«Лихие девяностые» стали журналистским штампом, который обычно используют для описания событий, происходивших в соседней с нами России в последнее десятилетие прошлого века. Беларусь тем временем шла своим путем — сначала в стране стремились возродить родной язык и культуру, затем пытались противостоять зарождавшейся диктатуре. Что в ту пору объединяло два государства, да и все постсоветское пространство, так это рост преступности. В девяностые всем стали известны такие понятия как «воры в законе» и «смотрящие». О Петре Науменко — первом человеке, получившим оба этих «титула» в современной Беларуси — мы сегодня и расскажем.
Путь к воровскому трону
Вообще говоря, Науменко — не первый беларусский вор в законе. До него такой статус имели как минимум два уроженца нашей страны: бобруйчанин Лев Эпштейн (Лева Бельмо), коронованный еще в 1950-м, а также Александр Захаров (Шурик Витебский), получивший этот статус в 1981-м. Но все же это были единичные случаи — да еще и в условиях существования единого тогда Советского Союза.
«Понятие вора в законе в советской Беларуси не прижилось. Только после распада Союза криминальные авторитеты начали „официально“ говорить, что они „воры“», — рассказывал Владимир Тихиня, один из высокопоставленных сотрудников Главного управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией МВД — того самого ГУБОПиКа (кстати, позже выяснилось, что этот сотрудник-ветеран за вознаграждение покрывал коррупционную схему на предприятиях по производству сахара).
А вот первым вором в законе уже в независимой Беларуси и первым «смотрящим» (то есть уполномоченным решать все вопросы, связанные с воровским миром, на какой-то территории — от области или целого государства до отдельной камеры) по стране стал как раз Науменко.
Петр Науменко родился в 1957 году в Минске. Учителя запомнили его как спокойного мальчика со средними способностями и неукротимым желанием самоутвердиться в жизни. Последнее он понимал по-своему и после окончания школы быстро ушел в криминал.
О том, где и сколько сидел Науменко, получивший очевидную кличку Наум, есть противоречивые сведения.
По одной информации, первый срок он получил в 1982 году, когда его осудили за хулиганство на три года. Наказание отбывал в Витебске — возможно, именно поэтому он в конце концов и осел в этом городе. Спустя год вышел на свободу (судя по всему, по амнистии). Но уже в 1985-м получил четыре года за хулиганство, а также незаконное хранение, изготовление, ношение или сбыт оружия или взрывчатых веществ. На этот раз сидел он в СИЗО молдавского города Бендеры. Дата выхода на свободу неизвестна, но предположим, что мужчина отсидел весь срок и вышел на свободу в 1989-м.
По другой информации, всего у Науменко было три судимости, причем по совершенно другим статьям. Две за кражу личной и государственной собственности, одна — за угон автомашины. За последнюю он получил срок в колонию строгого режима, расположенную в одном из грузинских городов.
Однако затем обе версии сходятся: то ли в Бендерах, то ли в неназванном городе Грузии он познакомился с грузинскими ворами в законе и завязал с ними хорошие отношения. По одной из версий, именно благодаря им он сам позже получил такой же статус (правда, здесь тоже есть другой возможный сценарий — о нем мы расскажем ниже).
Как бы то ни было, новый виток «карьеры» Науменко начался в конце восьмидесятых. Судя по всему, сперва он отправился в Москву, поскольку засветился там как один из четырех создателей Таганской ОПГ — единственной в своем роде группировки, действовавшей в самом центре советско-российской столицы. Она появилась как раз в конце 1980-х и специализировалась на рэкете (отъеме денег у зарождавшегося тогда бизнеса), крышевании предпринимателей, разбоях и грабежах.
В 1992-м группировка сконцентрировалась на борьбе с чеченскими бандитами и «лаврушниками» — приезжими с Кавказа (преимущественно из Грузии), которые купили воровской титул за большие деньги. Был ли к тому времени в составе ОПГ Наум, неизвестно. В это время он периодически появлялся в Москве, где, например, был арестован в апреле 1993 года (судя по всему, ненадолго). Но в то время он постоянно всплывал в Витебске, где ежегодно организовывал неформальные встречи лидеров преступного мира СССР — к тому времени у него уже были другие, более серьезные задачи.
Заметим, что Таганская ОПГ появилась под патронажем Вячеслава Иванькова (очень известного бандита по кличке Япончик; в 2009 году его в Москве убил киллер). Так вот, по той самой второй версии, Науменко получил «корону» вора в законе именно после согласования с ним.
