С 1 сентября польские школы ждут серьезные изменения. Программа будет урезана примерно на 20%, обязательных домашних заданий не будет (их отменили еще в апреле), а оценки по религии не пойдут в аттестат. Реформы вызвали ожесточенные споры в польском обществе: многие родители боятся, что знания детей ухудшатся. В преддверии нового учебного года MOST поговорил с беларусами, чьи дети успели поучиться и на родине, и в Польше, о школьном образовании в двух странах.
«В Беларуси муж плакал, когда мы занимались по вечерам с дочкой»
В этом году дети Ольги пойдут в четвертый и восьмой классы. Прошлый учебный год был для них первым в Польше. И хотя приехали они без знания польского языка, Ольга говорит, что адаптация прошла довольно легко.
— Я заметила, что школьники здесь морально здоровее. Мои дети раскрепостились в хорошем смысле слова, у них стало больше свободного времени. В Беларуси учителя говорили на собраниях: «Вы должны учиться с детьми». И мы, бывало, по четыре часа делали уроки с младшим сыном, а он еще только во втором классе был. А когда занимались по вечерам с дочкой, муж плакал — он так ее жалел… Вечером после этой учебы я была без сил — опустошенная мать, — вспоминает Ольга.
В Польше женщина менее вовлечена в учебу детей — говорит, в этой стране принято, что учеба — это в первую очередь зона ответственности ученика и учителя. Но и там, где контроль родителя необходим, ей проще отслеживать учебу.
— Здесь прозрачный процесс обучения, мне понятно, что они учат. Если завтра диктант, то известно, какие слова нужно повторить. Если контрольная, то все есть в учебниках. Если учитель дает больше, то они это конспектируют. Не нужно где-то искать информацию, чтобы объяснить ее ребенку — очень прозрачная система обучения.
«В Польше нет этого проклятья первого сентября»
Женщина отмечает, что в Польше детям проще не столько из-за низких требований, сколько благодаря тому, как «без стресса» построена система школьного образования.
— Никто не знает, как учится другой ребенок. То есть дети видят, конечно, если одноклассник не успевает, но не принято, чтобы учитель распекал его перед всем классом. Не принято обсуждать конкретного ребенка на родительском собрании. Здесь это выстроено как-то тактичнее, уважительнее. И нет того ненужного стресса, который есть в Беларуси. Зачем, например, они там в младшей школе бесконечно отсчитывали эти клеточки? Это никому не нужно, но все время ребенку приходилось держать в голове, сколько клеточек где отступить. А если не так отступил — снижали оценки.
Ольге нравится, что в Польше много внешкольных мероприятий: экскурсий, поездок. И это разбавляет учебный процесс и делает его не таким выматывающим для школьника.
Подготовка к началу нового учебного года в эмиграции прошла для беларуски спокойно: объем того, что нужно покупать к школе, здесь небольшой.
— В Беларуси постоянно нужно было что-то выискивать, за чем-то охотиться: то пособие найти, то форму. Здесь нет этого проклятья 1 сентября: заказала детям пару рубашек и белые майки на физкультуру — и все. В непраздничные дни дети ходят в школу в повседневной одежде: что есть в доме чистого — то и нацепил. Я знаю, что в Беларуси форму объясняют благими целями — тем, что с ней дети не выделяются по степени финансового благополучия, что в ней все равны. Но в Польше, видимо, как-то не думают, что одеждой можно выделить свой достаток.
Как и в Беларуси, в Польше есть сборы в фонд класса: 50–100 злотых (40–80 рублей) в год. Но женщина говорит, что эти деньги не принято направлять на школьные нужды: шторы или краску, как бывало в Беларуси. В основном родительский комитет тратит их на подарки детям и другие классные покупки.
«С английским языком — беда»
Впрочем, в польской системе образования Ольга замечает и ряд минусов. Ей не нравится полная отмена домашних заданий. Женщина говорит, что школьники нередко забывают, что проходили на уроке, а у родителей при этом нет возможности вовремя отследить пробелы в знаниях.
— Это снижает уровень образования, снижает родительский контроль. Да и какая мотивация должна быть у ребенка, чтобы, зная, что в школе это не проверят, он сел и дома сам повторил тему?
