В 2006 году в Ираке казнили бывшего диктатора этой страны Саддама Хусейна. Еще один авторитарный правитель, экс-президент Югославии Слободан Милошевич умер в тюрьме, ожидая суда. Страна, которую возглавлял последний, окончательно распалась — Черногория провозгласила независимость от Сербии. Тем временем в Беларуси проходят очередные президентские выборы, участники протестного митинга пытаются освободить людей, находящихся на Окрестина, а на Октябрьской площади вырастает палаточный лагерь.
Мы продолжаем проект «30 лет», в котором рассказываем о каждом годе белорусской независимости. Это тексты о людях, событиях и наших решениях, которые привели нас туда, где мы сейчас находимся.
Оппозиция между Милинкевичем и Козулиным
В политическом плане 2006 год начался еще в конце прошлого, 2005-го. 2 ноября прошел Конгресс демократических сил, на котором был избран единый кандидат от оппозиции — им стал Александр Милинкевич. Предполагалось, что у него будет время на «раскрутку», ведь формально срок полномочий Александра Лукашенко истекал лишь в сентябре 2006-го. По Конституции выборы нужно было провести не позднее 19 июля. Исходя из этого, кампанию ждали летом. Но Лукашенко решил сыграть на опережение. 15 декабря он встретился в Сочи с российским президентом Владимиром Путиным, а на следующий день объявил дату выборов — 19 марта 2006-го.
Перенос даты голосования свидетельствовал, что власть — в отличие от достаточно вялой кампании-2001 — отнеслась к этим выборам со всей серьезностью. Президентская вертикаль стала раскручивать лозунг «За Беларусь», под ним в стране стали выступать приглашенные звезды российской эстрады.
К схватке готовилась и оппозиция, которая в этот раз не смогла объединиться. Соперником Милинкевича, который мог отнять у него голоса, был экс-ректор БГУ Александр Козулин, в 2005-м ставший лидером Белорусской социал-демократической партии (Грамада). Впрочем они шли на выборы с разным имиджем.
Университетский преподаватель, кандидат физико-математических наук, имевший опыт работы во власти (в 1990—1996 годах был вице-мэром Гродно), Милинкевич шел на выборы как интеллигентный, умеренный, спокойный политик. Лозунгом оппозиционного лидера были «Свобода, справедливость, законность» — он явно не собирался заниматься популизмом. А еще в первый и, пожалуй, в последний раз в истории страны вместе с ним в кампании активно участвовала супруга — Инна Кулей.
А вот Козулин решил играть на электоральном поле действовавшего руководителя государства, используя во время кампании методы и приемы самого Лукашенко. Например, во время эфира на белорусском телевидении он порвал газету «Советская Белоруссия» — главное на тот момент печатное пропагандистское издание страны.
2 марта Козулин попытался зарегистрироваться в качестве делегата на открывавшемся в тот день Всебелорусском народном собрании (кстати, именно на нем Лукашенко заявил, что «[первопечатник Франциск] Скорина был не только белорус, он жил и в Питере и творил там, это наш Скорина, россияне с гордостью о нем говорят», хотя тот умер за полтора века до основания этого города). Но Козулину отказали.
При попытке экс-ректора попасть в зал заседаний завязалась потасовка: неизвестные повалили политика, вынесли его, затолкнули в микроавтобус и доставили в РОВД Октябрьского района Минска, где кандидат в президенты разбил портрет Лукашенко. По словам Козулина, его избили — причем делал это, в том числе, Дмитрий Павличенко (командир бригады спецназа, подозреваемый в причастности к громким исчезновениям оппозиционеров). Команду об избиении отдавал Николай Карпенков (на тот момент — командир милицейского спецназа «Алмаз», позднее начальник ГУБОПиК МВД и командующий внутренними войсками).
Через пару часов политика выпустили, после чего Козулин сразу же принял участие в несанкционированном митинге в центре Минска, организованном сторонниками Милинкевича. Политик явно демонстрировал свою жесткость, бескомпромиссность и готовность идти до конца.
Власти ответили на активность общества репрессиями. 21 февраля 2006-го задержали четырех активистов общественной инициативы «Партнерство»: Николая Астрейко, Александра Шалайко, Тимофея Дранчука и Эниру Броницкую. Их обвинили в деятельность от имени незарегистрированной организации, но в реальности власть беспокоило, что эти люди занимались независимым наблюдением на выборах.
