Кажется, имя Романа Бондаренко уже стало трагическим символом белорусской протестной истории 2020 года. Ровно год назад 31-летний житель «площади Перемен» умер в реанимации от тяжелейших травм. Вскоре очевидцы расскажут, что на улице Червякова в Минске произошла потасовка, а Рому унесли в бус неизвестные «гости», приехавшие срезать бело-красные ленточки. Видео с камер наблюдения покажут, что происходило во дворе в тот вечер, журналисты сделают расследования и даже опровергнут официальные версии госорганов. Казалось, информации для привлечения виновных к ответственности достаточно. Но спустя год развязки этой драматической истории все еще не видно. Расследование дела о гибели Романа приостановлено Генпрокуратурой, виновные не наказаны, а вместо них в тюрьме оказались три журналистки. В годовщину смерти Романа Бондаренко блог «Отражение» поговорил со свидетелями ключевых событий этой истории и рассказывает, как они вспоминают о произошедшем.
Коротко. Что произошло за год после смерти Романа Бондаренко?
15 ноября 2020 года прошла акция «Марш смелых», посвященная памяти Романа Бондаренко. Силовики окружили людей на «площади Перемен» — в одном из дворов на улице Червякова в Минске. По некоторым подсчетам, тогда силовиками было задержано свыше 1100 человек. Кроме того, задержанными оказались и две журналистки телеканала «Белсат» — Екатерина Андреева (Бахвалова) и Дарья Чульцова. Позже их обвинили по статье 342 УК РБ за организацию массовых беспорядков и приговорили к двум годам колонии.
19 ноября 2020 года в Минске были задержаны журналистка Tut.by Катерина Борисевич и врач Артем Сорокин. Их обвинили в разглашении медицинской тайны и завели уголовное дело. Напомним, Борисевич опубликовала медицинские сведения, которые опровергали версию силовиков о пьяном Бондаренко. 2 марта 2021 года журналистку приговорили к шести месяцам лишения свободы и штрафу в 100 базовых величин, доктора больницы скорой помощи Артема Сорокина — к двум годам лишения свободы с отсрочкой на год и штрафу в 50 базовых величин.
18 февраля 2021 года Генпрокуратура возбудила уголовное дело по факту смерти Романа Бондаренко — за умышленное причинение тяжкого телесного повреждения, повлекшего по неосторожности смерть. Однако ни милиция, ни СК, ни Генпрокуратура за все время со дня трагедии не сообщали, есть ли подозреваемые или обвиняемые по делу. При этом в сообщении об уголовном деле отметались сразу все подозрения в адрес силовиков.
17 сентября 2021 года Генпрокуратура подтвердила приостановку расследования дела о гибели Романа Бондаренко. Причина — «неустановление лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого».
Матери Романа, Елене, до сих пор не дают ознакомиться с материалами дела о смерти сына. По ее словам, на все официальные запросы об этом она получает отказы.
Драка на «площади Перемен» и смерть Романа
Напомним, вся эта долгая история началась вечером 11 ноября прошлого года. Тогда во двор на улице Червякова, который во время поствыборных протестов стал известен под названием «площадь Перемен», приехала группа неизвестных. Они начали срезать бело-красные ленты, которыми была украшена территория района. Некоторые его жители, среди которых был и 31-летний Роман Бондаренко, стали расспрашивать нежданных гостей о причинах их действий. По словам очевидцев, Роман что-то сказал одному из людей в маске. Тот спросил в ответ: «Ты чего борзый такой?» Затем между ними завязалась потасовка, а через некоторое время «гости» схватили Романа и унесли в микроавтобус.
Через сорок минут парня без сознания привезли в Центральное РУВД, оттуда его в реанимацию забрала скорая. Спустя сутки, 12 ноября, Роман умер от травм, которые почти не оставляли шансов на выживание.
Вскоре о версиях случившегося стали рассказывать официальные органы. Заявления официальной стороны кардинально отличались от публикаций журналистов, а потому оставили много открытых вопросов.
