Корреспондентка «Настоящего Времени» поговорила с белорусами, которые просят убежища в Германии и получают отказы, а также с правозащитниками и политиками, которые им помогают, о трудностях легализации в Германии.
Татьяна Махрова в 2020 году была активисткой стачкома «Беларуськалия». Из-за угрозы ареста она бежала с семьей в Германию, где больше двух лет ожидала решения о получении убежища.
Станислава Цыбинского избили во время протестов в августе 2020 года. Он уехал от преследования в Россию, потом в Украину, затем в Германию, где получил отказ в убежище, поскольку его история показалась немецким чиновникам неправдоподобной.
Белорусская активистка покинула родину из-за угрозы изъятия детей, оказалась в Германии, где участвовала в демонстрациях против режима Лукашенко. Она тоже получила отказ в убежище, потому что немецкие чиновники не уверены, что «деятельность оппозиции в изгнании приводит к преследованию по возвращении» в Беларусь. В итоге она больше четырех лет живет в лагере для беженцев.
«Часть активистов, помогавших стачкому, сели в тюрьму». История Татьяны
Татьяна Махрова девять лет отработала электромонтером на «Беларуськалии» в Солигорске, ее муж более 17 лет работал в шахте. Осенью 2020 года оба присоединились к стачке, «чтобы своими налогами не поддерживать режим». Их, как и других стачкомовцев, уволили «за прогул». За увольнением последовали угрозы от сотрудников КГБ: «Вежливо, но прозрачно мне намекали, что нашей «антиобщественной деятельностью» мы ничего не добьемся, а вот наши дети могут пострадать. Ведь мы же оба безработные, а это означает «социально опасное положение», — рассказывала Татьяна («социально опасное положение» может быть в Беларуси основанием для помещения детей в приют). Тогда семья решила покинуть Беларусь, в январе 2021 года они оказались в Германии. В феврале прошли интервью для получения убежища.
«Тогда шли активные задержания членов стачкома, я обратила внимание, что нам грозит то же самое. На данный момент, насколько я знаю, 90% стачкомовцев вынужденно уехали из Беларуси, часть активистов, помогавших стачкому, сели в тюрьму на несколько лет», — рассказывает Татьяна.
Семья надеялась быстро легализоваться, но в итоге провела более двух лет в статусе просителей убежища.
«Отсутствие официального статуса влечет большие ограничения, — рассказывает Татьяна Махрова. — Мы можем жить только в месте для беженцев. Это интернат коридорного типа, с общим санузлом и кухней на этаже. У нас на четверых одна комната. В нашем общежитии 99% — выходцы из мусульманских стран, они считают Германию своим домом, а нас тут — чужими, и не стесняясь про это нам говорят. Эмоциональная атмосфера тяжелая. Переехать очень сложно. Работодатели, готовые предложить хорошие зарплаты, не хотят брать на работу людей, чье будущее так неопределенно, а заработков на неквалифицированной работе не хватит, чтобы снимать жилье».
Интеграционные курсы для ожидающих статуса белорусов были недоступны, поэтому Татьяна учила немецкий у волонтеров или за свой счет. Только с января 2023 года белорусы получили право посещать эти курсы благодаря изменениям в немецком законодательстве.
К ноябрю 2022-го Татьяна получила в Германии подтверждение своего диплома инженера, с тех пор она разослала более сотни резюме в разные компании: «Я искала не только работу, но и возможность получить новое образование. Мое хобби — программирование, я хотела развиваться в этой сфере. На сто резюме я получила пять ответов и ни одного положительного решения».
Из-за отсутствия статуса семья не может никуда выехать, говорит Татьяна: «По закону мы можем покидать наше общежитие только на 72 часа. У нас много друзей сейчас в Польше, но мы не можем их навестить. Я мечтаю увидеть родных. Но без статуса не могу выслать им приглашение в Германию».
Татьяне известны случаи, когда люди подавали документы на получение убежища в 2022 году и получали положительный ответ буквально через несколько месяцев. Почему система так медленно работает в ее случае, Татьяна не понимает. В момент написания статьи стало известно, что семья Махровых получила положительный ответ о предоставлении убежища.
