После августа 2020-го у многих белорусов поменялось отношение к милиции и силовым структурам. Однако число желающих поступать, к примеру, в ту же Академию МВД по-прежнему велико. В нынешнем году ощутимый недобор в этот вуз был лишь на факультете милиции общественной безопасности. А вот, к примеру, на факультете криминальной милиции был конкурс три человека на место. «Зеркало» попросило откликнуться зачисленных на бюджет первокурсников вузов, в которых готовят силовиков. Поговорить на условиях анонимности согласился лишь один. Мы спросили его, почему на фоне событий последних двух лет он решил стать милиционером и на кого в профессии равняется. Его ответы во многом удивляют.
«Еще не сильно погрузился в суть всей системы»
Кириллу (имя изменено по просьба собеседника) сейчас 17. Сам он родом не из Минска. Этим летом парень поступил в Академию МВД и с первого августа уже проходит в учреждении курс молодого бойца (КМБ) — месяц сборов перед началом учебы. Собеседник выбрал факультет криминальной милиции, так как «решил пойти по династии»: в семье у молодого человека есть милиционеры.
— Учился в школе, можно сказать, отлично, хорошие отметки были — мне нравилась биология, математика и языки, конечно. Хорошо сдал ЦТ и поступил в Академию МВД, — объясняет он.
Правда, своего мнения о том, как работает белорусская милиция, у парня пока нет:
— Я вот на КМБ еще только две недели, еще не сильно погрузился в суть всей системы, только изучаю азы. Вот пройдет время — уже буду что-то понимать для себя.
Кирилл говорит, что политикой и происходящим в последние два года в стране не интересовался. Объясняет: ему было 15, когда в 2020-м белорусы пытались отстоять свои голоса на президентских выборах, а затем на мирных акциях протеста.
— Мне это было неинтересно. В школе были совсем другие интересы — учеба в первую очередь. А так, спортом занимался, в компьютерные игры играл в свободное время. О ситуации в стране… Ну, где-то что-то мелькало, что-то в школе рассказывали, а особо не погружался в эту тему. Что рассказывали, уже подробно не помню, но что-то о том, что есть экстремистские ресурсы, нельзя быть подписанными на них в соцсетях, лайки ставить, кому-то что-то скидывать.
Правда, потом парень все-таки признается, что про массовые акции протеста в Беларуси он в курсе.
— Знаю, что были выборы, вот и все. После — шествия, митинги, люди ходили. Я так понимаю, они были незаконны, не согласованы с руководством, с администрациями городов. По законодательству они должны согласовывать. А были согласованы эти митинги? — спрашивает Кирилл.
— В 2019 году в Минске власти согласовали проведение Дня воли. После этого больше ни одной акции не разрешили. Люди не могут подать заявление и получить это согласование.
— А с чем связано, что власти не согласовывают? Просто нам [в школе] не объясняли этого. Мне даже особо нечего сказать, потому что мнение еще не сформировано, я не участвовал в этих мероприятиях. Только немного слышал, картинку какую-то видел. Ну, слушайте, мне было только 15 лет, когда это все начиналось, как бы. Что мне там…
— Сейчас вам 17. Вы слышали что-то о задержаниях, о том, как силовики приходят в дома к людям, вламываются, как себя ведут?
— Ну да, слышал. Даже по обычному телеку крутят новости, там были фрагменты, где в 2020-м были какие-то баррикады на Пушкинской, вроде, что в сотрудников бросали камни, коктейли Молотова. Людей задерживали.
— А другие источники информации, кроме телевизора, вы сами не смотрели? Где обычно узнаете новости?
— Нейтральные какие-то? Ну, новостные обычные смотрел и все. TUT.BY смотрел раньше. Сейчас же он признан экстремистским, верно?
— Да, TUT.BY признан экстремистской организаций. Но вот вы читали TUT.BY, вы согласны с этим? Было за что его признавать экстремистским?
— Честно, не подскажу вам. У меня нет особого понятия, что такое экстремизм вообще. Не могу сказать, правильно он был признан или неправильно.
— Какие-то законы, Конституцию вы смотрели?
— Ну да, вот только начинаем изучать нормативно-правовые акты.
«Если человека задержали, значит, есть за что»
— Если вы в процессе изучения узнаете законы, нормы и поймете, что за эти два года были допущены нарушения со стороны властей, силовиков, — что будете делать? Продолжите учиться?
— А какие, например, нарушения были или будут? Я думаю, что в моей службе не будет нарушений.
