На заре советской эпохи руководителями в национальных республиках часто назначали приезжих. Один из этих людей сыграл кровавую роль в истории Беларуси. Леонид Заковский — один из главных организаторов большевистского террора в нашей стране. За менее чем три года его работы в БССР прошли разбирательства по многим сфабрикованным делам, самым громким из которых стало дело «Белорусского национального центра». Правда, судьба сполна вернула Заковскому долг — традиционно для СССР того времени он сам стал жертвой машины репрессий, которую запустил. Вот его история.
Этот текст — седьмой в нашем проекте «Опричники». В нем мы рассказываем об антигероях советской эпохи, которые имели самое прямое отношение к репрессиям, но не слишком известны широкой публике.
Латыш, отказавшийся от своего имени
Леонид Заковский родился на хуторе Рудбаржи Курляндской губернии (ныне — Латвия) в семье лесника. На самом деле его звали Генрих Штубис. От этого имени от отказался из-за работы — по одной из версий, еще в первые годы службы в советских силовых органах он был внедрен в одну из ячеек антибольшевистской организации «Союз спасения родины» в Казани под видом одного из латышских офицеров. Организацию в итоге раскрыли и уничтожили, что заложило фундамент карьеры Штубиса, но «засвеченное» имя пришлось сменить. По другой версии, большевик просто не хотел, чтобы его ассоциировали с латышами, которых (о чем мы еще расскажем ниже) он сам массово репрессировал.
Генрих окончил 2 класса Либавского городского училища (теперь — Лиепая), откуда был исключен за участие в первомайской демонстрации. Работал в медно-жестяных мастерских, с 1912 года был юнгой и кочегаром на пароходе, обслуживавшем линию Либава — Нью-Йорк. В феврале 1913 года его вместе с братом Фрицем Штубисом впервые арестовала полиция, второе задержание произошло в конце того же года. Причиной стало то, что Штубис примкнул к анархистам — радикальным противникам царизма. В январе 1914 года его выслали на три года под надзор полиции в Олонецкую губернию (в Карелии). В ссылке он отбыл весь срок: с мая 1914 по январь 1917 года.
Впоследствии Штубис скрывал свою вязь с анархистами, так как несмотря на то что изначально те находились в дружеских отношениях с большевиками, в 1918 году пути движений стали расходиться. В апреле того года чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ЧК, позднее ВЧК) разгромила создававшуюся анархистами «Черную гвардию».
Вернувшись из ссылки, от призыва в армию Заковский уклонился. К анархистам он также больше не вернулся, а после свержения монархии вступил в партию большевиков. Был активным участником июльского вооруженного мятежа 1917 года (первая и неудачная попытка большевиков захватить власть в Петрограде); после которого перешел на нелегальное положение — его объявили в розыск по обвинению в убийстве нескольких офицеров. Во время октябрьского переворота 1917 года руководил матросским отрядом, захватившим городскую телефонную станцию Петрограда.
Очень скоро после захвата власти большевиками, 7 декабря 1917 года, была создана уже упоминавшаяся ЧК — специальный орган безопасности Советского государства. Она была основным инструментом реализации красного террора — комплекса карательных мер, проводившихся в ходе Гражданской войны в отношении классовых врагов, а также против людей, обвинявшихся в контрреволюционной деятельности.
Именно в этой структуре нашлось место для Заковского — в ведомстве Дзержинского он служил почти с момента его основания. Кстати, сам Железный Феликс считал латыша одним из лучших чекистов страны. Не первых порах его направляли в те места, где складывалась кризисная для большевиков ситуация, и местные органы сами не могли с ней справиться. Обычно речь шла о народных восстаниях. Заковский приезжал на место событий не один, а во главе вооруженного отряда специального назначения. Чаще всего подобные выступления заканчивались кровавыми подавлениями.
В 1921−1925 годах Заковский был председателем Подольского и Одесского ГПУ (Государственное политическое управление при НКВД РСФСР, учрежденное в 1922 году на замену ВЧК), уполномоченным ГПУ по Молдове. По имеющимся сведениям, был причастен к убийствам и ограблениям перебежчиков через границу, присвоению контрабанды. За это чекиста привлекли к партийной ответственности, но какого-либо серьезного наказания он избежал.
В 1926 году Заковского даже повысили: перевели в Сибирь полномочным представителем ОГПУ (так переименовали ГПУ после образования СССР) и начальником Особого отдела (фактически, военной контрразведки, занимавшейся выявлением реальных или мнимых предателей в рядах армии) Сибирского военного округа. Похоже, что это назначение стало решающим. В 1928 году Заковский обеспечивал безопасность Иосифа Сталина во время его поездки по региону, тогда же произошло их знакомство и сближение. Вождь начал проталкивать чекиста по карьерной лестнице, а его прежние «грехи» счел «отрыжкой Гражданской войны».
С 1928 года Заковский — председатель «тройки» ОГПУ по Сибирскому краю, занимавшейся внесудебным рассмотрением дел. С ноября 1929 по январь 1930 года этот орган рассмотрел 156 дел на 898 человек, из них 347 Заковский осудил к расстрелу. В 1930 году он лично подписал предписания работникам комендатуры на расстрел 4762 человек.
