Даже в случае смены власти в нашей стране не стоит рассчитывать на то, что уехавшие белорусы массово начнут возвращаться домой, считает эксперт в сфере образования, науки и инноваций Андрей Лаврухин. Масштабы миграции после 2020 года действительно впечатляют. Но это не первый случай, когда тысячи белорусов уезжали жить за границу. Вспомнили предыдущие волны и попытались разобраться, возвращались ли эмигранты на родину.
Помиловали 150, вернулись — еще меньше
Начнем с событий ХІХ века — и вот почему. Разумеется, предки современных белорусов переселялись за границу и задолго до этого. Но в их переезде отсутствовало несколько важных условий. Оно чаще всего не было добровольным (например, угон населения в Россию во время множества войн этой страны с Великим княжеством Литовским). Добровольное же переселение (вроде выезда шляхты за границу для учебы или с другими целями) не было массовым. А в случае с массовым переселением по своей воле (например, бегством белорусских крестьян в Украину к казакам, где не было зависимости от шляхты) у нас отсутствует статистика. Оценить масштаб этой миграции мы не можем.
Обычно массовая миграция XIX века ассоциируется с последствиями двух восстаний: 1830−1831 и 1863−1864 годов. Они были важны для белорусской истории, но все же число уехавших с современной точки зрения не такое большое. Например, историк Дмитрий Матвейчик, автор монографии «Выгнаныя з роднага краю» подсчитал, что по итогам первого из этих восстаний в эмиграции оказались около 9 тысяч человек, из них 1,5−1,7 тысячи происходили из белорусско-литовских губерний (бывшей ВКЛ). Но вернуться на родину, по прежнему находящуюся под властью России, из числа последних хотело меньшинство: на протяжении 18 лет (1834−1862) такое желание высказали около 200 человек. И даже им реализовать эту идею на практике было сложно: первые два десятилетия после восстания вернувшимся угрожало следствие, отправка в армию на Кавказ и другие репрессивные меры.
В 1856-м новый император Александр II издал манифест, по которому простил участников восстания 1830−1831 годов. В итоге на протяжении следующих шести лет было помиловано около 150 эмигрантов из белорусско-литовских губерний. Но у многих из них попросту не было денег обратную на дорогу. Поэтому, как утверждает Матвейчик, факт получения амнистии использовало меньшинство. Например, именно так поступил знаменитый художник, скульптор и писатель Наполеон Орда.
Затем последовало восстание 1863−1864 годов, после него возвращение на родину эмигрантов предыдущей волны прекратилось. Более того, некоторые из повстанцев, кто уже вернулся, снова уехали за границу, опасаясь попасть под новый каток репрессий.
Аналогичных цифр по числу эмигрантов после второго восстания мы не нашли. Но всего в том противостоянии участвовали 77 тысяч человек, из них на территории Беларуси и Литвы — около 15. Многие из них были репрессированы. Поэтому число мигрантов априори не могло быть очень большим. Хотя отметим, что речь шла об элите нашей страны. Скорее всего, представители этой волны эмиграции повторили судьбу своих предшественников — остались за границей.
Первой по-настоящему масштабной волной выезда белорусов за границу стала экономическая миграция, которая была особенно активной на рубеже ХIХ — ХХ веков. Ее основная причина — аграрная перенаселенность белорусских губерний, земли на всех крестьян попросту не хватало. Кроме того, Российская империя все больше втягивалась в международные экономические связи. В свою очередь рост экономик США и стран Европы создал спрос на рабочую силу, излишки которой были как раз в России.
Как писал историк Александр Кохановский, в 1880-х годах усилилась сезонная эмиграция сельскохозяйственных рабочих из белорусских губерний в Германию, Данию, Швецию. В 1890-х жители Беларуси стали все более активно уезжать в страны Америки, прежде всего в США. Первыми туда стали эмигрировать белорусские евреи. Именно благодаря им это направление стало привлекательным для многих крестьян и наемных рабочих. Наших предков прельщали и тамошние зарплаты. Месячный заработок чернорабочего в США составлял в среднем в эквиваленте 71 рубль, в Российской империи — 15. Каменщик получал, соответственно, 150 и 50, шахтер — около 300 и 50.
