Валерий Цепкало отказался приехать на конференцию «Новая Беларусь». Его на форуме представила жена Вероника, которая два года назад объединилась вместе со Светланой Тихановской и Марией Колесниковой. Вероника ответила на вопросы журналистов. Разговор получился довольно эмоциональным.
— Почему на конференцию не приехал Валерий Цепкало?
— Валерию конгресс напоминает Белорусское национальное собрание, где мы видим, что собрание открывает один спикер и закрывает один спикер. Как таковой дискуссии нет. Очень много вопросов мы хотим адресовать Светлане. К сожалению, Светлана не отвечает на эти вопросы, на них отвечают ее советники. Но если ты называешь себя демократическим лидером, то будь добра отвечай на вопросы, которые идут от белорусского общества, демократических лидеров и граждан. Я считаю, что моего представительства здесь достаточно. Я шла со Светланой на президентских выборах. Я вместе с ней стояла на сцене. Как видите, сегодня я с ней не стою на сцене. Я сижу в одном ряду с ней, но не на сцене.
— Так, а что произошло? Почему у вас рассоединение? Понятно, Маша Колесникова в тюрьме. А с вами что?
— Дело в том, что после отъезда из Республики Беларусь в августе 2020 года, мы не знаем почему, у нас из объединенного штаба образовался Офис Светланы Тихановской. Все эти люди, которые были рядом со Светланой во время президентской кампании 2020 года, были отодвинуты в сторону. Светлана набрала в свой Офис людей, которые не участвовали в президентской кампании. У белорусов очень много вопросов, каким образом и на каких условиях формировался штаб, кто эти люди. Но как я уже сказал, в связи с тем, что в штабе Светланы Тихановской практически нет тех людей, которые были с ней в 2020-м, этот вопрос нужно адресовать Светлане Тихановской. Мы адресовали ей этот и многие другие вопросы много раз, но так и не получили ответа.
— Но вы за 15 минут в 2020-м сели и договорились. Почему сейчас нельзя было поговорить? В чем проблема?
— Проблема в том, что после августа 2020 года, когда мы выехали из Беларуси и приехали в Литву, вместо офиса демократических сил мы увидели Офис Светланы Тихановской. Мы взрослые люди и понимаем, что если нам говорят, что это Офис Светланы Тихановской, то это означает: «Спасибо, ребята, мы в ваших услугах больше не нуждаемся». Это не нормальная практика в демократических странах, это не нормальная практика в США, когда ты идешь в одной коалиции с политическим лидером, и когда, допустим, за нее проголосовал белорусский народ. И мы все понимаем, что это был как раз-таки кандидат за изменения, новые выборы и политзаключенных. Но вот так получилось в нашей белорусской политике.
— Вы сейчас видите потенциал для того, чтобы объединиться?
— Да, на принципах открытости, прозрачности и отсутствия кулуарности. У нас полностью отсутствует какая-либо кооперация между демократическими силами. Мы видим красивые поездки в 50 или в 55 стран. Мы видим, что Светлана из 365 дней провела 180 в зарубежных поездках, но, к сожалению, красивыми картинками в фэйсбуке и инстаграме нам диктатуру не победить.
— Когда вы последний раз контактировали со Светланой Тихановской?
— Больше года назад.
— Сложилось впечатление, что у вас основная претензия именно к названию «Офис Светланы Тихановской». Если бы название было другим, то никаких проблем с работой бы не было?
— Это была первая претензия. На самом деле штаб Виктора Бабарико очень сильно возмущался, когда увидел брендовую продукцию Офиса Светланы Тихановской: блокноты, ручки и так далее. И вторая претензия была к том, что все решения стали приниматься кулуарно и закрыто. А нас только ставили в известность.
— Вячорка говорил, что вам предлагали возглавить женское движение в рамках Офиса. Если бы вы были руководителем этого женского движения, то никакие кулуарные решения без вас не могли бы быть приняты.
— Действительно, мне в 2020 году предложили заниматься женскими вопросами в Офисе Светланы Тихановской. Но потом позвонили и сказали: для того, чтобы заниматься женскими вопросами, я должна получить согласование фем-группы координационного совета. Так как я не получила согласование, я решила сделать свой белорусский женский фонд и заниматься вопросами женщин. То, чем я занимаюсь последние полтора года.
— Почему вашу кандидатуру не согласовали?
— Мне никто не объяснял, почему не согласовали. Я слышу очень много со стороны Тихановской, что нас приглашали, что это мы отказываемся. Это откровенная ложь. За два года мы со Светланой были только дважды в деловых поездках. В мае в Германии и на форуме в Осло в Норвегии. Оба раза приглашала одна сторона.
— Вы поддерживаете создание правительства или кабинета министров?
— Мы наше видение озвучим 11 августа. У нас будет пресс-конференция по путям выхода из политического кризиса и тупика лидерства. Мы приглашаем всех. Мы за то, чтобы власть не принадлежала одному конкретному человеку. Мы за 28 лет наелись института президентства.
— Чисто по-человечески, как вы считаете, Светлана Тихановская должна уйти с должности лидера?
