Утром Татьяна Золотова сделает хворост, который когда-то готовил ее отец и очень любит дочь. Аккуратно сложит его в пакет и направится к СИЗО № 1 на улицу Володарского. Сегодня у ее дочки и главного редактора TUT.BY Марины Золотовой день рождения. Свои 44 Марина встречает в изоляторе. За решеткой она шестой месяц. Все это время в письмах родным она повторяет: «Чувствую себя хорошо, настроение бодрое». И это не просто слова. Марина с детства не пасует перед обстоятельствами. «Однажды, уходя в школу, она оставила нам записку: „Я не нашла ключей, дверь открыта“, — вспоминает Татьяна Алексеевна. — Лист с запиской был надет на ручку входной двери». В канун Дня рождения главреда ее родители рассказали блогу «Отражение», какой их дочь была до TUT.BY.
Детство: «Учительница сказала: „Такие дети рождаются раз в десятилетие“»
Мама Марины Татьяна Алексеевна живет в Минске, а папа Василий Петрович — в Калифорнии. Между ними тысячи километров и разница в десять часов. Детство дочки они вспоминают по-разному, но сходятся в одном: они ее очень любят.
— У нас трое детей — Марина, Юра и Лера. Мариша старшая, поэтому она рано стала ответственной. Я, например, могла оставить ее с малышами и сбегать в магазин. Она, если нужно, их и на горшок посадит, и воды даст, — описывает дочку Татьяна Алексеевна. — Был случай: я вышла за продуктами, а, когда вернулась, оказалось, Юра плохо приставил лестницу и упал со второго этажа детской кроватки. Я стала ему объяснять, что нужно быть аккуратнее, вдруг у тебя сотрясение мозга. А Марина мне: «Мама, не переживай, я его проверила, он на все вопросы отвечает». И так серьезно она подходила ко всему.
К учебе — тоже. В первый класс Марина пошла в школу с французским уклоном. В неделю в расписании у ребят стояло по два иностранных. Учились тогда по «пятибалке», так вот иногда за два урока светловолосая девчушка успевала получать три пятерки (одна из них нередко была с плюсом). Учительница говорила: у нее чутье к языку, и, когда Золотовы собрались переезжать в другой район Минска, уговаривала не забирать талантливую ученицу. Такие дети, аргументировала, рождаются раз в десятилетие, но родители смотрели на ситуацию иначе.
Марине тогда исполнилось 10 лет. От нового дома до прежнего учебного заведения было далеко и с пересадками. Взрослые решили не мучать ребенка и все-таки подали документы в другую школу — № 174. Здесь школьники изучали английский.
— [Когда она была в средней школе], мы уже понимали: в будущем детям не помешает хороший иностранный. Самые качественные на тот момент языковые курсы были в Доме офицеров. Длились они два года, и попасть на них было непросто: сначала следовало записаться, затем несколько дней ежедневно отмечаться. А в день самой регистрации еще и в очереди постоять, — вспоминает Татьяна Алексеевна, как складывался путь Марины к дополнительным знаниям. — Я, кстати, никогда не слышала, чтобы к курсам или, например, экзаменам дочка сильно готовилась. Ей настолько хорошо давалась учеба, что она могла за ночь все пройти и получить свои пятерки.
В Лицей БГУ, который в то время работал только первые годы, Марина тоже поступила без проблем. Но с интересным обстоятельством. О новом учебном заведении дочке рассказала мама. Она же предложила ей зарегистрироваться на подготовительные курсы. Идея школьнице понравилась, но, пока она доехала, чтобы записаться, набор закончился.
— Марина не сильно расстроилась, — улыбается Татьяна Алексеевна. — Переписала программу, которую нужно знать для поступления, и самостоятельно подготовилась.
Спорт: «Мечтала поехать на Олимпиаду»
Родители Марины закончили мехмат БГУ и оба любили физкультуру.
— Мне нравилось заниматься вместе с дочкой, — говорит Василий Петрович. — В одном из писем Марина напомнила, как каждое утро, пока она была в начальной школе, в любую погоду мы выходили на пробежки и нарезали несколько «восьмерок» в парке возле дома. Потом мы переехали в Малиновку, и бегала она со мной уже эпизодически. У нее была учеба, плавание. Сил на утренние подъемы хватало не всегда. Зато часто в выходные мы всей семьей выбирались на долгие пешие прогулки. Могли, например, дойти от дома до Птичи.
С плаванием у Марины сложилась особая история. Дед у нее плавал, отец плавал — и ее Василий Петрович тоже отвел в бассейн.
