Минобр перед началом учебного года похвастался: с 1 сентября работникам системы образования пересмотрят размер надбавок. Так, например, учителям прибавят 21 процент от оклада, а воспитателям — 20 процентов. Когда учитель-дефектолог детского сада Светлана прочла это постановление, она огорчилась. Ее специальность в список кандидатов на прибавку почему-то не попала. Это возмутило не только нашу собеседницу, но и ее коллег, которые уже даже подготовили коллективное письмо в министерство. Рассказываем подробности.
В целях безопасности имена собеседников изменены.
«Пункт про надбавки сменили третий раз, а нашей специальности там до сих пор нет»
Официально должность Светланы звучит так — «учитель-дефектолог». В саду она работает более десяти лет. На данный момент ее зарплата на ставку — 750−800 рублей. Из них около 380 рублей — оклад.
— Если бы нас включили в постановление, то моя зарплата выросла бы на 76−80 рублей. Это, извините, тоже деньги, — прикидывает собеседница, умножая свой оклад на надбавку для воспитателей и учителей. — Плюс обидно, ведь от нас требуют и обязательную подписку, и приобретение методической литературы, и чтобы в кабинете все было современное и красивое, а сделать это своими руками — это еще подумать надо.
В августовском постановлении Минобразования, где и прописали вопрос с новыми бонусами, сказано: среди тех, кому назначили «надбавку за работу в отрасли», — воспитатели детского сада, их помощники, большинство учителей, преподаватели. Почему в этот список не попали дефектологи, вопрос открытый.
— В отличие от учителей, мы относимся к узким специалистам, но ведь мы тоже работаем в отрасли, — не скрывает эмоций женщина. — Кто-то из коллег читал в газете, что одна из чиновниц сказала: «Не переживайте, это поэтапный подъем заработной платы, в который включат всех». Но постановление «Об оплате труда работников в сфере образования» вышло в 2019-м. С тех пор, насколько мне известно, пункт, в котором прописывают, кому положены надбавки за работу в отрасли, уже сменили третий раз, а наша специальность там не указана до сих пор. Туда также не попали детсадовские музыкальные руководители и руководители физкультуры, психологи. Это несправедливо!
По словам собеседницы, новый документ задел многих ее коллег-дефектологов и разделил их на три группы. Первые заняли позицию «моя хата с краю». Вторые планируют добиваться, чтобы статус их специальности сравняли с учителями и у них были одинаковые бонусы. Третьи, как Светлана, просто хотят, чтобы им выплатили бонусы за работу в сфере образования.
Такая же позиция и у Елены. Она тоже учитель-дефектолог детского сада. В профессии девушка всего год. Училась заочно, поэтому статуса молодого специалиста у нее нет. Ее зарплата — примерно 550−580 рублей, из них около 320 рублей — это оклад. В ее случае надбавка за работу в отрасли могла бы составить примерно 60−67 рублей. Для девушки это значительная сумма.
— Возьмем тех же воспитателей. В прошлом сентябре им подняли оклад на 20 процентов, в этом тоже. Если прибавка идет постоянно, она ощутима, — приводит пример собеседница. — Дефектологи тоже учат детей. Более того, мы занимаемся с категорией сложных ребят. У воспитателей, которые работают с такими малышами в интегрированных группах, смена короче, чем у их коллег из обычных групп. При этом они получили надбавки. А мы нет.
По словам девушки, сейчас многие молодые дефектологи, кто устраивается в сад после заочки, просят больше часов или еще полставки воспитателя. Елене, «чтобы получать хоть какие-то деньги», тоже приходится брать дополнительную нагрузку.
У Светланы в этом плане ситуация чуть другая. На семейном совете они с мужем обсудили, что она не будет заниматься частной практикой. Это, говорит, ее принципиальное решение.
— Сейчас родители не понимают, что у детей тяжелые диагнозы. Малышам важно не только работать со специалистами, но и закреплять результат дома. Для этого мамы и папы должны помогать ребенку. Допустим, он не так сказал букву «р», исправьте его, а родители этого не делают. Им до лампочки. Они готовы лишь платить специалисту. Но за что? За то, что сами не хотят ничего делать? Мне совесть не позволяет так работать, — объясняет свою позицию Светлана. — К тому же ставка учителя-дефектолога — 36 часов в неделю: 20 из них с детьми, 16 — консультации, подготовка документов, самообразование. Да, нам разрешено работать эти 16 часов где угодно. Удобно в саду — можно в саду. Но, уверена, у половины дефектологов нет даже своих кабинетов, они сидят в спальне за ширмой. У меня же на работе нет компьютера, а готовиться и заполнять документы, которых не становится меньше, мне комфортнее на нем. Поэтому иду я домой.
