В Южную Корею Алиса приехала еще четыре года назад. Изначально планировалось, что по работе, но в итоге — по любви. Теперь беларуска замужем и трудится в бизнесе супруга, фактически освоив новую специальность. Она рассказала «Зеркалу» о своей жизни в Южной Корее, как научилась прокладывать электропроводку и как ее не принимает семья мужа.
Имя собеседницы изменено для ее безопасности.
«Потребовала страховку и аванс в две тысячи долларов»
Алисе около 30 лет, у девушки экономическое образование. До того как ей предложили работу, она никогда и не думала о том, чтобы переезжать в Южную Корею, не интересовалась страной. А вот желание уехать из Беларуси было. Но здесь девушка уточняет: дело не в претензиях к нашей стране, а в желании сбежать от родных, считавших, что она должна их содержать.
— Где-то пять лет назад мне поступило предложение о работе. Изначально мой будущий муж с другом хотели открыть бизнес в Беларуси: экспортировать в Корею продукты из нашей страны. Особенно друг моего тогда еще будущего мужа очень хотел этим заниматься, — говорит Алиса. — И им был нужен был русскоговорящий человек, который может помочь по экономическим и юридическим вопросам. Но я им сказала, что на самом деле все не так радужно, как они представляли. Это выходило очень накладно. Тем более в 2020 году были выборы. В итоге они послушались и передумали.
Но пока Алиса общалась с бизнесменом из Южной Кореи, между ними возникла симпатия. Тогда он предложил ей другое место: в собственности у мужчины есть четырехэтажная вилла, в которой находятся офисы и жилые квартиры. У таких зданий в Корее есть специальные управляющие, которые следят, чтобы все было в порядке. Эту позицию и должна была занять Алиса. Пока готовились документы для трудоустройства и релокации, у пары уже начались отношения. И переезжала беларуска уже в качестве невесты.
— Все так закрутилось и завертелось — в итоге мы поняли, что хотим провести всю жизнь друг с другом. Через год после того предложения о работе я приехала в Корею, и мы сыграли свадьбу, — вспоминает собеседница.
Родных Алисы ее замужество и переезд интересовали мало. Единственный аспект, который волновал, это финансовая сторона — выйдя замуж за бизнесмена в Южной Корее, она могла бы переводить им гораздо больше денег. Как рассказывает собеседница, у нее пытались выманивать средства чуть ли не обманом. А когда она решила прекратить общение, начали ставить палки в колеса: грозили «найти через посольство», «оклеветать» и так далее. «Не очень приятная история», — характеризует те события беларуска.
— Вообще тогда мне было немножко страшно. Но, во-первых, я знала, что справлюсь. Как будто настолько закалило прошлое, что все выдержу, — вспоминает женщина. — А во-вторых, у нас уже были романтические отношения с будущим мужем, и я честно сказала: «Ты меня прости, но в семье у меня нет поддержки. Поэтому я должна ее сама себе создать». И поставила условие: прежде чем я уезжаю в Корею, должны быть прописаны гарантии, что я точно могу вернуться обратно. Например, я потребовала страховку и аванс в две тысячи долларов — чтобы у меня точно была сумма на обратный билет. И подтверждение того, что мне обеспечат место проживания. Все равно было немного волнительно и страшно, но скорее из-за того, что в моей жизни происходит что-то новое и начинаются перемены. Хотя я их очень хотела.
«Муж выполняет задачи и генерального директора, и экономиста, и бухгалтера»
В Южную Корею Алиса прилетела по рабочей визе. Сейчас живет все еще по визе, но уже связанной с браком. Поэтому проблем с легализацией у нее не было. Как и с трудоустройством: она начала управлять виллой супруга. Но это не единственный его бизнес. У семьи мужчины есть компания, которая занимается инженерными и электрическими коммуникациями и обеспечением пожарной безопасности. Проще говоря, могут и установить электропроводку в строящийся дом, и обеспечить уличным освещением целый район. Постепенно беларуска начала вливаться в эту сферу.
— Сначала он просил помочь как ассистентку, сделать какую-то мелкую работу. Потом ездила с ним на объекты по выходным, — рассказывает Алиса. — А сейчас я уже в штате как помощница инженера. Работать как инженер не могу, потому что для этого нужно получить лицензию. Мне кажется, я могла бы сдать экзамен, но пока у меня не такой хороший уровень корейского.
Супруг собеседницы в компании генеральный директор. Все это — на бумаге, а по факту они вдвоем покрывают едва ли не все. Особенно если заказ небольшой. Еще помогают родители мужа. Когда работают над чем-то крупным, часть задач делегируют фрилансерам, которых нанимают конкретно на тот или иной проект.