1 марта 2006-го тогдашний председатель КГБ Беларуси Степан Сухоренко заявил журналистам, что в стране раскрыт заговор оппозиции, целью которого был силовой захват власти. Якобы после оглашения результатов выборов оппозиция намеревалась объявить об их фальсификации. Точкой отсчета должно было стать заявление руководителей «Партнерства», которые якобы намеревались предъявить фальшивые протоколы экзитполов. По БТ их даже показали. Якобы Милинкевич должен был набрать 53,7% голосов избирателей, Лукашенко — 41,3%, Козулин — 3,8%, лидер либерально-демократической партии Сергей Гайдукевич, традиционно бывший спарринг-партнером властей, — 1,2%. Если верить главе КГБ, то «заговорщики» странно прокололись: если суммировать все цифры, получалось ровно 100%, а ведь не было ни одних выборов, чтобы люди не голосовали против всех (в том же 2006 году этот вариант, по официальным данным, выбрали 3,5% избирателей).
16 марта, когда до выборов оставалось три дня, по БТ показали сюжет о подготовке терактов в Беларуси. Неизвестный молодой человек рассказал, что в зарубежных лагерях его учили устраивать диверсии: «Чтобы отравить население, надо было поймать крысу или мышь, убить и бросить в ведро с водой. В течение двух недель она там разлагается, вода получается отравленная. И [затем нужно] влить ее в систему водоснабжения».
После выборов историю о терактах спустили на тормозах. Дело об «отправлении» забыли. Активистам «Партнерства» присудили разные сроки, но еще до конца года всех выпустили на свободу — к тому времени выборы уже прошли.
Первая «Плошча» и марш на Окрестина
Выборы состоялись 19 марта. По официальным данным, Лукашенко набрал 83%. Милинкевич — 6,1%, Гайдукевич — 3,5%, Козулин — 2,2%. Но эти результаты вызывали большие вопросы.
В том году власти на полную использовали возможности досрочного голосования, которое длилось на протяжении недели перед основным днем. Если во время прошлой кампании на него пришли 14,3% избирателей, то теперь уже 31,3%. Как отмечала миссия ОБСЕ по наблюдению за выборами, сохранность урн на протяжении досрочного голосования не обеспечивалась, что увеличивало потенциальные возможности для манипуляций. Миссия получила ряд сообщений, что руководители госпредприятий принуждали своих сотрудников голосовать досрочно, не участвовать во встречах с Милинкевичем и Козулиным, а во многих случаях — и голосовать за Лукашенко.
Также сотрудники ОБСЕ отметили, что обвинение со стороны спецслужб о наличии заговора «внесло значительный вклад в создание атмосферы запугивания и неуверенности в собственной безопасности. Дальнейшему усугублению обстановки способствовали преследование и задержания политических деятелей и активистов гражданского общества. Оппозиционные кандидаты испытывали трудности в изложении своей позиции широкой общественности, в то время как освещение деятельности президента было широким и позитивным». Во время голосования наблюдателей часто не допускали к подсчету голосов, в ряде случаев результаты заполнялись карандашом — перечислять претензии ОБСЕ можно долго.
«К сожалению, имело место слишком много серьезных нарушений международных стандартов в области выборов. <…> Дать положительную оценку данным выборам не представлялось возможным», — констатировала ОБСЕ. Эти обстоятельства позволяют сомневаться в достоверности озвученных результатов, а значит, и в объявленной победе Лукашенко.
Именно так посчитала часть белорусского общества — в день выборов, 19 марта, на Октябрьской площади собралось до 30 тысяч человек. Хотя погода в тот день была плохой, шел сильный снег. А еще многие белорусы получали перед выборами SMS, в которых им настоятельно рекомендовали не идти на площадь, чтобы не стать жертвами терактов и провокаций.
На следующий день в центре Минска появился палаточный лагерь, в котором на пике активности находилось несколько тысяч человек. Он просуществовал три дня и четыре ночи. В ночь на 24 марта его ликвидировали, несколько сотен человек задержали (суммарно во время этих и последующих событий было задержано от 500 до 1000 человек).