12 ноября столичная милиция выпустила первое официальное сообщение о трагедии. В нем указывалось, что в тот вечер им поступило сообщение: «во дворе дома на улице Червякова дерутся неизвестные». Затем, как говорилось в тексте, милиционеры нашли мужчину с травмами и вызвали ему скорую помощь. Случившееся в МВД назвали «дворовым конфликтом» и «конфронтацией взглядов», а «приезжих», которые схватили Бондаренко, — «неравнодушными гражданами».
13 ноября Следственный комитет сообщил, что им начата проверка. В релизе ведомство дало характеристику местным, назвав их «агрессивно настроенными местными жителями». Силовики подчеркнули, что избитого Бондаренко нашли милиционеры, после чего привезли его в РУВД для выяснения всех обстоятельств, но из-за ухудшения его состояния вызвали скорую. В заявлении Следственного комитета также прозвучало, что у Романа была диагностирована «алкогольная интоксикация».
Эту же версию вскоре озвучил и Александр Лукашенко. Кроме того, 13 ноября он заявил, что поручил взять под контроль расследование обстоятельств смерти Романа.
«Я искренне соболезную родителям. Хочу им высказать слова соболезнования и поддержки. Когда человек умирает, это плохо. Тем более молодой человек», — сказал Лукашенко.
«Вчера мне доложили, и я заметил (ведь вчера еще он жив был, этот человек): начали поворачивать в сторону, что его избили, я не называю фамилии, но люди, которые ближе к Президенту. Они уже назначили виновных. Этот бунт никому не нужен. И сакральная гибель людей тоже никому не нужна. Не только мне, но и им тоже. Это же чей-то ребенок», — добавил он.
Как окажется после, очевидцами произошедшего вечером 11 ноября стало довольно много людей. Их слова и видео, снятые на «площади Перемен», а также материалы с камер наблюдения станут основой для журналистских расследований, которые опровергнут официальные версии государства.
Кроме того, медики расскажут порталу TUT.BY, что Романа забрали не с улицы, а из РУВД Центрального района, и тем самым поставят под сомнение версию милиции. Вскоре анализ видео с камер наблюдения от издания «Медиазона» покажет, что сотрудники милиции действительно приехали на площадь, но произошло это уже после того, как мужчину забрали в автобус и увезли неизвестные.
Затем информация о якобы пьяном Романе Бондаренко будет опровергнута журналисткой TUT.by Катериной Борисевич: она написала об этом заметку со ссылкой на документы и комментарий медика БСМП Артема Сорокина (вскоре на них обоих будет заведено уголовное дело по статье о разглашении врачебной тайны, о чем мы расскажем немного позже).
В декабре 2020-го на портале TUT.BY выйдет расследование, в котором журналисты найдут связь между участниками групп, которые посещали разные дворы в разное время и уничтожали протестную символику. Также СМИ также будут опознаны несколько участников подобных групп. Среди них окажутся и известные в Беларуси персоны. Речь идет об экс-главе хоккейной федерации Дмитрии Баскове и тренере воинской части 3214 Дмитрии Шакуте. При этом объединении экс-силовиков BYPOL, ссылаясь на биллинг номеров, сообщит, что в тот вечер в районе улицы Червякова находились и пресс-секретарь Лукашенко Наталья Эйсмонт, ее золовка и телеведущая на «Беларусь 1» Анна Эйсмонт, а также хоккеист Павел Волчек со своей женой Жанеттой.
О трагедии того вечера вспоминают и ее свидетели. Вот о чем спустя год рассказала блогу «Отражение» одна из девушек, которая в момент драки находилась недалеко от той самой детской площадки.
— Этот вечер я помню до мелочей. Тогда мы с соседями находились на улице, общались и пили кофе. В какой-то момент увидели подъезжающие бусы и начали расходиться. Мне как раз нужно было в магазин, поэтому я направилась в ту сторону, где остановились эти машины. А дальше все знают, как разворачивались события… Я отлично помню, как из одного буса вышли люди в гражданском и направились к детской площадке. Самого момента, когда Роман вышел к ним, я не видела: стояла спиной к площадке. Обернулась я, когда один из приехавших мужчин уже прижимал Рому к земле. В тот момент я решила уйти: поняла, что ничем хорошим это не закончится. Стояла вдалеке и наблюдала. Мельком увидела, как Романа унесли в бус. Какое-то время люди в гражданском пытались вывести моих соседей на конфликт, постоянно что-то им кричали. Затем они вернулись в машины и уехали, — рассказывает девушка.