— Муж выполняет задачи и генерального директора, и экономиста, и бухгалтера, и сметчика, и проектировщика, и инженера в том числе, — объясняет она. — Я могла бы, конечно, взять на себя работу, связанную с финансами, но она у него занимает не так много времени, поэтому это не сильно бы его разгрузило. Я больше на подхвате, привезти документы клиентам, управлять спецтехникой, с которой мы работаем, — для этого специально сдала здесь на права. Кроме того, у нас есть небольшая фабрика, на которой мы собираем что-то вроде наших щитков. И я умею и очень люблю это делать. А на объектах кабели прокладываем вместе с мужем, устанавливаем розетки. Самой физически тяжелой задачей было то, что нам пришлось демонтировать фонарные столбы. Конечно, все это делается со спецтехникой, но нужно было их разбирать по частям, а эти части — поддерживать вручную.
Прямо сейчас у компании большой и интересный заказ. Алиса рассказывает, что они с мужем проводят освещение в новом квартале (по размерам, уточняет женщина, примерно столичный «Минск Мир»).
— Все светофоры, освещение на улицах — все на нас. Когда проект закончится, мы получим миллион долларов, — объясняет она. — Но пока что денег нет, а работать приходится очень много. Встаем в 5.00, в 5.30 уже в машине. Час добираемся до стройки, работаем до семи вечера и где-то полтора часа едем назад. Причем так как это большой проект, все взаимосвязано. И даже если бы мы очень хотели все быстро закончить, наняв 100 человек, так не получится. Условно, мы не можем начать прокладывать кабели, пока другой подрядчик не завершит свои задачи.
В итоге приходится работать каждый день, со вздохом рассказывает Алиса. Иногда всего пару часов, иногда 10−12. Но возможности взять даже один выходной у пары нет.
— Это выматывает не столько физически, сколько морально, — признается она. — Дело в том, что в этом проекте задействована и мэрия, и застройщик, и много кто еще. И нужно каждый день быть на связи. Получается, ты как будто живешь на работе и в дороге.
«Девушка на стройке в Корее — это редкость»
«Не лучшие времена», связанные с большим заказом, осложняются и тем, что в этом году у семьи произошел конфликт с сестрой супруга. Она тоже работала в компании, пользовалась корпоративной картой и потратила около 50 тысяч долларов. В итоге убытки беларуске с мужем пришлось покрывать, фактически работая вдвоем. Все средства, уточняет собеседница, ее золовка должна вернуть, но это будет постепенно — а деньги нужны уже сейчас.
Несмотря на то, что компания небольшая, она довольно прибыльная, отмечает Алиса. Всего в Южной Корее подобным бизнесом занимаются около 20 тысяч фирм, и если оценить их по успешности, беларуска с ее супругом окажутся примерно в центре списка.
— Золотая середина, — оптимистично заявляет она. — Если брать относительно рынка, то мы неплохо работаем, я бы сказала. Но учитывая, что у нас очень маленький штат и вся прибыль остается в семье, ситуация супер. Если сравнивать с зарплатами людей, которые работают на кого-то, то у нас доход будет выше среднего. Например, я уже говорила, что за нынешний проект мы получим миллион долларов. Чистый доход будет около 600 тысяч. Но перед этим мы должны сами вложиться в материалы, работу.
При этом собеседница делает оговорку: хотя позволить они себе могут и свое жилье, и путешествия, и дома и авто для всех членов семьи, назвать это «высоким заработком» в их сфере сложно.
— У нас есть своя квартира, у родителей — дом, есть и участки под рисовые поля для его мамы, у каждого члена семьи по машине. Живем хорошо, но не так, как звучит, — торопится уточнить Алиса. — Это не значит, что у всех по Lamborghini стоит. Автомобили обычные, среднего класса. И квартира у нас в небольшом городе.
Работать в новой сфере беларуске интересно. Изначально она просто хотела помочь мужу и его семье, потому что видела, как ему сложно. А потом «втянулась», стала изучать инженерное дело. Говорит, действительно заинтересовалась тем, чем занимается.
— К тому же девушка на стройке в Корее — это редкость. Я никого еще не видела. И мне нравится, что муж меня оберегает, не обижает. Все мои «хотелки» закрыты: машину купить, путешествия раз в год, — говорит она. — На работе в целом хорошо относятся. Обычно, когда приезжаю, я как цветочек: меня все узнают, удивляются, что девушка вообще на такой работе, напитки постоянно предлагают. Если это совсем мальчики молодые, бывают, за меня работу делают: «Вы отдохните, мы принесем». Хотя встречаются и случаи расизма.
Как жена генерального директора, иногда Алиса может позволить себе отгул (если совсем выбилась из сил), поехать на маникюр, встретиться с подругой. Это помогает справляться с постоянной работой, рассказывает она.
«С местными подружиться не получилось — у нас ничего общего»
На вопрос о том, как ей живется в Корее, точного ответа для себя Алиса пока не нашла.
