Экс-гандболисту Константину Яковлеву пришлось покинуть Беларусь летом прошлого года. Разыгрывающий, поигравший в Беларуси, Польше и Ливане, встретил выборы-2020 в роли главного тренера столичной команды «Витязь-Леон». В этом гандбольном клубе осуждали насилие и призывали прекратить репрессии, а затем команда бойкотировала игру чемпионата страны в связи с арестом Елены Левченко, из-за чего «Витязь» сняли с турнира. Потом Яковлева самого отправили на сутки. Сейчас активист Свободного объединения спортсменов обживается в Киеве, где мы и записали это интервью.
За последние полтора года вы наверняка слышали высказывания чиновников и о том, что «спорт вне политики». Но жизнь показывает, что это не так: после 9 августа 2020-го сотни атлетов подписали письмо против жестокости силовиков и за новые выборы. После многие из них подверглись давлению: были вынуждены уехать из страны, оказывались на сутках, получили сроки по уголовным делам. В проекте «Спорт в политике» мы разговариваем с атлетами, которые не побоялись говорить о том, что важно для очень многих белорусов.
Киев, сметана, бомжи
— О чем вам было бы интересно поговорить, что еще не спрашивали?
— Давайте попробуем начать с позитива, ведь белорусская повестка, к сожалению, связана с негативом. В целом, мне очень нравится жить в Украине. Я благодарен этой стране за то, что она есть, за гостеприимство. Украина максимально приближена ментально к Беларуси. У меня порой даже возникает ощущение, не тут ли родился. Хотя по линии отца я — россиянин, а по маме — белорус. Никакой связи. Но да, мне здесь максимально комфортно. Когда раньше ездили на соревнования в Украину или через нее, то не раз ловил себя на мысли, что Киев — очень красивый город, было бы интересно тут пожить. Но в Киеве не было серьезных гандбольных команд, и все те желания оставались нереализованными. Поэтому тем, кто, как я, пострадал от репрессий, гонений, нужно искать позитив. Может, прозвучит грубо, но случился своеобразный пинок под зад, чтобы люди что-то поменяли в своей жизни.
— Кайфуете в Украине от атмосферы?
— От всего. Здесь я ощущаю свободу в полной мере. Украинцы — это воля, сила, ими нельзя не восхищаться. Я уже обзавелся друзьями. И сама обстановка, возможности. Я просто переехал из одного города в более хороший. Минск по сравнению с Киевом — чистая провинция. В украинской столице гораздо больше перспектив. За эти полгода, что я здесь, отлично это понял. Разрушился миф и о наших продуктах питания. Говорил на эту тему с дзюдоистом Димой Шершнем, который был вынужден бежать из Беларуси. Я ему: «В Украине все в разы лучше». Он такой: «Да брось, наша молочка, сметана точно более качественные». Мы как раз ели блины. Я достал из холодильника сметану и поставил вертикально ложку — она стояла. Шершань попробовал: «Ну да, вкусно». Я ему показываю — сметана 15% жирности. А в Беларуси это почти кефир.
— Совсем без негатива?
— Первое время не мог привыкнуть к бомжам. Они порой бросались в глаза. Например — в центре Киева. Это было в диковинку. Но вы думаете, что в Беларуси нет бомжей? Я сидел с ними в тюрьме и увидел, что их много. Просто, как они мне рассказывали, их отлавливают и везут в леса. Если нет паспорта, то вообще беда. А здесь и в Евросоюзе к бездомным относятся более лояльно, стараются помогать.
Бывшая, Рутенко, 200 евро
— Вы уезжали один?
— Нет, с моей бывшей женой и детьми. Они сейчас в Одессе. Когда я вышел из тюрьмы, то узнал, что на нее тоже давят, хотя Надежда нигде никогда не высказывалась. Вот и решили ехать вместе. Экс-супруга, кстати, занималась кикбоксингом, была чемпионкой Беларуси. Когда я сидел, к ней пришел какой-то человек в штатском и стал задавать вопросы. Он, видимо, рассчитывал на некие сведения обо мне, но Надя его поставила на место. Я ей очень благодарен. Хотя расставались мы тяжело, «на ножах». Сейчас хорошо общаемся. Видите, тяжелая ситуация сгладила некоторые острые углы. Регулярно езжу к детям в Одессу.