«По Беларуси нет большого опыта»
«Немецкие законы в области миграции и интеграции устарели и требуют реформ», — считают представители RAZAM e.V. Эта организация была создана белорусами Германии в 2020 году для помощи соотечественникам.
«Долгое принятие решений во время подачи на убежище связано со сложной многоступенчатой системой BAMF (Федеральное ведомство по делам миграции и беженцев): проверка документов, перевод доказательств, запрос в отделы, которые занимаются анализом страны, что занимает много времени, а ресурсов недостаточно. Также по Беларуси нет большого опыта в обработке случаев, из-за небольшого потока белорусов BAMF не составляет Leitsätze (предписания по обработке дел), и в результате каждое дело рассматривается индивидуально. Возможно, ускорить процедуру в отношении белорусов могло бы большее количество публикаций на немецком или английском языках о том, что происходит в Беларуси. Также можно подать иск в суд на BAMF за бездействие, чтобы ускорить процесс обработки заявки. Но это не общее решение для всех. Здесь необходимы системные изменения», — считают в организации.
«В Беларуси сам оказывал помощь, а здесь собираю бутылки». История Станислава
У Станислава Цыбинского из Гродно сложная история. Он отсидел 15 лет за убийство, которое совершил, когда ему было 18 лет: избил насильника своей девушки, который позже умер, рассказывал Станислав журналистам. После освобождения организовал фонд помощи бывшим заключенным, стал медийной персоной. Был активистом правозащитной организации «ТаймАкт», работал официантом в ресторанах Гродно. Летом 2020-го Станислав устроился на работу администратором в Минске. По словам Цыбинского, 10 августа он участвовал в протестах против фальсификации выборов, за что был избит, а потом уволен с работы. Его рассказ про жесткое избиение силовиками зафиксировал международный медиапроект «Август2020», а также Международный комитет по расследованию пыток. У Станислава есть документы, подтверждающие факт избиений и травм, а также направление на судебно-медицинскую экспертизу в рамках уголовного дела по его заявлениям в милицию.
Кроме этого, рассказывает Станислав Цыбинский, весной 2021 года к нему приходили с обысками — его якобы хотели обвинить в том, что он с другими бывшими заключенными намеревался свергать режим:
«После того как я обнародовал в СМИ информацию про обыски, сотрудники милиции сильно избили меня недалеко от моего общежития, затащив в бус. Я потерял сознание и очнулся уже в больнице. Все тело болело. Медсестра сказала мне, что звонили из милиции и просили сообщить, когда я приду в себя. Я не стал искушать судьбу и просто убежал из больницы через окно в уборной. Купил в аптеке сильное обезболивающее и так держался. Оставаться в Беларуси стало небезопасно, они могли приписать мне любую статью, поэтому 15 марта я уехал в Россию, оказался в Москве. А 19 марта мне стало плохо, я попал в реанимацию НИИ им. Склифосовского. Оказалось, что во время последнего избиения мне сломали два ребра, было проколото легкое. Мне сделали операции по откачиванию крови из легкого, месяц я лечился и приходил в себя (у Станислава есть подтверждающие наличие травмы медицинские документы. — НВ). Так как у меня не было страховки, лечение и реабилитация обошлись в 380 тысяч [рублей]. Мои бывшие подопечные, которым я помогал, скинулись и помогли оплатить счет. Я решил остаться в РФ подзаработать, чтобы отдать долг. Устроился на работу поваром в московский ресторан. Как-то прочитал, что ФСБ стали задерживать белорусов, и те потом оказывались в изоляторе на Окрестина. Я решил уехать в Украину, потому что туда не нужна была виза и Украина не экстрадировала белорусов».
«В Украину я попал 25 декабря 2021 года. Быстро нашел работу в ресторане. Но началась война, — продолжает Станислав. — Недалеко от ресторана были блокпосты, и я кормил военнослужащих ВСУ. Но работодатель стал намекать, что ресторан скоро не будет работать, я понимал, что война будет затяжной и я навряд ли смогу найти тут другую работу. Я приехал в Варшаву, а потом мне мой бывший подопечный, который живет в Германии, предложил приехать к себе. Так 11 марта я оказался в Германии — по штампу в паспорте, что въезжаю из Украины».
