Уроженец Бобруйска Александр Орлов сделал блестящую карьеру в советской разведке. Он имел звание майора госбезопасности, был нелегальным резидентом советской разведки во Франции, Австрии и Италии. Однако однажды его вызвали в СССР, и, опасаясь ареста и расстрела, он решил бежать на Запад. В то время практически всех таких перебежчиков ждала неминуемая гибель от руки недавних коллег. Но Орлов поставил собственное условие советскому диктатору Иосифу Сталину и сумел выжить. Рассказываем, как у него это получилось.
Из Бобруйска в советскую разведку
Настоящее имя разведчика — Лейба Лейзерович Фельдбин. Также он был известен как Лев Никольский (именно так его называли коллеги во время работы в спецслужбах), фигурировал в материалах оперативной переписки как «Швед» или «Лева», а также использовал множество других имен. Но наибольшую известность получил именно как Александр Орлов, поэтому мы и будем так его называть в этом тексте.
Будущий разведчик родился в 1895 году в Бобруйске. Его отец Элиэзер Сролевич Фельдбейн (именно так звучала настоящая фамилия семьи, она была искажена в записи о рождении сына) служил в лесном хозяйстве. Отец происходил из многодетной семьи евреев-ашкенази, переселившихся из Австрии в Беларусь накануне вторжения Наполеона (то есть в начале 1810-х годов). Фельдбейны жили в селе Погост Игуменского уезда (теперь это агрогородок в Березинском районе Минской области). Затем отец перебрался в более крупный Бобруйск, где в 1887-м женился на Геле-Хане Израилевне Зарецкой — судя по всему, местной жительнице.
Исследователь Игорь Баринов со ссылкой на британского историка Бориса Володарского (биографа Орлова), писал, что семья была «очень религиозной». «На самом деле мы ничего не знаем про жизнь будущего нелегала до начала Первой мировой войны. Фактически биография Фельдбина начинается в сентябре 1915 года, когда он поступает в дополнительный класс Ченстоховской мужской гимназии, эвакуированной в подмосковное село Черкизово [из-за Первой мировой войны]», — отмечал Баринов.
В мае 1916 года Орлов получил аттестат и имел твердое намерение поступать в Московский университет на юридический факультет. Однако в тот момент свободных мест там не было. Судя по всему, речь шла не о полноценном статусе студента, а о вольнослушателе. В такой же ситуации оказался уроженец Гродно Сергей Шпигельглаз, в будущем один из руководителей советской разведки, отвечавший в том числе за ликвидацию оппонентов советской власти за границей, — мы уже рассказывали о нем в отдельном тексте.
Орлов в итоге записался вольнослушателем на медицинский (чтобы находиться в системе университета в случае появления места). Одновременно для подстраховки поступил в Лазаревский институт восточных языков. А вдобавок еще попросился вольнослушателем на занятия в Академии живописи, ваяния и зодчества. Однако уже в том же сентябре 1916-го на юрфаке появилась вакансия, и Орлов перешел туда, став однокурсником Шпигельглаза.
Правда, оба проучились в вузе недолго. В мае 1917 года их призвали в армию, а в июне зачислили юнкерами в школу прапорщиков. Но в боевых действиях (продолжалась Первая мировая война) они поучаствовать не успели: служили в одном из запасных полков. Служба Орлова продолжалась всего полтора месяца. В октябре случился переворот, к власти пришли большевики. При них солдаты не избрали уроженца Бобруйска на командирскую должность (в духе нового времени они стали выборными). Огорченный Фельдбин в конце ноября 1917 года подал прошение о переводе в резерв, а в марте 1918-го был уволен из армии по болезни.
Уроженец Бобруйска вернулся к учебе и к маю 1918 года даже досдал нужные дисциплины за первый курс. Дальше сведения о его биографии фрагментарные. В анкете Орлов указывал, что служил в особом отделе (то есть в контрразведке) 12-й армии, которая в это время находилась на Северном Кавказе. То есть уже тогда он связался со спецслужбами. Там на него обратил внимание Феликс Дзержинский, который пригласил Фельдбина на службу в ВЧК (Всероссийскую чрезвычайную комиссию — предшественницу КГБ).
В первой половине 1919 года Орлов находился в Феодосии, в Крыму. Затем по линии ВЧК его перевели в Архангельск на севере России. Там он в том числе отвечал за фильтрацию белых офицеров. То есть решал, кого из них простить, а кого отправить в концлагерь.
