Александр Лукашенко два часа отвечал на вопросы российского телеведущего Владимира Соловьева. В интервью были затронуты темы белорусских протестов 2020 года, пыток на Окрестина, очередного, по словам политика, покушения на него и его детей, а также планов на власть. Интервью целиком можно посмотреть здесь, но если вы не готовы слушать полную версию, мы сделали для вас краткий пересказ.
О критике экс-министра МВД Караева за извинения перед случайными пострадавшими в 2020 году
— [Караев] извиняться начал. Со мной не было согласовано. Извиняться было не за что. Да, он выступил: «Я готов взять на себя…» А не надо ничего брать на себя! Не надо, если ты не виноват! И не надо им потворствовать. Было бы как в Казахстане.
О возможной войне с Украиной
— Опасность одна: что они (Украина. — Прим. Zerkalo.io) предпримут очень серьезные акции в направлении Донецка и Луганска. Я сказал недавно во время «Большого разговора», когда украинец мне задал вопрос: «Вы будете безумцами, если столкнетесь с Россией. И мы будем не с вами». Мы отрежем всякие поставки не только ГСМ (горюче-смазочных материалов. — Прим. Zerkalo.io), с Россией вместе, и электричество, — заявил Александр Лукашенко.
О назначении Павла Латушко руководителем Театра имени Янки Купалы
— Если взять этого персонажа, которого вы назвали… Так разве я недосмотрел? Это была моя вина. Мягкотелость я проявил на последнем этапе, когда он вернулся из Франции послом. Макей, МИД мне предлагали не брать его в кадровый реестр президента — пусть идет там, устроится и живет. Но он просил на коленях: «Направьте меня в Театр Янки Купалы. <…> И когда Макей предложил его не назначать, я говорю: «Слушай, ну вернулся парень, белорус вроде и прочее, давай назначим на Театр, пусть работает. А если бы я Макея послушал, я бы его не назначал, и правильно поступил. Но назначая, я ему сказал: «Знаешь, Павел, не дай бог ты предашь страну, ладно меня, но если страну, я тебя повешу». Ну так, шутя. Ну, а вот случилось — быстро «перекрасился», «переобулся» и повел себя таким образом.
О насилии на Окрестина в 2020 году
— В этом центре работало 34 человека. А в то время было задержано под две тысячи (протестующих. — Прим. Zerkalo.io). Вы понимаете, что если «урка», отсидевший (там большинство было этих людей на передовой), плюс из России подъехали, из Украины… Их везде хватает, идиотов. Кто хайпануть, кто руки погреть на этом хотели. И когда этот бывший «урка» попадает в подобное учреждение, — и напротив менты… <…> Когда они попали туда, притом проколотые, пропитые практически все, они рванули на этих ребят, которые в ИВС работали. И какая должна быть реакция? И как 34 человека могли изнасиловать и избить две тысячи? Пошли фейки. Да, по мордасам они получили сильно — те, кто полезли на милицию. А как иначе? Получили.
О смерти Александра Тарайковского
— Кстати, как погиб первый, как его, Тарайковский? Он подхватил гранату светошумовую, это же никто не видел в толпе. Правоохранители бросали, он подхватил и замахнулся бросить ее обратно. А у ОМОНовцев реакция какая? Какая там граната? Там же не рассмотришь — тем более это было ночью. Они увидели — и сразу на поражение. Правда, стреляли не боевыми, а турецкими, по-моему, резиновыми пулями. Они очень жесткие. Попали в него — вот так он погиб.
О задержании 33 вагнеровцев
— Это было мое распоряжение — взять их ночью. Брали профессионально, потому что понимали, что это люди непростые и с ними нужно отдельно разбираться. <…> Когда мы задержали этих ребят, полностью материалы ФСБ передали. С Путиным был жесткий такой разговор. Тогда нам россияне не сказали, что там «крот» какой-то был. Это начали расследовать. Я с Путиным трижды на эту тему говорил.
О финансировании российскими бизнесменами оппозиции
— Более того, они у президента России, явного моего родного человека, на приеме бывают. Ну и что мне делать? Воевать против России? — ответил Лукашенко. — <…> Ну, финансируется через определенные каналы российскими бизнесменами. <…> Здесь вопрос очень глубоко, я его знаю, но под камеру не хочу говорить. <…> Вот вернется из Пекина брат старший, я подготовил информацию. Вот прямо документ, который на меня пришел. Я его — в конверт с моей резолюцией, со всем. Я отправлю Путину, пусть почитает.
О том, почему не поехал на открытие Олимпиады
— Потому что я под санкциями: я и руководитель Национального олимпийского комитета, он же мой сын Виктор. Мы оба под санкциями. Мероприятие проводит МОК. Они жестко поставили перед Пекином вопрос. Мы в это не ввязываемся. Ну зачем нашим друзьям доставлять какие-то неудобства.
О своей роли в истории Беларуси
— Я вместе со своими коллегами, которые со мной работали в разные времена, создал суверенное независимое государство впервые в истории Беларуси. Я так считаю. Это главное, что мое поколение, не только я, сделали. Это мое родное. У меня кроме этого, больше ничего нет.
О покушении и продолжающихся попытках его убить
— И сейчас пытаются. Даже вот ты сидишь рядом — и не знаешь этого. Через месяц скажу.
О судьбе детей, если Лукашенко не будет президентом
— Мои дети так наелись президентства. По старшему посмотри — почему ушел? Генерал-майор, мог бы служить дальше, влиятельный человек, к его словам могли прислушиваться. <…> Он сказал: «Нет, папа, я не хочу больше на государственной службе, я наелся». Я говорю: «Ну хорошо, в спорт можешь, как средний, Дима, пойти?» Долго думал — он же был у меня первым заместителем. И когда я ушел, его избрали в НОК. Ну иди, говорю, хоть там, это же не такой объем. А что младший? Он же сообразительный, толковый парень. Категорически нет, категорически. Он наелся так… Вот привел ты пример, когда мы на заводе были, МЗКТ… <…> Он впервые увидел толпу орущую, это ядро — оно было 400 человек. Собрались эти бандиты, а кругом рабочие сидели. Ну понятно, настроение рабочих… Он, когда это увидел… Я, стоя на этом пьедестале, боком посмотрел на него и пожалел, что с собой его взял. Все, это был слом.
О времени, которое Лукашенко планирует оставаться у власти
— Если будет тяжелая обстановка вокруг Беларуси — типа война, война. И еще важнее внутри — нас будут «рвать», то всегда. Но если все будет спокойно, вот он «кто» появится, мы определимся. Но поверьте, я президент не потому, что я очень хочу быть президентом. Не дай бог тебе попасть в эту ситуацию, когда ты зависишь от обстоятельств многих. Я вспоминаю, Брежнев… Я сейчас понимаю, насколько Леонид Ильич был зависим от тех людей, которые его окружали, его поддерживали. А тут ты просто повязан своей страной, которую ты создавал своими руками, до детей. Это даже не служба, а служение.