Президент Франции Эмманюэль Макрон обсудил с российским лидером Владимиром Путиным изменения, прописанные в новом проекте Конституции Беларуси, а также слова Александра Лукашенко о возможности размещения на территории страны ядерного оружия. При этом с самим Лукашенко после звонка Ангелы Меркель лидеры западных стран больше не общались. Значит ли это, что Запад больше не видит в нем самостоятельную политическую фигуру? Спросили экспертов.
«Восприятие Лукашенко как самостоятельной фигуры уменьшается»
Обсуждать изменение статьи о ядерном оружии в проекте Конституции Беларуси имеет смысл с Владимиром Путиным, потому что именно он, а не Александр Лукашенко, принимает решение о его размещении, говорит политический аналитик Артем Шрайбман.
— Если Путин не собирается этого делать (размещать оружие на территории Беларуси. — Прим. Zerkalo.io), то никакие статьи в белорусской Конституции к этому не приведут. И наоборот, если Путин решает размещать, то он мог бы это сделать вне зависимости от белорусской Конституции. Так что [для Запада] есть смысл разговаривать с тем, кто принимает такие решения, — говорит Артем Шрайбман. — Тем не менее мы видим, что сейчас Лукашенко тоже угрожают. Если посмотреть, что говорит Госдеп США за последние недели, то там была серия заявлений, что в случае чего на Беларусь будут наложены такие же санкции, как и на Россию, а в Вашингтоне пару недель назад говорили, что белорусская правящая элита не поддержит вторжение [в Украину]. С белорусскими дипломатами в Нью-Йорке общались, судя по всему, на эту тему. То есть мы видим, что с ним тоже есть взаимодействие, но оно скорей одностороннее — когда ему посылают определенные сигналы.
Но в целом восприятие Лукашенко как самостоятельной фигуры уменьшается, считает Шрайбман. Хотя пока нельзя говорить, что он полностью признан вассалом Кремля, отмечает эксперт, тем более если вспомнить, как при недавнем миграционном кризисе политики говорили и с Путиным, и с Лукашенко. В частности, ему дважды звонила на тот момент еще канцлер Германии Ангела Меркель.
— То есть Лукашенко еще может создавать такие проблемы, в которых он будет являться собеседником просто по факту оперативного контроля за своей территорией. Но там, где речь идет о военных вопросах или о тех, которые очевидно находятся в ведении России, при любом раскладе — до выборов 2020 года или сейчас — разговаривать с Лукашенко большого смысла нет, — отмечает Шрайбман.
«На Западе крепнет убеждение, что Лукашенко не в состоянии противодействовать Путину»
Политический обозреватель Александр Класковский дополняет: во-первых, политики некоторых стран условной Старой Европы в принципе склонны негласно считать Беларусь частью зоны приоритетных российских интересов. Во-вторых, у Макрона и Путина сложились близкие и, вероятно, в какой-то степени доверительные отношения, поэтому вполне логично было с его стороны, будучи в Москве, затронуть и белорусский вопрос.
— Другое дело, если бы Европа вела разговор об этих проблемах и с Москвой, и с Минском. А здесь мы видим, что Лукашенко остается вне игры. Почему так? Как известно, после выборов 2020 года Евросоюз и США объявили его нелегитимным — они посчитали, что выборы он не выиграл и незаконно удерживает власть. В связи с этим после августовских событий с Лукашенко принципиально не контактируют. Исключение здесь составляют только два звонка Ангелы Меркель, которые она сделала, когда нужно было срочно развязывать узел миграционного кризиса, — говорит Класковский.
На Западе крепнет мнение, что Лукашенко фактически утратил функции самостоятельного политика и превратился в кремлевскую марионетку, считает эксперт, указывая на множество подтверждающих это факторов. Это, например, разрушение западного вектора в белорусской внешней политике или подписание 28 союзных программ, которому раньше Минск сопротивлялся как мог. Это также деградация взаимоотношений белорусского руководства с Украиной вплоть до заявлений о том, что Минск готов воевать на стороне России в случае конфликта на Донбассе, которые эксперт оценивает как яркий симптом невольной зависимости.
— Наконец, собственно, углубление военного сотрудничества. Мы видим, что в Беларуси создаются учебно-боевые центры с российским присутствием, российская авиация патрулирует так называемые границы Союзного государства, учения стали почти перманентными. В сухом остатке — на Западе крепнет убеждение, что если Путин решит ударить по Украине, в том числе используя белорусскую территорию, то Лукашенко не сможет этому ни противодействовать, ни от этого уклониться, — рассуждает собеседник.
Тенденция усиления зависимости белорусского руководства от Кремля, говорит он, налицо.
«Надежды, что при помощи Кремля можно разрулить белорусский кризис, иллюзорны»
В то же время Запад, возможно, несколько преувеличивает степень зависимости Лукашенко от Кремля, считает Александр Класковский. Он подчеркивает, что в некоторых вопросах Лукашенко все же пытается продавливать свою линию.
— В этом контексте интересен сюжет с якобы отправкой в Сирию 200 белорусских миротворцев, факт которой Лукашенко пытается опровергнуть. И, что более важно, Лукашенко продавил свой вариант Конституции, хотя многие обозреватели говорили, что Кремль настаивает на транзите власти и развитии партийной системы. Так что когда речь идет о его личной власти, Александр Лукашенко готов держаться руками и зубами за свои полномочия и даже, наверное, спорить, пусть и закулисно, с Владимиром Путиным, — продолжает политический обозреватель.
По мнению Класковского, Эммануэль Макрон и другие западные политики питают неоправданные иллюзии насчет того, что с Путиным можно договориться о разрешении белорусского кризиса в том ключе, как это видит Запад.
— Да, Путин может в какой-то момент решить, что пора такую токсичную фигуру, как Лукашенко, менять на другую. Но Кремль будет при этом руководствоваться обеспечением в Беларуси своих интересов и не будет содействовать демократизации Беларуси. Так что в этом плане надежды Макрона и других европейских деятелей о том, что при помощи Кремля можно как-то разрулить белорусский кризис и направить Беларусь на рельсы демократизации, во многом иллюзорны, — считает Класковский.
