Виталий Бунечко является главой Житомирской области почти пять лет. Через несколько месяцев после того, как чиновник вступил в должность, в Житомире проходил II Форум регионов Беларуси и Украины, куда приехал и Александр Лукашенко. «Он тогда пытался наставлять президента Зеленского, рассказывал о своем величии и как он руководит государством», — вспоминает собеседник. Мы поговорили с Виталием Бунечко о том, что сейчас происходит на границе двух стран, неформальном общении с нашими чиновниками, Лукашенко, ударе Украины по Беларуси и войне.
Наш собеседник просил писать слова «Беларусь», «Россия», «Лукашенко», «Путин» с маленькой буквы. Мы придерживаемся правил русского и беларусского языков и не можем пойти ему навстречу, однако считаем важным обозначить эту деталь нашей беседы.
Столб, граница, удар
— У вас в кабинете много дивных вещей: макет ракеты, лампа из ракеты, модели танков, разнообразные мячи. Откуда это все?
— Во-первых, это напоминание о разносторонности должности руководителя области. А во-вторых, это элемент психологической разгрузки, то, что помогает не зачерстветь. Я фактически нахожусь в должности пять лет и по старой доброй нашей украинской традиции, как хороший хозяин, все тяну домой. Это напоминает мне о тех местах, где я был, о людях, с которыми встречался.
Если брать ракету, то это символ того, что Житомирщина — родина Сергея Павловича Королева (один из создателей ракетно-космических технологий. — Прим. ред.). Пограничный столб символизирует, что наша область граничит с Республикой Беларусь. Макет танка, самолет — это от наших воинских подразделений, с которыми мы активно взаимодействуем и оказываем им поддержку.
— Пограничный столб прямо с границы Беларуси?
— Он от руководителя пограничной службы, свидетельствует о том, что мы приграничная область, а также о том, что вражеские войска не перешли границу на территории нашей области. Несмотря на то, что у нас было девять населенных пунктов под оккупацией, захода россиян через украинско-беларусскую границу на Житомирщине не было. Оккупанты заходили через Чернобыльскую зону.
— Война идет уже больше 2,5 года. Как за это время пострадала область? Сколько людей погибло?
— На самом деле эта война длится уже 11 лет. Именно столько Украина дает отпор подлому врагу. А гибридная война, которую Россия ведет против Украины и многих стран в мире, продолжается еще дольше.
Если говорить о полномасштабном вторжении, то Житомирщина особенно сильно пострадала от российских бомбардировок в первые месяцы. Тогда российская авиация очень часто заходила для нанесения ударов именно со стороны Беларуси. К примеру, в населенных пунктах Овручской общины (в Украине районы делятся на городские, поселковые и сельские территориальные общины. — Прим. ред.), расположенной в нескольких десятках километров от границы с Беларусью, враг уничтожал мирные дома иногда чуть ли не целыми кварталами.
Был разрушен Центр предоставления административных услуг и другие объекты, которые не имели никакого отношения к украинской армии. В Народицкой общине была разрушена церковь Рождества Пресвятой Богородицы, которую построили в 1862 году, а в Малине (город в Житомирской области. — Прим. ред.) на центральной площади — храм Русской православной церкви за границей. В Житомире под удар попал перинатальный центр, где находились молодые мамы и младенцы.
Прямое попадание российской ракеты в один из лицеев Житомира произошло утром, когда дети должны были начинать обучение. К счастью, в начале полномасштабного вторжения мы приняли решение отменить уроки. Лицей находится здесь рядом, за окном, в 100 метрах. Неизвестно, что было настоящей целью удара.
Всего с начала полномасштабного вторжения российские войска произвели более 130 ракетно-бомбовых ударов и атак дронами-камикадзе по Житомирщине. В результате погибли 36 гражданских. Трое из них — дети. Еще 12 детей получили ранения. Разрушены и повреждены почти 5 тысяч гражданских объектов. У здравого человека такое не укладывается в голове. Тому, кто этого всего не видел и не прочувствовал, тяжело оценить весь цинизм того, что творит Россия на украинской земле.
Грабеж, Лукашенко, предательство
— Давайте обсудим Беларусь. Было ли принудительное отселение украинцев с приграничных территорий?
— Нет. У нас было девять населенных пунктов под оккупацией. Всех, кто захотел, мы эвакуировали. На момент оккупации там оставалось 56 человек. Это были простые селяне, старики, возможно, поэтому таких бесчинств, которые мы видели в Буче и Ирпене, у нас не было. У нас просто грабили. Когда уходили, россияне увозили с собой даже лопаты и ведра. Как сказала местная бабушка: «Это лопата им для того, чтобы себе копать могилу».
