Она занималась синхронным плаванием, потом 20 лет работала на телевидении, осуществила мечту в качестве комментатора, а после августа-2020 стала бизнес-аналитиком. Влада Сорокина подписала письмо за новые выборы и против насилия. Блог «Отражение» поговорил с экс-комментатором о политике в спорте и в спортивной журналистике, ее взглядах и мотивации бывших коллег по-прежнему работать на госТВ. Также журналисты выяснили, чем запомнился один из руководителей Белтелерадиокомпании. Обсудили с Владой кардинальную смену профиля и узнали, почему спортивное комментаторство — работа мечты. Мы перепечатываем этот текст.
О карьере в синхронном плавании
— Начала заниматься с 6 лет. Моя первая тренер пришла в школьный класс и позвала на тренировку. Сказала родителям. Попросила только купить мне купальник, а со всем остальным разобралась сама. Это была полностью моя инициатива тренироваться — мама с папой не заставляли. Наоборот, им не очень нравилось, что занимаюсь синхронным плаванием. Они не считали это серьезным делом.
Я была очень упорной, целеустремленной. Мне хотелось выиграть олимпийскую медаль. Но, повзрослев, поняла, что в силу разных обстоятельств этой мечте не суждено сбыться. В своем возрасте была сильнейшей, выступала на международных стартах. Но синхронное плавание в 90-е годы… Условия для работы часто оставляли желать лучшего, да и наш вид спорта не был в приоритете. Например, мы тренировались в бассейне «Лазурный». Там 25 метров, глубокая часть была только на половине, а на соседних дорожках плавали банщики.
Ездили на соревнования за деньги родителей. Причем за границу — изредка. Мне запомнились Всемирные юношеские игры в Москве в 1998 году. Вышла в финал во всех видах программы: соло, дуэт, группа. Медалей не выиграла, но осталась довольна выступлением. Спортсмены тогда жили в своего рода аналоге олимпийской деревни.
Тренировалась до 17 лет. Потом бросила спорт. Во-первых, не хватило поддержки главного тренера сборной. Чувствовала, что меня не рассматривают всерьез. Во-вторых, родители сказали, что пришло время выбирать нормальную профессию. Я училась в Республиканском училище олимпийского резерва. Учителя шли навстречу спортсменам. На русской литературе, помню, нам даже пересказывали произведения, чтобы у нас были хоть какие-то знания. Закончила с золотой медалью. Подумала пару вечеров, чем хочу заниматься. Понимала, что, кроме спорта, ничего особо не знаю. Журналистика виделась хорошим способом оставаться в нем, а вот тренером быть не хотела.
О работе на телевидении
— Так я поступила на журфак. На бесплатное не хватило балла — пошла на платное. Через пару месяцев после начала учебы задумалась, что надо начать где-то работать. Мне очень хотелось на телевидение. В 2001-м году был только один белорусский канал — не слишком насыщенный пропагандой, поэтому не видела ничего зазорного в работе там.
Мне только что исполнилось 18 лет. Пришла на Макаенка, 9. Позвонила преподавателю, который работал там, и попросила связаться с КПП, чтобы меня пропустили. В лифте тогда висели таблички с названиями дирекций. Нашла спортивное вещание. Поднялась на 11-й этаж. Постучалась в кабинет к заместителю директора (к директору не решилась). Представилась. Заявила, что хочу работать. Борис Герстен сказал: «Давай».
Очень благодарна Герстену, что он тогда в меня поверил. Быстро начала делать репортажи. Первый, конечно, был о синхронном плавании. Через год взяли в штат. Первый опыт комментирования — чемпионат мира по спортивной гимнастике в 2003-м. А самая значимая веха — Олимпиада-2008 в Пекине. Мечтала поехать на Игры. В качестве спортсменки не вышло, но поработала как журналист. Вторая Олимпиада была у меня в Рио в 2016 году. Должна была ехать и в Токио. Комментировала гимнастические виды, синхронное плавание, реже плавание, прыжки в воду и фигурное катание. Почти все было связано с выставлением судьями оценок, где нет особой объективности. Но старалась донести до зрителей суть, почему именно такой результат у спортсмена, и в чем причина его успеха или провала.
О политике на спортивном ТВ
— Самое большое «политическое» событие, с которым соприкасалась дирекция спортивного вещания в мои годы работы, — матчи президентской команды. Я все это обходила стороной, как и некоторые другие ребята. А так у нас не было такого: «Обязательно скажите, что президент хороший». По крайней мере, я не сталкивалась. От меня фамилия Лукашенко могла прозвучать разве что, когда проводились соревнования на призы Президентского спортивного клуба (Дмитрий Лукашенко является председателем организации — Прим. ред.).