Также Заковский был причастен к высылке в необжитые части Сибири 45 тысяч семей.
«Успехи» в Сибири привели к переводу на еще более ответственный участок — в 1932 году Заковского назначили полномочным представителем ОГПУ в БССР и начальником Особого отдела Белорусского военного округа (БВО).
Карьера в Беларуси: репрессии против латышей, верующих и кулаков
За менее чем три года работы Заковского в БССР прошли разбирательства по многим громким сфабрикованным делам, в результате чего были репрессированы тысячи людей. Поиск контрреволюционеров и шпионов, в том числе среди национальных меньшинств, происходил регулярно. Об этом, например, свидетельствует спецсообщение заместителя председателя ОГПУ и прямого начальника Заковского Генриха Ягоды Сталину от 26 марта 1933 года, в котором говорилось о раскрытии некой латышской контрреволюционной националистической организации в Лиозненском районе (в Витебской области латышское меньшинство было довольно значительным). Это дело было одним из первых в череде процессов о «латышских заговорах», которые позднее привели к появлению дела о «Латышском национальном центре», по которому казнят более 3 тысяч человек.
Также во время работы Заковского в Беларуси продолжалось давление на верующих. Наибольшую известность получило сфабрикованное органами ОГПУ дело о существовании в БССР церковно-повстанческой организации «Иезуит», которая якобы возникла в 1929−1930 годах. Все ее члены, 79 человек, были осуждены ОГПУ БССР по обвинениям в антисоветской агитации и пропаганде и контрреволюционной деятельности.
В Беларусь Заковский привез и практику давления на крестьян. В период с конца 1932 по 1933 год органами ОГПУ в Пуховичском районе были арестованы 108 мужчин, которые проходили по сфабрикованному делу о деятельности контрреволюционной кулацкой организации «Партия освобождения крестьян», которая якобы действовала в этом регионе. Решением «тройки» от 2 апреля 1933 года 101 человек был приговорен к расстрелу, а остальные получили 10 лет лишения свободы. В октябре 1956 года все расстрелянные были реабилитированы посмертно.
Согласно подсчетам кандидата исторических наук Владимира Адамушко, в период с 1931 по 1934 годы, когда органы госбезопасности БССР возглавлял Заковский и Герман Матсон — раскулачили и выселили за пределы белорусской территории приблизительно 261 тысячу человек.
В 1934-м, в год окончания массового раскулачивания и снижения темпов по созданию коллективных хозяйств, Заковского назначили народным комиссаром (министром) внутренних дел БССР. В этой должности он пробыл менее года, а затем пошел на очередное повышение в Ленинград. Правда, о еще одном его следе в белорусской истории нужно рассказать отдельно.
Дело «Белорусского национального центра»
В августе 1933 года было «раскрыто» еще одно дело — о контрреволюционной повстанческой и шпионско-диверсионной организации «Белорусский национальный центр» (БНЦ).
Его якобы создали в сентябре 1932 года белорусские общественно-политические деятели: публицисты Максим Бурсевич, Павел Волошин, Флегонт Волынец, Иосиф Гаврилик, Игнат Дворчанин, Петр Метла, Симон Рак-Михайловский и другие люди, прибывшие в БССР из-за границы в 1930−1932 годах. Большинство из них были активистами коммунистического движения в Западной Беларуси, которая тогда входила в состав Польши. В то же время они являлись заметными деятелями в белорусской науке и культуре того времени. Так, Дворчанин защитил докторскую диссертацию по теме «Франциск Скорина как культурный деятель и гуманист на белорусской ниве» в Пражском университете, составил «Хрестоматию новой белорусской литературы» для средних школ. Симон Рак-Михайловский — редактор, поэт и публицист, написал музыку к романсу «Зорка Венера» на стихи Максима Богдановича. Из-за того что Рак-Михайловский был репрессирован, авторство его музыки в различных источниках долгое время указывалось как «народная».
Особый цинизм дела БНЦ заключался в том, что некоторые его фигуранты, вернувшиеся в страну из Польши, были арестованы сразу же по приезде в Минск и содержались под домашним арестом вплоть до начала процесса. Таким образом они не имели физической возможности заниматься на территории БССР общественно-политической деятельностью — но это не помешало фабрикации дела, материалы которого составили 55 томов.
По версии чекистов, БНЦ якобы состоял из ячеек по 3−5 человек. Каждый член поддерживал связь только с руководителем своей ячейки. Общее руководство якобы осуществляла исполнительная «тройка», в которую входили Рак-Михайловский, Дворчанин и Метла. По утверждениям ОГПУ, руководство БНЦ «финансировал и направлял» 2-й (разведывательный) отдел Генштаба Войска Польского через посольство в Москве и генеральное консульство в Минске. Следствие утверждало, что на эти цели «заговорщики» получили 65 тысяч советских рублей и 3 тысячи долларов (на тот момент это были значительные средства, сегодня лишь долларовая часть составляла бы около 70 тысяч).