— Чем занимаетесь в Киеве?
— Пока еще ищу себя. Но график насыщенный, без дела не сижу. Погрузился в тему криптовалюты. Есть проекты с Фондом спортивной солидарности. Также максимально участвую в различных инициативах для поддержки людей, которые пострадали от режима. Даю и немало интервью вашим коллегам. Социальная работа, как я называю. Понимаю, что это один из способов, чтобы Беларусь оставалась в фокусе.
— А тренерская работа вам по-прежнему интересна?
— Нет. Как отрезало, когда уехал из Беларуси. Даже раньше — когда только началось насилие и весь этот беспредел, который учинил режим — я приходил на тренировку и не понимал, как могу мотивировать ребят, что-то сказать. Спорт, игры — вы серьезно? Тут людей избивают, задерживают, убивают! Благо у второго тренера получалось лучше переключаться, а я сидел в телефоне и за всем следил.
Я занимался гандболом с 5-го класса, отлично изучил всю систему в Беларуси. Потом был свидетелем, как спортсмены, с кем играл, занимали какие-то видные роли. А сейчас те, за кем, грубо говоря, донашивал кроссовки и столько всего прошел, позволяют себя молчать или делают вид, что ничего не происходит. Разочаровался в людях, которые были для меня примером, кумирами. Не хочу иметь с ними ничего общего.
— Самое большое разочарование?
— Наверное, Сергей Рутенко, который, как известно, недавно возглавил Федерацию тенниса. Миронович? Вот Спартак Петрович как раз ничем не удивил. У нас даже был спор с гандбольным знакомым, что наш титулованный тренер подпишет провластное письмо. Так и случилось — я выиграл 200 евро.
— Вы находите оправдание спортсменам, которые молчат?
— Нет. Слушайте, у меня трое детей. У всех есть семьи, работа, друзья. Но нельзя считать, что от слов ничего не изменится. Чушь! Как говорил мой первый тренер: «Если у тебя есть *******, то по жизни будешь вонять». Спортсмен может немало сделать, особенно известный. К его голосу прислушаются. И пойдет волна — выскажется второй, третий. Вместе мы сильнее! А так, извините, спортсмены лишь показали, что им все равно, болеют ли за них. Главное — своя задница в тепле. И цена вопроса совсем небольшая: для кого-то 500 долларов, а для кого-то и меньше. В Украине в это не могут поверить! В Беларуси нам пропаганда рассказывает, что люди чуть ли не едят друг друга, жить не за что. Тут человек за 300 долларов даже дворы не пойдет мести. А у нас будут молчать, хотя прекрасно понимают, что Лукашенко — тиран и фальсификатор.
Ливан, продажи, «Витязь»
— Вы ведь рано закончили карьеру.
— В 27 лет. Во-первых, были проблемы со здоровьем. Во-вторых, подвел агент. Когда играл в Польше, меня звали во вторую немецкую лигу. Сказал, что все вопросы через агента. Тот заверил, что все будет хорошо, но никакой Германии не увидел. Плюс, после выступления в Ливане решил доучиться, сдавал госэкзамены. Семейные интересы тоже учитывал. Некоторое время пробовал еще поиграть в Новополоцке, но там люди были совсем некомпетентны в гандболе. Решил больше не мучиться.
— Говорят, вам остались в Ливане должны.
— Да. Мне обещали хорошую сумму. Часть — процентов 60 — заплатили сразу, а остальное должны были потом. Но случился инцидент. Во время одного из матчей азиатской Лиги чемпионов у меня произошел конфликт с одноклубником из Хорватии. Он вел себя агрессивно по отношению к партнерам. Объяснил ему, что не стоит так делать. Хорвату это не понравилось — полез драться. Я как бы не убежал. Его дисквалифицировали, а мне вроде дали две минуты штрафа. Клуб решил после матча расстаться с нами обоими и так и не вернул деньги. Тысячи две долларов не отдали. Судиться не имело смысла — президент моего клуба был очень хорошим другом президента Международной федерации.