Поездки по заводам и колхозам — это одно. А когда у тебя перед глазами хороший футбол уровня Лиги чемпионов или выступления сильнейших гимнастов, то можно не лезть в политику. Хотя некоторые сами любили зарекомендовать себя перед начальством. Я, кстати, сравнивала, как работают российские комментаторы на художественной гимнастике. Есть несколько специализированных ресурсов, форумов, которые посвящены этому виду спорта. И там болельщики очень не любят фраз типа «Победила наша Дина Аверина (18-кратная чемпионка мира — Прим. ред.). Ее тренирует великолепнейшая Ирина Винер-Усманова. Благодаря Владимиру Путину у них чудесные условия для работы, поэтому Россия самая сильная». Людей там бесит такой поток лести. Поэтому даже российские болельщики предпочитали белорусский комментарий.
С руководителями Белтелерадиокомпании я почти не пересекалась. Понятно, что они должны быть лояльны власти. Наверное, отличались степенью лояльности. Но мне запомнился Владимир Матвейчук (руководитель НГТРК в 2004—2005 годах — Прим. ред.). При нем на Макаенка поменяли деревянные окна на пластиковые (смеется). И у него, кажется, не было никакой авторской передачи.
О позиции
— Не берусь судить, как ребята сейчас работают. Да, наверное, многие испугались и вынуждены молчать или говорить что-то в поддержку власти. Я никогда не изменяла своим принципам. Всегда была такой. Расскажу вам историю. На журфаке, когда училась, подписывали письмо в поддержку Ольги Класковской, когда ее собирались отчислять (в январе этого года Класковскую повторно осудили за комментарий в адрес милиционера — Прим. ред.). На следующий день я была в службе безопасности нашего телевидения, и начальник зачитывал мою биографию, рассказывал, как прекрасно развивается моя карьера и как в одночасье это может закончиться. Я отозвала свою подпись. Не было сил и желания идти до конца. К тому же, не особо знала Ольгу, потому что перевелась на заочку. Тогда не сильно корила себя, что не защитила одного человека ценой карьеры. Но моя позиция от этого не стала иной.
В 2020-м решила, что будет честнее уйти: и по отношению к себе, и к руководству компании, с которым наши взгляды не совпадали. В первые дни после выборов в НГТРК была организована забастовка. Все были на моральном подъеме. Казалось, что-то получится. Надеялись. Потом на подходе к Макаенка даже поставили пункт пропуска и проверяли по спискам. Пускали только тех, кто не участвовал в забастовке. Когда людей стали уговаривать или увольнять, я собиралась с мыслями дома. Была в тот период в отпуске — как-то сумела передать заявление. Взвешивала все факторы, ведь столько лет посвятила телевидению. В итоге собралась с духом и написала заявление на увольнение.
А коллеги, которые остались работать… Никогда никого не осуждала. Можно найти причины, почему не ушли массово. Во-первых, любовь к спорту. Пока еще есть какие-то трансляции международного спорта, хотя их все меньше. Держатся за это. Возможность поехать на Олимпиаду может перевесить угрызения совести. Конечно, не все журналисты согласятся, что спорт стал частью пропаганды. Они просто поставили внутри себя стену и сделали вид, что ничего не происходит. Ведь если начать рефлексировать и задумываться, то рано или поздно придет мысль, что так жить нельзя и нужно менять среду. Фокус только на своей работе.
Во-вторых, боязнь невостребованности. Не всем комментатором найдется работа в других странах, особенно если не владеешь в совершенстве английским. Да и не каждый, когда есть семья, решится на перемены в принципе. В-третьих, работают и те, кто не видит проблемы в нынешней ситуации. И это тоже нормально.
О спортсменах
— Каждый человек имеет право на свое мнение. Я всегда выступаю за то, что отвечать нужно в первую очередь за себя, а не осуждать других. Если гимнастки или олимпийский чемпион в прыжках на батуте Иван Литвинович считают, что их ситуация в стране не касается, то это их право. Но они еще совсем дети. Выросли в четырех стенах, где не видят белого света. Главный тренер для них — как идеолог. Выполняешь его указания. Ставишь подпись там, где надо. Голос появляется, когда вырываешься из всего этого, как в случае с Мелитиной Станютой.
