В мае небольшая команда активистов из Гродненской области начала приходить к белорусам в Telegram и предлагать им удалить свои комментарии и сообщения в чатах и каналах, из-за которых в современной Беларуси можно оказаться за решеткой. Они называют себя «Хранителями» и объясняют, что стараются дойти до людей быстрее, чем это сделают люди в форме. Так чем могут помочь активисты и кто эти люди? О себе и о том, как пытаются защитить белорусов от задержаний, они рассказали в большом интервью «Зеркалу».
Перед интервью по просьбе «Зеркала» все участники команды «Хранителей» прошли проверку через «Киберпартизан» — они подтвердили, что активисты не связаны с белорусскими силовиками. Имена собеседников изменены в целях их безопасности.
«Реальным белорусам могут принадлежать от 250 тысяч до миллиона аккаунтов, с которых писались сообщения и комментарии»
— Мы знаем, что вы ведете телеграм-канал «Суды, задержания. Гродно и область». Чем еще занимаются «Хранители»? Сколько вас?
Василий: Все мы активисты еще с 2020 года. Начинали с ленточек, наклеек, маршей и так далее, со временем все уехали из страны. Нужно было чем-то заниматься, мы анализировали наиболее частые случаи репрессий, материалы судов, сформировалась команда. Со временем заметили, что во многих случаях отправная точка репрессий — сообщения в чатах. И вот мы думали, как в принципе людей обнаруживают? Поизучали примеры «покаянных» видео, смогли установить аккаунты задержанных с этих роликов и обнаружили, что приходили к тем, у кого аккаунт каким-то образом был скомпрометирован. Ну, например, кто-то раньше представлял себя анонимом, а спустя год-два подписался реальным именем или поставил личное фото, открыл номер телефона, забыв, что где-то еще висят какие-то сообщения с 2020-го.
Дарья: Мы заметили, что 95% задержанных за комментарии — это не активисты. То есть актив обычно знает, как себя вести, чего не делать, а большинство политзаключенных — это люди, которые попались по неведению. Они в какой-то момент отключились от протестной движухи и не были в курсе последних технических ноу-хау по безопасности.
В: В итоге мы решили, что будет хорошо таким людям писать, предупреждать, что их сообщения еще где-то есть и для них это опасно. У нас есть человек с хорошими техническими навыками. Он просканировал несколько наших гродненских чатов и повытаскивал оттуда аккаунты, которые подпадали под те критерии, что я называл. Мы лишь в нескольких чатах нашли пару сотен скомпрометированных. Технически наладили работу и стартовали в середине мая этого года. В первую очередь уведомляли людей из чатов Гродненской области. Тогда нас было пятеро. Позже мы начали мониторить чаты по все стране, особенно «экстремистские». В итоге оказалось, что счет подобным пользователям идет на тысячи.
Позже к команде подключились еще два человека, сейчас нас семеро, а аккаунтов «Хранителей» девять: в Telegram есть риск получить бан, если с одного написать более чем 19 пользователям за сутки. Поэтому мы завели несколько. Вот день за днем рассылаем сообщения и рассказываем: «Ваш аккаунт таким-то образом скомпрометирован». Приводим людям скриншоты их комментариев, просим удалить, ну и потом удалить аккаунт.
— Как белорусу, которому приходит ваше сообщение, понять, что это не какой-нибудь силовик?
Ульяна: Мы всячески стараемся обозначить, что не провокаторы, не предпринимаем шаги для деанона пользователя.
В: Основные признаки, по которым можно нас отличить, — это юзернеймы, их список указан у нас на канале, чтобы люди могли перепроверить. Еще есть записанное видео с одним из наших активистов, что из себя представляет команда. Ну и мы не требуем никаких конфиденциальных данных — сами указываем, какие данные человека были скомпрометированы: «У вас фотография и имя сейчас похожи на реального человека, скорее всего, вы указали настоящие имя и фамилию. При этом, посмотрите, у вас висит такой-то комментарий, за который можно получить “административку” или “уголовку”».
Аккаунты «Хранителей» в телеграм: @GRDNBY2, @GRDNBY3, @GRDNBY4, @GRDNBY5, @GRDNBY7, @GRDNBY8, @GRDNBY9, @GRDNBY11, @GRDNBY12.
— Сколько вы промониторили чатов и телеграм-каналов?
В: Число приближается к тысяче — это все протестные, дворовые чаты, которые мы смогли найти. Также сообщества белорусов зарубежья — преимущественно литовские и польские. Довольно часты случаи, что люди что-то писали в Telegram, потом перебрались в Польшу, там живут и работают, они спокойны, что с ними ничего не будет, и едут в Беларусь. А потом на границе их задерживают за комментарии за 2020-й.