— Светлане Тихановской дали мандат белорусы по тем пунктам, которые вы все прекрасно знаете: это освобождение политзаключенных и проведение новых выборов. Ни один из пунктов не был выполнен. Мы должны сесть и определить дальнейшие шаги. Советники Светланы Тихановской сказали, что это первое такое мероприятие, когда всех приглашают. Это тоже неправда. Мы организовывали два форума: один в Варшаве, второй — в Берлине. Два раза мы приглашали Офис Светланы Тихановской или представителей, чтобы уделить внимание белорусской повестке дня, а не только международной. К сожалению, никто не приехал, мы не получили ни одного ответа.
— Вы тоже считаете, что нет никаких путей по выходу из кризиса, кроме силового?
— У меня двоякое чувство. Как женщина и как мать я бы не хотела, чтобы граждане Беларуси погибали. Как только у нас будет силовой блок и силовой сценарий, очень больше количество людей будут убиты. С другой стороны, я понимаю, что за два года мы использовали все абсолютно методы мирной борьбы, чтобы свергнуть Лукашенко. Диктатор не хочет добровольно отдавать власть. Я считаю, что силовой захват власти не исключен.
— Расскажите о проекте по поводу ареста Лукашенко. Это не провал? Как вы сейчас оцениваете идею и реализацию?
— Один из вопросов Офису Светланы Тихановской, почему не поддерживается ни одна из инициатив по аресту Лукашенко и открытия уголовного дела против него в международном суде. <…> Я и волонтеры нашего фонда около шести месяцев собирали показания пострадавших от репрессий, побоев и унижений женщин. И результатом этого сбора была подготовка искового заявления в международный уголовный суд в Гааге. К моему большому удивлению, эта инициатива не была поддержана.
Вторую инициативу запустил Валерий с его командой, мой супруг. Они запустили инициативу по аресту преступника номер один. Мы презентовали эту инициативу и показали, насколько она прозрачна <…>. Эта инициатива также не была поддержана.
— А это обязательное условие — поддержка? Сами вы не можете реализовать инициативу?
— Мы сами отправляли информацию независимым СМИ. К сожалению, мы должны констатировать, что независимых СМИ не существует. Очень мало СМИ опубликовали нашу инициативу. И поэтому она не получила такого распространения. Именно поэтому мы не смогли… Не то что не смогли, мы продолжаем эту инициативу. Одно дело, когда это поддерживает Офис. Другое дело, когда мы используем свои соцсети и соцсети друзей. Это совершенно другой охват.
— В интервью ваш муж часто приходит с оскорблениями той же Светланы Тихановской… Называет ее домохозяйкой и так далее. Объясните, что происходит?
— Я не считаю, что он оскорбляет Светлану, называя ее домохозяйкой. Почему вы считаете, что слово «домохозяйка» — это оскорбление? Это выбор любой женщины или заниматься домашним хозяйством или бизнесом, политикой и другим.
— Это очень похоже на риторику Лукашенко.
— Если бы я была домохозяйкой и мне говорили «домохозяйка», я бы воспринимала это по-другому. Оскорбления здесь нет. А вот когда мы начинаем задавать вопросы Офису и Светлане, то независимые СМИ и ботоферма, которая существует, вот они как раз и начинают нас оскорблять. Они дискредитируют наши инициативы, работу. Людей, которые не задают вопросов, они приподнимают и начинают строить радужное будущее. Это тревожный знак.
— Ботоферма, о которой вы говорите, это что-то новенькое. Расскажите, как вы поняли, что она есть?
— Об этом очень многие говорят. Что в Вильнюсе есть ботоферма, эти люди разбросаны в разных местах. Вот вы говорите «оскорбления», там самые настоящие оскорбления. Мы видим имена людей с одними и теми же никами. Этот вопрос мы не единожды адресовали Офису Светланы Тихановской. Что существуют боты, поясните вопрос.
— Многие считают, что такие конфликты на руку пропаганде…
— Это не конфликт, дорогие мои, прекратите называть это конфликтом, бульбасрачем, это не конфликт.
— Но при этом нарушается этика.
— Какая? Когда нас оскорбляют?
— С обеих сторон идут оскорбления.
— Вы почитайте независимые СМИ в отношении тех людей, которые когда-нибудь поставили вопрос Офису Светланы Тихановской. Что про Прокопьева, что пишут про Латушко, что про нас. Они не критикуют только тех людей, которые не имеют вопросов к Офису. Вам это не кажется странным? Мне кажется.
Не нужно называть демократический диалог, то, что мы задаем вопросы, «бульбасрачем». Тогда в Украине это «укрсрач»? В Европейских странах Испания, Италия, Израиль — там везде бурные обсуждения. Почему вы это так называете?
— Вы не планируете сепарироваться от Светланы Тихановской?
— Так называемые независимые СМИ опять навешивают обидные ярлыки, называя агентами и так далее. Какой сепаратизм? Мы пробелорусские, мы за Беларусь. Мы в Беларуси все потеряли. У нас в Беларуси семьи живут. Месяц назад режим Лукашенко разрушил полностью нашу квартиру.
— У некоторых родные погибли, тысячи людей сидят…
— Я знаю, у некоторых ситуация хуже. Именно поэтому мы хотим вернуться домой и мы будем продолжать борьбу.
