Поддержать команду Зеркала
Беларусы на войне
Налоги в пользу Зеркала
  1. В ISW объяснили, зачем Кремль обвиняет Украину и Запад в организации терактов, и как атака на «Крокус» усилит в обществе поддержку войны
  2. «Суперслив» налоговой, новшества по товарам из-за границы, подорожание мобильной связи, корректировка по «тунеядству». Изменения апреля
  3. Замначальника факультета Генштаба, комментируя теракт в «Крокусе», отметился странными заявлениями
  4. В Пинском районе МАЗ сбил сотрудника ГАИ. Инспектор погиб
  5. Лукашенко часто берет «на работу» то сына, то собаку. А остальным так можно? Вот что ответили в Департаменте труда и санстанции
  6. У силовиков — новый повод вызывать людей на разговор. Стали известны подробности, что спрашивают на «беседах»
  7. Болгария будет выдавать шенгенские визы беларусам с 1 апреля, а Румыния — на день раньше
  8. Помните дерзкую байкершу с сигаретой на протестных фото, ставших мемом? Узнали, как у нее дела
  9. В МВД назвали самую крупную взятку, выявленную в 2023 году
  10. Еще одна страна ЕС вслед за Польшей присоединилась к транспортным разборкам с Минском и ввела ограничения на ввоз авто в нашу страну
  11. «Утром поступил, а вечером сказали, что умер». В минской больнице после укола распространенного антибиотика скончался пациент
  12. «Вытягиваемся по стойке смирно, и начальник полчаса орет». Интервью с беларусом, который поехал работать в Ливию
  13. Население Беларуси продолжает убывать. Вот на сколько оно сократилось за 2023 год — свежие данные Белстата
  14. Беларуска написала комментарий после теракта в «Крокус Сити Холле» — к ней пришли силовики, но записать «покаянное» видео не смогли
  15. Весной 2021-го срочник угнал с полигона МАЗ ради девушки. Стали известны новые детали истории и сумма ущерба
  16. «Вышел покурить и застрелился». Солдат-срочник погиб у границы с Литвой, родственникам заявили, что это суицид
Чытаць па-беларуску


С марта этого года Белстат не публикует данные по объемам промышленного производства в деревообработке и экспорту. Узнавать о ситуации в отрасли остается от представителей этого бизнеса. Спросили, как у них дела с экспортом на привычный, но практически закрывшийся рынок ЕС, есть ли потенциал на внутреннем и как сложности в отрасли сказались на финансах и занятости.

Фото TUT.BY
Снимок носит иллюстративный характер. Фото TUT.BY

Евросоюз со 2 марта ввел санкции в отношении белорусской древесины. Они затронули деревообработку под специальным кодом 44. При этом в ЕС оставили возможность исполнить до 4 июня заключенные ранее контракты. Ограничения вступили в полную силу с начала июня.

Мы уже писали раньше, как деревообработка пытается справиться с санкциями. Прочитать эти материалы можно здесь и здесь.

Общая ситуация не самая лучшая

Ситуация в отрасли не очень хорошая, рассказывает Валентин (имена собеседников в тексте изменены), опираясь на личный опыт и то, что видит вокруг.

— Все рассказывали про «волшебный Китай», а теперь все замолчали, поняли, что с ним ничего не выходит. Цена там провалилась настолько, что по ней могут работать только лесхозы и то непонятно, с какой прибылью. Это связано с тем, что для них лес бесплатный, — рассказывает Валентин. — В целом же цены на рынке просели, к тому же лесхозы все время готовы прогибаться в цене больше, чем другие производители, забирая рынок себе, просто потому что у них есть линии, есть обязательства, им нужно загружать производство. А цена для них не так важна, как для частников.

По его словам, с приходом зимы начнется «мертвый сезон», значит, цена на продукцию снова упадет. Это окажет дополнительное давление на участников рынка.

Внутренний рынок остается небольшим, и денег на нем «совсем нет», несмотря на то что недавно в Беларуси изменили правила продажи древесины.

— Это интересная форма заботы о покупателях: когда цены были высокие, никто об этом не думал, а когда цены упали и девать лес стало некуда, они решили, что надо снабдить внутренний рынок, особенно для тех, кто в прошлом году что-то купил, — комментирует он улучшение условий для белорусских потребителей.

