В апреле и мае нынешнего года «Киберпартизаны» атаковали «Гродно Азот». Они заявили, что взломали системы охраны и видеонаблюдения, нарушили работу котельного цеха, а также уничтожили бэкапы баз данных, серверов и «заложили вирусы». После майской атаки на предприятии заявили о запрете смартфонов и мобильного интернета. Что сейчас происходит на «Гродно Азоте»? Об этом «Зеркало» поговорило с работником одного из цехов завода.
Имя собеседника изменено для его безопасности.
«Думал, будут обыскивать, говорили, что датчики там какие-то поставят — ни фига»
В день атаки «Киберпартизан» руководство провело «расширенное совещание». После него и появилось распоряжение о том, чтобы не пускать на территорию завода работников со смартфонами, у которых есть выход в интернет.
— К 1 июля всем выдали кнопочные телефоны под расписку. Телефон обычный, там максимум — это радио. Все остальное запаролено, — говорит работник одного из цехов Георгий. — Еще выдали сим-карты. Номер сразу записывали в расписку. Платить ничего не надо — дается количество минут, тариф оплачивало предприятие. Звонить можешь куда хочешь. Правда, ходили слухи, что все телефоны на прослушке.
Георгий говорит, что пользоваться смартфонами разрешено только администрации и начальникам цеха. Для остальных на проходных поставили ящики, куда нужно сдавать телефон при входе, от ящика выдают ключ. Геннадий говорит, что свой смартфон всегда оставляет дома.
— У каждого там по несколько мобильных банков, переписка. Многие не хотят оставлять в ящике телефоны, потому что его легко вскрыть. Проверят, что у тебя там — и неизвестно, какую статью накрутят, — объясняет мужчина.
По словам рабочего, администрация коллективу особо не объясняла, с чем связан запрет, но в целом дала понять, что «нужно больше времени уделять работе». Логики в этом работник не видит. И добавляет: хотя все теперь ходят с кнопочными телефонами марки Inoi, некоторые научились обходить ограничения.
— Понимаете, когда, условно, человек грузит уголь, и, если у него забрать смартфон, он этого угля нагрузит больше. А это не тот случай — у нас в основном все делает оборудование, — говорит мужчина. — Да, где-то надо подойти посмотреть показания, что-то подкорректировать, но тебе не надо постоянно что-то делать. Многие постоянно сидят за компьютером, и хочется отвлечься. Все-таки в интернет иногда хочется, что-то проверить, с женой попереписываться. Да и привычка же, сами понимаете. Поэтому кто-то заводит «резервные» мобильники. Ходил слух, что будут ходить выявлять таких товарищей, но вот сколько времени прошло, а я не слышал, чтобы кого-то поймали или наказали. Хотя вначале думал, будут людей обыскивать на предмет этих смартфонов. Говорили, что датчики там какие-то поставят — ни фига. Всем, как говорится, до фонаря. Но, конечно, в цеху ни у кого смартфонов нет: на рабочих местах везде уже давно стоят камеры. Ну, что поделаешь, — такая политика партии.
У некоторых сотрудников, по словам Георгия, новые кнопочные аппараты уже ломались — им выдавали новые. Если же телефон испортил или потерял сам работник, он обязан возместить ущерб — в расписке указана сумма 50 рублей. Житель Гродно говорит, что видел в местных магазинах такие дороже — за 100−120 рублей. Правда, в онлайн-магазинах такой модели сейчас нет в наличии и цены не указаны.
«Тех, кто был замечен в участии в протестах, когда заканчивается контракт, отправляют на полиграф»
Рассказывая о ситуации на «Гродно Азоте», Георгий говорит, что рабочим на зарплату жаловаться не приходится:
— На Новый год, День химика выдают премии, последние лет десять — 13-я зарплата, на овощи деньги дают, несколько мешков картошки как-то выдавали.
А с ограничениями насчет смартфонов, говорит мужчина, «можно смириться, если знать, как это обойти». Другой вопрос — давление из-за политики, которое на предприятии не закончилось.