Говорит, момент, когда она узнала о смерти Романа, помнит смутно. Рассуждает только об эмоциях: шок и грусть, которые она переживала в те три дня после смерти Романа, до сих пор никуда не ушли.
— Страшно, что на его месте мог оказаться абсолютно любой человек. Среди моих соседей и сейчас никто не понимает, как какие-то люди могут приезжать к нам во двор и не стесняться устраивать бойню на глазах детей, женщин и пожилых людей. Спустя год я понимаю: такие вещи невозможно забыть. Сейчас, когда я выхожу на детскую площадку, эта картина стоит у меня перед глазами. Наверное, я всегда буду содрогаться при воспоминаниях о том вечере, — добавляет девушка.
Борьба семьи за правду. Уголовное дело заведено и приостановлено
После смерти Романа Бондаренко главной целью для его семьи стало добиться справедливого наказания для тех, кто имел отношение к гибели мужчины. Лишь спустя три месяца после трагедии Генпрокуратура возбудила уголовное дело по факту смерти Романа, отдельно подчеркнув, что «причастность сотрудников органов внутренних дел к причинению Бондаренко телесных повреждений не установлена».
Производство начали по ч. 3 ст. 147 УК — за умышленное причинение тяжких травм, повлекших смерть человека по неосторожности. Наказание за это преступление предполагает лишение свободы на срок от 5 до 15 лет. При этом силовики ни разу за все время со дня трагедии не сообщали, есть ли по делу подозреваемые или обвиняемые.
В сентябре расследование уголовного дела по факту смерти Романа было приостановлено согласно п. 1 ч. 1 ст. 246 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь: из-за «неустановления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого».
Несмотря на то, что уже почти год Елена, мама Романа Бондаренко, не получает от следствия никаких ответов по поводу гибели сына, останавливаться в борьбе за правду она не собирается. Женщина говорит, последний год дался ей очень непросто, и добавляет, что в первую очередь она кардинально изменила отношение к людям, легко исполняющим любые приказы. Елена признается: она пытается найти слова «помягче», чтобы объяснить себе их действия, однако как матери, потерявшей сына, ей это удается нелегко.
— За этот год на своем примере я поняла, как резко может измениться отношение нейтрального человека к ситуации в стране. Я мягкая и довольно толерантная, но понять людей, которые при нашей политической ситуацией сознательно причиняют зло другим, не могу. Задумываюсь: ведь у каждого из них есть родители. Как можно было так воспитать сыновей и дочерей, чтобы они дошли до того, о чем мы читаем в СМИ? Ведь какие-то базовые ценности прививаются с детства… Получается, они поступаются ими во имя чего-то (мне интересно, чего), что дороже принципов, заложенных родителями? Раньше я об этом не задумывалась, но сейчас этот вопрос сильно меня волнует, — рассказывает она.
Елена добавляет, что самым тяжелым временем после трагедии для нее стали первые девять дней. Год назад женщина еще не могла представить, что желание добиться правды, ради которого ей придется пройти через столько сложностей, все еще не будет исполнено.
— Я постоянно чувствую себя участником какого-то детектива. Слежки, прослушки, бесконечные отказы, говорится одно, а происходит другое… Когда тебе не отдают тело твоего ребенка, чтобы его похоронить. Когда намекают: «Вы же понимаете, что если похороны будут в будний день, это один расклад, а если в выходной, это совсем другое». Когда ты договариваешься с залом для прощания, тебе обещают, что все хорошо, а на следующий день перезванивают и отказывают: «Вы же сами все понимаете». Мне хотелось видеть какое-то человеческое отношение, а «они» боялись, что я из похорон хочу сделать шествие. Конечно, у меня и близко не было мыслей на этот счет: я всего лишь хотела спокойно проститься с сыном. Говорю с вами об этом — и все еще не могу поверить, что это со мной произошло…
Елена добавляет, это сложное время ей помогли пережить родственники и незнакомые люди, которые постоянно поддерживают ее в соцсетях. При этом до сих пор никто из тех, чьи фамилии фигурируют в расследованиях журналистов и BYPOL, так и не связался с семьей погибшего. Говоря об этом, женщина тяжело вздыхает и пару секунд молчит. Затем возвращается к своему рассказу и риторически спрашивает: «А и если бы связались — что бы это изменило?»
