Кирилл Иванов, отбывавший политически мотивированное наказание, рассказал правозащитному центру «Вясна» о своем аресте, ожидании суда, условиях на «домашней химии» и решении покинуть страну. Мы выбрали главное из его интервью.
На Кирилла завели уголовное дело за комментарий 2021 года в телеграм-канале «Усы Лукашенко» под видеороликом о начальнике отдела связи Госпогранкомитета.
«Я посмотрел, что этот пограничник выглядит очень молодым, а уже имеет звание полковника. Написал: „Не слишком ли молод этот выпердыш для полкана?“» — рассказал Иванов.
Через два года после написания комментария к Кириллу в квартиру пришли «люди в масках». Сотрудники ГУБОПиК выломали дверь в тамбуре и начали ломиться в дверь квартиры.
«Я решил открыть им дверь. Ко мне вломились пять человек в полной амуниции. Первый был со щитом и направил на меня пистолет. Меня сразу положили на пол, руки за спину. Никто не представился. На любое слово в их сторону я получал удар по ногам и оскорбительное: „Заткнись, тварь“. Я сказал им, что ничего подписывать не буду, пока не придут понятые. Один из силовиков отвел меня в ванную комнату и говорит: „Ты вообще понимаешь, кто к тебе приехал?“ И дальше начал меня сильно избивать. Бил руками по лицу, в живот», — вспоминает мужчина.
После обыска силовики посадили Кирилла на пол буса, где начали сильно избивать ногами, применяли и электрошокер.
«Силовики сразу спросили, имею ли я хронические заболевания. Когда узнали, что у меня эпилепсия, то приказали уменьшить разряд электрошокера. У меня спрашивали, кого я поддерживаю в войне. Ответил, что я за Украину. Тогда силовики с издевательством спрашивали: „Может, ты еще и за Израиль?“ И про „где вы были 8 лет?“ тоже было», — рассказал Иванов.
Затем его увезли на допрос в отделение ГУБОПиК.
«Я был в наручниках и попросил их расстегнуть, чтобы держаться за перила. В ответ силовик очень сильно два раза ударил меня в бедро. Это был самый болезненный удар, после которого остался большой синяк на все бедро», — признается мужчина.
А вот в кабинете, где висел российский триколор и флаг СССР, а также портреты Сталина и Дзержинского, с Кириллом разговаривали очень вежливо и объяснили, за что его задержали. Силовики пытались «раскрутить» мужчину, чтобы он оговорил себя. Обещали, что все эпизоды пойдут в одно уголовное дело. Иначе — новая «уголовка».
Вскоре Иванова отвезли в изолятор на Окрестина. «Во время осмотра я разделся, и сотрудники изолятора увидели, что я весь почти синий. Они сразу спросили, откуда эти синяки. Я сказал, что это их коллеги так постарались», — говорит мужчина.
Сначала его на несколько дней поместили в обычную камеру, после чего перевели в карцер.
«В одноместном карцере нас было 10 человек и все политические. Там я тоже провел трое суток. Там так мало места, что даже не все могут поместиться на полу», — рассказал Иванов.
Перед отправкой в жодинскую тюрьму конвоиры увидели синяки Кирилла и сказали, чтобы он ни в коем случае не говорил по прибытии, что его избивали силовики. Мол, в тюрьме не принимают заключенных в избитом состоянии. В ИВС на Окрестина были гораздо хуже условия, чем в Жодино, поэтому Иванов решил послушаться конвоиров. Минчанин провел в заключении до суда три месяца.
Суд назначил ему два года «домашней химии». «Сначала я был в эйфории. Даже не знал, что сказать родственникам. Первое, что подумал, наконец я пройдусь по улице. Когда вышел, было ощущение словно пару часов отсутствовал. Единственное, что снег успел выпасть», — поделился Кирилл.
После освобождения минчанин стал на учет. Каждый понедельник Кирилл приходил в милицию отмечаться. Всего с ним приходило около 130 политзаключенных.
«Мы все садились в актовом зале отделения милиции, и нас каждого называли по фамилии. Подходишь, расписываешься, садишься на место. Пока всех не назовут, ты никуда не уходишь», — рассказывает Иванов.
В инспекции Кириллу дали три недели, чтобы он официально устроился на работу. Мужчине посчастливилось устроиться по специальности в частную фирму.
«С 17.00 по 18.00 я должен был успеть доехать до дома. И еще час выделялся для свободного времени. При этом во время дороги домой я не имел права никуда заходить. Я не мог даже зайти в магазин. Инспектор за этим очень следил», — рассказал Иванов об условиях «домашней химии».
Таким образом Кирилл отработал почти полгода. Кроме описанных выше собраний, людей периодически собирали по четвергам, где читали лекции от Красного Креста и на различные социальные темы. На одном из таких собраний всех отпустили, кроме «политических». Им приказали сдать телефоны на проверку.
«Кажется, все было хорошо. А уже вечером мне позвонили и вызвали на следующий день в инспекцию. Там мне издали начали задавать вопросы политического характера: на каких ресурсах я писал комментарии и какого они были содержания, — вспоминает минчанин. — Вместе со старым инспектором меня опрашивал новый, тоже Илья Андреевич, но по фамилии Клок. Вот это мерзость полная. Он стал расспрашивать о родственниках. А у меня отец бывший политзаключенный, а брат в Польше. Когда он об этом услышал, то стал надо мной насмехаться и решил проверить телефон. А там увидел в Facebook желто-голубую аватарку моей двоюродной тети из Украины. Полез в нашу с ней переписку. А я там высказывался о преступлениях российской армии:
— Российская армия убивает и насилует детей. Где их церковь?
— Так церковь и покрывает этих уродов.
Этот Клок как заревет на меня: «Ты что, бл***! Российская армия для тебя уроды? Так ты змагар?»
Инспекторы стали проверять Кирилла на записях камер видеонаблюдения, не участвовал ли он в протестных акциях. А еще с помощью специальных ботов искали комментарии и лайки в соцсетях мужчины.
«Сразу после того разговора я принял решение сбегать, потому что ничем хорошим это бы не закончилось. Инспекторы мне напрямую угрожали, что я поеду в колонию. Все непродолжительное время, пока я готовился к отъезду, я ежедневно ходил к ним на проверки», — отметил Иванов, который сейчас находится в безопасности и налаживает жизнь в одной из европейских стран.