— Сейчас я бы никогда так не поступил, но тогда Марине досталось. Сам я был посредственный спортсмен, а вот у моей дочки, мне казалось, все получится. И у меня был «шиз», чтобы она занималась, — рассказывает Василий Петрович, как еще маленькой отвел Марину в секцию. — Я искал хороших тренеров, радовался, когда ей сказали, что нужно заниматься каждый день. Она много отрабатывала — и втянулась. Мечтала поехать на Олимпиаду. Но годам к 16 стало понятно: только трудом выдающейся пловчихой не станешь.
— Марина сильно расстроилась?
— Думаю, я тогда расстроился больше, а у нее уже был новый интерес. Им повезло с учительницей белорусского. Они много путешествовали по стране. Это был конец 1980-х, перестроечное время, национальный подъем. Культура, язык — все это Марину очень интересовало. Она легко переключилась, — отвечает собеседник и снова возвращается к теме воды. — Ее работоспособность я бы тоже связал со спортом. В плавании человек нарезает километры. Это рутина, ты не играешь, а напахиваешь и напахиваешь. С этим к тебе приходит понимание: результат будет, даже если тебе очевидно, что случится это не скоро.
«Зорька»: «Не очень любила, когда мы пытались решать ее дела»
Сколько лет было Марине, когда в газете вышла ее первая заметка, близкие не помнят, но точно знают: все началось с «Зорьки». В издание, рассказывает Татьяна Алексеевна, дочка как-то попала сама. Родителям нравилось, что в редакции их ребенка оценили, давали задания. Но однажды случилось так, что маме пришлось сходить туда на серьезный разговор.
— Как-то Марине поручили взять интервью у прохожих по поводу Стены Цоя. Люди отвечали по-разному, и Марина пришла к выводу, что Стена нужна, но не в этом месте (тогда она находилась на Октябрьской площади. — Прим. «Отражение»). Но журналистка, которая ее редактировала, исправила текст так, что получилось якобы Марина против Стены. После этого поклонники музыканта стали присылать ей письма с угрозами. Я прочла одно из них и испугалась, что они от слов могут перейти к делу, — вспоминает мама, как, переживая, побежала в редакцию. — Сказала, как есть: «Я волнуюсь за дочь» и предложила изданию продолжить тему. После этого в следующем номере газеты опубликовали небольшое пояснение к ситуации.
— Как Марина отнеслась к вашей инициативе?
— Она не очень любила, когда мы пытались решать ее дела, — отвечает мама, хотя, вспоминает, иногда до того как отнести свои заметки редактору, дочка ей их показывала. Но, если Татьяна Алексеевна хотела что-то подправить или посоветовать, «у будущего главреда это вызывало бурю негодования».
— Не надо ей никаких советов, она сама все знает, — подшучивает над ребенком Татьяна Алексеевна и вспоминает, как однажды Марине в редакцию написала многодетная россиянка из глубинки. — И нам захотелось эту женщину поддержать. Мы несколько раз отравляли ей посылки — сладости, одежду.
— Наверное, вы с Мариной были близки?
— Такой близости, как в семье Марины, у нас не было. С детства Надя и Федя (дети главного редактора TUT.BY. — Прим. «Отражение») одной компанией сидят с родителями за столом и обсуждают какие-то вопросы на равных. Мы тоже вместе обедали, но в то время больше приходилось думать о том, как детей прокормить и одеть, — рассуждает Татьяна Алексеевна и чуть меняет тему. — Сейчас я понимаю: может, Марина где-то и обижалась на нас с Василием, что младшим доставалось больше внимания. Ей, наверное, тоже хотелось, чтобы ее почаще обнимали и ласкали, но тогда это не было принято. Никто не говорил «я тебя люблю» при каждом удобном случае, оно как-то само собой подразумевалось.
— А как Марина перенесла ваш развод с Василием Петровичем?
— Нормально, в то время она уже была студенткой, и у нее были свои дела, проблемы и интересы, — говорит мама. — К тому же мы расходились без скандалов и договорились: по отношению к детям все остается как и прежде. Чем больше общения со стороны папы, тем лучше. Он виделся с ними, помогал нам деньгами, а, когда уехал в Америку, дети не раз ездили к нему уже со своими семьями.
Лицей БГУ: «Дома даже появилось выражение — «балканизация семьи»»
В Лицее БГУ Марина училась в историко-филологическом классе. Тут дотошно изучали русский и белорусский. Следующей ее ступенькой стала специальность «Славянская филология» в Белгосуниверситете. В тот год главным языком здесь был болгарский, с которым Золотова до этого ни разу не пересекалась, но увлеклась она им настолько, что дома даже появилось выражение — «балканизация семьи».