— Обычные люди из разных стран пишут и извиняются: «Простите, что нас там не было», «если бы я оказался в то время во дворе, все было бы иначе!», «извините, что мы это допустили». Когда я получаю такие сообщения, чувствую огромную поддержку. Не могу сказать, что за этот год мне стало легче. Говорят, что время лечит — пока я ничего не знаю насчет этого. Для меня это ужасная боль, и с этим чувством мне придется жить всю оставшуюся жизнь. Думаю, если бы следствие велось так, как это должно происходить в цивилизованной стране, мое эмоциональное состояние было бы другим. Но сейчас этого нет, дело приостановили — и неясно, когда его возобновят. Ждать нечего, и из-за этого мне намного тяжелее, — делится своими чувствами женщина.
Елена говорит о приостановке дела по расследованию гибели своего сына немного сдавленным голосом: иногда прерывается, чтобы собраться с мыслями, затем вновь пробует рассуждать спокойно.
— Я предполагала, что так может быть. С того момента, как дело было открыто, никаких новостей я не получала. Но я уверена, что люди, которые замешаны в похищении, избиении и смерти моего сына, уже наказаны на моральном уровне. Благодаря проведенным расследованиям, предполагаемые участники были названы, их фамилии известны, об этом знают их соседи, друзья, родственники, одноклассники. Когда ты живешь в социуме, а от тебя отворачиваются близкие и дорогие люди, это невыносимо. Мне кажется, сесть в тюрьму не так страшно, как стать изгоем. Что касается наказания с правовой точки зрения, я не думаю, что это произойдет при нынешней политической ситуации. Но то, что в итоге это все же случится, я уверена.
Из-за того, что расследование о гибели Романа сейчас приостановлено, по закону Елена Бондаренко не может ознакомиться с материалами дела. Вопрос, когда эта опция станет для нее возможной, остается открытым. Пока же на все просьбы об этом семья получает официальные отказы.
«Виновные» найдены? Приговор Катерине Борисевич и врачу Сорокину за разглашение медицинской тайны
19 ноября история смерти Романа Бондаренко получила новое развитие. Журналистку TUT.BY Катерину Борисевич, которая написала заметку о том, что погибший на «площади Перемен» Роман Бондаренко был трезв, задержали недалеко от ее дома, когда она шла в магазин. В тот же вечер был задержан и медик Артем Сорокин, который передал журналистке медицинские сведения об отсутствии алкоголя в крови Бондаренко.
Их обоих обвинили в разглашении врачебной тайны, повлекшей тяжкие последствия (ч. 3 ст. 178 УК РБ). Генпрокуратура посчитала, что действия журналистки и врача способствовали «повышению напряженности в обществе и созданию атмосферы недоверия к компетентным государственным органам». Несмотря на то, что родственники Романа рассказывали, что вопросов ни к Борисевич, ни к Сорокину у них нет, оба они оказались за решеткой.
2 марта 2021 года Суд Московского района Минска приговорил журналистку TUT.BY Екатерину Борисевич к шести месяцам лишения свободы и штрафу в 100 базовых величин, доктора больницы скорой помощи Артема Сорокина — к двум годам лишения свободы с отсрочкой на год и штрафу в 50 базовых величин.
19 мая года журналистка вышла на свободу.
Адвокат Катерины Борисевич Андрей Мочалов, лишенный в Беларуси лицензии, рассказывает, что спустя год он придерживается того же юридического мнения по поводу уголовного дела в отношении журналистки TUT.BY и врача Артема Сорокина. По его словам, тот факт, что оно было заведено, никак не связан с разглашением медицинской тайны.
— Я все еще уверен, что это была месть за опровержение слов государственных чиновников. При этом речь идет не только о незаконном привлечении их к ответственности, но еще и об аморальном поступке: опровергнутые журналисткой и врачом высказывания оскорбляли погибшего человека, — рассуждает Мочалов.
Он добавляет, что в странах с действующим принципом верховенства права, лица, озвучившие ложную информацию, должны были бы принести официальные извинения. А сотрудники МВД, распространившие сведения о якобы пьяном Бондаренко, должны были быть привлечены к ответственности. При этом Борисевич и Сорокин, которые опровергли эту информацию, наоборот, никакой ответственности нести не должны.