— «Чистки» есть и сейчас, — объясняет мужчина. — Тех, кто был замечен в участии в протестах, когда заканчивается контракт, отправляют на полиграф. «Любишь ли Беларусь, Лукашенко? Поддерживаешь его политику?» — это спрашивают, а потом оценивают, любишь на самом деле или нет. Могут спросить, поддерживаешь ли войну в Украине, знаешь ли гимн. Некоторым серьезные вопросы задавали — есть ли у тебя оружие, например. Потом продлевают или не продлевают контракт. И никого не волнует, что некому работать. Может, где-то и некомплект, человека неплохо бы оставить, но это неважно — если ты Лукашенко не любишь, тебя увольняют.
Такие беседы проводят в заводоуправлении, занимается этим служба безопасности. Георгий говорит, между собой некоторые обсуждают, что руководство купило еще один полиграф — якобы теперь «безопасники» предлагают проверять всех работников.
— Перед проверкой тебе предварительно говорят, что ты должен кушать, а что нельзя, сколько голодать, чтобы сердце ровно билось и потом увидеть, на какие вопросы ты реагируешь, — рассказывает мужчина. — В заводоуправлении сидят вот эти командиры, которые тебя проверяют. Одна моя знакомая после полиграфа потом недели две отходила, у нее бессонница была, руки дрожали. Ей сначала даже грозили увольнением, говорили, что она работать на заводе больше не может, но обошлось.
Сам апрельский взлом «Киберпартизан» Георгий не связывает с запретом смартфонов и интернета. По его словам, паники атака на заводе не вызвала, хотя «застопорились» многие системы. Других последствий взлома хакеров мужчина не наблюдал. Реакция коллектива, на его взгляд, была неоднозначной.
— Нам тогда как раз должны были посчитать 13-ю зарплату, а все компьютеры «висели», и многие беспокоились, чтобы не остаться без денег, — смеется он. — Потому что даже минимальные операции (напечатать приказ, распоряжение) нельзя было выполнить. Еще пропуска перестали работать у всех на проходной. Так мы приходили, прикладывали пропуск — все отмечалось в системе: во сколько кто пришел и ушел. А после взлома охранники всех по очереди записывали на бумажку.
«Просили написать бумагу, что поддерживает политику Александра Григорьевича»
С последствиями того взлома администрация справлялась около месяца, вспоминает мужчина. Потом «все устаканилось». То, что «Киберпартизаны» взамен на восстановление бэкапов и доступов просили освобождение политзаключенных, в том числе бывших сотрудников «Гродно Азота», в коллективе вслух не обсуждалось.
— Люди больше возмущались зарплатой, ну и нам по пропускам еще выдают молоко за вредность, а компьютеры «висели», и никто не мог получить это молоко. Все это, конечно, вызвало у людей недовольство, — объясняет Георгий. — Знаете, своя рубашка ближе к телу, как говорится. Все уже забыли про протесты. Люди больше хотят работать, зарабатывать и чтобы их не трогали. Понимаете, им эта политика уже настолько осточертела… Никто в нее не верит. Все насмотрелись на 2020-й, и никто больше этого всего не хочет: «Только отстаньте от нас, дайте работать — и все». В тюрьму никто не хочет.
Хотя разговоры между собой в цехах и курилках перешли к бытовым и «безобидным» темам, атмосферу на предприятии Георгий описывает как нервозную. Он говорит, что коллеги перестали обсуждать происходящее в стране и «молча со всем соглашаются».
— Моего знакомого вызывал отдел по безопасности за подпись за Бабарико. Просили написать бумагу, что он поддерживает политику Александра Григорьевича. Ну, а что делать? Семью-то кормить надо. Пришлось написать, — объясняет работник. — А то бывали случаи, люди уезжали с таких бесед в наручниках. На заводе до сих пор дергают за участие в протестах, за карту поляка могут. Спрашивают, почему она у тебя и не хочешь ли отказаться. Если нет, контракт могут на год продлить, а не на пять.
Помнят ли на «Гродно Азоте» осужденных за политику коллег? Георгий говорит, что на эти темы на предприятии предпочитают молчать:
— Неизвестно, с кем придется общаться. Где-то ляпнешь что-то — на тебя запросто могут донести, «ябатек» у нас хватает. Знаете, как немцы при Гитлере говорили: умейте возмущаться молча. Ну, вот все молча возмущаются. Такого, как в 2020-м в курилках было, уже нет — все стараются не говорить о политике и держать руку на пульсе.
Читайте также