— Сколько у вас сообщений и комментариев накоплено?
В: Сложно сказать, какая цифра будет адекватной. В целом в базе более 30 миллионов комментариев, уникальных аккаунтов — в районе миллиона. Но если давать более реалистичную оценку (мы фильтровали аккаунты, с которых сообщения были отправлены в период от августа и три-четыре месяца после) — это около 250 тысяч уникальных пользователей. То есть реальным белорусам могут принадлежать от 250 тысяч до миллиона аккаунтов, с которых писались сообщения и комментарии. Точная цифра неизвестна, потому что в тех же чатах, которые созданы в крупных телеграм-каналах для комментариев, вполне могут быть и боты. Некоторые аккаунты могли удаляться и пересоздаваться, могли писать и люди из других стран.
Д: Мы начали с самых рискованных групп. Я не буду их называть, чтобы не давать наводку ГУБОПиКу, но в целом пока у нас в очереди на обработку — порядка 15 тысяч скомпрометированных аккаунтов.
В: Да, разделяем их на группы: кто в зоне риска попасть под уголовную статью, какие комментарии — под административную. Какие-то — ни под то, ни под другое, но люди общались на связанные с протестами темы. Например, есть сообщение, где человек ночью 9 или 10 августа спрашивал, куда выходить. Очень высоки шансы, что того, кто в разгар протестов задавал такие вопросы, потом могут и досконально проверить. Но больше всего попадается людей, которые в 2020-м что-то понаписывали и забыли об этом, начали жить своей жизнью, пооткрывали свои аккаунты и стали скомпрометированы.
«Если не засвечен номер, прямого доказательства не будет, кроме того, что стояли какие-то фото, имя и фамилия, которые может написать кто угодно»
— Вы сказали, что просите белорусов удалить комментарии и сам аккаунт. Второе — обязательно? Для многих, наверное, это драма: там контакты, переписки.
В: Что касается удаления комментариев. Первая причина — существует срок давности так называемых правонарушений и преступлений, и зачастую комментарий, который висит в чате, трактуется как непрерывно продолжающееся преступление. Тут если человек удалит его, может спасти себя.
Что касается удаления аккаунта. Тут есть шанс, что силовики еще не сдеанонили всех, вполне возможно, до каких-то людей еще очередь не дошла. Но при этом, поскольку у силовиков имеется своя база с комментариями, телеграм-id авторов, в дальнейшем, если человек продолжает пользоваться тем же аккаунтом, он рискует быть задержанным. Например, при случайной проверке телефона посмотрят id, сверят со своими базами и увидят, что точно такой же человек когда-то отправлял призыв, за который можно получить срок. Поэтому так мы потенциально спасем от подобного случая.
Ну и также это дает шанс, если не был засвечен номер (по нему опознать легче всего), притвориться, что это не твой аккаунт и писал не ты. Какого-нибудь прямого доказательства у них, скорее всего, не будет, кроме того, что стояло какое-то фото, были какие-то имя и фамилия, которые может написать кто угодно.
— Если у силовиков все уже есть в их базах, то, что вы пишете людям, им помогает?
В: Повторюсь, по крайней мере, мы можем человека спасти за счет сроков давности. Ну и еще силовики, скорее всего, вряд ли будут заморачиваться и выискивать человека, который уже все почистил и удалил Telegram. Наверняка пойдут за кем-то более «легким», у кого все осталось и аккаунт активен. Зачем им напрягаться, если у них на конвейер все поставлено? Сейчас заметно, например, что они прогоняют людей по ст. 19.11 за репосты «экстремистских» материалов в Telegram или Instagram.
Д: На самом деле были ситуации, когда человек удалил аккаунт, а за ним все равно пришли, и он сел. Но это очень громкие случаи, зачастую с большим бэкграундом сообщений, автор сильно привлек внимание. Поэтому, думаю, в 90% случаев рекомендации «Хранителей» сработают. Привлекает внимание большое количество сообщений и определенного характера. Насчет конвейера — у нас же куча данных, мы постоянно смотрим, сколько новых «административок» на неделе, за месяц, в течение нескольких месяцев. У них стабильная планка, видно, какая-то разнарядка есть или сказывается условная пропускная способность системы, она имеет свой лимит. Как мы понимаем, там могут быть премии за выполнение плана, и вот их цель — этот план выполнить. И зачем перенапрягаться и заниматься каким-то сложным активистом, у которого все почищено? Они ищут более легкие пути и хватают беззащитных людей.