В Германии Станислав запросил убежища. Но летом 2022 года получил отказ от BAMF. По словам Станислава, как он понял, причина отказа — судимость. Однако из текста документа (есть в распоряжении редакции) следует, что ему отказали, потому что его история показалась сотрудникам организации «неправдоподобной». В частности, чиновников смутило то, что Станислав смог с поврежденными ребрами убежать через окно из больницы, а также то, что он поехал в Россию, хотя эта страна экстрадирует граждан Беларуси. Неразбериху с причинами отказа Станислав объясняет тем, что не владеет немецким. Получив первый отказ, он обратился за помощью к RAZAM e.V.
«RAZAM наняли мне адвоката, но я не могу напрямую общаться с ним. Я всю информацию предаю в организацию, она — адвокату, и наоборот».
По словам Станислава, адвокат обжаловал отказ в убежище еще летом 2022 года, но суда по этому делу пока не было.
Станислав живет в общежитии для беженцев в городе Рот, и у него все те же ограничения, что и у других людей, ожидающих убежища. Он говорит, что при подаче документов на убежище у него изъяли паспорт, водительское удостоверение и банковскую карту, что тоже создает проблемы. Изъятие документов до суда — обычная процедура. В качестве удостоверения личности человек в это время может использовать документ о статусе соискателя убежища.
«Я целый год добиваюсь разрешения на работу, но мне не дают. Спустя год проживания я добился разрешения только на интеграционные языковые курсы, потому что я волонтер в двух организациях, которые оказывают помощь Украине. Еще познакомился с еврейской диаспорой и помогал им грузить специализированные кровати. На одно такое мероприятие приехал мэр города, я набрался смелости и через переводчика попросил его посодействовать, чтобы я мог учиться на интеграционных курсах, потому что как волонтеру мне необходим немецкий язык. Благодаря его помощи в виде исключения мне дали эту возможность».
Станислав живет на пособие в 330 евро.
«Стыдно сказать: в Беларуси я сам оказывал помощь, а здесь собираю бутылки, потому что на питание, предметы гигиены не хватает. 115 евро — проездной, 30 евро — интернет. У меня проблема — я курю, поэтому 150 евро уходят на табак. Остальные остаются на питание».
Представители RAZAM e.V. объясняют, почему ответ на прошение об убежище может быть негативным: «Например, если в интервью были противоречия. Или факт преследования еще не состоялся, а только есть страх преследования, или нет доказательств этому».
Но это не значит, что соискателя убежища сразу депортируют в Беларусь, добавляют в RAZAM e.V.: «Решение BAMF можно обжаловать в суде. Суд еще раз детально проверяет обстоятельства дела, здесь можно разъяснить все противоречия, возникшие в ходе собеседования».
Сотрудники организации советуют перед собеседованием обращаться за консультациями. Говорят, что даже после собеседования попросить совета еще не поздно: «Даже если собеседование уже состоялось, но решения еще не было, можно дослать новые причины или доказательства. За консультацией можно обратиться к нам. Также информацию по легализации для белорусов в Германии можно найти в нашем телеграм-канале».
«Я призывала к санкциям, на родине меня ждет тюрьма»
Еще одна активистка из Беларуси рассказала свою историю на условиях анонимности (редакции известно ее настоящее имя). Она покинула Беларусь вместе с детьми в 2019 году, до начала протестов, но причины те же — политические, говорит собеседница.