Якобы Япончику понравилось, что Наум придерживался старых воровских традиций и даже из-за этого пострадал. Мол, в ростовской тюрьме его жестоко «прессовали», даже подвешивали на дыбу, чтобы он отказался от идей воровского мира, но тот выдержал, не сломался, хотя в ходе избиений лишился практически всех зубов. Япончику и самому не раз в зонах приходилось отстаивать звание вора в законе. А поскольку последний рассматривал территорию Беларуси как свою вотчину, то и решил назначить ответственным за нее местного — Науменко.
Так что «коронации» Наума могли посодействовать как авторитеты из Грузии, так и Япончик. Возможно, это произошло их общими усилиями. Когда именно? Здесь тоже есть расхождения. По одним сведениям, «коронация» прошла в декабре 1992 года, по другим — уже в 1993-м. В любом случае это случилось в Витебске, куда съехались представители грузинского и российского преступного мира. В церемонию вмешались и сотрудники милиции, арестовавшие нескольких гостей и конфисковавшие символическую ленту, которую получил Науменко. Впрочем, его тяжелый золотой крест удалось отстоять.
«Смотрящий» за Беларусью
Коронация Наума была очень важна для преступного мира. «Мощным российским группировкам Беларусь была интересна прежде всего как приграничная с западной цивилизацией страна, — отмечал журналист Виктор Федорович, долго занимавшийся криминальной темой. — Достаточно вспомнить о сотнях составах со многими тоннами цветных и черных металлов, которые пошли после падения „железного занавеса“ из России через нашу республику в Европу. А обратно, кстати, шел реэкспорт продукции ВАЗа (завода в городе Тольятти, выпускающего легковые автомобили. — Прим. ред.), к которой граждане бывшего соцлагеря враз потеряли всякий интерес, но спрос на эти легковушки на родине сохранялся. Оставлять эти каналы без присмотра криминальный мир не собирался. Присматривать должен был Наум, который за короткое время консолидировал разрозненные беларусские преступные группировки и стал контролировать не только практически всю территорию молодой независимой республики, но и часть восточной Польши».
Таким образом Петр Науменко стал первым беларусским «смотрящим». Разумеется, его власть признали не все. Однако претенденты либо быстро исчезали, отправляясь на тот свет, или все же соглашались с новой ролью Наума. Тот же в максимально короткие сроки сумел наладить сбор «общака» (общей кассы, деньги из которой идут на нужды воровского мира).
Любопытно, что один раз «общак» вез в своей машине Сергей Рухлядев — первый руководитель того самого ГУБОПиК МВД. По его словам, денег тогда не хватало, и силовик по ночам подрабатывал извозом. Правда, не очень понятно, о каком конкретно периоде идет речь: управление он возглавил уже в марте 1991-го.
«Вьюжной зимней ночью я подсадил пассажира в подпитии. Ехали, как потом оказалось, далеко за город. Ехали молча: он лишь показывал жестами: направо, прямо, налево… Километров через 40 уперлись в высокий забор вокруг дорогого коттеджа. Пассажир бросил мне: „Жди“. На обратном пути (я не тянул его за язык) разговорился и признался, что имеет отношение к общаку. Мы заезжали за деньгами. Сегодня, сказал он, хочу спустить пару тысяч в казино. Надо ли напоминать, что означали в 90-е две тысячи долларов? Рассчитался он щедро. <…> Под пассажирским сиденьем я обнаружил стодолларовую купюру. Мог бы еще догнать пассажира, но последовал его наказу: забудь. В тот момент я был рад удаче: на такие деньги семья могла месяц жить безбедно», — рассказывал он.
Деньги для общака среди прочего добывались благодаря «сборам» с предпринимателей. А их хватало. Только за один год (речь о первой половине девяностых) в Витебском облисполкоме было рассмотрено несколько тысяч регистрационных заявлений на открытие ИП. Между тем с каждого коммерческого ларька Наум получал ежемесячно от 50 до 100 долларов. Обычно 10% от собранной суммы сборщики оставляли себе. Остальное передавали Науменко.
Существует неподтвержденная информация, что в те годы размер беларусского «общака» якобы составлял до 10 млн долларов.
При этом, по словам людей, знавших Науменко, тот вел довольно скромный образ жизни, не гнушался постоять в очереди, чтобы купить конфет своему ребенку. Единственным пороком (кроме собственно преступной деятельности), которому отдавался Наум, были наркотики: он подсел на регулярные дозы опия. Чтобы словить кайф, требовался звонок по телефону: через пять минут в дом приходил врач, делавший укол. Но и наркотиками Наум старался не злоупотреблять, опасаясь потерять свой статус.