В августе−ноябре 1933 года органы ОГПУ «раскрыли» ячейки БНЦ во множестве учреждений и организаций БССР, в том числе в научных и учебных заведениях. «Вражеская сеть» охватила 9 городов и 25 районов республики (которая, напомним, была меньше нынешней Беларуси — западная часть по-прежнему находилась в составе Польши).
Вот только эти впечатляющие цифры плохо согласуются с числом обвиняемых по делу — 281 человек (77 в Минске, 204 — «на местах»). Теоретически, членов БНЦ должно было быть значительно больше. С учетом числа ячеек и численности «филиалов» их не могло быть меньше 400 человек.
Обвинение строилось исключительно на показаниях арестованных, полученных под пытками. Эти сведения не были подтверждены ни документами, ни вещественными доказательствами. «Покаянные» показания обвиняемых имеют одинаковое по содержанию начало, а протоколы допросов Бурсевича, Волошина и Метлы во многом совпадают дословно.
14 ноября 1933 года постановлением «тройки» ГПУ была осуждена первая партия — 21 «заговорщик» из числа преподавателей Белсельхозакадемии: они получили от 3 до 8 лет лишения свободы с отбыванием срока в исправительно-трудовом лагере. 26 декабря 1933 «тройка» ГПУ осудила еще 17 человек из Гомельского «филиала» БНЦ: от 3 до 10 лет.
Наконец, 9 января 1934 года «четверка» коллегии ГПУ вынесла приговор еще 70 «членам» БНЦ. На этот раз 25 человек были приговорены к расстрелу. Еще 15 тоже изначально приговорили к смертной казни, но ее заменили десятью годами лагерей (речь о Бурсевиче, Волошине, Волынце, Дворчанине, Рак-Михайловском и других). 30 человек получили от 3 до 10 лет заключения в лагерях. Большинство было отправлено в отдаленные уголки России.
Однако в 1937−1939 годах по решениям различных внесудебных органов из 45 человек, осужденных по делу БНЦ к заключению в лагеря, были расстреляны еще 22. В частности, тройка УНКВД Ленинградской области под председательством все того же Заковского, уже перешедшего на новое место работы, отправила на расстрел Бурсевича, Волошина, Волынца, Гаврилика, Дворчанина, Рак-Михайловского.
Тех, кто отбыл сроки лагерного заключения и выжил, в 1950−1952 годах выслали в отдаленные районы СССР.
Уже после смерти Сталина, в 1956 году, военный трибунал Белорусского военного округа отменил решение коллегии ГПУ от 9 января 1934 года в отношении всех обвиняемых — из-за отсутствия доказательств.
Позднее КГБ БССР провел проверку и дополнительное расследование — по их итогам существование БНЦ не подтвердилось. В августе−сентябре 1956-го решением военного трибунала БВО дело было полностью прекращено «ввиду отсутствии состава преступления».
Недолгий пик карьеры и гибель
После перевода из БССР в 1934 году Леонид Заковский стал начальником управления НКВД (Народный комиссариат внутренних дел, так бывшее ОГПУ стало называться после очередного переименования) СССР по Ленинграду и области. Это назначение произошло вскоре после убийства первого секретаря местного обкома Сергея Кирова, которое стало катализатором для масштабных репрессий по всей стране. По прибытии в Ленинград Заковский занялся расследованием дела и развернул в городе беспрецедентный террор. С 1934 по 1938 годы под его руководством были расстреляны около 45 тысяч человек.
19 января 1938 года он достиг высшей точки своей карьеры — стал первым заместителем народного комиссара внутренних дел СССР (начальником Заковского был печально известный Николай Ежов) и начальником УНКВД СССР по Московской области. И хотя столичное управление он возглавлял только два месяца, именно на это время пришелся пик репрессий в Москве по «латышской операции». Количество арестованных латышей в сравнении с Ленинградом значительно увеличилось. Возможно, в это время Заковский почувствовал, что в нем (вернее, в его преданности) усомнились, и решил наверстать упущенное. По ряду воспоминаний, Заковскому принадлежит сказанная в то время фраза: «Попади ко мне в руки Карл Маркс, он бы тут же сознался, что был агентом Бисмарка».
Попытки выслужиться (как и во многих других случаях) не помогли. В марте 1938 года Заковский был снят с поста начальника Московского управления НКВД, затем уволен из органов и исключен из компартии. А 19 апреля 1938 года в ходе все той же «латышской операции» арестован по обвинению в «создании латышской контрреволюционной организации в НКВД, а также шпионаже в пользу Германии, Польши и Англии».
«Еще в марте 1938-го Сталин отзывался о его работе во главе Московского УНКВД очень высоко. Видимо, Заковского погубила неосторожность: расслабившись в узком кругу, он допустил вольные высказывания о Сталине. Во всяком случае, о таком факте позже упоминал Ежов», — писал историк Владимир Томилов.
Военная коллегия Верховного Суда СССР приговорила Заковского к расстрелу. Бывший чекист был убит 29 августа 1938 года на полигоне НКВД Коммунарка, где заканчивали свою жизнь многие другие организаторы репрессий.
В будущем Заковский не был реабилитирован.
Читайте также
