к Штауффенбергу, он сообщил ему плохие новости — однако тот по-прежнему был уверен, что Кейтель просто тянет время, а Гитлер если и жив, то как минимум тяжело ранен. Прибывший наконец Бек также согласился, что необходимо действовать. Но теперь заговорщики слабо представляли, что делать дальше. Они даже не заблокировали работу радио, по которому вскоре передали сообщение о провале покушения на Гитлера.

Ольбрихт и Штауффенберг вновь вернулись к Фромму, чтобы убедить его начать руководить «Валькирией». Полковник рассказывал своему шефу, что видел мертвого Гитлера, а затем и вовсе признался, что бомбу в ставку пронес именно он.

«Но Фромм был слишком искусным приспособленцем, чтобы поддаться блефу, — пишет Ширер. — „Граф Штауфенберг, — ответил он, — покушение провалилось. Вы должны немедленно пустить себе пулю в лоб“. Штауффенберг холодно отклонил его совет. Тогда тучный Фромм, налившись кровью, объявил, что арестовывает всех троих посетителей — Штауффенберга, Ольбрихта и [полковника Альбрехта] Мерца».

Вместо этого заговорщики арестовали уже самого Фромма, заперев его в одной из комнат. Позднее та же судьба постигла ряд других появившихся в штабе военных — в том числе эсэсовцев, которые пришли арестовать Штауффенберга. Захватить ключевые здания в Берлине так и не вышло — ведь приказ резервистам, стоявшим в окрестностях столицы, должен был отдать Фромм. Заговорщики контролировали только свой собственный штаб и лихорадочно пытались связаться с немецкими генералами по всей Европе, чтобы убедить их выступить на своей стороне. Тем временем в немецкие города из ставки начала поступать информация о попытке покушения на Гитлера и провале заговора. Генералы, изначально бывшие на стороне заговорщиков, отказывались арестовывать эсэсовцев и лидеров НСДАП, а фюреру удалось передать по радио приказ о назначении командующим армией резерва Гиммлера.

К 8 часам вечера в штаб заговорщиков в полной военной форме прибыл фельдмаршал фон Вицлебен, который по их плану должен был стать главнокомандующим вермахта. Обнаружив там растерянных Бека и Штауффенберга, он понял, что план провалился, и сразу же уехал в свое имение. На следующий день его там арестовали. Тем же, кто был в штабе, оставалось жить еще меньше. В 21 час по всегерманскому радио выступил сам Гитлер, рассказавший о заговоре. К штабу заговорщиков в Берлине потянулись эсэсовцы. Фромму обманом удалось сбежать из-под ареста, а против заговорщиков обернулись и участвовавшие в путче офицеры, понявшие, что тот провалился и теперь им нужно спасать самих себя.

Заговорщиков арестовали, а вскоре в их штаб с помощниками явился Фромм — тот, вероятно, хотел замести следы, которые могли указать на его возможную связь с путчистами. Штауффенберг пытался бежать — его ранили в здоровую руку и вернули на место. Бек, бывший сердцем заговора еще со времен Мюнхена и ранее командовавший немецким генштабом, попросил разрешения застрелиться. Фромм дал ему такое позволение, но две попытки генерал-полковника оказались неудачными — пули оставили лишь царапины. Ольбрихту разрешили написать прощальное письмо жене. Вскоре Фромм объявил заговорщикам, что решением трибунала все приговорены к смерти.

Окровавленного от предыдущего ранения Штауффенберга, а также Ольбрихта и упоминавшегося Мерца вывели на улицу, где при свете фар расстреляли. Штауффенберг, по информации Ширера, перед смертью крикнул: «Да здравствует священная Германия!» Бека, который дважды не смогу застрелиться, добили в кабинете выстрелом в шею. Позднее их останки по приказу Гитлера сожгут и развеют по ветру.

Но это были далеко не все последствия. Гитлер в своем обращении по радио пообещал свести счеты со всеми заговорщиками — и это произошло.

«Жестокость нацистов по отношению к своим же согражданам достигла апогея. По Германии, в тылу и на фронтах прокатилась волна арестов, за которой последовали пытки, военно-полевые суды и громкие процессы, — писал Ширер. — Приговоры приводились в исполнение по большей части путем медленного удушения жертв рояльными струнами, перекинутыми через крюки для подвески мясных туш. Крюки же брали напрокат в мясных лавках и на скотобойнях. Родственников и друзей обвиняемых тысячами отправляли в концлагеря, где многие из них погибли. С теми немногими, кто приютил у себя скрывавшихся, расправились таким же образом».

Оставшихся в живых участников заговора ждала незавидная судьба. «После пыток в подвалах гестапо они были фактически сломлены, — писал Ширер. — Геббельс приказал заснять на кинопленку весь процесс до последней минуты, чтобы показывать кинофильм в назидание военным и гражданскому населению, причем сделать так, чтобы обвиняемые выглядели как можно более ничтожными. Одеты они были в не поддающуюся описанию одежду, в старые шинели и свитера. В зал суда их вводили небритыми, без воротничков и галстуков, в брюках без ремней и подтяжек. Особенно был унижен некогда гордый фельдмаршал Вицлебен, который выглядел окончательно раздавленным беззубым стариком. У него отобрали даже искусственную челюсть. Безжалостно затравленный ядовитыми выпадами главного судьи, фельдмаршал, стоявший за ограждением у скамьи подсудимых, то и дело хватался за брюки, чтобы не дать им упасть».

8 августа суд над заговорщиками закончился — всех повесили в тюрьме Плётцензее в Берлине, а процесс сняли на пленку, которую передали Гитлеру.

Из-за поражения заговора мучения Германии продолжились — за последующие полгода многие немецкие города оказались в руинах, погибли сотни тысяч немцев. Гитлер и многие другие лидеры нацистов покончили с собой, часть была осуждена в рамках Нюрнбергского процесса. Германия была оккупирована союзниками, а затем на протяжении десятилетий оставалась разделенной.

В современной Германии 20 июля отмечается траурными мероприятиями в память об участниках заговора, а на территории тюрьмы Плётцензее действует мемориал и музей Сопротивления. Ряд военачальников почитаются как герои борьбы с нацистами — например, именем Хеннинга фон Трескова названа одна из казарм бундесвера, существует премия имени Людвига Бека за гражданское мужество.