— Так увлеченно она рассказывала про свою любимую Болгарию, — объясняет значение нового слова Татьяна Алексеевна.
В вузе студенты каждый год ездили в Болгарию, но это были не первые заграничные путешествия Марины. В шестом классе она стала одной из победительниц конкурса плакатов на чернобыльскую тему. Работы финалистов тогда напечатали в Der Spiegel, а юных художников пригласили на каникулы в Германию.
— Тогда она так соскучилась по нам, что была счастлива от того, что вернулась, — Татьяна Алексеевна вспоминает, как после путешествия дочка бежала ее обнимать. — А еще подростком она посещала Бельгию — их СШ № 174 дружила с одной из местных школ, и дети ездили туда по обмену. Оттуда Марина приехала другая. Говорила, там люди улыбаются. Помню, в телефонном разговоре классная руководительница сказала, что все ученики вернулись тогда подавленными. Время у нас было тяжелое, полки в магазинах пустые, а в Бельгии они увидели иную жизнь. «Как такое может быть?» — не понимала Марина.
— И как вы ей это объяснили?
— Никак, мне и самой тогда все было непонятно. Я очень долго была уверена, что живу в лучшей стране мира.
Жизнь: «Наши пикировки случались из-за того, что я видел мир только черным и белым. А Марина смотрела шире»
После БГУ Марина поступила в аспирантуру Института языкознания Академии наук. Параллельно писала для БелаПАН, а в 2004-м пришла на TUT.BY: вначале была единственным редактором контента на фактически почтовом ресурсе. Затем возглавила портал.
— Часто в разговорах мы с дочкой расходились в оценке ситуации в Беларуси, — не скрывает Василий Петрович. — Наши пикировки случались из-за того, что я воспринимал мир только черным и белым. А Марина смотрела шире. Ее взгляды совпадали с видением Юрия Анатольевича (Зиссера. — Прим. «Отражение».): нужно видеть все в динамике. Она чувствует, как меняется Беларусь, поэтому хочет работать в этой стране. И, если раньше я говорил, чтобы она больше занималась семьей, то в последние лет пять таких тем я не поднимаю.
— Почему?
— Я видел, сколько она впахивает, потом читал некоторые комментарии на портале, и мне казалось, что ее работа недооценена, — отвечает Василий Петрович. — Потом заметил: несмотря на систему, Беларусь и белорусы меняются, а TUT.BY становится ресурсом, куда люди ходят не только за развлечениями, но и за важной информацией. После выборов портал, можно сказать, обеспечивал поставку фактов с места событий.
— Во время «Дела БелТА» мы понимали, как все нечестно и несправедливо, но тогда Марина хотя бы была рядом, — описывает то непростое время Татьяна Алексеевна и не скрывает, что до первого суда она говорила дочке: «пусть уже кто-нибудь другой покомандует» порталом. — Я понимала, какая у нее нагрузка и ответственность, и пыталась перестроить ее на творческую деятельность. Тем более у нее с детства был к этому интерес и способности. После «Дела БелТА» таких разговоров я уже не заводила. К тому моменту Марина уже настолько срослась с TUT.BY, что разделить их было невозможно. С каждым годом я все больше восхищаюсь и горжусь дочкой. Руководит она грамотно, ее уважают, портал успешен и движется вперед. Практически для всех моих знакомых TUT.BY был, как сейчас говорят, словно чашка кофе по утрам. Я не сильно афишировала, что Марина Золотова моя дочь, но иногда шутила: имею отношение к этому делу. И мне отвечали: TUT.BY — то, что надо.
Сейчас, несмотря на непростую ситуацию с Мариной и командой TUT.BY, родные главреда держатся бодро.
— Где вы берете силы? — спрашиваем у них.
— Если бы я знала, как могу повлиять на ситуацию, или могла заменить Марину в СИЗО, чтобы она побыла дома с детьми и мужем, я бы это сделала. Но этой возможности у меня нет. В таких случаях говорят: не можешь изменить обстоятельства — измени свое отношение к ним, — отвечает Татьяна Алексеевна. — Все, что нам остается, — ждать, носить передачи, писать письма. Ко дню рождения отправлю ей большую телеграмму, в которой скажу много важных слов.
— А я уже выслал ей в подарок теплую пижаму и носки. Наслышан, какая в камерах температура, — говорит папа. — Будет круто, если посылка дойдет, а то уже неделю она «висит» на минской таможне.
— Ну, а что нас ждет дальше? — слово за мамой. — В настоящий момент это непредсказуемо.
Адрес для писем: СИЗО-1, ул. Володарского, 2, Минск, 220 030, Марине Васильевне Золотовой.