Тихие полесские села на себе узнали, что такое русская «братская любовь». Российскими атаками в Народицкой общине было разрушено и повреждено более 600 жилых домов и складских помещений. Убегая, оккупанты оставляли после себя уничтоженные танковыми гусеницами дороги, взорванные мосты, разбитые заборы и дома, заминированные пороги и окна домов. К сожалению, даже сейчас люди продолжают попадать в российские минные ловушки.
— Что сейчас происходит на границе с Беларусью?
— Я скажу так: если кто-то захочет зайти из Беларуси в Житомирскую область, то он получит настоящий ад. Мы с 24 февраля постоянно наращиваем глубоко эшелонированную линию обороны: рвы, противотанковые ежи, зубы дракона. Очень много всего, о чем я не могу сказать не только вам, но и вообще никому.
— Вы сейчас видите потенциальную угрозу со стороны Беларуси?
— Режимы Путина и Лукашенко уже более двух лет запугивают украинцев, используя фактор потенциального прямого участия Беларуси в российско-украинской войне. Мы помним, откуда враг двинулся на Киев, и ни на минуту не забываем о такой угрозе. В то же время реально оцениваем ситуацию, исходя из данных разведки, обстановки на полигонах и других важных для вражеской армии объектах на территории Беларуси. Сейчас сил для вторжения там нет.
К сожалению, я лично слышал фразу в 2019 году (тогда в Житомире проходил II Форум регионов Беларуси и Украины. — Прим. ред.) от Лукашенко, что с вашей стороны могут заехать только трактора и комбайны (об этом беларусский политик говорил и в 2018 году. — Прим. ред.). А получили танки. Оказывается, не все в международной политике отвечают за свои слова. А тогда для меня, как для молодого политика, это было приятно слышать. Я не думал, что люди, пробыв столько лет президентом, могут позволить себе нарушить слово.
— Для вас лично Беларусь сейчас враг?
— Мы хорошо знали Беларусь до войны. Я неоднократно бывал в Минске. Сами беларусы у меня вызывали симпатию. Но политика, а точнее, даже политики вашего государства смогли все это перечеркнуть. Хочется верить, что все это лицемерие, авторитаризм, полное игнорирование прав людей и международных законов на вашей территории прекратится.
— В вашем телеграм-канале Беларусь пишется с маленькой буквы. Почему?
— Это отношение к лживости и к тому, что вместо тракторов и комбайнов мы получили танки и самолеты. Сейчас, к сожалению, это производное от слова «Россия». А у меня не поднимается рука написать слово «Россия» с большой буквы.
Слова Лукашенко я лично слышал. И думаю, что политики, которые находятся у власти, обязаны найти возможность, чтобы их страну искусственно не втягивали в войну против соседнего государства, которое ничем не спровоцировало такой шаг.
— С Александром Лукашенко удалось тогда лично поговорить? Какое было впечатление?
— С ним общался Владимир Александрович [Зеленский]. Лукашенко, как опытный политик, тогда пытался наставлять президента, рассказывал о своем величии и как он руководит государством. А на самом деле величие закончилось ровно после того, как через территорию Беларуси к нам заехали танки и пролетели самолеты. Величие, которое основывается на страхе, лжи и обмане. Потому и Беларусь, к сожалению, я пока вынужден писать с маленькой буквы, но это абсолютно не отражает моего отношения к простым беларусам. Это очень открытые и добрые люди, которые, я думаю, точно не желают зла Украине.
— Вы тогда также встречались с беларусскими чиновниками? Какое у вас мнение о них?
— Чинопочитание и раболепие — у меня сложилось такое впечатление. Старая гвардия, они давно на своих должностях, боготворят Лукашенко и слепо верят всему, что он скажет.
Ситуация была во время торжественного ужина в неформальной обстановке. Тогда были губернаторы из Беларуси, и кто-то спросил: «А вы уже переехали в свою резиденцию?» Меня тогда обескуражил этот вопрос. Я потом интересовался у коллег из других областей в Украине, живет ли кто-то из них в резиденции, думал, что меня обделили (смеется). Все-таки мы далеко ушли от таких тоталитарных штучек. Я, работая пять лет главой области, арендую жилье. К сожалению, некоторые из моих коллег сейчас обязаны ездить на броневиках и ходить с охраной, потому что находятся в регионах, где по-другому, к сожалению, нельзя.
— А кто-нибудь из беларусских чиновников после начала войны написал или позвонил?
— Никто. И это было тоже неприятно, потому что у нас, в принципе, развивались добрососедские отношения. Жители приграничных районов ездили друг к другу в гости, беларусы приезжали к нам на озера, наши люди ездили на рынок к вам, вы к нам — был такой обмен. Но потом все поменялось.
