В тот день учитель физкультуры Петр Любошенко не хотел идти на работу. Встретив соседку, пожаловался: «Ночь не спал, что-то щемило внутри, дышать не давало». А жене до этого говорил: «Все равно когда-то потолок [в школе] обрушится». Предчувствие его не подвело. 20 лет назад, 27 января 2004 года, в поселке Краснополье Могилевской области произошла трагедия: во время занятий физкультурой в спортивном зале школы, где работал Любошенко, обрушился потолок. Вспоминаем подробности этой страшной истории.
Чернобыльский подарок-долгострой
Краснополье — это городской поселок на самом востоке Беларуси, центр одноименного района. По последнему сильно ударила катастрофа, случившаяся на Чернобыльской АЭС. 83 деревни региона отселили, люди стали сами уезжать с загрязненных радионуклидами территорий. В результате количество населения в районе стало стремительно сокращаться. В 1979-м там жило 26 тысяч человек, десять лет спустя — уже 20,9 тысячи, ко времени трагедии — 12,9 тысячи (забегая вперед, скажем, что этот процесс не остановился: в 2023-м в районе осталось всего 8,9 тысячи человек, из них в самом городском поселке — всего 5,7 тысячи).
После аварии на ЧАЭС району решили помочь: в 1988 году в поселке заложили фундамент для нового здания местной школы № 1 (теперь это Краснопольская районная гимназия). Но вскоре случился экономический кризис, затем распался Советский Союз — строительство пришлось законсервировать. К 1998 году в здании не хватало внутренних инженерных сетей, отделки и благоустройства территории.
В 1999-м деньги для этого нашлись. Работы начались, потом, судя по всему, остановились, а в декабре 2001 года возобновились скоростными темпами: почти через месяц была сдана первая часть комплекса для начальной школы. В феврале 2002-го на торжественную церемонию ее открытия приехал тогдашний глава Могилевской области Борис Батура. А к началу следующего учебного года школу сдали полностью.
Здание, если смотреть сверху, было квадратной формы, а в центре него расположился спортзал, занимавший высоту второго и третьего этажа. Его размеры позволяли заниматься одновременно двум группам. Кабинеты же находились по периметру здания. Но у новостроя текла кровля, поэтому совсем еще новую школу периодически приходилось ремонтировать.
Трагедия и чудесные спасения
27 января 2004 года в расписании у двух классов — 9 «Б» и 10 «А» — вторым уроком стояла физкультура. В планах была лыжная подготовка. Но погода ей не способствовала. По словам одного из учителей физкультуры, утром он отправил своих детей на улицу, но они через десять минут вернулись с жалобой: мокрый снег прилипал к лыжам, поэтому кататься было невозможно. Так что на втором уроке занятие перенесли в зал.
Его вел опытный 53-летний учитель физкультуры Петр Любошенко (иногда его фамилию пишут как Любашенко, но на фотографиях самой школы он подписан именно таким образом. — Прим. ред.).
Другие педагоги и годы спустя отзывались о нем с восхищением. «Навсегда останется в моей памяти один разговор с ним. Я, начинающий учитель, давал открытый урок по гимнастике, а после урока поспешил спросить мнение Петра Васильевича, ведь оно мне было так важно. А он мне тогда ответил, что его собственные открытые уроки были слабее, нежели мой, этот. Конечно же, так не было, но он тогда таким образом поддержал меня, как не поддерживал больше никто. Вспоминается еще случай, когда Петр Васильевич получил заслуженную награду за отличную работу, но отдал ее другому своему коллеге со словами „считаю, что ты ее достоин больше, чем я“», — рассказывал один из учителей.
«Воспоминания только теплые, ведь он никогда не повышал голос, только конструктивные замечания и настрой на победу уверенным и спокойным тоном», — добавлял другой.
«Про него любого останови в Краснополье, и он скажет: добрейшей души человек, — вспоминали его родные. — Никогда никого он не обидел в жизни, никому в помощи не отказывал. Как Чернобыль случился, звали уехать. Нет, говорит, никуда я не поеду, здесь останусь. Всю жизнь, как техникум закончил и из армии пришел, в школе. Дети его любили. Но вот в эту новую школу идти не хотел. Лиле (жена учителя. — Прим. ред.) не раз говорил, что не хочу переходить сюда, что все равно когда-то потолок обрушится. И все повторял, что хоть бы были каникулы, хоть бы не случилось это во время уроков. А в ночь перед трагедией не спал: „Что-то щемило внутри, дышать не давало“».
