Поддержать команду Зеркала
Белорусы на войне
  1. Готовимся к войне? Эксперты поставили Беларусь на четвертое место в Европе по уровню милитаризации (и это, похоже, только начало)
  2. «Лолиты больше нет в моем круге общения». Большое интервью с экс-ведущим «Орла и решки» Колей Сергой
  3. Аншлаги на «Минск-Арене» собирает украинская певица, не заметившая российскую агрессию. Вот кто еще из уроженцев Украины поступил так же
  4. Если родители не работают больше трех месяцев. В Беларуси изменились правила постановки детей в СОП
  5. Россия продвинулась на Авдеевском направлении, Путин создает впечатление, что идет на выборы по просьбе военных. Главное из сводок штабов
  6. «Квартира опечатана». В Беларуси массовый арест имущества уехавших
  7. «Безопасность — единственное, что может остановить от выборов». Новый Координационный совет смогут избрать все белорусы
  8. Без гимна, флага и никаких чиновников. МОК допустил белорусов к Олимпийским играм в Париже в нейтральном статусе
  9. Позвонили на прямую линию Карпенкову с вопросом о Бабарико и Колесниковой. Вот что из этого вышло
  10. Помните белоруса, которого обвиняют в подрыве двух поездов в России? Вот что о нем известно
  11. Силовики задержали организаторов сервиса для отправки писем политзаключенным «Письмо.бел»


С тех пор как политзаключенного Николая Статкевича отправили по этапу в глубокскую колонию (суд по «делу Тихановского» приговорил его к 14 годам заключения), прошло уже больше месяца. Его жена Марина Адамович рассказала в интервью «Радыё Свабода» о том, как прошло ее последнее свидание с мужем, каково сейчас приходится Статкевичу в неволе и почему нельзя вести торг политзаключенными.

Фото: Facebook Марины Адамович

По словам Марины Адамович, самое страшное время для родственников заключенных — когда тем выносят приговор и этапируют в колонию или тюрьму. После того, как документы о вступившем в силу приговоре приходят в СИЗО, у оставшихся на свободе есть последний шанс успеть увидеть близкого человека — правда, иногда для этого приходится буквально дежурить под стенами СИЗО в ожидании информации.

— Привыкнуть к этому нельзя: знание реальной ситуации только добавляет беспокойства и неприятных эмоций. Но есть и другое знание — о том, как чудесно, когда родные наконец возвращаются и можно их обнять, — объясняет Марина.

В последний раз она встретилась с мужем в середине июня еще в Гомельском СИЗО.

— Выглядит это так: ты сидишь на узкой неудобной скамейке в стеклянной загородке, напротив — проход, по которому иногда может пройти сотрудник СИЗО. А за ним — решетка, еще одна стеклянная перегородка и, наконец, настоящая металлическая клетка, вроде тех, где сейчас держат в суде фигурантов «дела Автуховича», там сидит заключенный. Разговаривать можно по «древним» телефонам, хотя это порой физически трудно из-за шума.

Через несколько дней после свидания Статкевича этапировали в глубокскую исправительную колонию № 13 — одну из самых суровых в Беларуси. Там он находится в условиях особого режима — в этом случае заключенных держат в камерах, они имеют право на два свидания в год: одно длительное и одно краткосрочное. Также таким заключенным можно дополнительно получать одну посылку и две бандероли в год.

Однако уже в первые дни из-за давления со стороны администрации (его поставили на учет как склонного к экстремизму) Статкевич потерял право и на свидание, и на передачи.

— Кроме прочего, Николай сейчас в полосатой робе. Это очень напоминает узников фашистских концлагерей, — рассказывает Марина Адамович.

Впрочем, по ее словам, сам политзаключенный к этому относится с юмором и даже прислал из-за решетки открытку с медвежонком в полосатой майке, как у пчелки, и подписью: «Теперь мне идет вот так».

Она напомнила слова Статкевича о недопустимости торга политзаключенными: «Нельзя выкупать заложников у террористов, иначе будут новые заложники» и высказалась о прошениях о помиловании: «По сути, это признание права тех, кто проводит репрессии и издевается над людьми, делать это и дальше».

— Любые убеждения стоят ровно столько, сколько человек готов за них заплатить, — подчеркивает Марина Адамович.

Напомним, Николая Статкевича 14 декабря прошлого года осудили по «делу Тихановского», признали виновным по ч.1 ст. 293 (Организация массовых беспорядков) и назначили 14 лет колонии особого режима.

По версии следствия, Статкевич «разработал план по методичке Шарпа и частично опубликовал его 19 октября 2019 года на сайте „Народной грамады“: под видом пикетов по сбору подписей надо проводить незаконные мероприятия».

Сам политик не согласился с предъявленным обвинением. Он отказался знакомиться с материалами дела и участвовать в судебном процессе.

Ранее Статкевича неоднократно судили за протесты. В 2005 году он был осужден на 3 года ограничения свободы за организацию в 2004 году уличной акции против официальных итогов парламентских выборов и референдума. По амнистии срок был сокращен на 1 год.

В 2010 году он был кандидатом на президентских выборах. 19 декабря 2010 года после акции протеста против фальсификации итогов выборов его задержали и обвинили в организации массовых беспорядков. 26 мая 2011 года Статкевича приговорили к 6 годам лишения свободы в колонии усиленного режима. Отбывал наказание в могилевской «крытой тюрьме» и шкловской колонии № 17. Освобожден по помилованию.