Общее число эмигрантов из нашей страны той поры неизвестно: американцы фиксировали в целом переселенцев из Российской империи и не выделяли отдельно белорусов и украинцев. Кроме того, наших соотечественников иногда записывали поляками или русскими. Кохановский оценивает общее число белорусских трудовых мигрантов в страны Запада (до Первой мировой войны) в 600 — 800 тысяч человек.
Причем значительная часть из них возвращалась на родину. В статье Кохановский ссылается на отчет налогового инспектора Брестского уезда (современный район) за 1912 год. В документе утверждается, что среди уехавших в Америку там осталось лишь около 10% (в основном молодежь), остальные возвращались. Но насколько такие пропорции были справедливы для всей Беларуси, однозначно сказать невозможно.
Беженство Первой мировой и отъезд на заработки из Западной Беларуси
В 1914 году начинается самый страшный период в белорусской истории, а вместе с ним вторая большая волна эмиграции.
Сперва Российская империя вступила в Первую мировую войну. Западная часть ее территории была оккупирована Германией. По подсчетам гродненского историка Виталия Корнелюка (автора кандидатской диссертации «Фактары гісторыка-дэмаграфічных змен у складзе насельніцтва Беларусі ў 1913−1918 гг.»), 1,2 млн белорусов стали беженцами или эвакуировались на восток. Сколько из них сделали это добровольно, а сколько поддались пропаганде или были вывезены насильно (такие случаи широко имели место — царская армия использовала тактику «выжженной земли»), мы сказать не можем. Среди известных людей на восток уехал, например, писатель Якуб Колас, поселившийся в 1915-м в Подмосковье — он, кстати, сделал это добровольно. Позднее, классик белорусской литературы вернулся на родную землю, но его примеру последовали не все.
Затем начинается новый исторический этап. В 1917-м в России происходит революция. В следующем году белорусы попытались создать свою государственность (провозгласили независимость Белорусской народной республики), но довести идею до конца им помешали соседи с запада и востока. В результате этого, а также начавшейся советско-польской войны за четыре года (1917−1921) из Беларуси на Запад выехали 122 тысячи человек. Такие цифры приводятся в «Энцыклапедыі гісторыі Беларусі». Эти люди бежали в Литву, Латвию, Эстонию, Чехословакию, Финляндию, Турцию, Германию, а также другие страны.
Сколько из них вернулось, точно неизвестно. Мы знаем, что часть лидеров БНР, поверив обещаниям большевиков, через несколько лет отважилась приехать в Минск, где спустя некоторое время эти люди были уничтожены.
В 1921 году продолжительный военный конфликт, переходящий из одной войны в другую, завершился. Польша и Советский Союз разделили между собой Беларусь. Граница быстро оказалась на замке, поэтому жители Восточной Беларуси, жившие в БССР, никуда выезжать не могли. А вот у населения Западной Беларуси, попавшего в состав Польши, такое право никто не отбирал.
Жизнь в этом регионе была сложной — земли воспринимались аграрным придатком Польши, что толкало белорусов на экономическую миграцию — уже третью по счету в XX веке. Число людей, уехавших за границу из Западной Беларуси, ученые оценивают по-разному. Издание «Гісторыя Беларусі», выпущенное Институтом истории Академии наук, называет цифру 130 тысяч — именно столько уехало на Запад за без малого два десятилетия (1921−1939). В «Энцыклапедыі гісторыі Беларусі» указывается «вилка» в 180−250 тысяч. Люди преимущественно уезжали в США, Аргентину, Францию, Германию и Канаду.
Около 700 человек — ядро политической и академической миграции — приехали в Чехословакию, где создали политический, культурный и научно-исследовательский центр белорусского зарубежья. Многие из них по договоренности между БНР и официальной Прагой обучались в местных вузах.
Как отмечал историк Андрей Буча (составитель книги «Дакументы і матэрыялы па гісторыі беларускай эміграцыі ў Чэхаславацкай Рэспубліцы (1918−1939)», «у 1920-я гады значная частка нашых суайчыннікаў вырашылі пасля чэхаславацкіх ВНУ вяртацца не ў Заходнюю Беларусь, якая ў той час была ў складзе Польшчы, а ехаць у БССР і будаваць там, як тады казалі, беларускі дом. Відавочна, што на іх выбар паўплывалі поспехі нацыянальнага і дзяржаўнага будаўніцтва ў Савецкай Беларусі. <…> Хтосьці паехаў далей на захад у пошуках лепшай долі, пэўная частка засталася ў Чэхаславакіі».