«В 2018 году я приняла решение баллотироваться в депутаты в местные советы. Это была моя главная ошибка. Но меня попросили люди, которые видели мою активную работу в районе. На моего конкурента-чиновника было заведено уголовное дело, он украл топливо, но погасил ущерб государству и не был привлечен к уголовной ответственности. Я по этому поводу обращалась в разные инстанции: как такой человек может выдвигаться в депутаты? Помощник президента по Минской области, бывший сотрудник правоохранительных органов, на приеме мне жестко сказал: «Заткни свой рот, иначе мы тебя уничтожим». Я не сняла свою кандидатуру. Но выборы проиграла, конечно. Мой конкурент подал на меня в суд за клевету, мол, я назвала его вором. Но благодаря правозащитному центру «Вясна», который нанял адвоката, суд мы выиграли, потому что предоставили факты, что он украл, а раз украл — значит, вор. Но давление на меня не прекратилось. Меня уволили с работы. А в январе [2019 года] ко мне пришла комиссия якобы от Минобразования, чтобы вручить детям новогодние подарки, но на самом деле они составили акт, что семья неблагополучная. Меня с актом не ознакомили, пришлось ехать в райисполком, чтобы узнать содержание документа. Там мне сказали: извини, это приказ сверху, у тебя есть две недели, спасай детей, иначе они окажутся в приюте. Мы бежали в Германию, где жил брат».
Так активистка и ее дети оказались в первичном лагере для беженцев.
«Это был кошмар. Лагерь был огорожен забором с колючей проволокой, там была охрана, досмотры. Поселили в одну комнату с четырьмя кроватями, — вспоминает собеседница. — Потом я пережила смерть ребенка. Когда попала к врачу, мне сказали, что срок беременности — четыре месяца, но ребенок мертв, нужен аборт. До этого времени я всем обеспечивала детей, у меня была машина, квартира, 15 соток огорода, мы трижды в год выезжали в путешествия. А тут я не знаю, что будет дальше. Старший ребенок предъявила: «Ты спасала мир, а по итогу мы оказались в дыре». Я потеряла уверенность и силы, считала себя плохой матерью. У меня случилась депрессия и попытка суицида. До сих пор принимаю антидепрессанты».
В Германии, несмотря на трудную адаптацию, белорусская активистка продолжила волонтерить. Сейчас она участвует в работе нюрнбергской благотворительной организации Menschlichkeit Spenden, помогающей Украине, а также ходит на акции белорусов за границей против режима Лукашенко, что, как указал в заявке на убежище немецкий адвокат, усиливает опасность в случае возвращения в Беларусь.
«Я участвовала в демонстрациях против диктаторского режима с призывами к санкциям, помогала демсилам в организации конференции в Нюрнберге, действовала открыто, эти данные есть в общем доступе. Поэтому на родине меня ждет тюрьма», — говорит белоруска.
Однако BAMF отказало ей в предоставлении убежища.
«Главный аргумент отказа — доклад МИД Германии (vgl. Auswärtigen Amt, AD-HOC Bericht uber Die asyl- und abschiebungsrelevante Lage in der Republik Belarus v. 10.03.2021), где утверждается, что у немецкой стороны отсутствует информация о том, что граждан Беларуси преследуют после возвращения на родину. В этом докладе Беларусь определяется как безопасная страна, — рассказывает активистка. — Мы обжаловали это решение и до сегодняшнего момента ждем суда. Когда он состоится, я не знаю».
Копия решения об отказе, в котором есть ссылка на этот документ, имеется в распоряжении редакции. Полный текст доклада найти в открытом доступе не удалось.
За живущую в Нюрнберге белоруску ходатайствовал представитель Объединенного переходного кабинета Светланы Тихановской Валерий Ковалевский. Он написал письмо в ее защиту, указав, что по возвращении в Беларусь за активизм она подвергнется преследованию.
В последнем ответе от BAMF за май 2023 года на ее доводы отреагировали так: «Из последнего отчета МИД Германии о ситуации в Беларуси за октябрь 2022 года нельзя сделать вывод, что деятельность оппозиции в изгнании приводит к преследованию по возвращении». Также к заявлению активистка приложила опубликованную в соцсети фотографию с заместителем главы Переходного кабинета Павлом Латушко во время конференции в Нюрнберге. В ответ на это ей написали, что у фото мало просмотров и она не обозначена в публикации по имени. Также в ответе ведомства говорится, что демонстрации в Германии, в которых участвовала заявительница, в основном были против Российской Федерации, агрессивной войны, ареста Навального, за мир в Европе, а не против белорусского правительства, президента или с требованием их свержения. Поэтому «заинтересованность Беларуси в идентификации отдельных участников демонстрации, вероятно, будет относительно небольшой», полагают немецкие чиновники. У белорусских правозащитников другие данные: известны случаи, когда возвращающихся в Беларусь задерживали на границе по самым разным поводам и в дальнейшем арестовывали.