«Оцепление палаточного городка спецназ смял быстро. В драку с милицией никто не вступал. Нещадно матерясь и орудуя дубинками, спецназовцы хватали демонстрантов за руки и ноги и с размаху швыряли в милицейские грузовики. Не прошло и минуты, как в [выставленном протестующими] оцеплении были пробиты бреши и спецназовцы хлынули в городок, тесня женщин, журналистов и тех, кто отступил из оцепления внутрь городка. Их хватали и заталкивали в машины. Над городком стояли крики, мат спецназовцев, треск раздавленных палаток и коробок с продуктами. Из центра городка начал подниматься какой-то белый дым, — писала российская „Новая газета“. — Через несколько минут все было кончено. На месте палаточного городка остались лишь смятые палатки и переломанная радиоаппаратура. Какой-то спецназовец с остервенением топтал разрисованный цветными карандашами плакатик „Весь мир с нами!“».
Правда, по белорусским телеканалам показали другую картинку — в палатках уже после разгрома оказались шприцы, бутылки из-под водки и так далее.
Протесты продолжились 25 марта, в День Воли. Силовики заблокировали подходы к Октябрьской площади. Поэтому возмущенные разгромом городка люди собрались в парке имени Янки Купалы. Перед ними выступили Милинкевич и Козулин. Первый в итоге предложил разойтись до следующей акции — «Чернобыльского шляха» (то есть взять паузу на месяц, до конца апреля). Второй — прямо из парка отправиться с шествием к изолятору на Окрестина, где содержались активисты, задержанные на предыдущих акциях, и потребовать их освобождения. На проспекте Дзержинского, между Музыкальным театром и зданием администрации Московского района, участников шествия (до 2 тысяч человек) разогнал спецназ.
Козулина арестовали и позднее приговорили к 5,5 года заключения «за злостное хулиганство и организацию массовых беспорядков». Осенью того же года он начал голодовку, требуя рассмотреть в ООН вопрос о ситуации в Беларуси. Политик продержался 53 дня и достиг своей цели: в декабре представитель США поднял этот вопрос на одном из заседаний.
Возможно, такие широкие протесты испортили настроение Лукашенко. Его инаугурацию перенесли на неделю — с 31 марта на 8 апреля. Появились слухи о нездоровье политика, что, впрочем, не мешает ему до сих пор оставаться у власти.
Нефтегазовая война и нежелание перемен
В экономическом плане год оказался достаточно стабильным. По данным Минстата, в том году рост ВВП в Беларуси составил 10% (в предыдущем — 9,4%), инфляция снизилась до 7% (в предыдущем, в 2005-м, она составляла 10,3%). Выросли товарооборот, экспорт и импорт. Правда, некоторые эксперты подозревали государство в манипуляциях статистикой и сокрытии реальных цифр.
Успехи, если они действительно были, осуществлялись в первую очередь за счет восточного соседа. «Россия давала бесконечные дешевые кредиты, дешевый газ, дешевую нефть. При таких льготных условиях экономика росла, развивалась. Ну, такая ограниченная, не рыночная до конца, был такой номенклатурный капитализм. Но она развивалась. И зарплаты росли. Люди были довольны. Была видна перспектива космической по тем временам зарплаты в 500 долларов. Люди говорили: „Мы столько никогда не получали, а почему перемены надо делать? Может, будет хуже с этими демократами. Они скажут: затягивайте пояса, мы будем сейчас реформы устраивать. А мы не хотим“. Поэтому белорусы просто не были готовы к переменам», — рассказывал уже в наши дни в интервью Александр Милинкевич.
Хотя и добавлял, что в том году на встречи с ним — несмотря на репрессии и давление — приходило очень много людей. Но все же не подавляющее большинство, как будет с альтернативными кандидатами в 2020-м.
«В 2006-м мы точно знали рейтинг оппозиции, потому что тогда был реальный экзитпол. И московские социологи проводили, и наши. Я набрал около 25%, а вместе с Козулиным, думаю, у нас было до трети голосов», — отмечал он.
Впрочем за эту стабильность вскоре пришлось платить достаточно высокую цену. На протяжении 2006 года восточные соседи поставляли нам газ за 15% от мировой цены, а также нефть без пошлины. Последнюю Беларусь перепродавала на Запад уже с пошлиной, но отдавала Москве не 85 ее процентов (как хотела Россия), а лишь половину суммы. Из-за этого российский бюджет, по данным экспертов, ежегодно недосчитывался 2 млрд долларов.
Москве это надоело. После долгих и упорных обсуждений лишь 31 декабря 2006-го, буквально за несколько минут до Нового года, было подписано соглашение о цене на газ в 2007-м. Она увеличилась более чем вдвое и достигла 100 долларов за тысячу кубометров. Правда, ставка транзита газа по территории Беларуси также возросла: с 75 центов до 1 доллара 45 центов за прокачку тысячи кубометров на 100 километров.