У: Я дополню, что задерживали людей с удаленным аккаунтом, но их комментарии оставались в чатах. Телеграм-id был известен, и силовики могли дальше с этими комментариями работать. Сейчас нам не известно ни об одном случае, чтобы человек удалил все, а за ним пришли. Может, такое и есть, мы не можем гарантировать пользователю, что к нему 100% не придут, если он выполнит все наши рекомендации. Но со своей стороны хотим минимизировать количество потенциальных жертв и делаем то, что понимаем на данный момент.
«Пробиваем задержанную и понимаем, что мы предупреждали, но она как ни в чем не бывало поехала в Беларусь»
— Расскажите, как реагируют люди, когда получают сообщения от вас.
В: В целом их однозначно пугает, когда кто-то неизвестный приходит и начинает рассказывать, как у них скомпрометирован аккаунт. С некоторыми у нас завязывалось общение, например, если у них не получалось все удалить, такие, бывало, потом говорили: «А я сначала думал, вы из ГУБОПиКа и пытаетесь меня развести». Но в целом часть пользователей может просто молча взять и все поудалять, никакой реакции не оставив. Часть — увидит и только спустя пару часов или даже дней нас проверит и все почистит, скажет спасибо или лайк поставит на наше сообщение. Есть еще интересная категория — люди, которые пытаются доказывать, что никогда ничего не писали и это не их комментарии. Еще более интересная — те, кто пытается притворяться, что поддерживает нынешнюю власть, но таких единицы. Похоже, они просто пугаются и пытаются в панике что-то подобное придумать. Но есть и такие, кто просто игнорирует рекомендации и блокирует нас.
Больше всего радуют люди, которые мало того, что все почистили, еще и оставили много слов благодарности. Это очень мотивирует — просто понимание, что мы хотя бы одному человеку помогли и уже, возможно, как минимум на одну потенциальную жертву меньше.
— Вы знаете случаи, когда кто-то, кому вы писали, проигнорировал предупреждение или не успел все почистить, а потом был задержан?
В: Был довольно странный случай. Женщина находилась в Польше, мы ей написали, что ее аккаунт однозначно скомпрометирован, что сообщения висят в чатах и, если она соберется ехать в Беларусь, могут задержать. Она все прочитала, написала «спасибо». Проходит пару недель, мы видим очередное «покаянное» видео, пробиваем задержанную по id и понимаем, что это ее мы предупреждали, но она, похоже, не стала ничего удалять и как ни в чем не бывало поехала. Ну и еще как-то раз мы написали человеку, который уже успел отсидеть по «административке». Еще два случая помню, когда люди уже отбывали «химию» или «домашнюю химию».
— Как думаете, вы спасли кого-то за это время?
Д: Это эффект работы «Хранителей», но не совсем с нашей стороны пошла инициатива общения. Мы обрабатывали аккаунт, и этот человек порекомендовал нас своей подруге, а она попросила пробить сестру. Там оказался ужас с комментариями! Эта женщина уже отсидела «сутки», дальше ей светила «уголовка», было понятно, что ее хотели раскручивать. Поэтому мы быстренько нашли ее комментарии, она все почистила, а потом мы свели ее с теми, кто помог уехать из Беларуси.
— То есть к вам можно прийти и попросить пробить себя по базам?
В: Да, но у нас есть бот, где люди могут сами проверить свой аккаунт на наличие каких-то забытых с 2020 года сообщений. Пользователь получит инструкцию, как их почистить, удалить аккаунт, а также пояснения, чем это может помочь. Примерно так же работаем и мы сами и можем дать такие же результаты. Но мы еще с согласия человека можем пробить его через боты «Глаз Бога» и Insight, которые зачастую используют силовики, и сказать, что на них так могут накопать.
— Бот потом лучше удалить?
В: Примерно через сутки, как бот включили, вся история переписки автоматически удаляется и он исчезает из списка чатов (ну и внутри есть кнопка «выйти», которая делает то же самое). Мы его сделали так, что он не отображается в истории Telegram, если его запускали по ссылке из нашего канала. Там он сохранится, только если искали самостоятельно через поиск и запустили так. Ну и еще — бот, как и мы, после удаления комментариев рекомендует пересоздать аккаунт, чтобы этот телеграм-id больше не был к человеку привязан. Так что, если человек удалит аккаунт, его и не будет волновать этот вопрос.
У: Добавлю, что у некоторых пользователей очень много комментариев — по 500−1000, и им лень их удалять. Тем, у кого установлен «Партизанский телеграм», легче — в нем в чатах встроена кнопка «удалить все свои комментарии». Это облегчит работу.