— Например, при обысках, при разгонах митингов, которые были допущены раньше и допускаются. Для вас это не будет иметь значения?
— Я с этим еще не сталкивался, но я буду продолжать учебу. Вы мне задаете какие-то провокационные вопросы.
— Не боитесь, что однажды вам придется задерживать какого-нибудь своего одноклассника или знакомого, который не согласен с властью?
— Нет. Буду все делать по закону. Если будет нарушение законодательства, конечно, будут применяться меры воздействия для нарушителя. Думаю, если человека задержали, значит, есть за что. Правильно? Значит, есть основания, доказательства совершения преступления.
— А если будут нарушения со стороны ваших коллег, руководства? К примеру, вам поступит задание, а вы будете понимать, что оно нарушает протокол, по которым должна действовать милиция.
— Ну, значит, буду поступать по совести.
«Карпенков Николай Николаевич. Слышали про такого?»
Будущий милиционер говорит, что за эти несколько недель с начала учебы еще не успел узнать своих однокурсников. Пока привыкает к режиму «от подъема до отбоя», на парах изучает нормативно-правовые акты, проходит физическую, огневую подготовку.
В сентябре у Кирилла начнется реальная учеба, он примет присягу, а через четыре года получит диплом и пойдет работать. За это время он хочет стать «профессиональным сотрудником своего дела», на службе быть исполнительным, порядочным, «ну и поступать в соответствии с законом». Есть ли среди белорусских известных силовиков кто-то, кого он мог бы для себя назвать ориентиром в профессии?
— Ну, вот я знаю заместителя министра внутренних дел — Карпенков Николай Николаевич. Слышали про такого? Я бы хотел, конечно, быть таким как он. Почему? Как вам сказать. Вообще, данный офицер начинал службу со внутренних войск, это считается престижно, — поясняет Кирилл и перечисляет, что его восхищает в Карпенкове: — Добродушность человека, совесть, ум, поступки в соответствии с законом.
— Вы следили за его деятельностью? Какие его действия вы можете охарактеризовать как поступки по совести, закону?
— Ну, вы знаете, он раньше был начальником такого ведомства, как Главное управление по борьбе с организованной преступностью и коррупцией. Это считается престижным подразделением у нас в республике. А вы знаете, чем раньше занималось данное подразделение? Просто все ваши вопросы идут к 2020 году. Я же вам объяснил, что к этому году особо не притрагивался, ничего не знаю. Вот в 90-х годах еще была организованная преступность. Вы знаете банду Морозова? Было много убийств. Данное ведомство раскрыло это преступление.
— Вы не заметили, что сейчас ГУБОПиК не раскрывает какие-то громкие преступления, а борется с людьми, которые против власти? Репост сделали, носки не того цвета надели, на улицу выходили с флагом — это серьезные преступники?
— Я не слежу особо за этой темой, помню еще со школы, что задерживали людей, которые выходили на митинги в августе 2020 года, когда были баррикады. Я не слышал, чтобы людей задерживали за носки не того цвета.
— Задерживали и тех, кто просто вышел на улицу, чтобы спокойно высказать свое мнение.
— Ну, лично я не видел, не показывали, чтобы таких задерживали.
— Вам не хотелось самому разобраться, кого и за что задерживают? Все-таки вы идете в эту сферу и вам, вероятно, нужно иметь свой взгляд на происходящее.
— Конечно, хотелось бы. Со временем разберусь, — уверяет Кирилл.
Парень говорит, что семья поддержала его в выборе профессии, друзья тоже, а с одноклассниками политику он не обсуждал, поэтому их настроений не знает:
— Все мои знакомые относятся положительно ко всей ситуации сейчас в Республике Беларусь и правоохранительной системе в целом. В классе таких, кто бы имел что-то против, не было, но это такой возраст, что политика — это никому неинтересно. А меня в стране все устраивает — кого не устраивает, тот уехал.
Я слышал, что задерживают за лайки, репосты, за носки — нет. Даже если увижу несправедливость — что мне придется делать? Я продолжу жить, учиться и работать в дальнейшем. Сам поступлю по совести.
— Вам позволят поступить по совести? Вот, к примеру, вы увидите, что ваш коллега-милиционер поступил неправильно, и скажете об этом руководству. Как думаете, его накажут?
— Ну, я скажу прямо, что не буду выполнять приказ, потому что он является незаконным.
— Вам за это ничего не будет?
— Ну, потом посмотрим, — заключает Кирилл.