Всего в двух классах училось более полусотни человек. Но, как это часто бывает, около трети подростков не взяли с собой на урок спортивную форму. Поэтому часть из них сидела на скамейках вдоль стен спортзала. Некоторые, кто был без формы, ждали звонка с урока в раздевалках, где в том числе готовились к контрольной по русскому языку. Еще пятеро как раз перед обрушением крыши пошли в учительскую комнату смотреть по видеомагнитофону прошлогодний выпускной. Отсутствие в зале спасло многим из них жизнь: в момент обрушения крыши выскочить из помещения смогли не все.
На момент катастрофы в спортзале находились 47 учеников и три преподавателя. Те из них, кто переоделся в форму, играли в волейбол и баскетбол.
На часах было 9.20 утра. Ученик 9 «Б» класса Павел Белосов, который тоже забыл форму, сидел на скамейке неподалеку от дверей раздевалки. «Сидеть было скучно. Мы попросили баскетбольный мяч, чтобы побросать в кольцо, но физрук отказал. В общем, сидели и скучали. И тут вдруг услышал звук, как будто бы от сгибания пилы, и посмотрел вверх. Отвлекусь: хочу сказать, что крыша у нас держалась на длинной поперечной балке, или ферме, как она правильно называется. Ее поддерживали только выступы по бокам. По центру поддержки не было никакой. <…> Так вот эта ферма слева стала прогибаться», — вспоминал он.
«И я как раз смотрел в эту сторону. Кусок перекрытия отлетел и с грохотом упал вниз. У меня первая мысль была дурацкая: „Ни хрена себе! Наверное, занятий не будет“. Мне показалось, что прошло три секунды, и все стало рушиться», — добавлял его одноклассник Игорь Штымак.
В одном из интервью Павел Белосов рассказывал о следующих событиях так: «И вдруг в один момент перед глазами оказались обломки падающих плит и перекрытий. Доли секунды хватило, чтобы сообразить, что происходит что-то страшное, и выскочить в открытые двери раздевалки для мальчиков».
А вот в другом интервью он вспоминал об этих событиях немного иначе: «Дверь в раздевалку была открыта, и я мог бы побежать туда. Но от неожиданности ничего такого не сделал, стал просто закрывать голову руками. Четко, как в замедленном кино, запомнился парень из 10-го класса, который стоял посреди зала с баскетбольным мячом. Он только и успел, что голову поднять».
Тогда Павел рассказывал, что его спас одноклассник — дернул за рукав и крикнул на ухо: «Вали!» За долю секунды до того, как плиты перекрытия обвалились на место, где только что находился парень, он и успел выпрыгнуть в раздевалку: «Меня чем-то долбануло по голове, и в раздевалке я рухнул, — говорил свидетель трагедии. — Последнее, что помню: я оглянулся назад и увидел небо через крышу спортзала и одноклассника, которого придавило плитой. Он был вместе с нами, но не успел выбежать (судя по всему, это был Александр Прусов, о нем мы скажем ниже. — Прим. ред.). А на месте лавочки, где мы сидели, лежала куча обломков. Еще пару секунд, и я был бы под ними».
Игорь Штымак бежал почти последним. Куски крыши обваливались все больше и больше. И вдруг парень неожиданно упал. Ногу придавило частью крыши: «Говорят, мол, вся жизнь перед глазами пролетает. Я понял, как это. За полсекунды все мои короткие 15 лет прошли, как кино. Мыслей не было вообще. Безысходность — будь что будет. А потом в голове проплыла картинка „Безмятежность“ из Windows XP. И все. Когда все немного стихло, я попытался выдернуть ногу из-под плиты. Порвал ботинок, но добрался до раздевалки. Слава богу, дверь не завалило».