Что касается людей, уехавших в экономическую эмиграцию, то среди них были те, кто вернется домой уже после Второй мировой войны. Например, речь о семье знаменитого белорусского композитора Сергея Кортеса. В 1920-е годы семья его матери эмигрировала в Чили. В 1947-м они, уже живя в Аргентине, подали прошение о получении советского гражданства. К счастью, консул, знавший о репрессиях в СССР, специально спрятал документы под сукно. В итоге Кортесы приехали в Минск только в 1955-м после смерти Сталина, когда наибольшая опасность миновала.
Аналогичная история имела место во Франции — советские вербовщики всячески убеждали местных белорусов вернуться на Родину. Сколько было согласившихся? По данным российского историка Виктора Земскова, по состоянию на июнь 1948 года из Франции в СССР репатриировались 6991 человек различных национальностей. В разные годы они эмигрировали на Запад из Российской империи, Австро-Венгрии и Польши. Среди них было 1420 русских и 5471 лиц «украинского или белорусского происхождения». О судьбе некоторых из них журналист Валерий Калиновский написал книгу «Дзеці Францыі. Гісторыя сем’яў, якія паверылі Сталіну».
Янина Гринцевич (Сташко), родившаяся во французском шахтерском городке около Лилля, рассказывала журналистам, как возвращалась в СССР на пароходе. Вместе с ними ехали пассажиры богаче их, некоторые даже везли с собой автомобили. У Гринцевичей была только швейная машинка «Зингер» и немного денег. Может, поэтому им повезло — всех пассажиров из Франции в одесском порту встретили сотрудники НКВД. Из первого и второго класса людей пересадили в товарные вагоны и повезли прямиком в Сибирь. Документы Гринцевичей сотрудники НКВД изучили, сказали, что «долгов» перед советской властью у них нет, — и отпустили.
«99% зь іх, калі б ведалі, якая рэчаіснасьць іх чакае, не паехалі б у СССР», — говорил в интервью «Радио Свобода» сын Янины Гринцевич. Но, разумеется, ни они, ни их товарищи по несчастью вернуться во Францию уже не смогли.
Мигранты Второй мировой
Следующая, четвертая волна миграции произошла во время Второй мировой войны. Как отмечалось в «Энцыклапедыі гісторыі Беларусі», в 1941-м около 1,5 млн человек были эвакуированы на восток, и лишь треть из них затем вернулись на родину. Сотни тысяч были вывезены на работу в Германию или попали туда в плен — оттуда также вернулись не все (хотя таких людей явно было меньшинство).
В 2004 году российский исследователь, кандидат исторических наук Вадим Эрлихман выпустил справочник «Потери народонаселения в XX веке». Согласно его подсчетам, за время Второй мировой войны в эмиграцию уехали 50 тысяч белорусов. Судя по всему, речь в первую очередь идет о людях, покинувших нашу страну вместе с немецкими войсками в 1944-м.
Объединить этих людей под общим знаменателем сложно. Среди них были в том числе коллаборационисты, сотрудничавшие с нацистами и работавшие в политических и военных организациях. Например, в декабре 1943 года в Минске была провозглашена Белорусская центральная рада (БЦР), которую возглавил Радослав Островский. Немцы передали ей контроль за культурой, образованием и социальной сферой. Была сделана попытка создать под контролем нацистов белорусские вооруженные формирования. В 1944-м команда Островского уехала на Запад.
Но среди эмигрантов были и совершенно другие люди. Например, будущий известный ученый Борис Кит. Во время немецкого наступления он не успел эвакуироваться и остался на территории Беларуси. Немцы заподозрили его в связи с партизанами. Кита арестовало гестапо, он больше месяца просидел в тюрьме в Вилейке и уже ждал расстрела. Спасли его бывшие ученики — Кит работал педагогом.
Несмотря на военное время, детей надо было учить, и Кит организовал в Молодечно и Поставах учительские семинарии, став их директором. Он без разрешения преобразовал молодечненскую гимназию в Административно-торговый институт. Когда немцы узнали об этом, то потребовали закрыть это учебное заведение. Но мужчина, рискуя быть арестованным, все-таки позволил студентам завершить обучение.
