Сначала российские военные встречались жителям Беларуси на улицах их городов и сел, пока шли совместные учения, а потом «проверка сил и средств реагирования», организованные Москвой и Минском. С начала войны в Украине российских солдат стало больше не только в приграничье, но и в других белорусских городах. Белорусы, которые сталкивались с ними, рассказали, как себя ведут в нашей стране солдаты напавшего на соседей государства. Все наши собеседники попросили изменить их имена.
«Спокойные, обычные люди, не проявляли никакой агрессии»
Андрей работает водителем «Яндекс.Такси» в Минске. Среди его пассажиров не раз были российские военнослужащие.
— У меня был заказ на нескольких человек. Они были одеты по гражданке, но сказали, что российские военные. Потом в ту же точку вез еще одного, уже в форме. Он мне сказал, что там у них находится штаб, — рассказывает Андрей.
В отличие от многих белорусов, которые писали в редакцию, что стараются не контактировать с военными чужой страны, мужчина вступает с ними в разговор по дороге.
— Мне любопытно, что они там делают, зачем сюда приехали. Но такие пассажиры в ходе общения стараются особо не говорить на тему военного конфликта. А так спокойные, обычные люди, не проявляли никакой агрессии. Плохих впечатлений у меня от них нет, но мозги у них забиты идеологией, — считает таксист.
По его словам, во время одного из таких заказов успел расспросить нескольких таких пассажиров про условия в Беларуси.
— Рассказывали, что у них стоят обычные военные палатки, удобств — никаких. Грубо говоря, кинули их, и все. Они говорили, что не знают, какие им поставят задачи: «Как только придет какая-то информация, могут нас сорвать и отправить на Украину. Мы ничего не знаем». А один из них мне рассказывал, что был под Житомиром (ведомства Украины и России в начале марта сообщали об авиаударах по Житомиру, также 5 марта, по сообщениям Минобороны РФ, в районе областного центра проходил воздушный бой. Информации о наземных столкновениях от обеих сторон не поступало. — Прим. Ред.).
— Раз военные могут вызвать «Яндекс», значит, у них есть телефоны и интернет. Они знают, что происходит в Украине, смотрят новости?
— Телефоны у них есть — и нормальные (смартфоны), и кнопочные. Но у них глушат связь. Это я заметил сам. Когда мы подъехали к конечной точке, где они дислоцируются, интернет ловил очень плохо. Они знают, что там [в Украине] происходит, но, грубо говоря, прочищены своей идеологией и считают, что поступают правильно. Говорили, мол, «это все Запад, Польша, Америка — они виноваты. Украина во всем виновата». Я у одного, что постарше, спрашивал: правда ли около 20 тысяч российских солдат погибло в Украине? Он: «Да нет, это информационная война, преувеличение». А когда я уточнил, сколько все-таки погибших, он ушел от ответа (по данным ВСУ на 5 апреля — около 18 500 человек, по данным Минобороны России на 25 марта — погибшими числились 1531 военнослужащий. — Прим. Ред.). Еще спрашивал, почему они не уехали после учений. Мне сказали: «Ну, вот так вот получилось». В ответ, на сколько затянется этот конфликт, ничего конкретного я не услышал. Единственное, как я понимаю, они готовы ехать в Украину, если их отправят.
«Спросил у военного, как он отличает регулярную армию от нацистов. Ответа у него не было»
Александр из Мозыря говорит, что в окрестностях города также расположились воинские подразделения Российской Федерации. Каждый день в небе, по словам мужчины, он видит военно-транспортные и ударные вертолеты. Кроме того Александр не единожды наблюдал и пуски ракет.
— Возле Мозыря находится НПЗ, и военные заправляются прямо из трубы, идущей от завода, поэтому через город ежедневно ездят бензовозы. Около городской больницы и морга периодически видим армейские санитарные автобусы, — рассказывает мужчина.