Еще один представитель отрасли Василий говорит, что дела со сбытом стали совсем плохими.

— Наша продукция (пиломатериал строительный, тарная доска, дрова) попала под действие санкций. Поэтому экспорт в ЕС остановился полностью. Небольшой процент продукции отгружаем на внутренний рынок, но и здесь есть свои нюансы. На внутренний рынок мы отгружали поддоны, но после появления документов об ограничении и регулировании цен спрос значительно уменьшился.

Рынок Евросоюза: ручеек экспорта сохранился

В прошлом году на рынке ЕС белорусские деревообрабатывающие компании заработали 3,2 млрд долларов. Сейчас о таких масштабах компании даже не думают, а стараются сохранить или восстановить хоть какой-то объем экспорта когда-то самого привлекательного экспортного рынка для этой отрасли.

Белорусские производители нашли несколько способов, как продолжать поставлять свою продукцию в страны Евросоюза, где действуют санкции против нашей деревообработки. Некоторые схемы вполне легальные, а некоторые, скорее, «серые, ближе к черным», признался Валентин. По его словам, некоторым его конкурентам удается работать по серым схемам, но это всегда несет в себе большие риски — от финансовых потерь до уголовных дел в странах ЕС.

Но даже работа по прозрачным схемам, как говорит представитель отрасли, может привести к повышенному вниманию контролирующих органов и полиции в странах Европы. У поставщиков задерживают машины с грузом порой на несколько недель или месяцев, проводят проверки — и даже если с товаром все хорошо, это, опять же, несет дополнительные потери, в первую очередь финансовые.

Вячеслав — представитель компании в деревообработке, которая много лет работает на белорусском и европейском рынках. В том числе она производила мебель для известных мировых брендов. По словам Виталия, после того как продукция компании попала под санкции, а также после аннулирования для Беларуси сертификатов Лесного попечительского совета (FSC), в фирме решили поскорее искать альтернативные решения. Нашли его в дополнительной обработке дерева. Это позволило законно перевести продукцию в разряд товарного кода, который не попал под санкции. Хотя поставлять теперь эту продукцию получается только одному покупателю из Польши, который раньше закрывал 50% производства компании.

Но как только решился этот вопрос, польская фирма изменила условия сотрудничества, возложив все расходы и риски в процессе доставки на поставщика. К этому добавились «неподъемные фрахты перевозчиков, увеличились проценты банков по обслуживанию кредитов».

— Но в ЕС бизнес с нами работать готов и работает, потому что там тоже люди и там тоже контракты. Все хотят работать. Решают, кто как может, — говорит он, уточняя, что до сих пор компании пытаются наладить поставки и в другие страны Европы.

Внутренний рынок: спрос низкий

Вячеслав говорит, что продукция его компании в Беларуси не особенно востребована, так как это не конечный продукт, то есть не готовая мебель, а заготовка для мебельных производств. Заказы бывают, но это ограниченные партии и неритмичные в производственном плане.

— Работа на внутренний рынок упирается в низкий платежеспособный спрос. Я лично не вижу перспектив для развития в данном направлении, — рассказывает Василий. — Одно из наших направлений внутреннего рынка — это продажа дров населению и организациям. Но и здесь есть спад: люди экономят деньги. Некоторые юрлица, наши постоянные клиенты, попросту закрылись. К тому же играет роль значительно возросшая конкуренция.

Рынок России: высокая конкуренция и ряд ограничений

— В России есть очень неплохие покупатели, но на этом рынке есть много «но». Во-первых, в России есть свой лес, причем качество продукции, которая у них поставляется, заведомо выше. Во-вторых, там есть свои серьезные производители, которые тоже столкнулись с закрывшимся экспортом, и они начали работать на свой рынок, — говорит Валентин.

В целом, продолжает он, те, кто пытается поставлять продукцию в Россию, сталкивается с тремя проблемами. Это разные системы оценки качества. Так как в России более широкая шкала градации качества древесной продукции, белорусские поставщики и российские покупатели не всегда могут договориться.