По словам Светланы, тех денег, которые они с мужем зарабатывают, их семье с большего хватает. Шутит, что иногда бывает густо, иногда пусто. В отпуск с пандемии они ездят только по Беларуси, а крупные покупки берут в рассрочку. На вопрос, почему тогда ее настолько сильно задела ситуация с тем, что дефектологи не получили надбавки, отвечает так:
— Во-первых, из-за справедливости. Во-вторых, из-за поддержания штанов. 70 рублей лично для меня — это немало. Я девушка, но в последнее время отказываю себе в бьюти-процедурах, не крашу волосы в салоне, не делаю ногти. И эти 70 рублей я бы пустила лично на себя. Видела в чатах коллег, что они готовят письмо в Министерство образования по ситуации с надбавками.
«Что они скажут? Они считают, надбавка незначительная и что им тяжелее всех»
Ольга тоже среди тех, кого задел текст нового постановления. Она музыкальный руководитель в детском саду и также не попала в число тех, кто получит надбавки. Стаж женщины более 20 лет, работала в школе и в саду. Теперешняя ее зарплата на полторы ставки — «в районе тысячи рублей». Оклад специалиста — 382 рубля.
— У меня есть среднее музыкальное образование. По нему я учитель фортепиано, концертмейстер. И высшее — я учитель музыки, — рассказывает о том, что написано у нее в дипломе, собеседница. — Когда работаешь в школе, у тебя должно быть педагогическое образование. А для сада важно лишь наличие музыкального.
Рабочий день Ольги на полторы ставки — около семи часов. При этом в саду ее смена не заканчивается: нередко дома приходится готовиться к мероприятиям или занятиям.
— Сейчас у меня шесть групп, это дети разных возрастов, — вводит в курс дела музыкальный руководитель. — При этом даже если мы берем одну группу, в ней один ребенок ритмично хлопает в ладоши, а другой, скажем образно, поет некрасиво, в итоге у тебя идет индивидуальная работа разной направленности. Это не так, что малыши пришли, положенное время отзанимались — и все, поэтому после смены я могу и до семи, и до восьми вечера готовиться. А порой и до двух ночи сидишь, что-то пишешь и мастеришь нужные атрибуты.
Еще один момент, на который обращает внимание музыкальный руководитель, — детей становится больше. Если раньше в группах от трех до семи лет было по 20 человек, то теперь это может быть и 23 ребенка.
— У меня сейчас на полторы ставки шесть групп, с этим все верно, ну, а то, что в них стало больше детей, уже никто не считает. Как и то, что дети теперь сложнее, и малышей с ОПФР (особенностями психофизического развития. — Прим. ред.) в саду больше, — описывает ситуацию собеседница. — Недавно заметила объявление, где в сад искали музыкального руководителя на полторы ставки и указывали, что нужно работать с восьмью группами. Но восемь групп — это уже 1,75 или даже две ставки. Отсюда и непонятно, почему, когда учителям и воспитателям делают надбавки, не учитывают, что и у нас нагрузка увеличивается. Значит, и нам стоило бы повысить зарплату.
А пока этого не произошло, чтобы финансово удерживаться на плаву, Ольга берет подработки в частных центрах. В ближайших планах у нее два собеседования.
— Меня посещают мысли оформить самозанятость, желающие есть — и дети, и родители, — не скрывает она. — Вот только боюсь потерять стабильность, которую дает государственная работа. Ведь если ты пришел в частную структуру или оформлен на себя, записался к тебе ученик — будет зарплата, а нет — ты ничего не заработал. Да и устроиться после частного учреждения в государственное потом может быть проблематично.
А вообще менять профессию Ольга не хочет. Музыкальный руководитель очень любит детей.
— Малыши — это такая непосредственность, — не скрывает эмоций она. — Зашла сегодня в группу, а они бегут навстречу: «Ольга Витальевна!» и начинают меня обнимать, хотя утром виделись на репетиции, и сразу вопросы: «А когда будем танцевать?»
Собеседница не скрывает, она обожает «детский восторг», но хочет, чтобы и к ее труду относились с уважением. Ситуацию с надбавками, говорит, обсуждала с воспитателями, но сочувствия к специалистам своего направления не услышала. Каждый, замечает, смотрит в своей карман.
— Да и что они скажут? Они считают, надбавка незначительная и что им тяжелее всех. Но то, что у нас смена не сильно короче (смена воспитателя — 36 часов в неделю. — Прим. ред.), не делает наш труд менее значимым. Им родители помогают, а мы сами, — говорит она и объясняет, почему ее так задел вопрос с прибавкой к окладу за работу в отрасли. — Мы привыкли, что мы сидим тихонько и довольствуемся тем, что есть. На самом деле жить тяжело, и живем мы сейчас. Мой папа работал учителем. С детства помню, когда он говорил о своей профессии, в его голосе звучала гордость. Настолько это было престижно. А сейчас учителей, а себя я тоже к ним отношу, смешали настолько… Родители детьми не занимаются: мультики, планшеты, а потом приводят ребенка в детский сад — и будьте любезны. Поэтому очень обидно, что твой труд не ценится.
