Депутаты в первом чтении приняли законопроект изменений в Уголовно-процессуальный кодекс, которые предусматривают введение института «специального производства». Если документ примут окончательно, то в стране появятся так называемые «заочные суды». Уголовные тогда смогут рассматривать даже в случае, если обвиняемый находится за границей. Блог «Отражение» узнал у юристов, кого смогут привлекать к ответственности в случае принятия закона и на каких основаниях смогут конфисковывать имущество. Мы перепечатываем этот текст.
Заочные суды по «акту терроризма», «наемничеству» и не только
Специальное производство будет распространяться на дела по статьям о преступлениях против мира и безопасности человечества, против государства, ряда иных преступлений, совершение которых влечет угрозу национальной безопасности.
Точный перечень статей назвать сложно, так как документ пока не опубликован, отмечает ответственный по правовым вопросам в НАУ юрист Михаил Кирилюк. Однако он предполагает, что специальное заочное производство может применяться к следующим статьям Уголовного кодекса:
- включенным в главу 17 «Преступления против мира и безопасности человечества» (сюда входят статьи 122−131, в том числе «Акт терроризма», «Разжигание вражды», «Отрицание геноцида белорусского народа»);
- включенным в главу 18 «Военные преступления и другие нарушения законов и обычаев ведения войны» (статьи 132−138, в том числе «Наемничество», «Вербовка, обучение, финансирование и использование наемников»);
- включенным в главу 32 «Преступления против государства» (статьи 356−361, в том числе «Заговор или иные действия, совершенные с целью захвата государственной власти», «Призывы к санкциям», «Создание экстремистского формирования либо участие в нем», «Финансирование и содействие экстремистской деятельности»).
«Как только заканчиваются публичные люди, в работу принимают обычных»
Представляя законопроект, глава СК Дмитрий Гора привел примеры тех, в отношении кого могут начать заочное производство. Это экс-руководитель Купаловского театра Павел Латушко, лидер демократических сил Светлана Тихановская, руководители «фондов, которые финансировали экстремистские и террористические действия на нашей территории». При этом, по словам Горы, заочное преследование не будет носить массового характера и коснется только тех, кто «нанес наиболее значимый и существенный ущерб нашему государству».
В такой трактовке Михаил Кирилюк видит косвенное подтверждение того, что издание закона может ставить целью преследование определенных людей.
— Один из признаков закона — его распространенность на неопределенный круг лиц. Это то, чем он отличается от судебного решения или военного приказа, — поясняет юрист.
Похожего мнения придерживается адвокат Андрей Мочалов, лишенный лицензии в Беларуси.
— Исходя из комментария господина Горы, условия применения института специального производства имеют очень субъективный характер, — объясняет Мочалов. — Если они действительно отражены в законопроекте, это, несомненно, плохой знак. По сути, это означает, что использование или не использование данного производства будет зависеть от субъективного решения следователя или прокурора.
— Я не берусь предсказывать, будет ли следствие разделять белорусов на публичных политиков и обычных людей, — рассуждает он. — Практика последних двух лет показывает, что как только у правоохранительных органов заканчиваются публичные люди, они принимают в работу обычных, совершивших самые незначительные «политические» преступления.
«Супруга или детей заочно осужденного никто на улицу не выгонит»
Представляя законопроект, глава Следственного комитета отметил, что в случае вступления закона в силу, имущество заочно осужденных людей может быть конфисковано. При этом, как отмечает Андрей Мочалов, конфискация, как дополнительный вид наказания, была исключена из Уголовного кодекса Беларуси в 2019 году.
— Если говорить о финансовой стороне уголовного осуждения, то это, в первую очередь, специальная конфискация, — говорит адвокат, лишенный лицензии. — Она применяется вне зависимости от тяжести преступления в отношении всего имущества, добытого преступным путем или приобретенного на средства, добытые преступным путем. Либо всего дохода, полученного от использования этого имущества, всех предметов преступления, орудий и средств совершения преступления.
— Но по политическим статьям основные суммы, как правило, формируются за счет гражданского иска, направленного на возмещение причиненного «ущерба». Как показывает практика, они могут быть очень большими, и зачастую формируются по усмотрению прокуратуры без серьезного обоснования, — объясняет Мочалов. — Например, огромные суммы ущерба транспортным предприятиям, которые налагаются на осужденных по статье 342 Уголовного кодекса. Сами представители таких предприятий в уголовном процессе не могут их обосновать.
Если дело все же дойдет до конфискации имущества, здесь есть ряд ограничений. Адвокат уточняет: не любое имущество и жилье можно конфисковать.
— Есть базовое правило — взыскание не может быть применено в отношении единственного жилья, в котором проживает осужденный или члены его семьи. То есть, супругу или детей заочно осужденного никто на улицу не выгонит, — считает Андрей Мочалов. — В случае, когда речь идет об имуществе супругов, взыскание может относиться только на долю осужденного в совместно нажитом имуществе.
Вариант переписать имущество на родных, чтобы избежать конфискации, может не помочь, продолжает Андрей Мочалов. В нашей стране существует практика признания недействительными сделок, направленных на сокрытие имущества, добытого преступным путем или приобретенного на такие средства (в рамках специальной конфискации).
— Данная практика часто заслуживает критику, так как при наличии соответствующих требований прокуратуры пределы доказывания значительно снижаются, и суд зачастую принимает даже самые неубедительные доказательства, — рассказывает он. — К примеру, может быть признан недействительным договор дарения квартиры только по тому основанию, что даритель совершил сделку незадолго до своего задержания (в данном случае выезда за границу). При этом, выводы судов по таким делам часто основываются на предположениях. Отмена сделок также может происходить уже после вынесения приговора (в рамках гражданского процесса) по иску прокуратуры, если она посчитает, что имущество было «переписано» на кого-то фиктивно.
«Закон, усиливающий ответственность, не имеет обратной силы»
Законопроект становится законом после принятия Палатой представителей и одобрения Советом Республики большинством голосов от полного состава каждой палаты. Затем уже закон направляют в Конституционный Суд для проведения обязательного предварительного контроля на предмет конституционности. И после всего этого закон в течение 10 дней подписывает Лукашенко.
Что касается скорости внедрения в судебную практику заочных судов, это может произойти довольно быстро, уверен Андрей Мочалов.
— Институт специального производства не требует каких-либо кардинальных изменений в работе следствия. Полагаю, такая практика может заработать непосредственно после вступления изменений уголовно-процессуального кодекса в силу, — заключает он.
Если законопроект все же будет принят, согласно ч. 3 ст. 9 УК РБ, он не должен распространяться на те уголовные дела, которые уже заведены, поясняет Михаил Кирилюк. Но при этом юрист уверен, что на практике закон коснется всех: и новых обвиняемых, и тех белорусов, чьи дела были заведены раньше.
— Если брать основы уголовного права, то закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий ответственность или каким угодно образом ухудшающий положение лица, его совершившего, не имеет обратной силы, — продолжает юрист. — Соответственно, закон не должен распространяться на те деяния, которые произошли до вступления его в силу. К тому же, этот закон ухудшает правовое положение граждан: как может человек отстоять свою невиновность, если заседание будет проводиться в его отсутствие?