— После завершения карьеры у вас был любопытный опыт работы вне спорта.
— Все так. Продавал немецкую технику, а потом запчасти для большегрузов. Честно, реализовывать газонокосилки, бензопилы и другие предметы нравилось больше. Мой дядя работал в представительстве известной фирмы Stihl. Предложил попробовать. Я пошел в крутой салон-магазин, обучался общению с клиентами. Колоссальный опыт. И быстро появилось осознание реалий, что все, Яковлев — не гандболист, не звезда. Всю жизнь бросал мячики по воротам, а тут, грубо говоря, понял, как живут люди. Хотя работа была по душе. Например, нравились разные выставки. Объяснял всем, какая это крутая техника. Я коммуникабельный человек, могу находить общий язык с людьми из разных кругов. Даже с бездомными в тюрьме нормально общался, как показала в практика. Короче, свободно чувствовал себя в продажах, но заскучал по гандболу.
— Чем привлек «Витязь»?
— Я встретился с руководителем клуба Александром Опейкиным (нынешний исполнительный директор Фонда спортивной солидарности. — Прим. Zerkalo.io). Загорелся его идеей. Хотели вывести «Витязь» из любителей на, по крайней мере, полупрофессиональный уровень. Думаю, у нас получалось. Я был ассистентом, а потом стал главным тренером. Никому не нужные гандболисты навязывали конкуренцию. «Мешкову» и СКА проигрывали много, но с другими обычно боролись. Находили мотивированных ребят, которые хотели развиваться. И, кстати, наш пример показал, что в совмещении гандбола с работой или учебой нет ничего страшного. Даже полезно на определенном этапе.
— Все в «Витязе» поддержали решение не выходить на матч в знак солидарности с Левченко, после чего вас сняли с чемпионата?
— Да, конечно. Это не было так, что я или Опейкин настояли. В команде собрались люди с адекватной позицией. Ребята негодовали от происходящего в стране. Мы изначально сказали в коллективе, что никому не будем закрывать рот. Или, наоборот, кто-то боится говорить — пожалуйста, ваше дело. Но абсолютное большинство и так все осознавало, активно участвовало в разных акциях: делали напульсники, рисовали символы. Мы были с народом.
Форма, Шевцов, «теплая ванна»
— Как оцените нынешний уровень гандбола в Беларуси?
— Очень слабый. В Бресте есть «Мешков», который с хорошим бюджетом играет в Лиге чемпионов, СКА, который забирает самых талантливых игроков, «зачищая все», и все остальные. Пробиться в первые две команды очень сложно. В результате после окончания школы невостребованными остаются десятки игроков. «Витязь» же сотрудничал с БГЭУ и БНТУ. Наши ребята учились и выступали за свой вуз, а деканат университетов шел навстречу в плане игр и тренировок. БНТУ, кстати, мне удалось впервые за много лет вывести в финальную стадию чемпионата Беларуси среди вузов, где заняли четвертое место.
— Какие еще проблемы?
— Слабый менеджмент. Клубу выделили определенный бюджет — и никто не шевелится. Нет понимания, как работать со спонсорами, где их находить, что предложить, какие акции можно устроить. Будь в каждом клубе и федерации менеджер, как тот же Опейкин, то чемпионат Беларуси представлял бы из себя хороший продукт. Но мы можем лишь предполагать — не с чем сравнивать. Нами руководят деды.
Нет обучения региональных тренеров. Нам постоянно твердили, что в СКА собраны лучшие специалисты. Почему же они не делятся знаниями с тренерами на местах? Нужны реформы, надо обращать внимание на регионы, а не тянуть всех в СКА, а потом в сборную. Какой-то сплоченности в нашем гандболе нет и близко.
Зарплаты детских тренеров — гроши. Не открою здесь Америки, но об этом нужно продолжать говорить. Тренеры ездят на соревнования, собирают у родителей деньги, а потом часть кладут себе в карман. Сам столкнулся с подобным. Моим родителям продали форму за 10 долларов, хотя ее просто подарили предыдущей команде.
— Расскажите.