Но главное, что Беларуси навязали продажу российскому «Газпрому» 50% акций предприятия «Белтрансгаз», которое и занималось транспортировкой газа по территории нашей страны. Сумма сделки выглядела явно заниженной и составляла 2,5 млрд долларов, которые российский концерн обязался выплатить в течение четырех лет. Полноценная продажа произошла в мае следующего, 2007-го, а спустя четыре года россияне выкупили и оставшуюся половину акций и стали полноправными владельцами предприятия.
Немного ранее, в том же декабре 2006-го Россия ввела экспортную пошлину на нефть, поставляемую в Беларусь, в размере 180,7 доллара за тонну. Такую же цену платили и другие европейские страны. Минск стал терять огромную сумму денег (40% белорусского экспорта составляли нефтепродукты), поэтому 31 декабря ввел свою пошлину в ответ — за право транзита российской нефти через свою территорию. Она составляла 45 долларов за ту же тонну (то есть четверть цены). «Такого налога история еще не знала. Минск придумал плату за само право транзита. В России были ошарашены. Пошлина может взиматься только с товаров, которые либо производятся, либо потребляются на территории страны, изумились в Минэкономразвития», — писало российское издание «Известия».
Москва платить отказалась. Тогда Минск стал забирать нефть в счет оплаты пошлины. В итоге Россия прекратила поставки нефти через Беларусь. Теперь уже возмутилась Европа, оставшаяся без топлива. Конфликт продолжался всю первую декаду января 2007-го и завершился поражением Лукашенко: Минску пришлось отменить введенную пошлину. Поставки нефти возобновились. Беларусь же потеряла часть экономической независимости — это стало ценой, которую в том числе заплатил Лукашенко, чтобы остаться у власти еще на пять лет.
В этих событиях были и свои плюсы. Уже тогда, по итогам событий рубежа 2006−2007 годов, западная пресса предполагала, что «провокациями в адрес Москвы Лукашенко сигнализирует в первую очередь Евросоюзу о своей готовности к переговорам об изменении политического курса». Действительно, в 2007-м конфликт между Москвой и Минском продолжился: лишь в середине декабря страны договорились о цене на газ на следующий год. В результате охлаждения отношений с Кремлем официальный Минск стал больше общаться с европейскими структурами. Что позволило год спустя, уже в 2008-м пойти на сближение с Западом и начать оттепель во внутренней политике.
Дело Вики Мороз
Политические и экономические события, которые надолго определили пути развития нашей страны, несколько заслонили другие события 2006-го.
Наиболее громким стало «дело Вики Мороз». Эта девочка-сирота воспитывалась в вилейском интернате. Своего отца она не знала. Биологическую мать лишили родительских прав, а через два года та попала под машину. В детстве Вику часто отправляли на оздоровление в Италию: в интервью TUT.BY она рассказывала, что ездила туда каждое лето (нередко на два-три месяца) и иногда зимой. Итальянская семья (Алессандро Джусто и Мария-Кьяра Борначин) хотела усыновить девочку. Они подали документы, но очередь все не двигалась.
Когда же во время очередного визита в сентябре 2006-го итальянские родители узнали от Вики, что на родине ее били, то решили не отдавать ее в Беларусь. Супруги утверждали, что в вилейском интернате девочка подвергалась «физическому и моральному насилию». Ребенка спрятали в монастыре недалеко от границы с Францией. Между странами разразился скандал, к поискам подключили Интерпол. Через 20 дней Вику нашли, а в конце сентября ее доставили специальным авиарейсом в Минск.
Итальянцам удочерить ее в итоге не разрешили. Через месяц девочку отдали в семью Елены и Сергея Василевских, где уже воспитывался старший брат Вики. До этого он не общался с сестрой в течение нескольких лет. Любопытно, что дети встретились благодаря инициативе супругов Джусто-Борначин: те разыскали итальянскую пару, у которой гостил брат девочки.
В сентябре 2007 года в Генуе начался суд над итальянской семьей, их родителями и двумя священниками. Инициатором разбирательства выступило посольство Беларуси в Италии. В феврале 2009-го супругов оправдали: суд не нашел в их действиях состава преступления, так как все они «действовали в обстоятельствах крайней необходимости».
Вика и ее новая мама в том же 2009-м попыталась съездить к итальянской семье на лето отдохнуть. Их развернули прямо в аэропорту, сославшись на «непорядок в документах».