— У нас же привыкли все складывать в одну пачку и отправлять в Европу — пусть они сами разбираются. С Россией такая схема не прокатывает. Второй вопрос — это ввозной НДС: если покупатель там не оплатит его, то на территории Беларуси поставщику его не вернут. Третий — культура работы бизнеса. Было такое, что люди привозили товар в Россию, а им вдруг говорили, что купят за полцены, — говорит бизнесмен.

Фото TUT.BY
Снимок носит иллюстративный характер. Фото TUT.BY

— Рынок РФ для нас вообще не вариант. Дело в том, что из-за санкций для России экспорт закрыт полностью, они не могут даже мебель продавать в ЕС, в отличие от Беларуси. Большинство нам известных производителей из РФ практически на грани закрытия и банкротства, а это средний бизнес с хорошими мощностями, с недорогим сырьем и недорогой рабочей силой, — комментирует перспективы восточного направления Вячеслав.

Найти себя на других рынках непросто

Наши собеседники рассказали, что белорусские компании стали больше работать на рынках Азербайджана, Кыргызстана, Грузии. Но и там, по словам Валентина, не всегда дела идут гладко. Бывает, что заказывают какие-нибудь специальные размеры, а потом их не забирают. Так как страны находятся далеко, а логистика из-за санкций и других ограничений стала более сложной, то продукция порой доходит до покупателя через пару недель не в лучшем виде, а то и испорченная, например, заплесневелая.

Крупные производства пытаются работать на рынках Ирана, Ирака, Египта и даже Израиля. «Лично не поставлял, хотя запросы были», — признается Валентин. Цена предложений от контрагентов из этих стран выше, чем на рынках России или других постсоветских государств.

Вячеслав добавляет, что у многих не получается работать с Китаем, потому что у белорусских продавцов нет знания и понятия особенностей китайского менталитета, опыта общения в бизнес-среде этой страны.

— Китайцы — сложные переговорщики, сложные клиенты. С транспортной логистикой тоже очень сложно. Если раньше фрахт 40-футового контейнера в порт Шанхая через Клайпеду стоил 1600−1700 долларов, то по железной дороге предлагают фрахт за 7000−9000 долларов, — объясняет он.

Василий говорит, что поставки в Китай ограничиваются проблемами с вагонами и квотами в этом вопросе для лесхозов. «Нам [частникам] достаются вагоны по остаточному принципу», — уточняет он. При этом, говорит он, в Китае хороший спрос. Но есть вопросы с ценой: «Китайцы хотят все купить дешево. Это же касается и поставок в Россию».

Финансы компаний и занятость

Финансовое состояние компании Василия «лишь позволяет удержаться на плаву». Спасает, что лизинг за транспорт и оборудование был выплачен до всех этих потрясений.

— Что касается занятости, то из 18 человек осталось шесть. Уровень зарплаты стараемся держать на прежнем уровне, но сколько еще сможем протянуть, сложно сказать.

Фото TUT.BY
Снимок носит иллюстративный характер. Фото TUT.BY

— С марта было понятно, что будем на грани выживания, поэтому мы пошли в коллектив, объяснили очевидные причины. В большей части коллектив у нас адекватный, образованный, новости читают. Провели оптимизацию по части инженерно-технических работников, предложили совместить специальности, сократили производство, затраты. Плотно общались с кредиторами и банками, — рассказывает Вячеслав. — Зарплаты выплачиваем вовремя, костяк коллектива стараемся держать. Но в целом финансовое положение организации на острие бритвы: балансируем как-то, но сами удивляемся, как это выходит.

Самое плохое в этой ситуации, продолжает он, это неопределенность. Раньше горизонт планирования был как минимум год, сейчас — максимум две-три недели. Режим работы стал таким: заказ сделали, деньги пришли — можно работать дальше.

Валентин отмечает, что на плаву остаются те компании, у которых все имущество свое, нет кредитов и была возможность «работать на своих деньгах». Это позволяет им покрывать текущие оптимизированные расходы.

— Все, кто работал на иностранных деньгах, у кого были кредиты, сейчас стонут. Интересно при этом, что лизинговые компании и банки ничего у таких компаний не забирают. Просто понимают, что никуда не смогут это реализовать, — говорит Валентин и добавляет, что сами фирмы пытаются что-то выручить, продавая имущество. Например, на аукционах сейчас предлагают лесовозы, лесопильные линии, сушильные комплексы и другое хорошее оборудование, которое «раньше было не найти».