В начале 1920-го мужчину, все еще числившегося студентом, отчислили из университета по формальной причине (он не предоставил документов о военной службе).
По одной версии, затем его направили в Закавказье, где он командовал пограничниками. Знаменитый советский разведчик Павел Судоплатов писал, что речь шла о пограничном отряде на территории Грузии, где Орлов познакомился с Лаврентием Берией, будущим соратником Иосифа Сталина, и что действие происходило в 1921-м. Но, судя по всему, он ошибается с датой, ведь Берию перевели из Азербайджана в Грузию в 1922-м.
Перед этим Александр вновь попытался восстановиться в университете — неудачно, после чего забрал оттуда документы. Затем работал в прокуратуре, а во время партийной чистки даже был на шесть месяцев понижен до кандидата в члены партии «за незнание партийной программы».
Таким образом, за первые послереволюционные годы Орлов, судя по всему, окончательно так и не решил, чем будет заниматься. Служба в силовых органах чередовалась с попытками вернуться в вуз и получить высшее образование. Однако чем дальше, тем больше становилось понятно: эти вещи несовместимы, а бо́льшие дивиденты как раз принесет близость к силовикам. В конце концов в 1924-м Орлов устроился в ОГПУ (ведомство-преемник ВЧК и предшественник НКВД и КГБ), где стал работать в Экономическом управлении.
В Экономическом управлении Орлову удалось создать группу неофициальной аудиторской проверки, которая выявляла настоящие доходы предпринимателей (шли 1920-е годы, когда частная торговля в СССР была разрешена). Руководителем управления тогда был Абрам Слуцкий. Когда он перешел на работу в советскую разведку (она существовала под крышей того же ОГПУ, только как другое управление), то перетянул Орлова с собой.
Работа с «кембриджской пятеркой»
Орлов оказался для разведки незаменимым человеком. Он отлично владел английским, немецким и французским языками. Хорошо разбирался в экономике и сам весьма успешно играл на немецком рынке ценных бумаг. Также он написал учебник для высшей спецшколы НКВД по привлечению к агентурному сотрудничеству иностранцев. А значит, хорошо разбирался в человеческой психологии и манипуляции людьми.
Работа Орлова в разведке происходила по следующему сценарию: поездка за рубеж — работа в центральном аппарате — вновь поездка за рубеж и так далее. Первые четыре года он работал под прикрытием: в 1926–1927 годах был резидентом в Париже (официально числился сотрудником торгового представительства СССР во Франции), в 1928–1930 годах работал в Берлине (должность под прикрытием была аналогичной). После этого вернулся в СССР.
Как писал в своих мемуарах упоминавшийся выше разведчик Павел Судоплатов, в 1930 или 1931 году Орлов — тогда начальник отделения экономической разведки (в других источниках ее также называли научно-технической) — вместе со Слуцким встречался со шведским «спичечным королем» Иваром Крюгером. Шантажируя его тем, что СССР наводнит западные рынки советскими дешевыми спичками, они потребовали для кремлевского правительства отступную сумму в триста тысяч долларов. Прием сработал, деньги были получены. По словам Судоплатова, Орлов также сыграл важную роль в вывозе новинок зарубежной техники из Германии и Швеции в Союз.
В 1932-м уроженец Бобруйска выезжал в краткосрочную командировку в США, в 1933-м его отправляли в Париж. Весной 1934-го его опознал бывший сотрудник советского торгового представительства, из-за чего Орлову пришлось покинуть Францию и перебраться в Англию, где он вновь стал нелегальным резидентом под прикрытием — работал под именем бизнесмена Уильяма Голдина. Именно с этой страной связано одно из важнейших событий в карьере уроженца Бобруйска как разведчика. Процитируем рецензию на книгу, посвященную биографии Орлова.
«Дело, за которое взялся „бизнесмен Уильям Голдин“, став резидентом в Англии, было одним из самых важных за всю историю ОГПУ — НКВД — КГБ, — говорилось в тексте. — По признанию самого разведчика <…>, предстояло „реорганизовать свои операции на чужой территории таким образом, чтобы в случае провала какого-нибудь агента следы не приводили в посольство СССР и чтобы советское правительство имело возможность отрицать любую с ним связь“. Прежде всего требовалось отказаться от услуг местных коммунистов в качестве агентов и переключиться на вербовку сыновей влиятельных политиков и правительственных чиновников, которые, соблюдая имидж консерватора, могли бы преуспеть на дипломатическом поприще или же пролезть в самый центр английской разведки <…>. И такие агенты, отпрыски привилегированных семейств, были найдены резидентом. Ким Филби, Дональд Маклейн, Гай Берджесс называли себя в шутку „тремя мушкетерами“ в знак того, что под руководством „Большого Билла“ (еще одна кличка Орлова) стали тремя членами — основателями кембриджской агентурной сети».