Напомним, 11 марта Русская служба ВВС сообщала, что местный морг якобы забит телами российских военнослужащих, но позже эту информацию опровергли в эфире «Беларусь 1». Другой информации по этому поводу не было.
По словам Александра, военных часто можно встретить в городских торговых точках. Говорит, большинство военных в городе с Дальнего Востока, иногда встречаются и жители Чечни.
— Они скупают буквально все продукты: печенье, чай, кофе, консервы, колбасы и другие продукты. Берут мыло, шампунь и туалетную бумагу, — собеседник уточняет, что иногда в их корзинах покупок оказывается большое количество спиртного (момент, когда военнослужащие отправляют в Россию различные товары, в том числе алкоголь, публиковал YouTube-канал Антона Мотолько. — Прим. Ред.) — Местным жителям они продают топливо из бензовозов (сливают в лесах близ города) и сухпайки.
Пару недель назад Александр «поборол в себе негативные чувства» и поговорил с одним из военных.
— Я подошел приветливо, с улыбкой — тот купился и начал разговор. Говорил, что был в боях под Гостомелем и на тот момент собирался скоро ехать туда опять. Рассказывал пропагандистскую чушь о фашистах и о том, что они спасают всех нас, освобождают Украину. Что воюют не с регулярной армией, а с нацистскими батальонами, — вспоминает разговор Александр. — Я сказал, что местные жители и я в том числе часто бывали в Украине, никаких фашистов там нет и никого спасать не нужно. Спросил у военного, как он отличает регулярную армию от нацистов. Ответа у него не было. Как и на вопрос, почему солдат Российской Федерации в Украине не встречают с цветами.
Мозырянин попытался узнать, где россиянин берет информацию о ситуации в зоне боевых действий, настроениях местных жителей, знает ли об украинском проекте «Ищи своих», который помогает идентифицировать пленных и погибших солдат российской армии.
— Тот ответил утвердительно, но сказал, что доверяет только СМИ России. Я посоветовал ему брать информацию из разных источников и включить мозг, пока этот мозг не вышибло пулей, — поделился Александр. — А лучше сразу действовать или сдаться в плен. Но он заявил, что этого не сделает, хоть и «война идет страшная», он патриот и ему стыдно так поступить. На этом разговор был окончен. Я понял, что в голове у этого военного, и мне его совсем не жаль. Примерно такая же беседа вышла и со вторым. Правда, в конце я спросил почему, великая и могучая держава не может прокормить своих солдат и они вынуждены опустошать полки магазинов. Услышал ответ, что они покупают «только вкусняшки» и кормят их хорошо. Но мы же видим набитые до верха тележки с продуктами.
«Люди собирали им картошку мешками, приносили овощи, хотя у нас близко граница с Украиной»
Продавец одного из сельских магазинов в Гомельской области, Оксана говорит, что военнослужащие уже второй месяц закупаются в ее магазине. А появляться в деревне начали с начала февраля. Изначально их было немного.
— Когда началась вся эта неразбериха (не знаю, как все это по-другому назвать), уже проезжали мимо нас в сторону границы и их стало значительно больше. Они располагаются где-то рядышком, солдаты постоянно приходят в магазин. Раньше — группами, а теперь (после начала вывода российских войск из Черниговской и Киевской областей Украины. — Прим. Ред.) их количество значительно сократилось, — говорит женщина. Она предполагает, что подразделения уезжают из этих мест.
Продавец говорит, что военные не обделены деньгами. Средний чек у них весомый — 300−400 рублей за раз. Для некоторых жителей деревни это месячный заработок.
— Обычно приходит группа из плюс-минус десяти военных, каждый отоваривается на такую сумму и расплачивается своей картой, — говорит она. — Я не знаю, он это берет для себя или, может быть, на нескольких человек. Естественно, их там не 10 и не 15 в этих подразделениях. Тех, кто приходит, мы уже узнаем в лицо. Знаем, кто что курит, какую еду выбирает. Например, некоторые покупают только дорогую куриную колбасу. Возможно, другое мясо есть им не позволяет вера. Вообще, у всех военных, по нашим деревенским меркам, богатая продуктовая корзина.
