Австралиец Омран Матар выучил русский язык, отказался от жизни на родине и работы в международной компании, чтобы жить в Беларуси и не потерять контакт с дочерью. Более 12 лет мужчина пытается сохранить общение с ней: после развода девочку забрала бывшая жена и стала выступать против их общения. Хотя суд назначил для отца встречи с ребенком, их нет уже вот пять лет. Но несмотря на это, Омран дважды в неделю приходит в назначенные время и место и ждет, что однажды дочь вместо привычного «Уходи» из-за закрытой двери откроет ее и скажет: «Привет, папа». Его историю рассказало российское информагентство «Sputnik. Беларусь».
Купил жилье специально недалеко от дома дочери
— Положительные изменения есть. Полгода назад у меня родился сын, я в третий раз стал папой. Подрастает дочка Мира, ей недавно исполнилось два года. Это источник моей радости и надежд. Надежд на то, что однажды наступит день, когда такие же хорошие отношения возобновятся с моей старшей дочкой Дуней. Ей сейчас 15, она окончила девять классов и поступила в колледж, — начинает разговор Омран Матар.
Мужчина живет в спальном микрорайоне Гродно с новой семьей — супругой и двумя маленькими детьми, которые родились во втором браке. Жилье покупал специально недалеко от школы, куда до поступления в колледж ходила его дочь, и квартиры, где она живет с мамой и ее родителями.
К закрытым дверям квартиры, адрес которой указан в решении суда, Омран приходит дважды в неделю, за исключением дней, когда уезжает в рабочие командировки или летает к родным в Австралию. Он основал крупную ассоциацию спикеров в России, занимается ее развитием, поэтому иногда ездит по рабочим и семейным вопросам за границу.
Омран Матар родился и вырос в Австралии, по образованию — юрист и экономист. До приезда в Беларусь работал в Лондоне, в Сиднее, затем в Дубае, занимался развитием семейного бизнеса в Австралии, получил приглашение возглавить международный инвестиционный фонд. Но от карьеры отказался. Объясняет: «Дети — это более важная ценность, чем деньги». Теперь он называет Беларусь своей второй родиной.
Часы ожидания у подъезда
Когда Омран пошел к дочери в очередной раз, встреча снова не случилась. И в жару, и в дождь, и в мороз в назначенное решением суда время мужчина находится на лавочке возле подъезда или недалеко от него.
— Хочется, чтобы вы увидели в этой истории не ожидающего много лет встреч отца, а девочку, которая дважды в неделю стоит по другую сторону двери и которая забыла, каково это — жить и общаться с папой. До развода у нас с Дуней были прекрасные отношения, у нас была эмоциональная связь. Эти отношения много лет целенаправленно разрушались, например, через ложь об отце. Дочке внушили, что я хочу ее похитить, увезти в Австралию. Никаких фактов, которые это подтвердили бы, за 12 лет не нашлось. Но ребенок верит в эту историю и боится, — поясняет Омран.
— Меня часто спрашивают, почему я продолжаю приходить сюда. Ведь каждый раз меня ждет одно и то же. Незадолго до прихода получаю сообщение с практически одинаковым текстом — что дочка видеть меня не хочет, приходить не нужно. Примерно те же слова повторяет через закрытую дверь. Я отвечаю, что делаю это ради любви к дочке — каждый раз я жду, что случится чудо, и Дуня сможет снова со мной общаться, как это было в детстве. Я считаю это стратегически верным — дочка знает, что у нее есть любящий отец, что он как минимум в назначенное время всегда будет рядом, что у нее всегда есть место у папы дома также.
Омран показывает фотографии и видео, сделанные до развода и в первые годы после, когда связь с дочкой была еще крепкой. На них — счастливые лица. Девочка отлично разговаривала на английском, легко переключалась на русскую речь, радостно обнимала папу. Но со временем мама запретила ей встречаться с отцом даже в школе.
Восемь лет назад
Теперь Омран, даже случайно увидев дочку в городе, старается не подходить к ней, потому что девочка начинает кому-то звонить и убегать.
— Мне больно это видеть. Я на нее не обижаюсь за такое поведение. Этот страх основан на ложных мыслях, я вижу, что это результат влияния родителя и других взрослых, с которыми живет дочка, — уточняет Омран и вопросом описывает их последнюю встречу с ребенком. — Можно ли назвать встречей, когда дочка заученными одинаковыми фразами требует уходить через щелочку открытой двери или через закрытую дверь?
Омран не лишен родительских прав, исправно уплачивает алименты, дочка носит его фамилию. Но последний раз что-то похожее на полноценное общение с дочкой у мужчины было более восьми лет назад. Тогда отца могли пригласить в квартиру, девочка с ним разговаривала, играла.
— Потом начались отговорки, что во время назначенных встреч дочка спит, занята или скоро начнется интересный фильм. Потом выбирались странные и неудобные форматы — встречи если проходили, то в кинотеатре, ведь во время фильма невозможно общаться. Мама все время держала дочку за руку, отказывалась ехать в такси, потому что якобы папа представляет опасность. Если такую мысль много лет внушать ребенку, наконец, он начнет по-настоящему бояться, — говорит мужчина.
