24 февраля, когда Россия напала на Украину, немалая часть жителей стала покидать страну. Кто-то уезжает целыми семьями, некоторые с детьми. Спросили у родителей, каково это, преодолеть такой путь с дочками и сыновьями, и как им объяснить, почему они вынуждены бежать из своего дома.
У минчанина Бориса, который несколько месяцев живет в Киеве, трое детей — 9-летний сын и две дочки — семи и пяти лет. Из столицы Украины они направляются в сторону Польши. Из города семья выехала в пятницу — на автобусе.
— В Киев мы переехали капитально: с большим количеством вещей. Привезли сюда дорогое электрофортепиано, гитару — в общем, то, что жалко было бы терять. В четверг развезли все по местным друзьям, а сегодня уехали, — описывает ситуацию мужчина. — Вещей с собой взяли ровно столько, сколько можем утянуть и нести на себе в случае, если придется идти пешком. Получился чемодан и каждому по рюкзаку.
— Дети тоже с рюкзаками?
— Да, каждый несет что-то свое.
— Как они реагируют на происходящее?
— Нужно сказать, что наши дети психологически травмированы еще событиями в Беларуси, и в Украину мы переезжали не потому, что захотелось здесь пожить. Плюс последние месяцы шли отдаленные разговоры о войне. Все это на них давило, — отвечает Борис. — Вчера, когда начались взрывы, ребята плакали. Мне кажется, это нормально. Неприятнее для них другое — то, что мы снова переезжаем. Им придется менять школу. Плюс большинство игрушек пришлось оставить. Куда ты их возьмешь!
— Как успокаивали детей, когда начались взрывы?
— Говорили с женой, что все будет хорошо, но будет ли оно так, никто не знает, — отвечает мужчина и поясняет: они всегда говорят с сыном и дочками честно. — В четверг вечером, когда начался обстрел, дети сами проснулись, им не нужно было объяснять, что происходит. Мы собрались и пошли в ближайшую школу в бомбоубежище. Когда в критической ситуации ты с другими людьми, всегда проще. Ночью включилась воздушная тревога, мы перешли на уровень поглубже. Постелили одеяло, которое взяли с собой, и дети, в отличие от нас с женой, даже выспались.
— Какой самый сложный вопрос о происходящем они вам задавали?
— Наверное, почему Россия наступает со стороны Беларуси. Это непонятно и для них, да и для меня самого, — говорит Борис.
— Что вы ответили?
— У нас очень политизированная семья, поэтому я сказал, что Лукашенко держится сейчас за Путина. Дети все поняли, — отвечает собеседник и не скрывает: психологическое состояние у ребят непростое. — У них тяжелые рюкзаки, и непонятно, что будет дальше. Вокруг идет перегруппировка войск. Сегодня, так как часть нужных нам станций метро не работала, пришлось сделать первый марш-бросок. По дороге к автобусу мы хотели зайти в переход. Там военные, они нас оттуда выгнали, сказали, сейчас, возможно, будет стрельба, уходите.
— Как сын и дочки на это отреагировали?
— Они боятся, периодически их накрывает, и кто-то из них начинает плакать. Сегодня, пока шли на автобус, чтобы чуть разрядить обстановку, остановились, съели по сырнику, которые взяли с собой.
— Ситуация с войной сильно усложняется, когда рядом дети?
— Если бы я был один, я бы остался тут поснимать: мои коллеги журналисты продолжают работу. Но так как рядом дети, нужно быстрее уезжать, — поясняет Борис и отмечает: благодаря жене паники в семье нет. — Пока я вчера ездил разбираться с делами, она паковала вещи и успокаивала сына и дочек. У нас все неплохо организовано.
«Это наша первая долгая поездка с ребенком»
— Максим в четверг заболел, так что все в лучших традициях, — отвечает Марина на вопрос, как у них дела. — Вчера у него начался кашель. Сегодня к этому добавился еще и насморк. Он у нас в принципе проблемный по здоровью: даже сопли, как правило, заканчиваются осложнением, сейчас сижу и молюсь, чтобы этого не случилось.
Максиму в понедельник исполнилось три года. Полгода из них он с мамой и папой живет в Киеве. В четверг, когда в Украине началась война, семья решила уехать в Польшу. У них своя машина, поэтому вещей взяли по максимуму. Если для себя, шутит Марина, хватит и одних джинсов, то у ребенка должно быть всего много — и вещей, и игрушек. Плюс мама положила сыну еды: растворимых каш, бананов, печенья, которое он любит.
— Изначально мы думали выезжать в четверг, но решили, что и так рано встали, на нервах, да еще и ребенок заболел, нужно сначала поспать. Легли на пару часов, а к вечеру в Киеве объявили комендантский час. В итоге стартовали мы в пятницу в 7.40 утра, — говорит собеседница.
— Не страшно было ехать с болеющим ребенком?
— Страшнее, что в дом попадет ракета, или кого-то расстреляют, — отвечает молодая мама. — Мне кажется, лучше в таком состоянии продержаться сутки пути, и быть в безопасности, чем ждать непонятно чего.
На момент нашего звонка семья в дороге третий час. Максим рано встал, поэтому большую часть маршрута он спал. Ну, а теперь, пока папа за рулем, мама с ним играет.
— Я взяла ему наклейки, которые он любит, поэтому сейчас особых проблем нет, но это еще начало пути, — шутит собеседница и говорит: точно не знает, сколько продлится их дорога. — До границы нам восемь часов. А дальше — неизвестность. Но если вчера знакомые долго не могли выехать из Киева, то сегодня мы без проблем оказались за городом. Может и дальше теперь будет быстрее.
До границы, продолжает собеседница, останавливаться надолго они нигде не планируют. Только чтобы заправиться, сходить в туалет, купить еды и немного подышать.
— Это наша первая долгая поездка с ребенком, поэтому не знаю, как он будет себя вести. В идеале, конечно, чтобы каждые три часа мы делали небольшие паузы и давали ему пройтись, но посмотрим, — делится планами Марина. — После обеда станет проще: он уснет и более долгий путь получится проехать более-менее нормально.
— А Максим интересовался тем, что происходит?
— Когда мы собирались в дорогу, сын спросил: «Мы поедем в далекие края?» Я ответила: «Ага», поэтому он уверен, что едет в путешествие, — отвечает Марина.