— Бумагу туалетную у нас не брали, зато выгребли все влажные салфетки, мы не успевали заказывать, — продолжает белоруска. — Видимо, им негде помыться. Покупают пасты и щетки зубные, порошки, моющие средства и губки, носки, перчатки текстильные рабочие. У нас было несколько термосов — их тоже сразу разобрали.
Оксана говорит, что ее односельчане помогали военным. Некоторые даже носили закатки и собрали деньги по организациям.
— Люди к ним относились положительно — я не видела вражды, негатива в нашем населенном пункте, — отмечает она.
— Это было до начала войны или сейчас?
— В период, когда военные действия только начинались, потом была активная фаза, может, середина марта, пока они здесь стояли. Люди собирали им картошку мешками, у кого были какие-то овощи — приносили. Знаете, меня это немного смутило: все-таки у нас близко граница с Украиной, почти у каждой семьи — родственники в Черниговской области, — рассуждает Оксана. — Может, сыграло роль то, что показывает телевидение белорусское или российское, я даже не знаю. Некоторые их жалели, удачи им желали. Процентов 90, наверное, относились к ним положительно.
— Но был случай. Помню, одна женщина стояла на кассе, к ней подошел этот военный, мол, давай, мать, куплю все, что ты хочешь, оплачу твою покупку. Вы бы видели ее взгляд в его сторону! — описывает продавец негативную реакцию покупательницы. — Солдаты всегда вежливы, особенно если сравнивать с нашими местными строителями. Всегда: «Здравствуйте, пожалуйста, спасибо, до свидания». Если в магазине есть маленькие дети, покупают им сладости. И это, знаете, как-то у меня не вяжется с новостями об их действиях в Украине, где они там грабят дома, женщин насилуют (о фактах грабежа в домах мирных жителей сообщал Генштаб ВСУ Украины, сексуального насилия — различные источники, о нескольких из них можно узнать здесь и здесь. — Прим. Ред.).
— Вы не верите, что они могут себя так вести в Украине?
— Почему не верю? Везде есть и хорошие, и плохие люди. Все возможно. Может, они были в состоянии алкогольного опьянения? Потому что они некоторые покупали много пива, много водки, — рассуждает женщина. — Но и их можно понять: сутками на улице, на холоде.
О войне, продолжает Оксана с местными военные старались не говорить. Лишь изредка можно было услышать, как обсуждали ситуацию между собой.
— Они не сообщают свои звания. Поначалу были такие матерые мужчины лет за 40, потом — совсем зеленые ребята лет до 25. Местным говорили, что они не срочники, а контрактники, — объясняет белоруска. — Были, скажем, навеселе, опрятно одеты. Однажды к нам пришел парень азиатской внешности, может, бурят, и спросил, где он находится. Говорю: «В Беларуси, а вы ехали и не знаете, куда, не ориентировались по дорожным знакам?» По его словам, они ехали лесами и не знают точное местоположение. Еще добавил, что у них нет телефонов и он не связывался с женой на тот момент уже две недели. Но правда у них нет телефонов, или им сказали так говорить? Я написала на бумажке название населенного пункта. Солдат знал, что находится в Беларуси, но не понимал, где именно.
— Сейчас они уже грязные, уставшие — упали духом. Те, которые у нас здесь стояли, никуда не выезжали. Думаю, они так выглядели от усталости, напряжения, неведения, что будет завтра: отправят их куда-то или нет. Однажды несколько солдат, уже когда оплатили все свои покупки, между собой обсуждали: «Вот, сейчас поедем на Украину, и нас там грохнут, а все это добро достанется бандерам», — передает услышанную беседу женщина. — Конечно, они понимали, куда ехали. Если они по контакту шли, как тут не понимать?!