— Есть люди, которые написали тысячи сообщений?
В: Несколько таких попадались. И обычно там однозначно хоть один будет тянуть на «уголовку». Но чаще всего это аккаунты, оставившие от нескольких сообщений до сотни.
«У них же цель — просто заставить всех молчать. Главное — чтобы в интернете была тишина»
— Силовики сами вам писали? С одной стороны, вы им явно мешаете, с другой, возможно, облегчаете работу.
У: Мы на 100% не знаем, кто нам пишет: обычный человек либо силовик. Поэтому ввели правило, что можем пробить и проконсультировать только того пользователя, который непосредственно написал. Когда видим «у меня там друг, брат-сват оставлял комментарий, помогите его проверить», сразу говорим, чтобы этот человек нам сам и писал.
— Если вернуться к боту, силовики могут пытаться использовать его в своих целях? Пытаются ли они его или ваши аккаунты взломать?
В: Тут простой ответ: все то же, что у нас накоплено из сообщений, они и так с 2020-го сами собирали. У них есть своя база с id аккаунтов, потому что в каждом открытом чате есть возможность экспортировать историю сообщений, что они наверняка и сделали. Так что наш бот им ничего нового не даст. Мы же, скажем, даем людям возможность выравнять баланс сил (смеется).
— А пытаются писать от вашего имени, поменяв цифру или букву?
В: На данный момент нам неизвестны такие случаи, но, думаю, им нет смысла писать, как мы, если они могут просто прийти к человеку домой и схватить его за те сообщения.
У: У нас есть система «антифейк». Если силовики будут пытаться нас копировать в открытых чатах и кидать фейковые ссылки, мы это увидим. Но если начнут ходить в личные сообщения к людям, тут уже не узнаем, пока нам об этом не напишут сами белорусы.
— Как думаете, почему силовики стали предупреждать людей, что те состоят в «экстремистских» чатах?
У: Мое предположение: потому что у них же цель — просто заставить всех молчать. Силовики ведь не работают по принципу «словить как можно больше людей» — им нужно сделать так, чтобы все это прекратилось. Поэтому для них вполне логично — предупредить, запугать. Главное — чтобы в интернете была тишина.
— Силовики, по вашим наблюдениям, стали грамотнее работать с Telegram?
У: Большая ошибка многих белорусов — полагаться на то, что силовые структуры совершенно глупые, сидят и ни в чем не разбираются. А также думать, что мы умнее всех. Там тоже хватает вполне компетентных людей, они выполняют свою работу. Не всегда, если у конкретного пользователя что-то не нашли, значит, что он был умнее и хитрее. Может, тогда не захотели найти.
Многие не понимают всю серьезность ситуации. Мы хотим показать людям, как много они оставляют цифровых следов, чтобы не расслаблялись. Поэтому показываем: «Смотрите, мы такие же обычные пользователи, как и вы. И вот какую мы видим информацию о вас прямо сейчас, ее же видят и силовики».
В: Наша общая позиция — не просто помочь людям, почистить все и, как страусы, спрятаться в песок. Мы хотим объяснить, какие есть угрозы, рассказать, как избежать опасностей и, например, как наиболее безопасным образом читать те же независимые СМИ. Мы стремимся максимально усложнить поиск новых жертв для режима, чтобы люди не были для них легкими мишенями.
— Какие ошибки у телеграм-пользователей вы видите чаще всего?
У: Нежелание пересоздавать аккаунты. Как правило, у многих они еще с 2020-го, а раньше мы не настолько шифровались, как сейчас. Если тогда были известны имя и фамилия, человека можно сдеанонить. Иногда совпадают, например, ник в Telegram и в Instagram или VK, так тоже могут вычислить. У меня была похожая ситуация. Когда-то один из моих аккаунтов силовики кое-где опубликовали: сопоставили ник в Telegram и чей-то VK, но почему-то решили, что это точно один и тот же человек. Мне жаль того, кого я, получается, нехотя подставила. Вроде бы он тоже за границей, но однозначно не могу сказать.
— Что вы сейчас посоветуете белорусам — вообще ничего не писать в комментариях, чтобы не сесть?
У: Каждый человек должен понимать, где и что он пишет. Понятно, если это какой-нибудь VK, OK, Instagram, где в принципе указана личная информация, там нежелательно писать в «экстремистских» каналах. В том же Telegram белорусам желательно перестать писать комментарии в таких чатах со своих аккаунтов 2020 года. Они могут комментировать, разумеется, но лучше с аккаунтов на заграничном или виртуальном номере и соблюдать настройки конфиденциальности (эти инструкции можно посмотреть у «Киберпартизан»). И желательно пересоздавать такие аккаунты раз в месяц или хотя бы три, чтобы меньше было шансов вычислить пользователя.