Отметим, что завербовал этих людей еще ранее другой разведчик Арнольд Дейч. Но именно Орлов сумел продолжить с ними сотрудничество и развить его. Позднее эти люди стали известны как представители «кембриджской пятерки» (к трем названным лицам добавились еще двое). Это название условное, сами агенты так себя никогда не называли. Один из представителей группы, Джон Кернкросс, и вовсе считал себя агентом-одиночкой. В будущем последний в 1941-м передал СССР предназначенный для премьер-министра Британии Уинстона Черчилля доклад о проекте создания атомного оружия — это стало стимулом для старта такой же разработки в Советском Союзе.
В конце октября 1935 года Орлов вернулся в СССР, продолжая курировать деятельность «кембриджской группы». В конце того же года по американским документам для выполнения вербовочного задания выезжал в Рим, а в 1936-м — Эстонию и Швецию, где успешно провел операцию по вербовке посла одной из западных стран.
Вывоз испанского золота
В июле 1936-го в Испании началась гражданская война: против действующего республиканского правительства выступили правые во главе с генералом Франсиско Франко. Последнего поддерживали фашистская Италия и нацистская Германия, а вот республиканцам помогал СССР. Уже через два дня после начала конфликта Орлова (под фамилией Никольский) утвердили руководителем аппарата НКВД при республиканском правительстве Испании. Официально же его должность звучала как атташе советского полпредства.
По рассказам Судоплатова, Орлова послали в Испанию после трагического любовного романа с молодой сотрудницей НКВД Галиной Войтовой. «Она застрелилась прямо перед зданием Лубянки, после того как Орлов покинул ее, отказавшись развестись со своей женой. Слуцкий, его близкий друг, немедленно выдвинул его на должность резидента в Испании», — утверждал разведчик. Впрочем, эти события могли просто совпасть во времени.
Степень доверия республиканских властей к Орлову была столь велика, что он, случалось, сам принимал решения на месте и не докладывал о них в Москву. Уроженец Беларуси дважды под фамилией Варлов упоминается в знаменитом романе Эрнеста Хемингуэя «По ком звонит колокол». Речь всего о нескольких фразах. Но, выходит, писатель, находившийся тогда в Мадриде, знал этого человека.
«Уведите их», — теперь уже мягко сказал Марти караульным. Ему было жаль, по-человечески жаль этих двоих, если их придется расстрелять. Но его угнетала трагедия с Гольцем. Чтобы это был именно Гольц, думал он. Надо сейчас же показать фашистское донесение Варлову. Нет, лучше показать его самому Гольцу и посмотреть, как он примет его. Так он и сделает. Разве можно быть уверенным в Варлове, если Гольц тоже с ними заодно? Нет. Тут надо действовать с большой осторожностью.
Фрагмент романа Эрнеста Хемингуэя «По ком звонит колокол»
Одной из самых ярких операций, осуществленных Орловым, стала доставка в СССР части золотого запаса Госбанка Испании. Это было обязательным условием Сталина для осуществления военных поставок республиканским властям. Поскольку Франко уже подходил к Мадриду, около пятисот тонн золота, упакованного в 7800 ящиков весом 65 килограммов каждый, были вывезены в город Картахену и спрятаны недалеко от порта. После того как руководство страны официально обратилось к СССР с просьбой принять на хранение часть золотого запаса страны, Орлову поручили организовать его отправку. Ящики за нескольких ночей погрузили на четыре советских судна. С интервалом в сутки они ушли в море и прибыли в Одессу. В общей сложности из Испании в Советский Союз перевезли 510 тонн золота, что соответствовало 73% золотого запаса страны.
Но на банкете в Кремле Сталин неожиданно сказал: «Испанцам не видать этого золота, как своих ушей». Так и получилось — отдавать взятое «на хранение» не стали. Об этой истории впервые рассказал именно Орлов — уже после смерти Сталина, будучи в США. Разразился скандал. Как писал Судоплатов, правительство Франко неоднократно поднимало вопрос о возмещении вывезенных ценностей. Уже в 1960-х советские власти решили компенсировать испанцам золотой запас поставкой нефти в Испанию.