Кит логично решил, что советская власть не простит ему работу в условиях оккупации, и эмигрировал на Запад с отступающими немецкими войсками. Поселившись позднее в США, он стал известным ученым и одним из создателей космических программ «Аполлон» (в ее рамках была произведена первая в истории высадка человека на Луну) и «Шаттл» — Кит занимался разработкой ракетного топлива. Знаменитый белорус умер в Германии в 2018 году в возрасте 107 лет.
Точной статистики не существует, но в целом из этой волны эмиграции на родину не вернулся практически никто. Отдельные исключения — диверсанты вроде Янки Филистовича, заброшенные в страну с оружием в руках уже после окончания войны.
Причин для невозвращения было несколько. Главная — к моменту отъезда советская карательная политика и репрессии проявили себя во всей красе, поэтому никаких иллюзий у эмигрантов не было. Люди прекрасно понимали, что факт работы на оккупированной территории им могут не простить.
А когда в начале 1990-х у мигрантов появилась возможность безопасно вернуться в Беларусь, с момента отъезда прошло уже слишком много времени. За 45 лет с момента окончания войны белорусы слишком глубоко пустили корни в новых странах, у них появились дети и внуки, большинство уже были людьми в возрасте. Наиболее активные деятели диаспоры — например, Янка Запрудник и Витовт Кипель — периодически приезжали в Беларусь. Но даже они на родину окончательно не вернулись. Тем более, что после прихода к власти Александра Лукашенко тон в госСМИ снова изменился, и многих мигрантов вновь начали называть предателями.
Пятая, не последняя волна
Предыдущая, пятая волна миграции началась в начале девяностых, после распада Советского Союза. Как отмечала демограф Юлия Петракова, первоначально основным фактором была либерализация политической жизни, что облегчило процесса получения разрешения на выезд: «В это время за пределы Беларуси хлынул поток мигрантов, которые уже раньше планировали покинуть страну, но не имели возможности. Помимо этого, на решение эмигрировать оказала влияние и экологическая обстановка, которая резко ухудшилась после взрыва на Чернобыльской АЭС. Именно в начале 90-х годов наблюдался самый значительный поток эмигрантов. Максимальный объем эмиграции был отмечен в 1990 году, когда сальдо миграции (соотношение числа приехавших в страну к уехавшим. — Прим. ред.) составило минус 34,1 тыс. человек».
Но в дальнейшем сокращалось как отрицательное сальдо миграции, так и общая численность эмигрантов.
Изменились и причины выезда из страны. К середине 1990-х, когда к власти пришел Александр Лукашенко, основными стали экономические. По словам ученой, «на снижение численности эмигрантов оказала влияние, с одной стороны, эмиграционная политика Беларуси — упрощение процедуры выезда из страны на короткий срок для посещения родственников или с иными целями, а с другой стороны — иммиграционная политика принимающих стран, в которых ужесточились требования приема иммигрантов».
В начале девяностых лидером по направлению эмиграции для белорусов был Израиль — в 1990-м на его долю пришлось 97% выданных органами МВД разрешений на выезд, в 1992-м — 32,5%, а в нашем веке туда направляются лишь 14−18% эмигрантов. «Пик эмиграции в США пришелся на 1992 г. и составил 57% от всех получивших разрешение на выезд, постепенно доля эмигрантов сокращалась и в нашем веке установилась на том же уровне, что и с Израилем. Доля Германии в эмиграции из Беларуси, наоборот, постоянно растет: в 1990 г. лишь 0,3% получивших разрешение на выезд направлялись в Германию, а в XXI веке доля Германии в общем объеме эмиграции колеблется в пределах 22−25%», — отмечала специалист.
Шестая же волна эмиграции происходит сейчас на наших глазах.
Какие выводы можно сделать? Большинство эмигрантов действительно не возвращаются на родину. Решиться на такой шаг они могут в случае убежденности в экономической стабильности и перспективах собственного обогащения (как эмигранты, ездившие на заработки в США) или же основываясь на вере в свои идеалы (как руководители БНР). В противном случае делать на родине, в понимании таких людей, нечего.
Читайте также