«Я благодарна Германии, что мы можем тут находиться, получаем пособия, дети бесплатно учатся. Но мне бы хотелось, чтобы процесс легализации стал понятнее и проще для белорусов, чтобы при принятии решений Германия использовала актуальную информацию про репрессии и преследование за гражданскую позицию», — резюмирует собеседница «Настоящего Времени».
«Возвращение — потенциальная угроза». Переговоры белорусских активистов с властями Германии
Представители RAZAM сомневаются, что в последнем случае дело может быть связано с докладами МИД Германии: «Беларусь никто не признавал безопасной страной. На сайте BAMF есть список безопасных стран, и Беларуси в нем нет. Ни в предыдущем докладе МИД Германии о ситуации, связанной с предоставлением убежища и депортацией, за март 2021 года, ни в нынешнем докладе от 21 декабря 2022 года (vgl. Auswärtigen Amt, Bericht über die asyl- und abschiebungsrelevante Lage in der Republik Belarus vom 21.12.22, Stand Oktober 2022) не указано, что Беларусь — безопасная страна».
Безопасность возвращения в страну пребывания в индивидуальных случаях проверяют в рамках интервью, объясняют процедуру представители RAZAM. Поэтому очень важно хорошо подготовиться к нему: помнить все даты, рассказать, в чем заключалась политическая деятельность, предоставить доказательства (фотографии, видео, письма), объяснить, какое преследование последовало или что за эти действия грозит в Беларуси, сослаться на информацию из открытых источников — например, отчеты правозащитного центра «Весна».
RAZAM пока известен только один случай угрозы депортации гражданина Беларуси: «Проблема в том, что, по мнению суда, одно только участие в протестах, если потом не было преследования, — недостаточная причина для того, чтобы получить убежище. Но депортация — тоже сложный процесс. Сейчас этот человек находится в положении отсрочки депортации, и может пройти несколько лет, пока его депортируют. Мы писали предложения новому немецкому правительству о том, что по Беларуси нужно больше сотрудничать с НГО, которые могут предоставить актуальную информацию по стране».
Свои предложения по улучшению ситуации белорусские активисты и представители диаспоры в Германии продвигают через Светлану Тихановскую, а также через немецкое правительство. В Бундестаге недавно начала работать неформальная группа депутатов по Беларуси. Также МИД Германии представил депутата Бундестага Робина Вагенера как главного представителя немецкого правительства для контактов с демократическим белорусским и российским гражданским обществом в изгнании.
По мнению представителей RAZAM, это может улучшить ситуацию: «Мы передали Робину Вагенеру материалы и наши предложения по всем спорным моментам и кейсам. Мы видим, что он и его коллеги заинтересованы вынести белорусскую повестку в Бундестаг и помочь найти юридические решения».
Объединенный переходный кабинет тоже подключился к работе с немецкими властями, говорит его представитель по иностранным делам Валерий Ковалевский:
«Демократические силы начали работать с немецким правительством и МИД еще в 2020 году. Мы постоянно доводим информацию про настоящее положение дел с нарушением прав человека в Беларуси, про невероятную жесткость режима. Мы знаем, что немецкая сторона также отслеживает информацию правозащитников и спецдокладчика ООН по Беларуси. Что касается упомянутого доклада МИД Германии, то мы не видели этот документ, и именно про него разговора с немецкими коллегами не было. При первой возможности мы поднимем этот вопрос в МИД Германии и попытаемся разобраться, в чем спорные моменты этого доклада. Кроме этого, нам известно, что на данный момент Народные посольства подготовили для органов власти Евросоюза справку о нарушениях прав человека в Беларуси, где высказали и обосновали позицию, что возвращение белорусов из-за границы на родину сегодня — это потенциальная угроза. От себя добавлю, что эта угроза касается даже тех, кто вообще не занимался никакой активной деятельностью, а просто уехал из страны после 2020 года».