Перед многими эмигрантами рано или поздно встает вопрос: как заботиться о престарелых родителях, оставшихся на родине? Многие, освоившись в новой стране, стараются перевезти родителей к себе. Но нередко это сопряжено с бюрократическими и финансовыми трудностями, да и немолодые люди трудно адаптируются к новой жизни. MOST поговорил с белорусами, которые перевезли в Польшу пожилых родственников, о том, с какими трудностями им пришлось столкнуться.
«Стало ясно, что маму нужно срочно вывозить»
Алина была активной участницей протестных акций в 2020 году. В сентябре того года на одном из воскресных маршей женщину задержали и дали 15 суток административного ареста. После она какое-то время оставалась в стране, но в 2021 году все же приняла решение выехать из соображений безопасности.
— Стало понятно, что ничего хорошего белорусов в ближайшее время не ждет, террор усиливался. Поэтому я подала заявку на гуманитарную визу, и в начале лета мы с сыном выехали в Польшу. В Беларуси осталась мама, которая к тому моменту только вышла на пенсию. Я за нее особо не переживала: несмотря на четкую политическую позицию, в протестах она не участвовала. И со здоровьем у нее было все нормально. Мама — спортивная подтянутая женщина, много лет проработавшая учителем физкультуры в школе.
С началом полномасштабного вторжения в Украину репрессии в стране усилились, а в марте 2022 года близкого друга семьи задержали за комментарий в интернете.
— Я стала переживать за маму. Стрессы из-за всех этих событий подкосили ее морально. Я начала думать, как ее увезти из Беларуси. Но сама она переезжать не хотела.
Осенью 2023 года к маме Алины пришли силовики: девушка с сыном прописаны в ее квартире. Они расспрашивали об Алине, интересовались, не собирается ли та возвращаться.
— Я не знаю, чем был вызван интерес к моей личности, но стало ясно, что маму нужно срочно вывозить. От ее имени я написала запрос консулу на получение гуманитарной визы, где изложила всю ситуацию. Пришел ответ, что нужны документальные доказательства политического преследования, причем за последние три месяца. Конечно, у мамы не было на руках никаких документов, которые могли бы подтвердить визит силовиков.
Я решила не сдаваться и написала письмо еще раз. Приложила фото своей гуманитарной визы, ВНЖ и документы о моем задержании. Если честно, во втором письме я немного приукрасила ситуацию, давила на жалость, писала о плохом состоянии здоровья мамы, о том, что некому за ней присматривать. Но ни о чем не жалею. Маме в итоге дали визу, и уже два месяца она живет со мной.
Адаптация немолодой женщине дается сложно. По словам Алины, ее мама не общается ни с кем, кроме семьи, и не хочет учить польский язык.
— С одной стороны, мне легче, потому что есть кому присмотреть за сыном-школьником. С другой — я вижу, как ей сложно здесь, и чувствую, что нам всем нужно больше пространства. Весной у меня заканчивается договор аренды, попробуем найти квартиру побольше. Мне очень хочется помочь маме легче пережить адаптацию, уделить ей больше времени, но я сейчас вся в работе.
Алина включила маму в свою медицинскую страховку. Переводом пенсии семья решила не заниматься, пока в Польше исправно работает карта белорусского банка.
— Несмотря на сложности, я рада, что мама здесь, в безопасности. Особенно после недавних новостей о том, что силовики стали массово преследовать родственников политзаключенных. Недавно моя знакомая, у которой своя клининговая фирма, предложила маме выйти на работу, заниматься уборкой офисов несколько раз в неделю. Мама восприняла идею с энтузиазмом. Я очень надеюсь, что благодаря работе у нее расширится круг общения и к ней вернется привычный оптимизм.
«Культурный шок от переезда закончился не адаптацией, а сепарацией»
Ирина (имя изменено) получила гражданство Польши, она живет в стране уже 10 лет. В октябре 2020 года к Ирине переехала почти вся ее семья: родители, бабушка, брат с женой и племянница.
— Переезд родственников — по большей части моя инициатива. В августе 2020 года моя мама активно участвовала в протестных маршах. Я понимала, что рано или поздно эта история закончится плохо, поэтому сразу стала вести с ней беседы о том, что нужно уезжать.
В сентябре 2020 года маме Ирины пришла повестка прийти на беседу в милицию. После этой беседы Ирина решила написать письмо в польское консульство в Гродно.
— Я написала письмо консулу, прикрепила документы, повестку, свой паспорт и описала ситуацию. Написала, что хочу экстренно забрать в Польшу всю семью и мне срочно нужны визы для мамы и бабушки. Бабушка имеет инвалидность, поэтому вопрос о том, чтобы оставить ее в Беларуси, не стоял. У остальных родственников на тот момент визы уже были.