В Испании Орлов оставил кровавый след, безжалостно преследуя французских и испанских троцкистов — последователей Льва Троцкого, высланного из СССР главного противника Иосифа Сталина. Именно уроженец Беларуси сфабриковал улики против Андрэу Нина, лидера крупной группировки троцкистов в Барселоне, а позднее принял участие в ликвидации испанца и его ближайших сторонников.
«Подобно многим советским офицерам разведки, чьи моральные нормы формировались в бурное время революции и гражданской войны, Орлов, по-видимому, был готов уничтожать политических противников во имя того, что он считал высочайшими идеалами коммунизма», — писали о нем историки.
Это не единственный такой пример. В декабре 1937 года в Париже был похищен знаменитый белый генерал Евгений Миллер, председатель Русского общевойскового союза — наиболее массовой военно-политической организации эмиграции. «Похищен он был при участии эмигрировавшего в Париж генерала [Николая] Скоблина (кодовая кличка Фермер), <…>, — вспоминал Судоплатов. — Скоблину удалось заманить Миллера на явочную квартиру НКВД, где якобы должна была состояться его встреча с офицерами германской разведки. Там он и был задержан». В итоге Миллера на теплоходе доставили в Москву и позже расстреляли. По словам того же Судоплатова, «Скоблин бежал из Парижа в Испанию на самолете, заказанном для него Орловым (когда Орлов в 1938 году бежал, он сохранил золотое кольцо Скоблина в качестве доказательства своей причастности к этому делу). Что касается дальнейшей судьбы этого агента, то она точно не известна — вероятно, он затем был убит советскими «коллегами».
Бегство за океан
9 июля 1938 года Орлов получил телеграмму от руководителя НКВД Николая Ежова, в которой ему предписывалось выехать в бельгийский Антверпен, где 14 июля на борту советского парохода «Свирь» должна была состояться встреча с неназванным человеком, известным Орлову лично. Этим человеком был его старый знакомый Шпигельглаз, бывший одним из руководителей разведки. Последний боялся сойти на берег: он подозревал, что у французской и бельгийской спецслужб имеются основания задержать его, так как годом раньше арестовали некоторых его агентов, оказавшихся замешанными в похищении Миллера. В свою очередь Орлов боялся подняться на борт: к тому времени многих советских дипломатов или разведчиков отзывали в СССР и там расстреливали.
Такая судьба настигла его двоюродного брата Зиновия Кацнельсона, в прошлом заместителя наркома внутренних дел Украины, потом замначальника ГУЛАГа — под его руководством уроженец Бобруйска начинал свою карьеру. Арест, а затем и расстрел последнего испугал Орлова. Опасаясь повторения такой судьбы, он решил бежать.
Существует и версия, что Орлова вовсе не планировали убивать, а, наоборот, хотели повысить. Как утверждал Судоплатов, в июле 1938 года циркулировали слухи о том, что уроженец Беларуси вскоре возглавит разведку НКВД. Так ли это, уже не узнать.
12 июля, взяв из сейфа резидентуры 60 тысяч долларов, Орлов вместе с женой и дочерью выехал в Париж. Там он обратился в канадское консульство с просьбой о въездной визе под предлогом отправки семьи в Квебек на летний отпуск (напомним, что Орлов официально считался атташе полпредства СССР в Испании и у него был дипломатический паспорт). Получив визу, он в тот же день на пароходе отплыл из французского порта Шербур за океан, а из Канады перебрался в США. Американский сенат позднее считал Орлова «самым высокопоставленным офицером советской разведки из всех когда-либо перешедших на сторону свободного мира».
Было понятно, что перебежчика из СССР начнут искать и убьют, как поступали с десятками других людей. Поэтому Орлов сделал «ход конем». По воспоминаниям Судоплатова, в ноябре 1938 года его вызвал Берия и, давая указания, неожиданно распорядился прекратить дальнейший розыск Орлова. «Возобновить поиски я должен был лишь по его прямому указанию. Орлов, оказывается, направил из Америки письмо лично Сталину и Ежову, в котором свое бегство объяснял тем, что опасался неизбежного ареста на борту советского судна», — писал разведчик.