Спокойно отношусь к людям с любой позицией. Но если ты верен каким-то принципам, то не меняй стороны, как Воскресенский, например. Это относится и к спортсменам. Было неприятно, когда гимнастка Екатерина Галкина согласилась участвовать в клипе на песню Шаркуновой, а потом включила заднюю.
Для меня загадка, как и почему некоторые сделали такой выбор и не назвали вещи своими именами. Как, например, Даша Домрачева, у которой пострадал брат. Но я все равно продолжаю болеть за белорусских гимнасток. Если мне нравится, как выступает Алина Горносько, то я смотрю на нее в первую очередь как на спортсменку.
Я думаю и даже уверена, что внутри многие, кто подписал провластное письмо, тоже выступают за перемены. И сильно разочарованы в происходящем. Двуличие? Кому-то карьера дороже.
Представьте, у молодого спортсмена появился результат, пошли первые успехи. А он такой: «Мне все надоело». Тренер ему: «Хорошо, решай, как хочешь, но из команды ты из-за своей позиции вылетишь быстро». Трудный выбор… И мы видим, что сейчас молчат и те, кто после августа-2020 подписал письмо против насилия, но по-прежнему тренируется и живет в Беларуси.
Я росла в другой атмосфере, окружении. Да и время иное — конец 90-х. Плюс, закончила в 17 лет, была возможность присмотреться и понять, что к чему. А та же гимнастика — все-таки более закрытый вид. Они постоянно на сборах. Разве что иногда отпускают в школу.
О новой работе
— У меня есть знакомая, которая перешла в IT за несколько лет до всех событий. Предложила мне сфокусироваться на новой сфере. В Facebook есть сообщество бизнес-аналитиков, которое организовало бесплатные курсы. Плюс, одна из компаний пригласила на стажировку. Стала учиться, подтянула английский. Получила дополнительно представление об интернет-маркетинге. Пришлось переварить огромный объем информации за очень короткий период. Никто не давал никаких гарантий, что у меня будет безоблачное будущее. Но прошла собеседование и взяли в белорусскую компанию. Теперь я бизнес-аналитик.
Чувствую, что я на своем месте. Кайфую от каждого рабочего дня. IT — это логика. Здесь нужен широкий кругозор и умение быстро усваивать информацию. И конечный результат приносит пользу людям — различные приложения облегчают жизнь. Это я так совсем по-простому, чтобы было понятно. Не только моральное удовлетворение. Яркая трансляция, конечно, может подарить эмоции, но закончился матч или соревнования, твои поклонники и хейтеры пообсуждали — и точка.
Нравится, что живу по законам бизнеса. Все подчиняется логическим правилам, хотя бывает тяжело. Работаю больше, чем на ТВ. Приходится реально много думать (смеется). Сейчас со мной не согласятся бывшие коллеги, но, побывав в двух ипостасях, имею право рассуждать. Спортивное комментирование — работа мечты. Смотришь за любимым видом спорта, делишься впечатлениями и еще получаешь за это деньги.
В IT больше ответственности, но вся нагрузка оценивается. Я зарабатываю больше, чем на ТВ. Правда, и на телевидении можно иметь хорошую зарплату, если комментировать много событий и делать разные передачи. Но вопрос качества всегда актуален.
Журналистика дала мне навык находить общий язык с разными людьми. Только сейчас не о спорте коммуницирую, а на совершенно разные темы в зависимости от специфики бизнеса.
О будущем
— Я немало путешествовала, в том числе благодаря телевидению. Видела дух свободы в других странах. Люди могут быть абсолютно разных политических взглядов. Но важно чувство, что от нас всех зависит судьба страны. У меня есть много знакомых, например, во Франции. К тому же Макрону очень много претензий, даже ненависти. Но французы уверены, что их голос способен изменить ситуацию. А в Беларуси ты всегда знал, кто и что будет через пять лет.
Сегодня я стараюсь получать удовольствие от каждого момента. Когда есть возможность, то еду на работу на велосипеде. Смотрю на цветущую сирень, яблони. Путешествую по Беларуси и наслаждаюсь природой. Ценю мелочи.
За спортом продолжаю следить, но по остаточному принципу. Я бы хотела продолжать комментировать любимые виды. К репортажам не надо готовиться сутками, долго настраиваться морально. Это вполне можно совмещать с основной работой.
Почему не уезжаю? В Минске у меня обустроен быт, 10-летний сын ходит в школу. Пока релокацию не рассматривала. В гостях бывает хорошо, там можно побыть какое-то время, но потом становишься одним из понаехавших. Не хочу этого чувства. Дом есть дом.