1 ноября правозащитный проект «Вясна» сообщил, что в колонии в Могилеве умер 22-летний гражданин России, уроженец Алтая Дмитрий Шлетгауэр. В свидетельстве о смерти написали «механическая асфиксия». Летом Брестский областной суд признал Шлетгауэра виновным по статьям о шпионаже и содействии экстремистской деятельности, приговорив к 12 годам. Суть обвинений неизвестна до сих пор — процесс проходил в закрытом режиме. В это время у Дмитрия родился ребенок. «Сибирь.Реалии» пообщались с родственниками и знакомыми погибшего.
«Литературу, поди, какую-то нашли, и все дела»
Жители отдаленного села Протасово Алтайского края, от которого до Казахстана ближе, чем до любого российского города, часто собираются возле администрации обсудить новости. В это время года поговорить обычно уже не о чем — урожай давно собрали, до новой посевной еще далеко. Но недавно здесь узнали, что в беларусской колонии умер Дмитрий Шлетгауэр. Его семья раньше жила здесь.
— Димку-то я не помню. Отца его — Серегу, да! Тот всегда искал легкие деньги. Но, если про пацана ничего не помним, значит, нешкодливый был! Значит, его подставили, — говорит один из местных, Андрей Вагнер (имя изменено).
— Димка — шпион? Да ну! Литературу, поди, какую-то нашли, и все дела, — добавляет пенсионерка Эмма Гартлиб (имя изменено). — Иру (мать Дмитрия. — Прим. ред.) жалко. Как такое пережить?
— Ира всю жизнь в образовании проработала. Не могла она предателя вырастить. Я ее хорошо помню. Когда она еще в садике у нас заведующей работала. Дети всегда к ней тянулись, — добавляет еще одна местная жительница.
Дмитрий Шлетгауэр вместе с родителями Сергеем и Ириной, старшей сестрой Вероникой и братом Валерой до 2011 года жили в Протасово Немецкого Национального района Алтайского края.
Первые немцы здесь появились в конце XIX века, а в 1907−1910 годах сюда устремились десятки семей «столыпинских» переселенцев. Они ехали сюда с Южной Украины и Северного Кавказа. В 1990-х в районе жило 22 тысячи человек, около 80% из которых были немцами. Немецкий язык на улицах можно было услышать чаще, чем русский. В райцентре Гальбштадте вывески на магазинах и госучреждениях, а также на стеле при въезде по-прежнему написаны на двух языках. Правительство ФРГ в те времена финансово помогало немцам, проживающим в России.
— Я так думаю, Германии было выгоднее поддерживать вот такие национальные районы, как у нас, есть еще аналогичный район в Омской области, с праздниками, традициями и так далее, отправляя сюда какие-то не очень большие для них деньги, чем принять огромное количество мигрантов, которые сразу бы сели на пособия. Так было до конца 1990-х. А потом финансирование урезалось. Колхозы вконец развалились. Работы не стало. И все побежали. Уезжали целыми фамилиями. Сейчас у нас официально около 30% немцев в районе. А соседка у меня сетует, что уже 25 лет не с кем на родном языке поговорить, потому никто не знает немецкий, — рассказывает Андрей Вагнер.
«Те, кто наносил татуировки, подверглись репрессиям»
Шлетгауэры переехали. Но не в Германию, а в Беларусь, решив, что беларусский климат им подойдет больше. В 2018 году Дмитрий получил беларусский ВНЖ, работал в Каменце на предприятии по производству полимерной продукции и упаковки.
23 ноября прошлого года Дмитрия и его брата Валерия задержали. Со слов родственников, в тот день Дмитрий отвез свою беременную супругу в больницу и перестал выходить на связь. Только через несколько дней родня узнала, что его отправили в СИЗО. А Валерия экстрадировали в Россию.
— Это была добровольная депортация. Я думаю, он бы не хотел, чтобы его упоминали, — рассказала «Сибирь.Реалии» родственница братьев Анна (имя изменено). Продолжать разговор о Валерии она отказалась.
— Не владею никакой информацией о нем сейчас, — говорит знакомая Валерия Ксения (имя изменено). По ее словам, братья не участвовали в беларусских массовых протестах в 2020—2021 годах, не писали никакие посты.
Дмитрия обвинили в содействии «экстремистской» деятельности и шпионаже. Родственники и знакомые были в шоке.
— Да какой он шпион? Это просто смешно! Я столько всего начиталась про Диму, чего только не пишут. Дмитрий был замечательным человеком: добрым и честным. Всегда помогал людям, отдавал последнее. Для многих был примером для подражания. В основном время он проводил дома со своей супругой. Он был не особо социальным человеком, — рассказывает родственница Анна.
