Литовские пограничники с 3 августа возвращают в Беларусь иракских мигрантов, которых задерживают на общей границе. Известно, что 180 человек уже вернулись на территорию нашей страны. Имеет ли Литва право так поступать? Какие дальнейшие варианты есть у тех, кого все же вернули в Беларусь? И может ли массовое прибытие иракских граждан отразиться на нашем обществе? Эти вопросы мы задали правозащитнице Насте Лойко и социологу Олегу Алампиеву.
«Если Литва не пускает беженцев, значит она нарушает свои международные обязательства»
Правозащитница Human Constanta Наста Лойко говорит, что у Литвы есть большой блок обязательств на национальном и международном уровне. Один из таких документов, например, Конвенция о статусе беженцев.
— Подобные правовые акты обязывают страну начать процедуру рассмотрения ходатайства от людей, которые приезжают на границу или обращаются к ним за статусом беженца в другом месте. При этом нигде в международных актах нет примечания, что правило не действует в случае, если третья сторона привозит или передает таких людей специально, — отмечает Наста Лойко. — Другой процедуры для такого случая не предусмотрено. Так что обязательства Литвы рассматривать обращения и не высылать людей назад закреплены на международном уровне.
Правозащитница напоминает, что в 2016–2017 годах уже были инциденты, когда в Литву не пускали беженцев с Северного Кавказа. Тогда Human Constanta подала жалобу, и в 2018 году Европейский суд по правам человека решил, что Литва обязана пускать беженцев и начать процедуру рассмотрения их ходатайств.
— Если Литва не пускает беженцев, значит она нарушает свои международные обязательства, и она должна отказаться от участия в этих договоренностях, — объясняет Наста Лойко. — Другой вариант для литовских властей: можно ввести чрезвычайную ситуацию на границе. Но на уровне суда по правам человека в Страсбурге у Литвы все равно могут быть проблемы.
Пока же иракцы, судя по всему, возвращаются в Беларусь. Какие варианты развития событий могут быть для них?
— Сейчас граждане Ирака находятся на нашей территории законно. У них есть визы, и на протяжении их действия люди могут быть в Беларуси. После окончания срока визы иракцы могут остаться в Беларуси по другим законным основаниям (разрешение на работу, вступление в брак и другие) или выехать в страну, куда разрешает их паспорт, — рассказывает правозащитница. — Еще один вариант: граждане Ирака могут обратиться за международной защитой в Беларуси. Эта процедура занимает до полугода.
При этом правозащитница думает, что Беларусь сегодня вряд ли можно назвать «безопасной страной», а именно в таком государстве, согласно международным актам, нужно просить статус беженца. Поэтому все же рассматривать ходатайства более правильным будет Литве (или другой стране, куда направится мигрант).
Нынешняя ситуация не может сильно повлиять на жителей Беларуси, считает Наста Лойко. К нам и раньше приезжали граждане других стран, ищущие международной защиты. Несколько тысяч людей, по мнению правозащитницы, не изменят ситуацию в стране, несмотря на то, что наши интеграционные программы далеки от идеальных.
Перенаправить же потоки мигрантов, если страна не справляется самостоятельно, не получится. Литва не может отправлять иракских граждан, например, в Польшу или Латвию.
— То есть, грубо говоря, литовский пограничник не имеет права сказать человеку: «Иди в сторону Польши», — приводит пример правозащитница. — Но это возможно в теории, если на уровне Европейского союза будет принято какое-то решение о распределении мигрантов по квотам.
«Будут ли конфликтные ситуации в белорусском обществе? Зависит от поведения власти»
Кандидат социологических наук Олег Алампиев обращает внимание на аспект, который в ситуации с мигрантами не учитывают или учитывают не до конца, хотя на самом деле он является ключевым.
— Представьте, что если бы в Литву по какой-то причине хлынул поток мигрантов, допустим, из Латвии. Не думаю, что литовцев это бы сильно тревожило. Тогда вопрос: почему их тревожит, когда к ним в страну прибывают мигранты из Ирака? — задает вопрос социолог. — Ответ заключается в том, что несмотря на сегодняшние попытки людей быть толерантными и политкорректными, момент национально-культурной специфики является важным. И не просто так.
Олег Алампиев говорит, что люди помнят последствия наплыва мигрантов во Францию, Германию, Швецию. На бытовым уровне европейцы знают о том, какие проблемы могут возникнуть при интеграции мигрантов в общество.