Павел Белосов вспоминал, что, заскочив в раздевалку, парни стали выбивать запертые двери, ведущие в фойе — ключ был только у учителя. «Тогда у нас была паника. Мы же не знали, будет падать потолок в раздевалке или нет. Нужно было очень быстро что-то предпринимать. Стали выбивать дверь. Смогли. Я выскочил и рухнул в руки уборщицы. Помню хруст стекла под ногами: в коридоре от давления вышибло окна. Меня отвели в учительскую и перевязали», — рассказывал он. Потом врачи определили, что у подростка открытая черепно-мозговая травма, а до этого он даже успел сходить домой, успокоить сестру, что жив. Из дома школьника уже забирала скорая.
О своем спасении рассказывал и другой школьник Юрий Ларионов: «И тут как по щелчку раздался резкий шорох, треск. Как будто стреляли из ружья, только раз в 100 сильнее. Среагировать и куда-то убежать просто не было времени. Я находился практически в центре зала. Инстинктивно понял: нужно бежать к стене. Отбежал, сел и закрыл глаза. Понял, что уже, наверное, наступил тот самый последний день. Мысленно приготовился умирать. Ничего сделать не мог. Зажмурился еще сильнее».
Но произошло чудо. «Я тогда понял: это было не мое время умирать. Эти плиты упали так, что между ними образовался треугольник. Когда все стихло, я открыл глаза и увидел тусклый свет. Стал пробираться к свету и вылез наружу. Честно скажу, картинка была шокирующая: пола не было, искореженные плиты по три метра высотой. И цементная пыль — огромное облако», — вспоминал он. Юрий увидел свою одноклассницу Юлю, которая тоже выбралась откуда-то. Они побежали к выходу, но тут заметили чью-то руку: «Это был Артем. Мы скоренько раскопали его и все вместе стали выбираться».
Повезло не только им. Например, в одном из углов зала стояла целая куча ребят — человек 5−7. Плита падала прямо на них, но повисла на арматуре — так они и выжили.
Паника в поселке и страшные находки среди развалин
Очевидцы трагедии позвонили спасателям. Первыми к месту аварии примчались бойцы Краснопольского районного отдела МЧС. За ними — дежурная смена Могилевского спасательного отряда. Авиация МЧС доставила из Минска спасателей Республиканского отряда специального назначения «Зубр», в том числе кинолога с собакой и необходимую спецтехнику. Завалы разбирали свыше 200 работников МЧС, а также 120 работников других служб, используя более 40 автокранов.
Тем временем в городском поселке распространилась паника: к месту трагедии пришла половина жителей Краснополья. Причина была еще и в том, что собрать и пересчитать детей тогда не удалось. Сперва, в середине дня, была информация, что погибли семь человек. Поэтому родители пытались прорваться через оцепление, рвались в больницу.
В 10.50 из-под завалов извлекли преподавателя и трех детей. Учителем был Петр Любошенко. По словам очевидцев, он выбил ногой заклинившую дверь, помог выбраться коллеге и нескольким ученикам, но самому ему не хватило нескольких секунд. Спасатели доставили педагога в больницу, где он скончался. Еще двое извлеченных из-под завалов вместе с ним детей выжили.
Третий подросток умер на месте. Это был десятиклассник Виктор Бобров. О его действиях в тот момент есть две противоположные версии. По одной из них, он уже ринулся к выходу, но увидел посреди зала растерянную одноклассницу Анну Акиншеву и попытался ее спасти. Та в момент обрушения крыши находилась почти в самом центре спортзала. «Я сразу спрятался под стенку в нишу, плита рядом упала, — вспоминал сразу после трагедии их одноклассник, упоминавшийся выше Юрий Ларионов. — Анька там была. К ней кинулся Витька Бобров. Я, когда вылез, видел, как торчали Анькины ноги…» В итоге погибли оба.
Но годы спустя тот же Ларионов рассказывал об этом событии абсолютно по-другому: «Мы тогда играли в волейбол. Играли три на три — трое парней и три девочки. Мяч улетел в угол. По идее, за ним должен был идти я, но пошел Витя Бобров. <…> Писали тогда в газетах, что он спасал Аню. Но я вам так скажу: не успевали они никого спасать. Все произошло так быстро, что люди даже опомниться не успели. <…> Витя побежал за мячом в угол зала. Там же была и Аня».