Родители братьев перестали выходить в соцсети, на вопросы журналистов не отвечают.
— Сейчас такая ситуация в стране, что люди боятся говорить. Боятся последствий. Как говорится, любое слово может быть использовано против тебя в суде. А я бы добавила, что не только против тебя, но и твоих родных и близких. Даже те, кто уехал из страны — боятся, — комментирует беларусская активистка Алеся Мицкевич (имя изменено).
По мнению близких, экстремизм Шлетгауэру, вероятно, вменили из-за татуировки черного солнца, которую он набил летом 2020 года, но позже закрасил (Черное солнце в славянской мифологии — сакральный символ, изображающий солнце мира Нави, которое не светит и не греет. Этот символ посвящен Богу Зимнего Солнца Коляде. Использовался и в нацистской Германии. В Беларуси этот символ признан нацистским. — Прим. ред.).
— Он набил себе целый рукав в скандинавском стиле, видимо, это было частью эскиза, — добавила собеседница.
В июле этого года провластный беларусский телеграм-канал «Шестой регион» опубликовал видео с задержанным за татуировку черного солнца тату-мастером из Могилева. По какой статье он задержан и где сейчас находится — неизвестно. Телеграм-канал «Право имеют» зафиксировал более 25 задержаний и судов за признанные в Беларуси нацистские символы на теле или в соцсетях.
Один из задержанных рассказывал: «Я был очень удивлен, когда ко мне пришли силовики, потому что был уверен в том, что это ошибка, ведь единственный момент, когда я нарушил закон, это был переход дороги в неположенном месте. Сотрудники объяснили мне, что дело в моей татуировке „Черное солнце“, так как этот символ признан нацистской символикой. Я никогда не придерживался нацистской идеологии и категорически против нее. Я отлично помню уроки истории в детском доме, знаю и понимаю, что нацисты сделали с нашими предками. Я никогда не придерживался оппозиционных взглядов и всегда был и буду патриотом своей Родины. Эту татуировку я сделал около двух лет назад и перед тем, как набить ее, я прочел, что она является древним славянским оберегом».
«Людей задерживают каждый день»
Летом 2024 года Дмитрия Шлетгауэра судили. Беларусская система правосудия настолько закрыта, что не всегда известны даже имена осужденных. В случае с Дмитрием не известно ничего, кроме того, что ему дали 12 лет колонии.
— Ввиду того, как закручивают все внутри Беларуси, для меня не стал удивлением тот факт, что про задержание не сообщали, — говорит правозащитница, руководительница фонда «Страна для жизни» Ольга Зазулинская. — Мы же ничего не знаем: ни обстоятельств, при которых задерживали, ни настоящей причины задержания, ни того, что же произошло в колонии. Мы не знаем, оказывалось ли давление на родных и близких. Поэтому сложно сейчас говорить, почему об этом суде не знали. Важно другое. В колонии скончался политзаключенный в возрасте 22 лет. Этот парень в принципе не должен был там быть, если бы в Беларуси после 2020 года режим не развязал террор в отношении своих же граждан. Как показывает практика, в Беларуси не нужно совершать преступления, чтобы тебя осудили. Так что сложно строить предположения о том, что произошло, возможно, однажды мы это прочтем в архивах, а возможно, не узнаем никогда.
Дмитрия Шлетгауэра правозащитники центра «Вясна», беларусского ПЕН, дома прав человека имени Бориса Звозского и «Правовой инициативы» признали политическим заключенным. Основание — лишение свободы было применено в нарушение права на справедливое судебное разбирательство, иных прав и свобод, гарантированных Пактом или Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.
В сентябре его перевели из СИЗО Бреста в ИК-15 в Могилеве. А 11 октября его нашли мертвым. Известно об этом стало лишь в начале ноября. Руководство колонии не сообщило родным Дмитрия, что именно с ним случилось. По словам знакомого семьи, в свидетельстве о смерти указана причина — «механическая асфиксия». Часто такую запись делают при самоубийствах.
Семья, по словам знакомых, не исключает, что его убили. Жена Дмитрия посещала его в СИЗО № 7 Бреста до и после суда. Родственники от него не отворачивались, писали письма, отправляли передачки.
— Близкие уверены, что он не мог это сделать. И со здоровьем у него все было в порядке. К тому же недавно у него родился сын, — рассказала родственница Дмитрия Анна. — Семья тяжело переживает горе. В особенности родители. Его супруге помогает справляться маленький сын.