Мочалов подчеркивает, что необходимость заведения уголовного дела в отношении Борисевич и Сорокина и вынесенный им приговор, легко опровергаются и заявлениями мамы самого Романа Бондаренко, которые она неоднократно давала в СМИ.
— Елена указывала в своих интервью, что она общалась с журналисткой и выступала за то, чтобы сведения о ее сыне были опубликованы: они опорочили имя ее сына, поэтому эмоции женщины можно понять. Отмечу, что Екатерину и Артема осудили по части 3 статьи 178 — за разглашение врачебной тайны, повлекшей тяжкие последствия. Но из того, что мы прочитали в официальных заявлениях, в качестве последних Генпрокуратура указывала на возросшее общественное напряжение и подрыв доверия к государственным органам. В моем понимании, заявление, что статья в одном СМИ могла вызвала массовые протесты, которые, к тому же, начались еще до ее опубликования, до сих пор звучит абсурдно.
Марш памяти Бондаренко и 2 года колонии журналисткам «Белсата» за стрим
15 ноября в Минске прошла акция памяти Романа Бондаренко. Главной точкой протеста стала именно «площадь Перемен». То, что происходило во дворе в тот день и вечер, до сих пор оставляет открытыми множество вопросов. Днем протестующие собрались во дворе на Червякова, однако силовики взяли их в окружение и разогнали с помощью светошумовых гранат и слезоточивого газа. По некоторым подсчетам, тогда было задержано свыше 1100 человек. Через несколько часов был разобран и народный мемориал памяти Романа.
Части людей удалось убежать, многие оказались задержаны, кто-то спрятался в квартирах местных жителей (и, как окажется вскоре, останется там до следующего утра). Вечером в СМИ появились сообщения, что сотрудники правоохранительных органов ходили по расположенным рядом домам и проверяли документы у жильцов. Кроме того, в тот же день силовики зашли в квартиру, где Екатерина Андреева (Бахвалова) и Дарья Чульцова вели стрим с акции. Их задержали и сначала дали по семь суток административного ареста. Однако затем следствие предъявило обеим девушкам обвинение по статье 342 УК РБ за организацию массовых беспорядков. 18 февраля 2021 года суд Фрунзенского района Минска признал их виновными и приговорил к двум годам колонии.
О том, что происходило на «площади Перемен» 15 ноября, блогу «Отражение» рассказал один из журналистов, Андрей (имя изменено по просьбе героя — блог «Отражение»). В тот день парень освещал акцию на «площади Перемен». Он вспоминает, что когда он попал в этот район, тот уже патрулировался силовиками.
— То, что мы там оказались, было стечением обстоятельств: часть силовиков посмотрела в одну сторону, другие просто ездили по району на машинах. Мы оказались внутри, просто стояли на улице и наблюдали за происходящим. В какой-то момент люди начали суетиться и куда-то отходить, кричали о силовиках. Кто-то из местных разрешил нам подняться к нему в квартиру, и через окна мы стали наблюдать за тем, что происходит внизу. Часть людей успела убежать, но кто-то так и остался в оцеплении силовиков. В тот момент последние уже начали разбирать мемориал и срывать плакаты, которые висели на заборах. Это происходило в течение довольно долгого времени. А затем нас, видимо, заметили: силовики указали на окно, в котором мы стояли. Чтобы не подставлять хозяина, мы решили уйти в другую квартиру, — рассказывает он.
По словам Андрея, женщина, у которой журналисты попросили укрытия, была не слишком рада этой просьбе: она сильно переживала, поэтому не пустила их в комнату — на протяжении нескольких часов журналисты сидели в коридоре.