— Массовая миграция в Швецию действительно вызвала в стране серьезный рост преступности, сопряженной с применением насилия. Также многие слышали о «мигрантских кварталах» в Великобритании. Даже если люди не осознают влияния этих историй на свои убеждения, подобные вещи откладываются в подсознании и заложены в схемы оценки действительности. Так у людей развиваются ассоциации, — поясняет кандидат социологических наук. — Подчеркну, что это не значит, что иракские граждане плохие, а мы — хорошие. Речь идет об определенной культурной специфике, особенностях восприятия реальности. У выходцев из Ирака, особенно не из крупных городов, они могут сильно отличаться от европейского понимания, что хорошо, а что плохо.
Если литовцы так сильно переживают, может, пора начать волноваться и белорусам? Скорее нет, чем да. Олег Алампиев считает, что на практике несколько тысяч мигрантов из Ирака не могут кардинально изменить обстановку в белорусском обществе.
— Если граждане Ирака в достаточно большом количестве остаются в Беларуси, то существует вероятность возникновения конфликтных ситуаций. Это будет зависеть от того, как будут вести себя белорусские власти. Если иракцев компактно поселят где-то в Беларуси (например, выделят какое-то общежитие), вероятно, что эксцессы или трения с местным населением все же будут, — замечает эксперт. — Люди из восточной культуры довольно быстро образуют сплоченные закрытые сообщества, в которых поддерживается отличающееся от окружающего мировоззрение и которые плохо интегрируются в общество. Особенно если у людей не будет источника хорошего питания, нормального дохода и работы.
Таким образом, по мнению Олега Алампиева, некая возможность появления проблемы есть, тем более если Литва решит полностью закрыть границу (а вслед за ней и Польша, и другие страны). При этом, отмечает социолог, надо учитывать настроения сегодняшней власти в Беларуси:
— Мы знаем, какими способами могут решаться проблемы в нашей стране. В том числе это распространяется на мигрантов. Конечно, они могут подать прошение о международной защите в Беларуси. Но здесь снова вопрос: имеет ли наша страна возможность разместить сотни, тысячи людей как беженцев? Скорее всего, нет. У нас есть небольшие центры для таких людей, но это буквально несколько комнаток в областных центрах. Поэтому в случае не очень мудрого поведения властей, что вполне возможно, могут возникнуть определенные трудности.
Под такими трудностями социолог подразумевает не столько вовлечение иракцев в преступную деятельность, сколько закрытие иностранцев в те самые замкнутые сообщества, где мигранты будут жить по правилам, принятым в их стране.
— А такие правила не всегда соответствуют Уголовному и Административному кодексу Республики Беларусь, — отмечает Олег Алампиев.
Если речь зайдет о десятках тысяч мигрантов, тогда масштаб проблемы пропорционально возрастает. Но эксперт считает, что иракцы понимают свирепость белорусской власти и специфику правоприменения в нашей стране, поэтому они не станут вести себя так, как могли бы позволить себе в Европейском союзе.
А что насчет интеграционных программ, которые упоминала Наста Лойко? Спрашиваем, помогут ли они сгладить процесс интеграции иностранцев в Беларуси.
— В первой половине 2010-х белорусские социологи предлагали МВД варианты интеграции выходцев из мусульманских стран, — говорит Олег Алампиев. — Программами демографической безопасности предполагалось, что интеграционные механизмы будут работать и что в Беларусь будут привлекаться мигранты. Как мы знаем, в 2010-х наплыва мигрантов не случилось. Поэтому программу толком «не опробовали». Как сейчас с ней обстоят дела, не знаю и не могу комментировать. Но у нас есть схема правовой легализации мигрантов: она несколько запутанная, хоть и позволяет легализоваться в Беларуси.
Некоторое понимание, из каких принципов следует исходить и чего точно нельзя делать, в МВД все же должно быть, рассчитывает социолог.
— С другой стороны, я не уверен, что в нынешних обстоятельствах кто-то будет придерживаться здравого смысла. Скорее, будут поступать, как уже поступали на Олимпиаде (речь идет о ситуации с легкоатлеткой Кристиной Тимановской. — Прим. ред.), — добавляет Олег Алампиев. — Боюсь, что умные и понимающие люди, которые еще остались в госаппарате, просто не смогут ничего сделать.