После обнаружения тел Любошенко и Боброва под завалами оставались двое школьников. Около 13 часов из города Костюковичи той же Могилевской области прибыл кран с длинной стрелой (МЧС писало, что в работах были задействованы два 40-тонных крана — возможно, это был один из них). Но обрушившиеся плиты были слишком тяжелыми.
Лишь в 17.12 «Могилевхимволокно» направило в Краснополье свой мощный 140-тонный кран. После этого и достали тела остальных ребят. Анну Акиншеву нашли мертвой в 18.42. А в 18.53 обнаружили труп упоминавшегося в начале текста девятиклассника Александра Прусова. Вместе с братом-близнецом Юрием они стояли возле брусьев. До стены, которая падала, было метров пять. Юрий отскочил первым. «Я видел краем глаза, что на кого-то падают плиты, — вспоминал он спустя сутки в больнице. — Не знаю, на кого». Парень не догадывался, что это был его брат.
Кроме того, около 20 человек получили травмы различной степени тяжести — в основном переломы, черепно-мозговые. Тяжелее всего был травмирован 15-летний Александр Якушев, доставленный на лечение в Центр детской нейрохирургии на базе 9-й больницы Минска. Еще семеро лечились в Краснопольской районной больнице. Также многим понадобилась помощь психолога.
Но жертв могло быть куда больше. Через 15 минут после обвала крыши в спортзале школы была запланирована линейка учеников младших классов — на нее должны были прийти 250 человек. А еще важно, что выдержали перекрытия первого этажа. Внизу были столовая и актовый зал.
Суд и жизнь после трагедии
На следующий день, 28 января, в школу приехал Александр Лукашенко. Он поручил генпрокурору Виктору Шейману провести «самое тщательное» расследование причин трагедии и подчеркнул, что «все виновные должны быть найдены и понести ответственность, несмотря на тот факт, что школа начинала строиться еще в 80-х годах». Политик сказал, что трагедия в Краснополье — «результат головотяпства, расхлябанности и разгильдяйства». «Виновны и простые люди, которые строили школу, и начальники. Наша задача сейчас — не торопиться с оценками и без всякой злобы разобраться, почему так произошло. Я не сторонник рубить сгоряча. Но спрос с виновных будет жесткий».
Но это все слова. Что же на практике? Во время следствия выяснилась причина обрушения крыши: железобетонную ферму (огромную конструкцию, поддерживавшую кровлю) в процессе достройки заменили на металлическую, а на Могилевском заводе металлоконструкций ее сварили некачественно. Вдобавок на крыше школы лежал 40-сантиметровый слой снега, который никто не убирал.
Суд, завершившийся в апреле 2005 года, назвал виновными восьмерых человек. Все они обвинялись по статье 428 Уголовного кодекса (Служебная халатность, приведшая по неосторожности к смерти человека) и получили различные сроки — от 4 до 6 лет.
Это:
- Сергей Гончаров — экс главный инженер Управления капитального строительства Краснопольского райисполкома;
- Олег Иванченков — экс главный инженер проекта института «Могилевгражданпроект»;
- Наталья Кожанова — бывший мастер цеха Могилевского завода технологических металлоконструкций;
- Виктор Козлов — бывший инженер по надзору Могилевского завода технологических металлоконструкций;
- Ирина Кривошеева — бывшая прораб Краснопольской ПМК (передвижная механизированная колонна — учреждение, осуществляющее строительные, монтажные или ремонтные работы. — Прим. ред.);
- Михаил Леонов — бывший прораб Могилевской ПМК (это предприятие монтировало ферму, что поддерживало кровлю);
- Анатолий Столяров — бывший инженер по технадзору Управления капитального строительства Краснопольского райисполкома;
- Александр Удот — бывший заместитель председателя Краснопольского райисполкома.
Гончарова, Леонова и Столярова вскоре амнистировали как ликвидаторов-чернобыльцев, остальным «скостили» по году срока.
У фигурантов этого дела, а также у родных погибших отдельные приговоры вызвали недоумение. Мамы трех погибших детей и вдова учителя физкультуры так и не поняли, за что посадили экс-замглавы райисполкома: «Школа больше десяти лет строилась. Крышу делали не при Удоте. Он что, потом на глаз мог определить, что ферма плохо сварена? Или сам ее варил?»