Открытие новой Национальной библиотеки
В 2006-м открылось новое здание Национальной библиотеки. Старое было построено еще до Второй мировой войны (оно расположено напротив Администрации президента, теперь в нем размещается Совет Республики — верхняя палата белорусского парламента), но к концу эпохи Союза фонды разрослись, и в нем стало тесно.
В 1989 году состоялся конкурс на строительство нового здания библиотеки. Победил архитектурный проект архитекторов Виктора Крамаренко и Михаила Виноградова.
«Когда мы с Виноградовым работали над концепцией здания, сотрудники библиотеки поставили задачу — книга на стол читателя должна доставляться максимально быстро. Необходима была самая компактная форма с короткими связями. Как известно, самой компактной формой в природе является шар. Идея с шаром постепенно трансформировалась в алмаз. Второе пожелание библиотекарей — книгохранилище не должно быть под землей: они не любят сидеть в подвалах, также книги в подземелье подвержены гниению», — объяснял Крамаренко выбор формы строения в интервью TUT.BY.
Из-за распада СССР и отсутствия денег реализацию победившего проекта отодвинули на неопределенный срок. В конце 1990-х директор «националки» Галина Олейник подняла вопрос на встрече с Лукашенко. Указ о строительстве нового здания подписали в марте 2002 года.
Работы шли меньше четырех лет вместо запланированных шести. Проект обошелся в 150 млн долларов. Туда включили стоимость панорамного лифта (тогда первого в Беларуси) и смотровой площадки, чтобы библиотека могла зарабатывать на свое обслуживание экскурсиями.
С того времени «националка» стала одним из символов Минска, при этом регулярно попадая в многочисленные топы худших архитектурных сооружений мира.
Неудачный старт «БелКА»
А еще в 2006-м Беларусь сделала попытку покорить космос. С космодрома Байконур в присутствии Лукашенко с помощью ракеты-носителя «Днепр» состоялся запуск первого белорусского космического спутника «БелКА» (название расшифровывалось как «Белорусский космический аппарат»).
Идея его создания появилась в 2003-м. Данные со спутника планировали использовать для геодезических, картографических и метеорологических работ. На этом власти хотели зарабатывать. Также Лукашенко называл «БелКА» имиджевым проектом и считал, что с его запуском «Беларусь вступит в группу космических держав» (обычно этим термином называют страны, способные построить средства доставки полезной нагрузки на орбиту — то есть ракеты-носители, а не саму нагрузку).
Также Лукашенко заявлял, что «аналогов такому искусственному спутнику в мире нет». Однако отметим, что «БелКА» разработала российская ракетно-космическая корпорация «Энергия» на базе космической платформы «Виктория» по заказу Национальной академии наук Беларуси. Отечественные предприятия разработали лишь оптикоэлектронную аппаратуру. Спутник должен был войти в совместную группировку с очень похожими российскими аппаратами. Стоимость работ ориентировочно составила от 9 до 13 миллионов долларов США.
Первоначально запуск назначили на 28 июня 2006 года, но из-за неисправностей российской ракеты-носителя «Днепр», которая должна была вывести спутник на орбиту, старт перенесли почти на месяц вперед — на 26 июля того же года.
26 июля в 22 часа 43 минуты по минскому времени произошел запуск «Днепра». Но уже на 86-й секунде полета произошло аварийное отключение двигателя ракеты-носителя, и «Днепр» вместе со своим грузом рухнул. Позже большую часть фрагментов ракеты нашли в 150 км южнее космодрома, а некоторые обломки — в 25 километрах южнее города Байконур.
Позже комиссия выяснила, что причиной аварии стало «кратковременное нарушение работоспособности гидропривода качания одной из камер сгорания двигательной установки первой ступени».
Впрочем, на спутнике неожиданно удалось заработать. Весь проект был застрахован в целом ряде отечественных и зарубежных компаний. В итоге Академия наук Беларуси получила все страховые выплаты в размере 16 млн долларов США (10 млн выплатили белорусские страховщики, еще 6 млн — зарубежные), что позволило окупить стоимость спутника.
Провал «БелКА» не поколебал желание руководства Беларуси покорять космос. В 2012-м с Байконура стартовал — на этот раз успешно — второй белорусский космический аппарата (БКА). Уже в наши дни в Академии наук Беларуси создали корпорацию «Белкосмос», а Лукашенко заявил о создании «совместной спутниковой группировки» вместе с Россией.
Читайте также