«В письме также говорилось, что в случае попыток выяснить его местопребывание или установить за ним слежку он даст указание своему адвокату обнародовать документы, помещенные им в сейф в швейцарском банке, — утверждал Судоплатов. — В них содержалась информация о фальсификации материалов, переданных Международному комитету за невмешательство в гражданскую войну в Испании. Орлов также угрожал рассказать всю историю, связанную с вывозом испанского золота, его тайной доставкой в Москву со ссылкой на соответствующие документы. Это разоблачение поставило бы в неловкое положение как советское правительство, так и многочисленных испанских беженцев, поскольку советская военная поддержка республиканцев в гражданской войне считалась официально бескорыстной. Плата, полученная нами в виде золота и драгоценностей, была окружена тайной. Орлов просил Сталина не преследовать его пожилую мать, оставшуюся в Москве, и если его условия будут приняты, он не раскроет зарубежную агентуру и секреты НКВД, которые ему известны».
Властям ничего не оставалось, как согласиться. По словам Судоплатова, Сталин лично распорядился, чтобы НКВД не разыскивал Орлова за рубежом и не преследовал членов его семьи. Этот мемуарист видит в действиях уроженца Бобруйска прагматичный расчет. Он приводил в своей книге мнение советского разведчика Наума Эйтингтона — еще одного уроженца Беларуси родом из Шклова. Тот напомнил, что Орлов в 1934–1935 годах жил в Англии по фальшивому американскому паспорту. Поэтому если бы американская контрразведка проверила «кембриджскую группу», то Орлов мог не получить американское гражданство и был бы депортирован из США. Более того, всплыли бы нежелательные для него факты: террористические операции под его руководством и с его участием против троцкистов и агентов НКВД, подозревавшихся в двойной игре в Испании.
Возможно, так оно и было. Главное, что Орлов действительно промолчал, а в Москве ему поверили. По словам Судоплатова, Эйтингтон предложил, несмотря на бегство Орлова, продолжать контакты с членами «кембриджской группы». Берия согласился, и контакты с прежними агентами были восстановлены.
Орлов же 15 лет нелегально скрывался в США, постоянно меняя адреса и все же опасаясь за свою жизнь. Но свои услуги ФБР или ЦРУ он так и не предложил, сдержав обещание.
Однако еще в 1940-м умерла его единственная дочь. Матери к началу 1950-х, скорее всего, уже не было в живых. Поэтому незадолго до смерти Сталина он опубликовал в журнале Life серию статей, составивших затем книгу «Тайная история сталинских преступлений» (вышла в 1953-м после смерти диктатора). «В ней Орлов выглядит как невинная жертва чекистского террора — о том, что он сам был активным орудием НКВД, со «зловещим хладнокровием» исполняя секретные приказы Центра, а нередко и самого Сталина, умалчивается, — отмечали историки. — Живописуя ужасы 1937 года, он стремится отвлечь внимание от своей собственной роли: например, в руководстве чистками НКВД в республиканской Испании, которые сопровождались тайными убийствами при непосредственном участии Орлова».
После публикации этой книги американские спецслужбы были в шоке, узнав, что в США 15 лет скрывался бывший советский шпион. Его начали допрашивать. Разумеется, Орлов не мог не сообщить о тех или иных агентах. Например, он дал показания на Марка Зборовского, внедренного НКВД в окружение Троцкого и даже бывшего секретарем его сына Льва. На всякий случай отдельных агентов даже пришлось отозвать в СССР. Но в целом уроженец Бобруйска не выдал советской агентуры и не сказал ни слова о «кембриджской пятерке».
После публикации книги и дачи показаний Орлова легализовали, он даже стал консультантом ЦРУ. В 1969-м или же в 1971-м его сумел найти в США агент КГБ. В своем отчете последний писал, что пожилой «нелегал» по-прежнему оставался верным «своим убеждениям». В беседе, длившейся около пяти часов, он не уставал повторять, что ни ФБР, ни ЦРУ, ни служба иммиграции и натурализации, ни комитет по внутренней безопасности сената не получили от него никаких сведений оперативного характера. Представитель КГБ предложил Орлову «организовать безопасное возвращение в Советский Союз», так как он «все еще является советским гражданином и больше не считается перебежчиком». Но тот вежливо отказался, судя по всему, не очень доверяя бывшим работодателям.
Добавим, что существуют и конспирологические версии, что якобы Орлов на самом деле продолжал оставаться законспирированным советским агентом все время нахождения в США. Но серьезных подтверждений им нет.
Уроженец Бобруйска умер в США в 1973-м. Ему было 77 лет.
Читайте также