— Второй форум регионов Беларуси и Украины был нужен?
— На тот момент — да. Он задумывался как обмен опытом. На центральной площади Житомира была выставка беларусской техники. Были подписаны контракты. У нас было плотное экономическое взаимодействие. Сейчас закрытая граница заставила наших предпринимателей, которые были ориентированы на беларусский рынок, переориентироваться на Европу. Раньше у нас были добрые соседи, а сейчас, к сожалению, глухая стена, которую мы продолжаем закапывать и минировать.
— Вы полковник, 23 года проработали в СБУ на разных должностях. Вам приходилось пересекаться с беларусскими спецслужбами?
— Нет. У меня не было прямого взаимодействия с ними… Я думаю, что у вас [журналистов] и людей из беларусской оппозиции гораздо больший опыт общения с этими людьми. И вы, как и мы, прекрасно понимаете, что в этой войне мы должны победить. Иначе это будет окончательное поражение и для Беларуси. Вы будете просто мешать их дальнейшему продвижению на страны Балтии, и по вам пройдут маршем. Растоптав те остатки независимости, которые пытается демонстрировать беларусам Лукашенко.
— По вашему мнению, если с территории Беларуси повторятся ракетные обстрелы, Украина должна ударить в ответ?
— Думаю, что любому противоправному действию должен быть соизмеримый ответ. В начале полномасштабного вторжения вы протранзитили российские войска. У нас на тот момент не было сил, средств и времени ответить. Этот заход был ударом исподтишка. Очень по-предательски. Руководство Республики Беларусь предоставило территорию вашего государства для российской техники, солдат, самолетов, которые бомбили мирные города.
Вынос губернатора, территории, сожаление
— Самое важное решение, которое вы приняли после 24 февраля 2022 года?
— Стоять до конца. И знаете, было очень страшно. Я это запомнил на всю жизнь, когда была угроза захода в Житомир, мы приняли решение, что уходим с мэром последними. И сейчас мы будем стоять до последнего и делать все, чтобы освободить нашу землю от грязного сапога, который ее топчет, и чтобы восстановить мир и добрососедство с демократической Республикой Беларусь.
— В начале войны вы опасались, что россияне полностью оккупируют область? Как вы готовились?
— Мы не опасались, мы были готовы воевать, как воевали в других областях. Здесь столько народа ходило с требованием выдать оружие, и мы это делали. Были добровольные формирования. Потом это оружие назад собиралось, когда враг был откинут.
Кто хотел сбежать, тот сразу уехал, не стал заморачиваться защитой родного дома, но большинство, кто чем мог, — помогали. Была консолидация общества, все политические распри ушли на задний план.
Мы как-то с моим заместителем возвращались с военного совещания. Люди насыпали песок в мешки и закладывали окна и двери в областной администрации. И он говорит: «Это и есть настоящее волеизъявление. Потому что эти же люди в 2014 году „выносили“ из здания губернатора, а сейчас они губернатора защищают». Именно люди принимают решение, и если что-то не так, то из этого кабинета, где мы говорим, они просто придут и выведут меня. Люди тогда защитили администрацию, чтобы мы могли работать и принимать решения.
— Как вам кажется, сейчас больше украинцев согласны на территориальные уступки ради окончания войны, чем год или два назад? Насколько их много?
— Тяжело сказать. Это все очень манипулятивно. Что такое отдать свои территории? Давайте я приду к вам домой и заберу какую-то комнату, потому что я сильнее. НАТО же не забирает чужие территории, потому что у них есть ядерное оружие? Наверное, не так земной шар построен.
— О чем был ваш последний разговор с президентом Зеленским?
— О защите области — о том, что сделано, что делается, что планируем сделать. Вы знаете, для других разговоров, к сожалению, последние 2,5 года нет времени.
— Часто удается сейчас поговорить с президентом?
— По мере необходимости. В начале войны мы разговаривали по несколько раз в день. Это часто или не часто? Понятно, что за последние 2,5 года я не слышу: «Алло, привет. Как дела?» Сразу конкретный вопрос. Нет возможности поговорить на отвлеченные темы. Только вопросы безопасности.
— В конце разговора мы у всех наших гостей спрашиваем, когда и как закончится война?
— Нашей победой, когда мы победим. Вторая часть вопроса гораздо легче, чем первая.
— Думаете о каких-то сроках?
— Нет. Мы работаем, мы развиваемся, мы постоянно взаимодействуем с военным руководством. Мы все делаем, чтобы победить.
— За это время не пожалели, что решили стать главой области?
— Ни одного раза.