— История такая: у каждого тренера был свой спорткласс. Меня тренировал Борис Репкин — отец ректора БГУФК Сергея Репкина. Нас начинали собирать со всего Минска с 8-го класса, и мы вместе учились. Репкин с 11-классниками выиграл турнир в Италии. Всем подарили форму: шорты и майки. Борис Владимирович забрал их, мол, набью номера и верну. Ребята окончили школу, но ту форму больше не увидели. Зато тренер продал комплекты нашим родителям! Я никого не осуждаю. Зарплаты-то действительно небольшие, но при этом есть аксакалы, назовем их так, которые прилично «упакованы» и ни в чем не нуждаются. Молодежь приходит тренировать, смотрит на все эти схемы-разводы. Поначалу глаза горят, амбиции, а потом базовые потребности перевешивают.
— А сборная?
— У Юрия Шевцова (главный тренер мужской команды. — Прим. Zerkalo.io) огромный карт-бланш. Он не боится потерять работу, потому что его никто не уволит. Шевцов делает так, как хочет. С одной стороны, для тренера это хорошо. Продвижение своих идей, творческая свобода — супер. С другой стороны, попав в «теплую ванну», человек отрывается от реалий.
— Результаты последнего чемпионата Европы (белорусы, уступив немцам и полякам, не вышли из группы) вновь убедили, что сборная, в лучшем случае, топчется на месте.
— Смотрите, поляки спрогрессировали за счет роста внутреннего чемпионата. А наш регламент каждый сезон переписывали, что-то там вносили. Помните «правило левши», которое придумал Шевцов (клубы должны были выпускать леворукого правого полусреднего ростом не ниже 190 см на первые 15 минут матча. — Прим. Zerkalo.io). Мне это напоминало чемпионат Азии, где тебе, условно говоря, могли сделать паспорт за день, что ты — ливанец. Все эти искусственные меры, которые у нас вводили якобы ради сборной, ни к чему не привели. Да и еще постоянная смена правил по ходу игры — вам это ничего не напоминает? Гандбольная федерация — как маленькая Беларусь, все та же система. Указ одного человека важнее регламента.
Кумиры, Бутусов, сутки
— Вам интересна грядущая зимняя Олимпиада?
— Нет. Даже за недавним гандбольным чемпионатом Европы следил вскользь — есть вещи поважнее. Хотя мне понравился первый тайм матча белорусов с немцами. Но было заметно, что дух сборной сломлен. Там есть люди, которые высказывались в поддержку народа. Но они продолжают выступать за эту команду. Что ж, им с этим жить. У гандбола был шанс стать в перспективе национальным видом спорта, но он упущен.
— Как реагируете, если выигрывает атлет, который подписал провластное письмо?
— Огорчаюсь. Я радуюсь, например, поражением сборной Беларуси по футболу. Был просто счастлив, когда они проиграли эстонцам. Моральное состояние улучшается в разы! Никто не говорит, что хорошо болеть против своих. Но в данной ситуации, если ты не поддерживаешь свой народ, тебе плевать на судьбы политзаключенных и смерти белорусов, то почему я должен сопереживать такому человеку, его победам? За Глеба, Рутенко, Домрачеву в свое время так болел, но теперь герои другие. Вы проведите опрос, за кем люди больше будут следить: тем же «Витязем» или национальной сборной. И не надо прикрываться «сакральным», что спорт вне политики. Каждый человек — личность, которая имеет право высказываться о происходящем. Помните, как пел Бутусов:
Нас выращивают в дернах,
Мы гороховые зерна.
Нас теперь собрали вместе,
Можно брать и можно есть нас.
В этой системе нет понимания, что важен каждый человек. Но история расставит всех по местам.
— В вашем заключении, кроме интересных историй от сокамерников, можно найти хоть что-то положительное?
— Я увидел, что система держится с большим скрипом. Продолжаю верить в человеческий фактор. Там тоже есть неплохие люди. Имею в виду охранников. Могут дать тебе чуть больше порцию еды или разрешить лечь там, где вроде не положено. Побывав там, я понял, что делал, делаю и продолжаю делать все правильно.