— Сложно и одновременно легко, — описывает она свою жизнь в новой стране. — Легко, потому что у меня замечательный муж, он меня поддерживает. Я никогда не сталкивалась ни с каким корпоративным давлением, он решает все мои вопросы с банками, поликлиникой и так далее. Но, безусловно, не так все радужно. Например, тут есть особенность корпоративной культуры, когда начальник всегда прав. Ты не имеешь права возразить начальнику, даже если он допускает ошибку. Ты не можешь уйти с работы, даже если закончился день, потому что начальник еще сидит. Даже на корпоративе нельзя отказаться от алкоголя, если ты подчиненный и тебе предлагает руководство. Мне в этом плане повезло: у нас семейный бизнес и нет подобных вещей.
В любой эмиграции (и случай Алисы не исключение) добавляет сложностей язык. Беларуска начала учить его еще до переезда, но корейский давался тяжело. Спустя четыре года жизни в стране она еще не может свободно разговаривать. А сейчас, учитывая загрузку, вообще нет возможности заниматься. Поэтому с супругом женщина говорит или на английском, или на ломаном корейском. Для базового общения знаний языка хватает, а друзей среди местных у нее все равно нет, добавляет собеседница:
— Все мои подружки здесь или наши из Беларуси, или из России. Мы очень тесно общаемся. Конечно, это большая поддержка. А с местными подружиться не получилось — у нас ничего общего. Видимо, слишком разные по менталитету и мировоззрению. Например, они очень поздно взрослеют. Могут в 30 жить с родителями и жаловаться, что им мама что-то не то на ужин приготовила. Я пыталась с ними сойтись, у меня были даже подработки для себя в массовке на Netflix, еще в какой-то рекламе — мы пересекались. Но подружиться не получилось, слишком из разных миров. Уже и не особо хочется: у меня есть подруги, мне комфортно с ними говорить на одном языке, все мои потребности закрыты.
С семьей мужа тоже не получилось до конца наладить контакт. Их взаимоотношения Алиса описывает как «эмоциональные качели».
— Я не могу сказать, что все плохо, но и не могу сказать, что все хорошо. У нас никак, нейтрально холодно, — с грустью в голосе говорит она. — Я стараюсь как могу. Но его родители с самого начала были недовольны, что сын решил жениться на иностранке. И им пришлось меня принять. Ничего плохого они не делали, не пытались нас рассорить. Но мне и так тяжело с корейцами найти общий язык, а тут еще люди в возрасте — вообще другое поколение, более консервативное. Я пыталась как-то по-доброму, готовить нашу еду, рассказывать какие-то интересные вещи. Но все было не так. Еда пресная, мои рассказы про семью — «непозволительные». А я просто говорила о себе, что у нас не сложились хорошие отношения с родителями, никак не осуждая, просто факт. Но тут же нельзя так, родителей надо почитать, а если просят денег — конечно же платить.
В любой подобной ситуации супруг Алисы встает на ее сторону и становится своеобразным буфером между ней и родителями. Как рассказывает собеседница, муж защищает ее и старается успокоить отца и мать, чтобы те не наговорили лишнего в адрес беларуски.
«Могу услышать издевательства из-за того, что я иностранка»
Алиса признается: спустя четыре года так и не почувствовала себя в Южной Корее как дома. И не уверена, что это вообще возможно.
— Не думаю, что я смогу стать частью общества, — отмечает она. — Даже говоря свободно на корейском, работая, выплачивая налоги, все равно не будешь чувствовать себя полностью дома. Если бы муж мне предложил поехать в другую страну (США или еще куда), я бы с радостью согласилась. К тому же на стройке очень редко, но могу услышать издевательства из-за того, что я иностранка, что я женщина, не могу выполнить какую-то работу. Доходило до высказываний про «девушек легкого поведения». Но больше всего проблем было с мигрантами из Узбекистана, которые преследовали прямо до дома. С корейцами все же таких проблем нет, у многих, наоборот, есть культ европейской внешности.
Рассуждая о жизни в Корее, собеседница признается: «Здесь нет ничего родного». И добавляет, что скучает по Беларуси:
— Мне много чего нравится (кроме нашей власти). Но и меня там никто не ждет: нет семьи, ничего. Конечно, остались друзья, но все-таки вряд ли я туда однажды вернусь. Несмотря на то, что тут не чувствуешь себя дома, меня все устраивает по качеству жизни. И здесь уже моя семья, которую я создаю сама.
Планы на будущее у беларуски простые: сдать проект и поехать в долгожданный отпуск. После они с супругом хотят расширять штат, чтобы не повторять нынешний опыт. Увеличивать компанию, получать лицензии на новые виды деятельности.
— Потому что пока сейчас у нас нет детей, мы можем максимально вовлекаться в работу. Когда они появятся, компания будет занимать меньше времени. Именно поэтому и хотим расширяться. А в общем планы просто работать, жить размеренной жизнью, путешествовать. И, возможно, задумываться о детях, — заключает беларуска.
Читайте также
