Елене Гундарь 65 лет. Ее муж Владимир был задержан в конце 2020 года, проходил по «делу Автуховича», а в октябре 2022-го осужден на 18 лет — немногим меньше, чем их семейный стаж. Как они познакомились и как изменилась жизнь после задержания мужа, Елена рассказала Intex-press.
Я родилась в одном из древнейших городов России — Муроме. Мой папа — русский, а мама — белоруска, родом из Барановичей. По ее желанию мы и переехали в Беларусь, мама сильно скучала по родине.
В Барановичах я около 20 лет проработала в одной из библиотек и считаю, что с работой мне невероятно повезло. Во времена книжного дефицита у меня был доступ к литературе. Книги для меня — это личное. Это настоящее спасение.
Собственно, благодаря книгам, я и познакомилась с Владимиром.
«Обычно инвалиды стараются не привлекать к себе внимания. Владимир был другим»
В библиотеке часто проводились различные тематические мероприятия, связанные с литературой. На таких встречах собирались барановичские писатели, культурные деятели.
Завсегдатаем на этих мероприятиях был Володя. Он приходил вместе со своим другом Виктором Сырицей, с которым я уже была знакома. Белорусский язык и история Беларуси были для этих людей смыслом жизни. Они занимались популяризацией знаний о белорусской истории и культуре среди молодежи.
Владимир очень выделялся. Да, он передвигался с помощью костылей, так как у него не было одной ноги. Обычно инвалиды стараются не привлекать к себе внимание — мы привыкли видеть их довольно скромными, даже зажатыми людьми. Владимир был абсолютно другим. Сильным, активным, мужественным. Он обратил на себя мое внимание.
После очередного мероприятия Виктор Сырица рассказал мне о Володе. И я еще больше убедилась в том, насколько это сильный и волевой человек. Несмотря на непростую судьбу, он был бодр духом, активно участвовал в жизни города и ни в коем случае не собирался сдаваться.
Активная жизненная позиция Владимира сильно перекликалась с моими взглядами на жизнь, и это находило во мне отклик. Мы начали общаться, а в марте 2003 года расписались.
Свой прошлый брак я не могу назвать удачным, однако я благодарна ему за замечательную дочь (у Владимира также есть дочь от первого брака, девушки считают себя сестрами, — прим.). Что касается наших отношений с Владимиром, то могу лишь отметить, что именно так я и представляла себе семейную жизнь. Я была счастлива. Взаимопонимание между нами было абсолютным. Мы не просто супруги, мы — прекрасные друзья и соратники.
«Во время обыска мне не было страшно. Было оскорбительно»
Я всегда осознавала, что политические взгляды Владимира рано или поздно могут обернуться для нас проблемами. За участие в различных акциях его не раз судили, штрафовали. Правда, «на сутки» не садили, учитывая тот факт, что у него инвалидность второй группы.
Задержание Владимира в декабре 2020 года разделило нашу жизнь на «до» и «после».
Накануне Нового года, 30 декабря, когда все случилось, у меня не было никакого предчувствия, что должно что-то произойти. Владимир же, на сколько я сейчас понимаю, догадывался, что в двери могут постучать, так как на тот момент уже был задержан его знакомый Николай Автухович. Муж принципиально не покидал Беларусь и оставался в Барановичах.
За Володей пришли… Это были молодые ребята. С порога ему сообщили, что предъявлено обвинение по статье 289 «Акт терроризма». Я еще тогда спросила: «Какой террористический акт может совершить человек на одной ноге?». Но ответа не получила.
Начался обыск. Сложно описать мои эмоции в тот момент. Мне не было страшно — это был не первый обыск у нас. Было оскорбительно. Я на 150% была уверена, что Володя ни в чем не виноват. Но его взяли под стражу.
«Неизвестность — худшее, что есть на свете»
Первые пять дней после задержания Володи были для меня настоящим ужасом. Я не знала, где он, как он. Неизвестность — худшее, что есть на свете.
В момент задержания мне лишь сказали, что мужа увозят в Минск. И больше ничего. Что делать? Куда звонить? На Окрестина, в «Володарку» или КГБ?.. Я была в шоке!