«Женщина писала комментарии с телеграм-аккаунта мужа — могла подвести его под “уголовку”»
— Расскажите о забавных случаях в вашей работе.
В: У нас уже где-то 3000 людей прошли проверку, и довольно смешно, когда видно, что аккаунт скомпрометирован, но по сообщениям это явно сторонник режима. Таких было случаев десять. Скорее всего, они свою пропаганду в чатах устраивали в 2020-м, писали гадости против протестов, а теперь сидят с открытыми аккаунтами.
Д: А был еще случай, когда такой аккаунт размещал фото, где наш национальный флаг в виде половика. Мы его троллили: «Это же пикетирование! Неважно, где и в каком виде находится флаг, вы, по логике режима, все равно попадаете под статью» (смеется).
У: А я как-то проверила аккаунт. Оказалось, женщина писала в протестных чатах комментарии с телеграм-аккаунта своего мужа, то есть, получается, могла подвести его под «уголовку».
— Расскажите о себе за пределами инициативы «Хранители».
В: Лично я программист, еще есть человек, который анализом данных занимается. Есть бывшие политзаключенные. У каждого — основная работа, это полностью волонтерский проект.
Д: Мы все из разных городов Гродненской области, нас объединила, наверное, помощь политзаключенным. Изначально мы мониторили и фиксировали задержания по области. Если была потребность, носили передачи, отправляли денежные переводы, письма.
У: Среди нас далеко не все профессионалы в области цифровой безопасности, но события 2020-го заставили нас разобраться во многих моментах. Тут разные люди, но у всех огромное желание помогать, и в первую очередь тем, кто находится в Беларуси. Потому что, к сожалению, не хватает заботы о тех, кто остался внутри.
— Сколько личного времени у вас отнимают «Хранители»? Это же все после работы, писать людям, все им объяснять — довольно ресурсозатратно.
В: Такой ритм жизни у нас уже чуть ли не с 2020-го и вошел в норму. Только раньше мы после работы, например, могли пойти листовки раскидать, теперь же час-два в день, на сколько сил хватит, еще обработкой занимаемся. Ну или в течение дня, если есть перерыв. Но в целом да, на это уходит ощутимая доля личного времени. Можно сказать, в любой час дня и ночи мы готовы, если срочная ситуация возникает, отвечать людям и помогать.
У: Но это ведь добровольно. Нет плана: «Ты должен выполнить столько за день!». Если у человека есть время, силы и желание — он это делает. Конечно, у всех своя личная жизнь, у кого-то — семьи, но все стараются не забывать и о белорусах.
— Насколько сложно психологически выдерживать такой ритм и периодически уговаривать людей послушать вас, чтобы вы могли им помочь?
В: Время от времени, когда люди никак не реагируют или блокируют, это чуточку ударяет по нервам, но в целом, если кто-то один так сделал, обычно следом идут еще несколько, кто благодарит, и это перебивает все минусы, дает новые силы.
У: Не знаю, хорошо это или плохо, но мы стали более закаленными. Смотрим на это как на часть работы, относимся спокойно, не испытывая ни злости, ни грусти — значит, так есть. Ну и, конечно, улыбаться помогает то, что мы получаем много слов благодарности, смогли все-таки убедить выехать человека, которому грозило уголовное дело и который не понимал риски. Теперь он в безопасности.
Например, когда мы запустили бот, сильно помогли СМИ, которые написали об этом. В день запуска запросов было столько, что серверы в первое время не справлялись. Самим людям это было полезно!
— Вы сказали, что в сутки удается написать в сто аккаунтов. Сколько вам нужно времени, чтобы охватить тот условный миллион — месяцы, годы?
В: Дело в том, что те от 250 тысяч до миллиона — это все аккаунты. Явно скомпрометированные из них — в худшем случае пара десятков тысяч, не такая страшная цифра. Поскольку мы шаг за шагом все стараемся автоматизировать, скорее всего, получится в ближайшие месяц-два все ускорить, увеличить количество пользователей, которые мы в сутки способны обработать, до 500. И тогда вполне можем за несколько месяцев обойти тысячи наиболее рискованных. А потом у нас есть планы выйти на Instagram, потому что это, по нашим оценкам, второй по популярности источник возникновения репрессий.
Читайте также