Особенно остро нехватка повторения сказывается, по наблюдению Ольги, на изучении иностранного языка.
— С английским языком — беда. В Беларуси мои дети учились в языковой гимназии, и по сравнению с ней здесь уровень, конечно, ниже.
При этом из-за того, что нужно было быстро выучить польский, английским почти не занимались, понадеялись на школу.
Тем не менее Ольга заметила, что изучению английского языка польские семьи уделяют повышенное внимание: он нужен для путешествий, многие планируют для своих детей учебу в странах Западной Европы. Но из-за низких требований школьной программы необходимый объем знаний дети получают за пределами школы.
— Заметила, что здесь большинство старшеклассников или имеют репетиторов, или ходят на курсы. Школьных знаний не хватает.
Также Ольга разочарована излишней мягкостью в вопросах дисциплины. Лояльное отношение учителей к детским шалостям часто мешает продуктивной учебе.
— В классе сына есть девочка, которая постоянно срывает уроки, кошмарит класс. И никто не может на собрании ее маме сказать, что так нельзя. Пол-урока учитель успокаивает этого ребенка, пол-урока учит.
Можно читать комиксы, и за это вручают призы
Дети Елены (имя изменено) в новом учебном году пойдут в четвертый и шестой классы польской школы. Женщина говорит, что за два года они хорошо адаптировались к местной системе образования.
Первое, на что Елена обратила внимание в польской школе, — отсутствие шаблонов. Она считает, что это приучает детей мыслить свободно.
— После Беларуси поначалу казалось, что в Польше учатся слишком медленно. Иногда смотришь в тетрадь по математике — за урок решено две задачи. Кажется, они просто бездельничали всем классом. Но когда вникаешь глубже, понимаешь, что в Беларуси детям часто приходится выполнять однотипные задания. И они действуют по шаблону. В итоге решают не семь задач за урок, а одну и ту же задачу семь раз. А здесь задания более разнообразные, иногда требующие не только определенных знаний, но и смекалки, логики.
Также для Елены приятным сюрпризом был большой объем чтения. Она отмечает, что программа по литературе в Польше не настолько объемная, как в Беларуси, произведения читают и разбирают очень медленно. Но зато всячески поощряется внеклассное чтение — в комфортном для ребенка ритме и тех произведений, которые ему близки.
— У моей младшей дочери в классе была заведена традиция — раз в неделю они всем классом ходили в школьную библиотеку и выбирали книги. Не обязательно что-то серьезное — это могли быть комиксы. Сдать можно было через неделю или через две, а моему ребенку разрешали продлевать книги подольше: польский язык для нее не родной, и читает она медленнее. Но сама идея постоянного присутствия книги в жизни ребенка мне очень близка. А чтобы стимулировать детей читать больше, велась статистика прочитанного. И тем, кто прочел больше всего книг, в конце года вручили призы.
«В голове слова-франкенштейны»
Что настораживает женщину, так это отмена домашних заданий. Она считает, что это подрывает ритмичность учебного процесса.
— В Беларуси мы привыкли, что каждый урок ребенку задают, например, один параграф по биологии. И так постепенно он усваивает одну тему за другой. Здесь два месяца ребенок может не открывать учебник дома, а потом получает план контрольной — и там вопросы, которые охватывают 50 страниц книги. А на подготовку есть всего неделя. В итоге ребенок неделю зубрит биологию. А потом неделю — историю. И сколько бы я ни просила распределять нагрузку и повторять тему после каждого урока — это не работает: в таком возрасте самодисциплина еще хромает.
Больше всего сомнений у женщины вызывает изучение английского языка. В школе, где учатся ее дети, классы не делятся на группы. Елена говорит, что это делает невозможной нормальную разговорную практику. Беларуска очень переживает, что ее дети до сих пор не могут быстро сформулировать мысль по-английски.
— Мне кажется, основная форма проверки знаний у них — słownictwo — что-то вроде словарного диктанта. Им по-польски диктуют слова и выражения, а они должны написать это по-английски. Ну и когда дети готовятся к этим «словництвам», запоминают, как слово пишется, а не как произносится. В итоге у них в голове слова-франкенштейны вроде «пхармацы» вместо pharmacy.