Всю эту ситуацию со мной «переживали» родные и близкие. Наши соседи не могли поверить в произошедшее. Они хорошо знали Володю и недоумевали, как его можно было обвинить в таких страшных преступлениях.
Спустя несколько дней со мной связалась государственный адвокат из Минска и сообщила, что Володя находится в СИЗО КГБ. Я стала узнавать, как можно отвезти передачу мужу, вместе с дочерью начали штудировать интернет в поисках любой полезной в такой ситуации информации.
«То, что произошло и происходит — это моя дорога»
Прошло два года с того момента, как Володя не по своей воле покинул свой дом. Но все это время мне кажется, что он здесь, со мной. Все, что я делаю, мои мысли, рассказы — все для него. У меня всегда четкое ощущение: муж находится рядом.
Все, что произошло, и то, с чем мне приходится сейчас жить, я могу охарактеризовать, как «моя дорога». Дело в том, что в молодости я занималась спортом — бегом на длинные дистанции. И на данном этапе моя жизнь представляет из себя марафон.
Порой кажется, что все, задыхаешься, хочется упасть, лечь и не подниматься! Но потом приходит осознание: впереди есть финиш! И я должна до него добежать, несмотря ни на что. Потому что на финише ждет другая жизнь…
На протяжении двух лет я каждую неделю езжу к мужу. Туда и обратно. Сначала в Минск в СИЗО, сейчас в тюрьму № 1 в Гродно. Под эти поездки я выстраиваю весь свой график. В четверг готовлюсь, в пятницу ночью отправляюсь в дорогу. У тюрьмы я примерно к 7.00. А потом на маршрутке еду домой, в Барановичи.
«Наша семейная жизнь продолжается в письмах»
Чтобы как-то абстрагироваться, много читаю. Недавно, кстати, в очередной раз перечитав Оруэлла осознала, что происходящее сегодня, намного страшнее чем в его произведениях. Время от времени занимаюсь рукоделием, хотя признаюсь, сконцентрироваться во время шитья мне довольно сложно: все мысли об одном и том же — о Володе…
Провожу время с родными, детьми и внуками. Каждое воскресенье посещаю храм, молюсь. Бывает, захожу в библиотеку, где когда-то работала, общаюсь с бывшими коллегами, беру что-нибудь почитать.
Привычным стало и написание писем для мужа. Я быстро привыкла к такому общению. Володе я пишу буквально обо всем: что происходит в доме, как дела у дочерей, что происходит в городе и стране. Хотя написать, конечно, можно не все, что хотелось бы.
Он, в свою очередь, старается не писать о тюремной жизни, потому как, по его словам, «писать тут не о чем». Владимир излагает на бумаге свои мысли и размышления, порой на очень глубокие темы. Открывая очередной конверт от мужа, я узнаю, что происходит у него в душе, на сердце. А еще он дополняет письма так называемыми «складанками». Это его мысли, изложенные в виде четверостиший. По своей структуре они больше похожи на хокку.
В таком виде и продолжается наше общение, наша семейная жизнь. На сегодняшний день я отправила Владимиру 157 писем.
«Бывает очень тяжело, но я верю»
Мне сложно судить, изменилась ли я за это время. Возможно, стала более общительной — есть нужда выговориться…
Появилось новое ощущение: где бы я не была, мне всегда кажется, что нужно торопиться домой. Ведь Володя может стоять под дверью, а у него нет ключей от квартиры…
Не скрою, порой бывает очень тяжело морально. Особенно от осознания того, что за эти два года я ни разу не прикоснулась к мужу, не ощутила тепла любимого человека. Но я убеждена, что этот кошмар закончится, здравый смысл все-таки должен победить. Ведь 18 лет — это жуткий и несправедливый приговор.
Я искренне верю в то, что смогу выдержать этот марафон. Я добегу до финиша…
Читайте также на Intex-press:
Появилось новое видео, как машина без водителя кружила по Барановичам. В ГАИ рассказали подробности
«Крещенский забег-2023» состоялся в Барановичах. Фоторепортаж