80% всех собранных ворами денег уходило на счет специально созданной торговой фирмы «Экспресс» — таким образом доходы легализовывались. Затем финансы возвращались назад. Большая часть из них шла на так называемый обогрев заключенных (передачу на зоны запрещенных вещей, продуктов питания, предметов первой необходимости, сигарет и так далее).
Также Науму приходилось решать и частные вопросы. Например, однажды владельцы автостоянки отказались платить, заявив, что деньги уже получил некий Маэстро. Того удивительным образом нашли, и финансы отправились по назначению. Или же другой пример. Однажды группа подростков угнала «Жигули» самого Наума, стоявшие возле его дома. Машину воры искали сами без привлечения милиции. Через день нашли, а подростков заставили выплачивать огромную сумму за «моральные издержки».
Проблемы Наума и его неожиданная смерть
Было бы наивно полагать, что правоохранительные органы смотрели на деятельность Наума сквозь пальцы. Первые звоночки прозвенели еще осенью 1992 года. Тогда вора — еще не в законе — задержали за стычку с сотрудниками милиции. Это осуществил КГБ и Витебский отдел по борьбе с организованной преступностью. Некоторое время Науменко провел в изоляторе КГБ. Но затем его отпустили: две медицинские комиссии признали, что в тот момент он не мог контролировать свои действия.
Медики, освидетельствовавшие Наума, отмечали его стоицизм и вспыльчивость. В то же время персонал Республиканской психиатрической клиники рассказывал, что после прибытия вора в законе сотрудники наконец-то смогли вздохнуть спокойнее. Дело в том, что среди пациентов было множество обвинявшихся в тяжких преступлениях — и медики их попросту боялись. Но после фразы Наума «здесь вам медицинское учреждение, а не зона» там воцарились спокойствие и порядок.
Тем временем криминогенная ситуация в стране ухудшалась. Как отмечал упоминавшийся Виктор Федорович, к 1994 году беларусский криминалитет окончательно сформировался в преступное сообщество, а вся страна была поделена между группировками. По данным МВД, в конце того года в Беларуси насчитывалось 150 организованных преступных групп, во главе которых стояли 112 авторитетов. В небольших городах численность группировок, подчиненных «центру», составляла до 35 бойцов, а в крупных — по 100 и более человек. Количество зарегистрированных преступлений росло. Если в 1988-м оно составляло 48,7 тысячи, то к 1993-му — уже 103 тысячи.
Поэтому за Наумом началась охота. В январе 1994-го на него написали заявления несколько предпринимателей, после чего на вора в законе завели уголовное дело. С помощью сотрудников КГБ на телефон Науменко установили подслушивающее средство. Вдобавок количество коммерсантов, подавших заявление на Наума, увеличилось. Им заблаговременно выдали помеченные купюры для выплаты в «общак», и в июне домой к Науму пришли с обыском — там изъяли те самые деньги, а самого его задержали.
Во время допросов тот вел себя спокойно. Но вскоре у него началась ломка. Охранники получили указание ничего вору не давать. Однако вскоре сотрудники КГБ перехватили телефонный звонок из СИЗО: Наум просил передать ему наркотик и шприцы. Единственный телефон с выходом на межгород находился в кабинете заместителя начальника СИЗО. Значит, кто-то из охранников лично проводил Науменко туда. Однако МВД постаралось быстро замять скандал.
Дело готовилось к передаче в суд, однако год спустя, 12 июля 1995-го Наум неожиданно умер. По официальным данным, это случилось из-за острой сердечной недостаточности.
13 июля тело в гробу, приобретенном за 2,5 тысячи долларов, привезли вору домой. А 14 июля Науменко похоронили на Старообрядческом кладбище Витебска рядом с отцом. На поминки собралось около 300 человек — в основном связанные с криминалом люди со всей страны. Через год на могиле Наума уже стоял бронзовый бюст работы одного из известных витебских скульпторов (фамилию СМИ не уточняли) и огромный крест с мозаичным изображением Христа.
В сети встречаются конспирологические теории о неслучайности его смерти (появлялись они и в беларусских СМИ), но каких-либо серьезных подтверждений версиям об отравлении или передозировке наркотиками нет.
Некоторые источники сообщают, что после смерти Наума гражданская жена вора и его дети получили от его соратников двухэтажный особняк и автомобиль «Мерседес» (представления о том, что вор в законе не должен иметь семью, давно остались в прошлом), им даже стали выплачивать «пенсию». Позднее ее размер уменьшался и обсуждался даже вопрос отказа от выплат. Дело якобы было в том, что жена Наума самоустранилась от воспитания дочерей и подсела на наркотики. Но это предложение не прошло, и женщина еще долго получала воровскую помощь.
Читайте также