С этим были согласны и сами ученики: «Даже жалко было этих простых людей, которые не в то время поставили свою подпись. Это же был долгострой, там столько людей сменилось. Да и явно не работники среднего звена были виноваты».
Олега Иванченко обвинили в служебной халатности: мол, он осуществлял авторский надзор за строительством школы. Тот объяснял, что в годы, когда устанавливалась ферма, авторский надзор осуществлял совсем другой человек: «Но он давно уехал жить в Германию. Наверное, я в эту историю попал как последний ГИП (главный инженер проекта. — Прим. ред.) на школе».
«Есть же люди, которые заставляли вводить недостроенную школу, — недоумевал Иванченко. — Которые подписывали акт о приемке той же крыши над спортзалом. В нашу компанию [осужденных] они почему-то не попали. Я впервые появился на школе в 98-м. Школа стояла уже готовой, оставались внутренние инженерные сети, отделка и благоустройство. То есть все предыдущие стадии строительства были закончены и приняты, у меня было на руках четыре акта обследования школы. Как я мог подвергнуть сомнению профессионализм тех, кто принимал предыдущие этапы строительства? В конце концов, эта злосчастная ферма была получена как готовое изделие, за качество которого несет ответственность ее изготовитель».
По словам экс главного инженера, у него были вопросы и по некоторым коллегам по несчастью. Например, Леонов, по его словам, не монтировал ферму. Это делал его сменщик, но поскольку он умер, виновным, по мнению Иванченко, сделали его. Кожанова предоставила в суд в качестве доказательства больничный за то время, когда варили ферму, но судей это не убедило. Козлов отвечал за подъемное оборудование, но не имел отношения ни к сварке, ни к отделу технического контроля.
Осужденные также должны были выплатить более миллиарда рублей (до деноминации) ущерба государству за восстановление школы и от 1 до 4 млн — семьям погибших и пострадавшим. Но в августе того же года Верховный суд отменил это решение и передал ответственность организациям, где работали люди: по законодательству именно они несли материальную ответственность за вред, причиненный работниками. В итоге за погибших семьям выплатили по 10 млн рублей (4,6 тысячи долларов по курсу на тот момент), а пострадавшим — меньше.
Как сложились судьбы людей, причастных к этой катастрофе? Из числа осужденных мы нашли упоминание лишь об Александре Удоте. К моменту суда он работал в строительной организации в Могилеве. После освобождения вернулся в эту же сферу. В середине десятых годов он дважды (тут и тут) упоминался в прессе как руководитель Краснопольской передвижной механизированной колонны № 3. В 2019-м ей руководил уже другой человек.
Что касается учеников школы, то в заведении целый год после трагедии не устраивали ни праздников, ни дискотек. Но постепенно жизнь взяла свое. В семье Прусовых, где погиб один из близнецов, год спустя родился ребенок, вскоре все они уехали из Краснополья. Теперь выживший Юрий работает в России. Павел Белосов уехал в Могилев, где работает в одном из магазинов техники. Игорь Штымак стал предпринимателем, Юрий Ларионов — тренером в детско-юношеской спортивной школе. Двое последних, а также некоторые из их одноклассников остались в Краснополье.
В городском поселке о трагедии не забывают. Недаром в той самой школе, которая стала гимназией, вот уже 20 лет проводится ежегодный открытый турнир по волейболу. Он посвящен памяти учителя физкультуры Петра Любошенко, который погиб, спасая своих учеников.
Спасибо, что дочитали этот материал! «Зеркало» пишет о громких трагедиях из прошлого и о том, как власти разбираются с теми, кого считают в них виновными. Мы верим, что эти сюжеты помогут нам извлечь уроки и сохранить память о жертвах.
Помогите «Зеркалу» создавать больше таких материалов 👇
Станьте патроном «Зеркала» — журналистского проекта, которому вы помогаете оставаться независимым. Пожертвовать любую сумму можно быстро и безопасно через сервис Donorbox.
Всё о безопасности и ответы на другие вопросы вы можете узнать по ссылке.
Читайте также