Визы маме и бабушке Ирины открыли в течение недели. Но если брат быстро принял решение о переезде, то для мамы Алины это оказалось сложным. Она согласилась только потому, что воспринимала переезд как нечто временное. Ей казалось, что через пару месяцев все утихнет и она вернется домой.
— А у бабушки прогрессирующая деменция, с каждым годом ей все хуже. На момент переезда она еще ходила своими ногами и понимала, что переезжает в другую страну. На сегодня она уже не ходит и слабо нас узнает. Но при этом осознает, что находится не дома и что ее окружают не родные стены.
После переезда брат Ирины быстро адаптировался в новой стране, нашел работу, выучил язык. Спустя три года они с женой чувствуют себя в Польше комфортно, планируют брать кредит на жилье. А вот родителям девушки эмиграция далась непросто. В Беларуси остался дом, который они строили 10 лет. По словам Ирины, родители до сих пор буквально сидят на чемоданах. Особенно тяжело перенесла переезд мама.
— Она до сих пор не адаптирована. Язык учить не хочет, осознанно не заводит новые знакомства, на мероприятия выходит только со мной. Она как будто физически уехала из Беларуси, а Беларусь из нее — нет. Постоянно смотрит новости, все время на связи с друзьями, много говорит о доме.
Ирина получила образование в польском университете, где как раз изучала вопросы эмиграции и межкультурных отношений. Девушка оценивает состояние родителей через призму полученных знаний:
— Наблюдая за мамой, я вижу, что у нее культурный шок от переезда закончился не адаптацией, а сепарацией. Она сепарируется от всего, что здесь ей некомфортно. Она просто хочет домой и ждет, пока все наладится. Мой папа дальнобойщик, он — человек мира, дома всегда был наездами. Но и его очень тянет в этот дом, который они с мамой строили в Беларуси.
Ирина признается, что удивляется такому раскладу.
— Папа с мамой у меня еще достаточно молодые. Я думала, что в Европе им понравится — больше свободы, больше путешествий. Но оказалось, что нет. Они очень привязаны к дому и корням. Как только ситуация в Беларуси улучшится, они готовы собрать все и вернуться домой.
«Бабушка у нас „нелегал“»
Отец Ирины также имеет польское гражданство, поэтому с легализацией мамы вопросов не возникло. Медицинскую помощь женщина получает по страховке мужа. А вот с легализацией 88-летней бабушки у семьи возникли трудности.
— Это абсурдная ситуация, но бабушка у нас «нелегал». Из-за возраста частные страховые компании отказались ее страховать, им это невыгодно. В Польше есть только одна фирма, которая страхует людей старше 80 за баснословную сумму. Поэтому медицинские вопросы по здоровью бабушки решаем платно, через частные клиники.
Ирина с родителями думали о том, чтобы легализовать бабушку через воссоединение с семьей, но в итоге решили, что в этом нет смысла.
— Неизвестно, на какое время затянется процесс легализации. Родители надеются на лучшее и верят, что все вернутся домой. Какое-то время бабушка находилась в стране по продленной визе (в связи с пандемией). Сейчас уже все сроки вышли, и она просто живет с просроченной визой.
Ирина отмечает, что у неё всегда была большая дружная семья. Девушка не думала, что переезд коренным образом что-то поменяет в семейных отношениях. Она признаётся, что в голове была иллюзия счастливой совместной жизни: планировала снять большой дом, где могли бы жить все члены семьи. Но потом на семейном совете родственники договорились, что будут жить раздельно. Однако и раздельное существование не уберегло семью от конфликтов.
— Первое время у нас бывали ссоры, периодически всплывали какие-то обиды прошлых лет, конфликтные ситуации. Родители раньше не видели, как я веду быт, как воспитываю детей, и реальность не совпала с их ожиданиями.
По словам девушки, в первый год моральное состояние всех членов семьи было непростым — переезд, события в Беларуси, открытие собственного бизнеса морально истощили саму Ирину и ее родственников.
— Я много общаюсь с друзьями, которые живут в Европе, Америке. Все, кто забрал к себе родителей, проходили такую же историю. Все взрослые люди живут свою жизнь, у каждого свои ценности, взгляды, приоритеты. А тем более у нас — у детей, которые уехали давно. Старшему поколению это сложно понять.
Ирина отмечает, что несмотря на трудности, спустя время семья сплотилась еще больше.
— Эмиграция — это шаг, к которому нужно подходить серьезно. Забирая родителей, вы должны понимать, какую ответственность на себя берете. Старшему поколению придется начинать жизнь заново. Самое главное, конечно, чтобы все были живы и здоровы. А если речь идет о безопасности, нужно забирать семью не раздумывая.