Правозащитница и юрист Наста Лойко хотела перевести 50 рублей знакомому, который находится под стражей в СИЗО. Но на почте ее перевод не приняли, а паспорт девушки попал под особый контроль из-за «попытки финансирования терроризма». Блог «Отражение» узнал, что произошло и что об этом говорит закон. Мы перепечатываем этот материал.
Пришла сделать перевод — а оказалась замешанной в истории о «финансировании террористической деятельности»
«Сёння я схадзіла на пошту, і мой пашпарт патрапіў на фінансавы кантроль за спробу фінансаваньня тэрарыстычнай дзейнасці», — написала на своей странице в Facebook Наста Лойко.
Недавно ее знакомого перевели в следственный изолятор другого города, и чтобы его поддержать, Наста решила перевести ему деньги.
— Я пришла на почту, оформила бланк электронного перевода, отдала кассиру бумагу. И когда она начала вводить информацию [в компьютер], у нее высветилась отметка (о том, что человек из СИЗО находится в «Перечне организаций и физических лиц, причастных к террористической деятельности». — Прим. ред.). Там сразу собрались другие работники почты, говорили про «список». Я подтвердила, что человек действительно находится в «списке террористов». Они попросили у меня паспорт, сделали отметку в финансовой системе, сказали, что не могут принять перевод и что мои данные пойдут на финансовый контроль, — рассказывает Наста Лойко.
Это девушку не удивило, признается она. Как юрист Наста предполагала, что для людей, которые находятся в «Перечне организаций и физических лиц, причастных к террористической деятельности», существуют некие ограничения.
Оказалось, Наста не первая, кто сталкивается с такой ситуацией. Мама этого же парня пыталась перевести ему деньги с момента его задержания в конце 2020 года, но ей ни разу не удалось этого сделать. Уже после истории правозащитницы женщина вспомнила, что ей тоже что-то говорили про финансирование террористической деятельности.
— У его мамы тоже попросили паспорт, переписали данные и сказали, что не могут принять денежный перевод. Но никаких последствий для нее не было. Она вспомнила, что у нее спрашивали сферу деятельности. У меня тоже спросили: «Кто вы?». Я сказала, что его подруга. На что мне сказали, что надо указать сферу деятельности. Они должны вносить эти данные в систему, — говорит девушка.
Что значит для людей в СИЗО или колонии включение в этот список?
Юрист узнала на своем опыте, что заключенные и находящиеся под стражей, которые внесены в перечень, ограничены в праве получать денежные переводы.
— Это связано с запретом финансирования террористической деятельности. А если люди находятся в «списке террористов», то перевод им автоматически считается таким финансированием, — анализирует ситуацию правозащитница. — Это серьезное ограничение. Получается, он не может сам подписаться даже на газеты и журналы, потому что мы не можем ему перевести для этого деньги. А когда его отправят в колонию, ситуация будет серьезней. Там важна отоварка, потому что передачи принимают очень редко, а еды недостаточно и нужны многие другие вещи, которые осужденный обычно покупает сам, — говорит собеседница.
Что ждет человека, который попал под особый контроль из-за попытки перевести деньги «террористу»?
На руки девушке ничего не выдали и никаких требований ей не выставили. Она предполагает, что теперь ее могут проверить органы финансового контроля.
В статье 290−1 Уголовного кодекса говорится, что сбор средств или финансирование террористов, террористических групп или организаций наказываются лишением свободы на срок от восьми до двенадцати лет со штрафом. Те же деяния, совершенные повторно, либо организованной группой, должностным лицом с использованием служебных полномочий — лишением свободы до пятнадцати лет со штрафом.
В этой статье есть примечание о том, что человек, финансировавший террористическую деятельность, освобождается от уголовной ответственности, если своевременно заявил о содеянном или способствовал предотвращению акта терроризма и выявлению этого преступления.
— Я так понимаю, что у почты есть инструкция, как в этой ситуации себя вести сотрудникам. Они должны отметить, кто пробовал перевести деньги. Плюс они оставили у себя бланк, который я заполняла на перевод. Возможно, его потом передают органам финансового контроля. Думаю, у ДФР или других финансовых органов есть полномочия для проверки по такому сигналу. Возможно, они могут взять у меня объяснения по этому поводу. Но, понятно, что это абсурдно, и думаю, что никто не расценит попытку сделать денежный перевод в следственный изолятор как финансирование террористической деятельности. Скорей, это последствие того, как построена система, и перегиба использования понятия террористических организаций в политических целях, — говорит она.
За последний год в «список террористов» попадали люди, связанные с протестами
— Особенность Беларуси в том, что мы ратифицируем все международные конвенции, связанные с терроризмом. На национальном уровне государства, подписавшие их, вводят дополнительные нормы, чтобы контролировать возможное финансирование террористической деятельности, — объясняет собеседница.
Сегодня же в Беларуси вопросы противодействия терроризму тесно переплетены с борьбой с экстремизмом.
— «Список террористов» у нас ведется с 2011 года. Раньше туда вносили только людей, которых Совет безопасности ООН признавал как лиц, причастных к террористической деятельности, но с ноября 2020 года он используется в Беларуси как репрессивный механизм. Туда стали вносить активных белорусов. Первыми туда попали Роман Протасевич и Степан Путило. Сейчас в нем 43 человека, включая Светлану Тихановскую, Павла Латушко. Там же есть люди, которые проходили по «делу Автуховича», — говорит Наста Лойко.