— Я пытался ее успокоить: объяснял, что если нас задержат, то с большой вероятностью мы «уедем» на сутки или даже по уголовной статье. Страшнее всего было, когда ГУБОП настойчиво стучал и ломился в квартиры. В этот момент мы поняли, что они кого-то ищут: вероятнее всего, журналисток "Белсата", потому что те вели стрим. У нас было понимание, что когда они зайдут, сразу грубо «положат» всех, и только затем начнут разбираться, — вспоминает Андрей. — Через какое-то время хозяйка квартиры попросила нас уйти, а к этому моменту наши знакомые нашли для нас другое укрытие. Там нам выделили спальное место, дали чай и еду. Тогда и узнали, что силовики проверяют у всех выходящих из подъезда местную прописку (тех, у кого ее не было, задерживали — блог «Отражение»). Около двух ночи мы легли спать, проснулись в 6 утра. Мы понимали, что пока выйти из дома не можем. Но видимо, в какой-то момент сами силовики начали осознавать, что происходит какой-то бред. Они сняли оцепление и пропускной режим, и ближе к 9 утра люди начали потихоньку выходить из квартир. Я был среди них: знакомый забрал меня на машине и завез домой.
Через некоторое время стало ясно, что Катя Андреева и Дарья Чульцова действительно задержаны. Затем их перевели в СИЗО, а на суде дали 2 года колонии за стрим. Тогда было действительно страшно понимать, что девушки получили такой большой срок лишь за то, что делали свою работу, — добавляет Андрей.
О приговоре журналисткам «Белсата» сейчас размышляет и адвокат Екатерины Андреевой Сергей Зикрацкий, лишенный лицензии после внеочередной аттестации в Минюсте. Он говорит, что спустя почти год с момента задержания Чульцовой и Андреевой его юридическое мнение по поводу этой ситуации не изменилось:
— Девушки просто выполняли свою работу. Как журналисты они имели право информировать граждан о происходящих событиях. Очевидно, что никаким образом они не могли ни организовывать, ни участвовать в действиях, грубо нарушающих общественный порядок. Если смотреть на эти события исходя из сегодняшнего дня, когда выносится слишком много несправедливых приговоров, тот срок, который получили девчонки, к сожалению, уже не кажется огромным. Самое страшное, что сейчас два года тюрьмы мы уже перестаем воспринимать как что-то ужасное, — говорит Сергей Зикрацкий. — В любом случае этот приговор остается позорным для государства, которое уважает права человека и стремится работать в правовой системе. Думаю, когда политическая ситуация в нашей стране изменится, он останется иллюстрацией тех юридических нарушений, которые сейчас происходит в Беларуси.
Следы от ленточек и тайный мемориал. Как живет «площадь Перемен» спустя год после гибели Бондаренко?
Сейчас местные жители «площади Перемен» вспоминают, что сразу после трагедии с Романом Бондаренко двор, в котором они живут, превратился в живой мемориал. В один голос добавляют: вечер, когда о смерти Романа стало известно, люди из многих районов Минска приехали на улицу Червякова почтить его память. Так, в один момент место, в котором почти ежедневно собирались соседи, чтобы выпить чаю и послушать музыкантов, стало центром траура и скорби.
— 15 ноября, когда на «площади» случился разгон, а силовики разрушили наш мурал памяти, у всех был шок и траур. С этого момента в нашем дворе стала постоянно дежурить милиция и люди в гражданском, часто на дежурство приезжал милицейский бобик. Это происходит до сих пор: в преддверии памятных протестных дат охрана усиливается. За две недели до годовщины смерти Романа во дворе уже появились незнакомые люди в масках, приезжают большие бусы, стоят по несколько часов перед домами и как будто чего-то ждут, — рассказывает нам одна из жительниц «площади Перемен». — Трагедия произошла на детской площадке, поэтому многие, кто приходит к нам в гости, задают вопрос: а детям здесь вообще нормально играть? Конечно, место вызывает смешанные чувства: наш двор — это по-настоящему культовое место, но после гибели Ромы все здесь стало по-другому. У нас до сих пор стоит забор, на котором висели те самые красно-белые ленточки. Кусочки от них остались — они напоминают о том, какая трагедия произошла в этом месте.
А как о Романе Бондаренко жители «площади Перемен» вспоминают сейчас? Девушка рассказывает, что после исчезновения мурала памяти соседи Романа создали тайный мемориал, к которому люди до сих пор продолжают нести свечи и цветы.
— Но недавно мы узнали, что кто-то его разрушил. Один художник даже нарисовал портрет Ромы, и он очень расстроился, услышав, что картина пропала. Кто все это сделал, к сожалению, мы до сих пор не знаем.