График есть, а встреч нет
— Вот уже 12 лет наблюдаю, как мою дочь постепенно лишают отцовского воспитания и общения. Все потому, что два человека много лет назад из-за личных обид решили, что меня нужно вычеркнуть и стереть из жизни дочери. Это бывшая супруга, мама Дуни, и бабушка — моя бывшая теща, — продолжает разговор Омран Матар.
Он показывает решение суда от 2012 года, в котором прописан график общения с девочкой. Два раза в неделю — вечером в будний день и днем в выходной. Не в пользу отца оказалась двусмысленная формулировка в документе.
— Здесь написано — «с учетом пожелания ребенка». Судья давал пояснения по поводу этой фразы. Это значит учитывать, в каком месте ребенку хочется проводить встречи, а не проводить ли их вообще. На практике эта фраза используется, чтобы встречи отменить, потому что якобы ребенок не хочет. Понимаете разницу? — отмечает австралиец. — Если мама и бабушка не хотят, чтобы ребенок общался с папой, как вы думаете, что будет говорить ребенок? Любой адекватный человек понимает, что это влияние взрослых.
Отец уточняет, что с самого начала у него сложились очень тесные взаимоотношения с дочкой, это подтверждено документами, которые требовал суд. После никаких ссор, непонимания с девочкой, которые могли бы ее так испугать, не было.
— Наши встречи всегда проходили в присутствии мамы. Если бы я сделал что-то обидное для дочери, это было бы снято на телефон, была бы жалоба, меня бы лишили родительских прав. В какой-то момент я стал замечать, что Дуня боится проявлять ко мне чувства, смотрит на реакцию матери, становится закрытой. Это видели и воспитатели, и психологи, которые тогда работали с дочкой, — вспоминает Омран.
Австралиец много времени изучал детскую психологию и беларусские законы по защите прав детей. Он считает, что в Беларуси еще есть стереотипы и только появилось понимание, как важно ребенку после развода поддерживать общение с обоими родителями.
— Есть мировой опыт — вводить юридическое наказание для родителя, с которым живет ребенок после развода, если он начинает отказываться от общения с другим родителем. То есть это расценивается как результат влияния взрослого. Если такая практика появится в Беларуси — от этого выиграют все — и дети, и родители, и общество в целом. Больше всего выиграют дети, ведь они — будущее поколение нашей страны, — предлагает собеседник.
«Sputnik Беларусь» связался с мамой девочки. Она комментировать ситуацию в семье не стала.
В гродненском областном управлении образования с ситуацией Матара знакомы.
— Конкретно в данной семье разногласия по вопросам воспитания ребенка решались в судебном порядке. Есть решение суда, обязательное к исполнению обоими родителями. На протяжение многих лет дочь данного гражданина отказывается с ним встречаться, — сообщили там. — В рамках судебных заседаний было установлено, что порядок общения с ребенком установлен с целью защиты его прав, интересов и физического здоровья. Нежелание ребенка видеться с отцом является объективной причиной несостоявшейся встречи.
По словам специалистки отдела, с семьей работали многие годы, чтобы наладить детско-родительские отношения, с девочкой общались психологи, правда, безрезультатно.
Легко ли белорусским отцам после развода
Директор частного социально-просветительского учреждения «Семейный компромисс» Олег Бакулин много лет работает с отцами, отстаивающими право на равное общение с детьми после развода. По его словам, на практике отцы являются фактически бесправными.
— Есть много случаев, когда суды решают споры о месте жительства детей в пользу отцов, но это, как правило, те случаи, когда вторую половинку надо было бы если не лишать родительских прав, то, по крайней мере, изолировать от детей, то есть явно вопиющие, — отметил Бакулин.
Он приводит один из последних примеров — суд решил передать двоих мальчиков на воспитание отцу. Но разбирательства длились более пяти лет.
— В ходе суда было установлено, что мать систематически на протяжении нескольких лет применяла физическое насилие к детям, они сбегали, выражая желание даже жить в приюте, но не с ней, семья неоднократно состояла в социально опасном положении. Но всегда госорганы всячески защищали мать, а не права детей. Сейчас дети живут счастливо со своим родным отцом в одном из областных центров, с матерью не желают не только разговаривать, но и контактировать в принципе, — говорит он.
Собеседник убежден, что споров по вопросам воспитания детей не возникает, когда оба родителя после развода думают об интересах детей и понимают, что ребенку одинаково важно поддерживать общение и с мамой, и с папой. Но чаще тот, с кем остается жить ребенок, начинает использовать его как «орудие» мести для бывшего или бывшей.
— Часто судебные решения выносятся в пользу женщин. Иногда доходит до смешного, когда с ребенком пяти или шести лет отец имеет право увидеться на пару часов и строго в присутствии второго родителя, с которым крайне неприязненные отношения. Исправить ситуацию в лучшую сторону можно. Прежде всего, нужно менять общественное мнение, ставить на первое место интересы детей, постепенно менять судебную практику, чтобы отцам, желающим воспитывать детей, не приходилось годами добиваться такого права, — резюмировал Бакулин.
Читайте также
